- Тогда
эксперимент будет не столь убедителен. То есть теоретически я допускаю,
что энергетика людей достаточно различна, и все-таки некую толику мы
должны обнаружить в каждом отдельном случае.
- Но мы ведь еще не закончили.
- На это я и надеюсь, хотя... - Нулин нервно прикусил губу. - Нет, об
этом лучше не думать,
- Ты снова волнуешься, - заключила Тония.
- Да, вероятно, - Нулин, встрепенувшись, потянулся к бутылке. -
Замечательно, что ты прихватила ее для меня.
- А вы предложите ей тоже пару глотков, - съязвил Густав. - К концу
бутылки, могу поклясться, вы увидите на экранах все, что захотите.
Нулин поморщился.
- Даже если это шутка, Густав, то она не блещет умом.
- Умом?.. А что такое, по-вашему, ум? Что умно и что неумно? Или умно
верить в мистическую чушь, о которой вы разглагольствовали накануне?
- Чтоб вас разорвало на части!.. - Нулин налил в бокал виски и
отхлебнул. - Не понимаю... Вы же не случайный человек в науке и не первый
встречный, в конце концов. Так или иначе вы тоже занимаетесь биофизикой.
Откуда же такой снобизм, такое невежество?
- Наука - это прежде всего факты, - отрезал Густав. - Факты и здравая
логика!
- Хорошо, пусть. А как же быть с необъяснимым?
- Господи! Да для этого и существует наука! Чтобы объяснять и
изучать. Наука, а не религия с мистикой. Поверьте мне, рано или поздно мы
объясним все!
С гримасой отвращения Нулин взглянул на помощницу.
- Ужасно! И такие вот люди занимают все ключевые посты в государстве.
Стоит ли удивляться, что всюду войны, болезни и волнения. Густав с
Густавом никогда не договорятся...
- Абсолютно верно!
Нулин обернулся к оппоненту.
- Послушайте, Густав, а может, вам тоже налить?
- Давайте, чего уж там... Капельку "Бурбона", пожалуй, можно...
- Ни в коем случае! - торопливо вмешалась Тония. - Чего будут стоить
его слова, когда кто-то обнаружит, что он пьян!
- Пьян... Все равно ничего у вас не выйдет.
- Не сглазьте, Густав!
- Я вот думаю, а если все-таки попытать счастья с другим телом?
Например, подключиться к бывшему приятелю нашего уважаемого наблюдателя?..
- Нулин!.. Кто здесь, черт побери, командует?! Вы или эта девчонка?
Почему вы позволяете ей всюду совать свой нос?!
- Тония - не просто лаборант. Мы партнеры, работающие над общей
идеей.
- Партнеры, - Густав усмехнулся. Знаю я это партнерство...
Нулин долгим взглядом посмотрел на него.
- Ох и зануда же вы. Вам не говорили еще этого?
- Вы первый. И надеюсь, последний.
- Наверняка, нет. Вам будут говорить это часто, в лицо и заглаза, до
самой вашей смерти.
- Однако, милая беседа! - Тония рассмеялась. Взглянув на нее, Нулин
тоже поневоле улыбнулся.
- Наверное, это действительно смешно. Два взрослых человека
перепираются, как малые дети. Может быть, покончим с этим, Густав?
Раскурим, так сказать, трубку мира?..
- Не выйдет! представитель института решительно мотнул головой. - Мы
слишком по разному смотрим на мир.
Нулин вздохнул.
- В этом вы, пожалуй, правы. Я верю в то, во что не верите вы, и
наоборот. Моих истин вам не понять, а ваши для меня непреемлимы.
- Я бы заменил последнее слово на "недоступны", - воинственно заявил
Густав.
Нулин улыбнулся.
- Пусть будет так, не возражаю. Мне действительно во многом
недоступно ваше миропонимание.
Сказано это было так, что Густав немедленно взъерошился.
- Что вы имеете в виду?!
- Что угодно. К примеру, человеческий мозг. Вы в него верите, а я
нет.
- Вы не верите в человеческий разум?
- Скажем иначе: я не верю, что разум и мозг составляет единое целое.
