Мыльные пузыри в детской
песочнице. Болото, окружившее дома. Огромный безвкусный борщ...
Свет от фар дорожками пробивается сквозь туман. Следователь щурится.
Желтое с синей полосой через борт, фыркая простуженным чихом, выдирается
из суповой грязи, виляя, пытается одолеть полосу препятствий.
Бесполезно... Мотор удрученно стихает. Трескуче распахиваются дверцы, и,
увязая в месиве двора, к следователю бегут его коллеги. Он узнает их
одного за другим по мере того, как они выныривают из колеблющегося пара,
из неразборчивых силуэтов превращаясь в людей с лицами и голосами. С их
приближением он вдруг начинает ощущать робкую надежду - надежду
разобраться во всей этой нелепице, опрокинуть сказочный вздор и вывести
сговорившихся свидетелей на чистую воду. Прямо сейчас! Вернуться в
сопровождении инспектора и его помощников в магазин и деловито, позабыв о
старике и его истории, начать все с самого начала. Может быть, вспомнить
при этом что-то важное и обстоятельное, что сообщило бы мыслям верный ход,
позволило бы направить следствие по должному руслу. А пластмассовый
автоматик ногой в сторону. Куда-нибудь в угол. И запретить даже вспоминать
о нем!..
Поежившись, следователь спускается по скользким ступеням. Горячее,
расползшееся по линолеуму пятно упрямо маячит перед глазами. Глянец крови
нелегко выветривается из памяти. И стайка людей с безумными глазами,
испуганно подобравших когти, затаивших утробное рычание, продолжает стыть
перед внутренним взором.
В чем, собственно, он будет разбираться? В чем, черт возьми!..
Следователь останавливается. Тлеющая в груди надежда безжалостно
размывается мутной, льющейся с небес влагой. Это не дождь. И даже не
дождик. Всего-навсего мокрый туман, уставший и отяжелевший от мирской
энергии, решивший лениво осесть на сонную, обремененную злом землю.

1 2 3 4