В маленькие окна, залепленные снегом, Борн попытался разглядеть, что там происходит. Старик вышел на улицу и через пару секунд вернулся.
— Никого нет. Наступил наш черед. На мгновение Борна охватило возбуждение от мысли, что появилась возможность сбежать, но он тут же одернул себя:
— Они могут послать кого-нибудь и на конюшню!
— На конюшню? При чем здесь конюшня? Мы сейчас с ними разделаемся!
Эта мысль даже не приходила Борну в голову.
— Как это?
— В окна кинули два факела. Значит, у парадного входа их двое. Еще один с черного хода поджег кухню. Начнем с него.
— Но это безумие, А если их не трое, а целая дюжина?
— Не имеет значения. В такой буран их может быть и трое. Мы захватим их врасплох.
— Вы — пожалуйста. А мы уходим отсюда.
— Вот как? Послушай! Даже если вы убежите сейчас, они от вас не отстанут. Другого такого случая не представится. Ты знаешь, где они находятся, а они — нет; к тому же метель — отличное прикрытие.
— Что-то здесь не так. Ведь вы делаете это не ради меня, а ради себя. А я не собираюсь подвергать свою семью опасности только для того, чтобы помочь вам.
— Ты прав, черт побери! Это мне нужно! Это мой город они подожгли. Нет, не просто мой город — мой дом! И я не позволю им уйти безнаказанно.
— Зачем это? Город обречен. Когда они покончат с. этой частью, то примутся за другую. В результате здесь останутся одни головешки. Другое дело, если бы у нас была возможность спасти хоть что-нибудь. Но просто мстить? Нет, это не для нас. Мы уходим.
— Я убью тебя!
Ну вот, круг замкнулся. Старик направил на него свой дробовик, он на него — свой “магнум”. Но на этот раз Борну придется уступить. Потому что старик спустит курок, в этом нет никакого сомнения. А он — не сможет, потому что побоится, что те услышат выстрел. Это не тупик. Это самоубийство.
Потянуло дымом.
Старик взвел курки.
— Ну ладно, — согласился Борн. — Расскажите, как вы собираетесь это сделать.
Старик усмехнулся и опустил ружье.
— Ты просто иди за мной и делай, что я скажу. Борн перевел дух.
— Горит! — воскликнула Клер.
Гудение и потрескивание огня слышалось совсем близко. Дым просачивался в помещение.
— Их лучше вывести на окраину. Пусть спрячутся в траве, — кивнул старик в сторону Клер и Сары. Он отвернулся к двери, приглашая их за собой. Борн подумал, что настал удобный момент дать ему пистолетом в висок, а потом добраться до лошадей, но отбросил эту мысль. Было такое чувство, словно все решено за него, и оставалось только подчиниться этому решению, благодаря судьбу за то, что еще способен хоть что-то сделать. Может, старик и прав, и лучшего шанса не будет. Так или иначе, через полчаса все это закончится. И возможно, им не придется больше ни от кого убегать.
Глава 19
Ветер со снегом хлестал в лицо. Густые клубы черного дыма достигали нависших над головой свинцовых облаков. Даже зарево пожара, охватившего уже целый квартал, не могло рассеять сгустившийся мрак. В четыре часа дня было темно, как ночью. Они с трудом разбирали дорогу, прикрывая лица от колючего слепящего снега. Направляясь к догорающему “Мареро Хауз” и проходя мимо покосившегося домишки, они едва не натолкнулись на человека, который прятался под стеной, наблюдая за задней дверью отеля. Старик заметил его и отпрянул, толкнув Борна плечом за угол. Не оборачиваясь, он зажал ему рот холодной костлявой ладонью. Не дав себе труда объяснить что-либо, старик наклонился, вытащил из сапога длинный охотничий нож и исчез за углом.
Борн удивился. Если старик прятал нож в сапоге, почему же он не воспользовался им во время стычки в отеле? Не успел? Или просто хотел показать, как легко может лишить Борна его оружия? Ответа на этот вопрос он так никогда и не получил.
Внезапно из-за угла появился старик, вытирая нож о брюки. За гулом пожара и метели Борн даже не расслышал звуков скоротечной схватки. Если тот парень вообще успел что-то крикнуть. Да, до старика в подобной ситуации мне далеко, подумал Борн.