Человеческий мозг, как и мозг животного, представляет собой хранилище
самых разнообразных рефлексов. Наше тело - сложнейший биологический
механизм. Центр управления - мозг. Он помогает нам работать и насыщаться,
реагировать на боль. Он хранит наши воспоминания, помогает сопоставлять и
сравнивать, но он не способен родить ничего нового. Истинный интеллект
где-то вне нас. Отыскивать его с помощью скальпелей и микроскопов - дело
бесполезное.
- Вы предлагаете человечеству сидеть сложа руки?
- Я предлагаю обратиться к здравой логике, той самой, о которой вы
упоминали. Именно она подсказывает, что все наши знания далеко
несовершенны, а большей частью и абсолютно ложны. Почему?.. Да по той
простой причине, что мы вынуждены изучать мир через замочную скважину! Мы
чувствуем конечное число запахов, и с этим ничего не поделаешь. Мы слышим
ограниченный диапозон частот, не умея отличать звуки друг от друга более
чем на полутон. А то, что мы наблюдаем визуально, меньше всего
соответствует действительности. Узкий спектр доступных нам волн способен
донести лишь крайне усеченный облик окружающего. И вся ваша здравая
логика, Густав, просто обязана подталкивать к идее, что все мы существа
более сложного порядка, чем это видится в зеркале.
- Ну да. На самом деле мы чудовища с рогами, облаченные в светящиеся
ауры, - хмыкнул Густав.
- Насчет рогов не знаю, а аура - вещь вполне возможная. По крайней
мере я не вижу причин, чтобы отвергать базисное представление о человеке,
как о существе, состоящем из семи тел. Ну это вы, конечно, слышали:
эфирное тело, астральное, ментальное... Суть не в этом. Возможно, их вовсе
не семь, а больше или наоборот меньше. Главное, что они есть! И
качественно отличаясь от изученной нами материи, они существуют совершенно
по иным законам!.. Вы тут сделали выпад против религии с мистикой.
Зачем?.. В подобном отрицании нет ни капли вашей пресловутой здравой
логики...
- Да что вы привязались ко мне с этой логикой! - огрызнулся Густав.
- Это ваши слова, - Нулин пожал плечами. На его выпуклом лбу вновь
заблестели капельки пота. - Любой нигилизм ошибочен. Оптом отвергая
религиозную философию, мы лишаем себя чрезвычайно многого. Не следует
забывать, что религия старше науки, а врачевание старше медицины. В первом
случае нас интересует истина, во втором - здоровье, и неважно кто более
прав - древние или наши современники. Если нам предлагается теория семи
тел, мы должны прежде всего задуматься, а не рубить направо и налево.
Густав собрался было что-то возразить, но строгий взор Тонии
пригвоздил его к креслу. В смущении он только махнул рукой.
- Я бы посоветовал вам заглянуть в пророчества Туленхэйма, -
продолжал с увлечением Нулин. - Живя свыше пятисот лет назад, этот человек
писал о том, о чем мы сейчас говорим. Возможно, он был одним из первых,
пытавшихся объединить науку и религию. В его трудах вы найдете размышления
о жизни после смерти, о двухчастной теории тела, о библии, имеющей второе
и третье толкование. И он же, кстати, утверждал, что настоящее
человеческое тело большей частью своей невидимо и неощутимо, - Нулин обвел
вокруг себя руками. - Вы понимаете? Он имел в виду даже не ауру, а нечто
большее! Биополе, аура, эфирная оболочка - это все игра слов. Хотя
принципиальная суть у них общая. И прежде всего она подводит к тому, что
дух или высший интеллект сосредоточены вне физического тела. Те же
нейроны, возможно, представляют собой всего-навсего простейшие биосенсоры,
передающие волю ауры к мышцам и различным органам. Впрочем, это упрощенная
схема. Вместо иерархической модели "аура-мозг-тело" мы скорее всего
наткнемся на невообразимо запутанный клубок из взаимозависимостей. И нам
бы вовек не разгадать этого ребуса, если бы не одно обстоятельство...
- Что это за обстоятельство? - вырвалось у Густава.
