Крамер нетерпеливо кивнул.
- Вы хотели что-то сказать, доктор Морли?
- Да. Нечто очень важное.
- Слушаю.
Морли поудобнее устроился на стуле.
- Во-первых, мне известно, что вы никого не арестовали, правильно?
- Да, если вы имеете в виду арест по обвинению в убийстве.
- Подозревая кого-либо, вы располагаете доказательствами или нет?
- Если вы хотите знать, могу ли я назвать убийцу, то нет, не могу. А вы?
- Кажется, да.
У Крамера отвисла челюсть.
- Что? Вы можете сказать мне...
Доктор Морли улыбнулся.
- Не спешите. Я намерен сделать предложение, которое будет иметь силу лишь при соблюдении некоторых условий. - Морли принялся загибать пальцы, начав с мизинца левой руки. - Во-первых, если у вас нет никаких догадок относительно личности убийцы. По всей видимости, дело обстоит именно так. Он загнул безымянный палец. - Во-вторых, преступление необычное и требует необычных методов расследования. - Доктор загнул средний палец. В-третьих, нам не известно ни одно обстоятельство, способное опровергнуть утверждение, что девушку задушил человек, убивший Дорис Хаттен. Могу ли я исходить из этих допущений?
- Попробуйте. Но зачем вам это?
Морли покачал головой.
- Мне это и не нужно. Если позволите, я внесу предложение. Уверяю вас, что искренне уважаю полицию и её работу, но лишь до определенной степени. Если бы человека, убившего Дорис Хаттен, можно было изобличить обычными полицейскими методами и средствами, он почти наверняка уже был бы арестован. Но этого не произошло. Вы потерпели неудачу. Почему? Да потому что он неуязвим для вас. Потому что выяснение мотива преступления втиснуто в рамки устаревших полицейских схем. - Черные глаза Морли горели. - Вы не специалист, поэтому я избавлю вас от научной терминологии. Наиболее распространенные причины поступков той или иной личности - побуждения самой личности, которые в чистом виде недоступны сколь-нибудь объективному исследованию. Если личность искажена и подвержена психозу того или иного рода, то и побуждения её прявляются в извращенном виде. Как психиатра, меня очень заинтересовали газетные сообщения об убийстве Дорис Хаттен, особенно то обстоятельство, что она была задушена её же собственным шейным платком. Когда ваши усилия не увенчались успехом, вам следовало обратиться за советом ко мне...
- Ближе к делу, - поторопил его Крамер.
- Да. - Морли взгромоздил локти на стол и сплел пальцы. - Перейдем к конкретному случаю. Если исходить из тех допущений, с которых я начал, предположение, что оба убийства совершены одним человеком, выглядит вполне правдоподобным, хотя и нуждается в подтверждении. Если так, нет необходимости разыскивать его среди миллионов других людей, круг поиска сузился до сотни, и я готов предложить свою помощь. - Его черные глаза сверкнули. - Это - подарок для психиатра. Нечасто имеешь дело с психозом, выливающимся в убийство. Увлекательнейшее дело! Вам надо только привести ко мне в кабинет одного за другим...
- Погодите-ка! - оборвал его Крамер. - Вы предлагаете мне привести в ваш кабинет всех, кто был здесь на приеме?
- Нет. Только мужчин. Поговорив с ними, я, возможно, и не добуду доказательств, но узнаю достаточно, чтобы сообщить вам имя убийцы...
- Простите, что прерываю вас, доктор, но мне пора, - сказал Крамер и встал. - Боюсь, ваше предположение не подтвердится... Я свяжусь с вами...
Он вышел в сопровождении Леви.
Доктор Морли проводил их взглядом, затем встал и молча удалился.
- Без двадцати десять, - сообщил я.
Вулф пробормотал:
- Сходи взгляни на дверь кабинета.
- Она опечатана. Злобный выпад завистливой посредственности. Но и тут, в столовой, тоже неплохо.
- Фу! Позволь спросить тебя кое о чем.
- Пожалуйста.
- Меня интересует твое мнение. Допустим, мы безоговорочно поверили тому, что тебе рассказала мисс Браун. Допустим, что человек, которого она опознала, догадался об этом и увидел, как она вошла в кабинет. Заподозрил, что она хочет посоветоваться со мной. Войти в кабинет он не мог: там был ты. Он видел, как ты вышел и поднялся наверх, воспользовался случаем, проник в кабинет, застал женщину одну, убил её, незаметно вышел и опять поднялся наверх.
- Надо полагать, так все и было.
- Очень хорошо. Значит, мы имеем несколько важных ключей к его характеру. Он убил женщину и вернулся наверх, зная, что мисс Браун успела недолго побеседовать с тобой. Он хотел узнать, что она тебе сообщила, особенно его интересовало, много ли она рассказала тебе о нем, дала ли словесный портрет. Мог ли он улизнуть, не получив ответы на эти вопросы? Или предпочел остаться, пока не обнаружат тело, и посмотреть, что ты будешь делать? И я тоже. И полиция.
- Да. Но это - лишь ваши догадки, - сказал я. - Могу предложить вам свою.
- Я предпочитаю догадкам расчет, а для этого нужна отправная точка, и она у нас есть. Мы знаем последовательность событий и кое-что о характере убийцы.
- Хорошо, - согласился я. - Расчет так расчет. Я думаю, преступник оставался тут до обнаружения тела. Значит, он - один из тех, кого допрашивал Крамер. Вам пришла в голову именно эта мысль, правильно?