— Пойдем, поможешь, — коротко бросил старик.
Словно в трансе, Борн последовал за ним.
Парень лежал ничком под стеной. Вокруг него уже начало наметать сугроб, который быстро темнел, пропитываясь кровью. В крови была и вся голова. На поясе у старика висел бесформенный комок окровавленных волос. Догадавшись, в чем дело, и представив себе, как старик схватил парня за волосы и резанул вкруговую, он зажмурился и выдохнул с нескрываемым ужасом:
— Господи, вы скальпировали его!
Старик угрожающе взмахнул ножом.
— Заткнись и помоги мне. Будешь ныть, я устрою тебе то же самое. Мне некогда с тобой рассусоливать! — Он схватил парня за ноги и поволок к горящему зданию; за телом убитого тянулась кровавая полоса. — Слышал, что я сказал? Помогай, черт тебя побери!
Борн, спотыкаясь, бросился вперед, схватил труп за руки, приподнял его и боком, стараясь не наступать на кровавый след, который стал шире и гуще, потащил к огню. Снег таял на куртке Борна, хлопья сажи оседали на руках. Подойдя как можно ближе, они раскачали труп и швырнули в огонь. Тот шмякнулся у самого края, руки неестественно вывернулись. Языки пламени лизнули лицо, и в ноздри Борну ударил острый тошнотворный запах паленых волос. Полыхнуло жаром, и Борн, уже не понимая, чьи это волосы горят — того парня или его собственные, отшатнулся, наступив на клубок кишок, вывалившихся, пока они раскачивали труп. Неудержимая тошнота подкатила к горлу. Отпрыгнув с омерзением в сторону, он увидел, как старик наклонился, поднял этот комок и, размахнувшись, швырнул в огонь. Кишки, развеваясь, плюхнулись прямо в центр пламени. Огонь уже целиком охватил тело. Колени Борна подкосились. Его рвало.
— А ну, вставай! — прикрикнул старик.
Но сил подняться у него не было. Стоя на коленях спиной к огню, Борн чувствовал, как коченеют от холода лицо и руки. Его прошиб ледяной пот. Дышал он с трудом.
— Я сказал, вставай! — повторил старик, рывком поднимая его на ноги. — Здесь нам нечего делать. Я пойду туда. — Он показал в сторону конторы шерифа. — Проверю дома на центральной улице. А ты сделай то же самое с другой стороны. — Он указал рукой в противоположном направлении. — Мы возьмем их в клещи.
Борн даже не успел возразить. Да это и не имело смысла, так как старикан уже сорвался с места и исчез в снежной пелене. Весь в холодном поту, он еще какое-то время продолжал стоять, не отрывая глаз от кровавой полосы, быстро заметаемой снегом, и чувствуя запах горелых волос, плоти и одежды. Потом сделал над собой усилие и побежал в том направлении, куда указал старик. Миновав несколько горящих зданий, он выскочил на улочку, ведущую к центру, и решил двинуться по ней.
Однако от этого пришлось отказаться: дома по обе стороны были охвачены пламенем; сунуться туда означало сгореть заживо. Поэтому он продолжал идти по задворкам, там, куда еще не добрался огонь. Неожиданно он оказался на следующей улочке.
Прижавшись к стене крайнего дома, он осторожно выглянул из-за угла, приготовившись стрелять, и стал всматриваться в пространство между домами в направлении главной улицы.
Никого…
Короткими перебежками, замирая под стенами домов, напряженно всматриваясь сквозь метель в пустое пространство улицы, в фасады магазинов, он продвигался вперед. Ему повезло, что теперь ветер дул в спину, но все равно приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть что-либо в этом мраке и снежной круговерти.
Пока ничего подозрительного он не заметил. Затаив дыхание, Борн перебежал улицу на углу. И здесь никого не было. Он торопливо шагал по тротуару, проверяя окна магазинов, мимо которых проходил, всматриваясь вперед, оглядываясь по сторонам.