- Смерть. То, что обрывает жизнь физического тела, грань, за которой
начинается мистика. Мистика, ибо другого слова мы еще не придумали.
Официально считается, что эти трое мертвы, но так ли это? То есть, с
физическим телом, кажется все ясно, а вот что происходит с аурами?
- То же, что и с телом, - буркнул Густав.
- Возможно. По крайней мере в качестве гипотезы ваше предположение
годится. Итак, если мы примем человека за многоплоскостную систему, то,
лишившись одной из своих плоскостей, может быть, самой важной, система
начнет распадаться, узел распутывается и аура постепенно освобождается от
телесного якоря. Умирает она или нет - это уже другой вопрос. Я все-таки
склоняюсь к мысли, что она переходит на иную ступень существования.
Вспомним ту же теорию о переселении душ или загадочную ноосферу. В
сущности, и трактовка библейского рая сводится к тому же. Все зависит от
угла зрения. Как бы то ни было, нас интересует другое - та самая
постепенность отрыва от физического тела. Телесная смерть еще не смерть
личности. Человек жив! Правда, жив в ином понимании, в ином измерении.
Лишенный возможности контактировать с нашим миром, он только наблюдает...
- Мне это не нравится! - заявил вдруг Густав.
- Что? - Нулин с удивлением взглянул на него. - Вы хотите возразить
мне?
- Мне не нравится вся ваша идиотская затея! - глаза Густава метали
молнии. - Я возражал против вашего эксперимента с самого начала. К
сожалению, своим сладкоречивым трепом вы сумели разжалобить ученый совет.
Вам выделили эту лабораторию, снабдили всеми необходимыми средствами!..
- Одним словом, вас обуяла зависть? - Нулин с улыбкой глядел на
разбушевавшегося гиганта. Виски брало свое. В отличие от Густава он ощущал
полнейшее спокойствие. В голове приятно шумело, вернулась уверенность в
положительном исходе опыта, а на представителя института он смотрел со
снисходительностью мудреца.
- Если вы провалитесь с экспериментом, уж я постараюсь сделать так,
чтобы это попало в газеты, - пообещал Густав. - Чтобы никому не было
повадно отравлять двадцатый век примитивным знахарством!
- Причем здесь знахарство? - удивился Нулин. И тут же лукаво
прищурился. - Вы сказали "если"? Если мы провалимся... Значит вы уже не
столь уверены, что опыт завершиться неудачей?
- Тысяча чертей! - Густав подскочил, как ужаленный. - Вы можете
вывести из себя кого угодно!
- Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав, - проворковал Нулин.
- Убирайтесь к дьяволу! - рявкнул Густав. - Кажется, вы явились сюда
заниматься опытом, вот и занимайтесь им!
- А вот тут он прав, - Нулин обратился к лаборантке. - Мы вывели его
из себя, - честь нам и хвала. Теперь можно заняться и делом.

* * *
К ним трижды звонили, справляясь об успехах, и трижды с нескрываемым
удовольствием Густав поднимал трубку, докладывая о нулевом результате. Все
это время он продолжал расхаживать за спинами работающих, не забывая
комментировать каждое их действие. Увлекшись, он даже воспроизвел вариант
будущей своей разгромной речи на ученом совете, что заставило Нулина
лишний раз хлебнуть из бутыли.
ЭТО случилось неожиданно, в тот самый момент, когда Густав
приблизился к кульминационной части своего доклада. В очередной раз
перещелкнув тумблерами вариационного фильтра, Тония с испугом взглянула на
дрогнувшую кривую. Умолкнув на полуслове, Густав застыл рядом. Он тоже
смотрел на экран. Спокойной, пересекающей экран черты более не
существовало. Осциллограф показывал свистопляску синусоид, хаос, в котором
на первый взгляд не угадывалось никакой закономерности.
- Это, должно быть, наводка, пролепетал Густав. - Проверьте
приборы... Да-да! Надо что-нибудь сейчас же проверить!..
Царственным жестом Нулин протянул руку к осциллографу и загрубил
порог чувствительности. Вихрящиеся кривые послушно съежились до рамок
экрана.
1 2 3 4