Вы же не подумали, что это он? От ревности?
- Я вам об этом говорил.
- И все-таки о Дмитриевском. Черкнули бы.
- Нет. Берите из леспромхоза, если докажете... Только, Иван
Семенович, не надорвитесь. Вы же старик уже, здоровье не то. Нас-то
сколько!
- Не так уж и много, Игорь Васильевич. По пальцам можно сосчитать.
- Ой ли!..
Через полтора года Верховный суд по протесту его председателя
рассмотрел в порядке надзора дело Дмитриевского и его двоюродного брата
Романова. Дмитриевский был полностью реабилитирован, так же, как и его
брат. Прямо причастные к судебной ошибке люди были приговорены к различным
срокам лишения свободы. Среди них работники милиции Сухаренко, Мыскин,
Петров и Сайко, прокурор района, в котором судили Дмитриевского, получил
два года исправительных работ, Меломедов, как и предрекал адвокат Гордий,
тоже был осужден, теперь он находится в местах заключения. Судья Васильев
и его коллеги-заседатели Букреев и Топчий понесли менее суровое наказание,
так же как и заместитель прокурора республики. До сих пор в разные
инстанции идут жалобы на эту мягкость закона...
День, когда выпустили Дмитриевского, был какой-то уж очень
счастливый, радостный, безоблачный. Земля покоилась в нежных красках, на
каждом шагу кричало прекрасное и незаметное с виду бытие: то накрапывал
обыкновенный дождь, то лилась откуда-то волна теплого южного ветра, то
счастливо и беззаботно кричали птицы. Никто не осмелился бы сказать, что
так обременительна вся эта земная красота даже в несчастье. Другое дело,
как тяжело расставаться с ней даже тем, кто уже пожил, у кого за плечами
седые годы. Так применительно к Гордию была несправедлива в этот день
судьба, потому что он глядел на мир, может, последние часы, находясь в
небольшой районной больничке, куда его доставила неотложка. Он и теперь не
смирялся со смертью, выкарабкивался мощно, однако силы его были на исходе,
они ему изменяли. Вокруг него бегали милые люди в белых халатах, они
суетились, помогали друг другу, и он был рад, что всю жизнь защищал вот
таких хороших людей... Они пытались задержать его здесь, перед порогом
вечности.
В эти часы как раз Дмитриевскому дописывались и подписывались
последние бумаги. Кажется, его отпускали на волю. Дмитриевский со страхом
оглядывался. Он страшился теперь всего: громкого голоса рядом, крика, даже
смеха. Втянув голову в плечи, он дрожащей рукой взял тюремные бумаги, но
выходить из маленького прокисшего и прокуренного помещения казенки боялся,
хотя на дворе его ждали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
- Я вам об этом говорил.
- И все-таки о Дмитриевском. Черкнули бы.
- Нет. Берите из леспромхоза, если докажете... Только, Иван
Семенович, не надорвитесь. Вы же старик уже, здоровье не то. Нас-то
сколько!
- Не так уж и много, Игорь Васильевич. По пальцам можно сосчитать.
- Ой ли!..
Через полтора года Верховный суд по протесту его председателя
рассмотрел в порядке надзора дело Дмитриевского и его двоюродного брата
Романова. Дмитриевский был полностью реабилитирован, так же, как и его
брат. Прямо причастные к судебной ошибке люди были приговорены к различным
срокам лишения свободы. Среди них работники милиции Сухаренко, Мыскин,
Петров и Сайко, прокурор района, в котором судили Дмитриевского, получил
два года исправительных работ, Меломедов, как и предрекал адвокат Гордий,
тоже был осужден, теперь он находится в местах заключения. Судья Васильев
и его коллеги-заседатели Букреев и Топчий понесли менее суровое наказание,
так же как и заместитель прокурора республики. До сих пор в разные
инстанции идут жалобы на эту мягкость закона...
День, когда выпустили Дмитриевского, был какой-то уж очень
счастливый, радостный, безоблачный. Земля покоилась в нежных красках, на
каждом шагу кричало прекрасное и незаметное с виду бытие: то накрапывал
обыкновенный дождь, то лилась откуда-то волна теплого южного ветра, то
счастливо и беззаботно кричали птицы. Никто не осмелился бы сказать, что
так обременительна вся эта земная красота даже в несчастье. Другое дело,
как тяжело расставаться с ней даже тем, кто уже пожил, у кого за плечами
седые годы. Так применительно к Гордию была несправедлива в этот день
судьба, потому что он глядел на мир, может, последние часы, находясь в
небольшой районной больничке, куда его доставила неотложка. Он и теперь не
смирялся со смертью, выкарабкивался мощно, однако силы его были на исходе,
они ему изменяли. Вокруг него бегали милые люди в белых халатах, они
суетились, помогали друг другу, и он был рад, что всю жизнь защищал вот
таких хороших людей... Они пытались задержать его здесь, перед порогом
вечности.
В эти часы как раз Дмитриевскому дописывались и подписывались
последние бумаги. Кажется, его отпускали на волю. Дмитриевский со страхом
оглядывался. Он страшился теперь всего: громкого голоса рядом, крика, даже
смеха. Втянув голову в плечи, он дрожащей рукой взял тюремные бумаги, но
выходить из маленького прокисшего и прокуренного помещения казенки боялся,
хотя на дворе его ждали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15