Он надеялся, что здесь никого не встретит. Скорее всего, те просто остались у отеля, дожидаясь, пока он прогорит окончательно и наверняка похоронит под своими останками всех, кто прятался там. Но если преследователей не трое, а больше, то кто-то мог отправиться патрулировать улицы — так, на всякий случай. Поэтому Борн не позволял себе расслабиться. Наконец он добрался до перекрестка, откуда уже был виден горящий впереди и справа квартал с отелем в центре пожара. Он замедлил шаг и замер, услышав выстрелы. Три выстрела, где-то впереди. Гул пожара и вой ветра помешали определить, из чего стреляли — из винтовки или пистолета. С беспокойством подумав о старике, он решил было броситься на помощь, но почему-то замешкался, и это секундное колебание спасло ему жизнь. На перекрестке из-за снежной пелены возникла белая фигура, быстро увеличивающаяся в размерах. Она уже стала выше человеческого роста, но продолжала расти… Наконец Борн понял, что видит человека в белом маскхалате, а его огромный рост — всего лишь обман зрения, потому что там он сидит на корточках.
Он мгновенно распластался под стеной, едва не задохнувшись в снегу, забившему рот и ноздри. Сердце заколотилось как сумасшедшее, дыхание перехватило. Осторожно подняв голову, он увидел, как фигура быстро удаляется в сторону выстрелов.
Оттуда донеслось еще два хлопка. На этот раз ближе, и Борн безошибочно определил, что стреляли из пистолета. О Боже, старик тратит последние патроны! У него не будет времени перезарядить пистолет, а дробовика у него нет — он отдал его Клер. Правда, остается еще винтовка, но в этой метели противника издалека не разглядеть, а в ближнем бою винтовка — плохой помощник.
Еще один выстрел, теперь винтовочный, громкий, раскатистый. Борн не смог определить, откуда стреляли. Опасаясь наткнуться еще на одного человека в белом халате, Борн ползком поспешил убраться с перекрестка под стену ближайшего здания. Время от времени останавливаясь, чтобы оглядеться и прислушаться, он достиг тротуара и пополз вдоль стены, прячась под ней на тот случай, если кто-нибудь сторожит улицу, выглядывая из окна какого-нибудь здания. В такую погоду вряд ли они захотят торчать снаружи, в полной уверенности, что из пожара никому не выбраться. Они просто устроились где-нибудь под крышей и ждут, пока утихнет пурга и погаснет огонь. Тогда они выйдут, чтобы посмотреть на результаты своей деятельности.
Нет, он ошибается. Если он наткнулся на улице на одного, с тем же успехом здесь могут оказаться и другие. Это не исключает того, что кто-то еще и прячется в домах. Поэтому Борн вовсю вертел головой, утирая тающий снег с лица и продолжая свой путь ползком.
Винтовочные выстрелы. Два. Один, за ним другой. Потом — чей-то вопль. Нет, на голос старика это не похоже. Значит, он сам подстрелил одного из тех. Или наоборот? И он просто не узнал предсмертный крик старика?
И тут Борн не выдержал. Осточертела эта метель, они все ему осточертели! Выхватив пистолет и крепко зажав его заледеневшую рукоятку, он вскочил, пробежал несколько шагов по тротуару, шибанул плечом в дверь и влетел внутрь. Прыгнув в сторону, он присел и осмотрелся. Когда-то это была бакалейная лавка: прилавки вдоль стен, за ними — пустые полки. Он сунулся в один угол, затянутый паутиной, затем в другой, заглянул под прилавок, потом, стараясь не шуметь, метнулся к двери, прислушиваясь к звукам на улице.
Никого. Он отступил в тень и споткнулся о какую-то коробку; в этот миг распахнулась задняя дверь и вместе с ветром и снегом внутрь ввалился человек с пистолетом в руке. Они узнали друг друга на мгновение раньше, чем спустили курки.
Слабый свет, проникавший в помещение, не давал Борну толком понять, что старик делает там, у дальней полки. Лицо его было смертельно бледным, и двигался он с трудом. Сначала Борн даже подумал, что тот ранен, но это было не так. Похоже, у старика снова случился приступ, как тогда, посреди улицы.
Что-то словно оторвалось в нем. Наконец Борн разглядел, что тот достал керосиновую лампу. Старик встряхнул ее, проверяя, есть ли в ней горючее, потом снял стекло и зажег фитиль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35