- Нет, неправильно. Дело совсем в другом. Я лишь пытаюсь произвести расчеты. Но если они верны, я знаю, кто убийца.
Я посмотрел на Вулфа. Иногда я могу сказать, что он разыгрывает меня, но чаще мне не удается понять насмешку. Я решил подольститься к нему.
- Вот это да! - восхищенно проговорил я. - Если вы хотите, чтобы я позвонил ему по телефону, я сделаю это из кухни.
- Я хочу проверить свои расчеты.
- Я тоже.
- Но это не так просто. Проверка, которая удовлетворила бы меня, может быть проведена только тобой. Но тебе придется подвергнуться серьезной опасности.
- Ну и ну! - Я вытаращил глаза. - Это что-то новое. С каких пор вы стали таким нерешительным, когда надо подвергнуть меня опасности?
- Сейчас опасность слишком большая.
- Позвольте мне самому судить. А вы пока расскажите, что задумали.
- Хорошо. - Он взмахнул рукой. - Твоя старая пишущая машинка ещё работает?
- Да, конечно.
- Принеси её сюда и не забудь несколько листов бумаги и конверт. И захвати из моей спальни манхэттенский телефонный справочник.
Когда я вернулся в столовую и поставил пишущую машинку напротив своего стула, Вулф сказал:
- Нет, дай её сюда. Я буду печатать сам.
Я удивленно вскинул брови.
- Но вы провозитесь битый час с одной страницей.
- Вставь лист. У меня всего несколько строк.
Я заправил лист и поставил машинку перед Вулфом. Некоторое время он растерянно смотрел на нее, потом начал печатать. Я отвернулся, чтобы не отпустить замечания по поводу его великолепной двухпальцевой техники машинописи, но не успел: Вулф уже извлек лист.
- Думаю, этого достаточно, - сказал он.
Я взял у него лист и прочел: "Сегодня она была весьма словоохотлива, поэтому я знаю, кому послать означенную записку, да и многое другое тоже знаю. Я ещё не решил, что делать, и пока ничего никому не рассказывал. Сначала я хочу поговорить с вами, и если завтра, во вторник, вы позвоните мне с девяти утра до полудня, мы сможем условиться о встрече. Не стоит её откладывать, иначе мне придется делать выбор в одиночку".
Я трижды перечитал записку и посмотрел на Вулфа, который уже вставил в машинку конверт и теперь листал телефонную книгу. Наконец он принялся печатать адрес. Я подождал, пока он вытащит конверт из машинки, и спросил:
- И это все? Ни имени, ни даже инициалов?
- Нет.
- Готов признать, что это остроумно. Мы можем забыть о расчете и разослать такие письма всем, кто был на приеме, а потом подождать, кто из них позвонит.
- Я предпочитаю отправить это письмо только одному человеку - тому, на которого указал мне ты своим рассказом. Вот и проверим, верен ли расчет.
- И сэкономим на марках. Единственный изъян плана, на мой взгляд, заключается в том, что меня могут задушить.
- Я хочу свести риск к минимуму, Арчи.
- Я тоже. Придется одолжить у Сола пистолет. Мой остался в кабинете. Я могу взять конверт и бросить в ящик на Таймс-сквер.
- Да, но прежде сними с письма копию. Попроси Сола прийти сюда утром. Если нам позвонят, тебе придется хорошенько обмозговать, как провести встречу.
- Согласен.
Вулф протянул мне конверт.
С восьми часов следующего утра мне пришлось то отвечать на телефонные звонки, то открывать дверь. В девять мне на помощь пришел Сол и занялся дверью, а телефон так и остался на мне. Звонили главным образом из редакций газет, но пару раз довелось отвечать полицейским из отдела по расследованию убийств.
Всякий раз, когда я подходил к телефону и говорил: "Сыскное бюро Ниро Вулфа, Арчи Гудвин слушает", у меня начиналось сердцебиение, но вскоре все опять входило в норму.
Незадолго до одиннадцати я сидел на кухне с Солом, которого по указке Вулфа ввел в курс дела. Зазвонил телефон.
- Сыскное бюро Ниро Вулфа, Арчи Гудвин слушает.
- Вы прислали мне записку.
Меня так и подмывало поступить с телефонной трубкой так же, как Уэддер накануне обошелся с цветочным горшком, но я сдержался.
- Я? Вам? Какую ещё записку?
- Записку с предложением встретиться. Вы ещё хотите обсуждать затронутую тему?
- Ах, да! Конечно. Мы одни, никто нас не слышит, но я не узнаю вас по голосу. Кто вы?
- У меня два голоса. Сейчас я использую второй. Вы уже приняли решение?
- Нет, я ждал вашего звонка.
- Разумно. Я готов обсудить дело. Вы вечером свободны?
- Как птица. Приезжайте в кафе на углу Пятьдесят первой улицы и Одиннадцатой авеню к восьми часам. Машину оставьте на Пятьдесят первой улице, но поодаль от перекрестка. Разумеется, вы должны быть один. Войдите в кафе и закажите что-нибудь. Я не приду, но вы получите записку. Успеете к восьми часам?
- Да. Но я все ещё не узнал вас. Непохоже, что вы - тот человек, которому я отправил письмо.
- Это я. Мы договорились, так?
Разговор прервался. Я положил трубку, сказал Фрицу, что теперь он может отвечать на звонки, и пулей поднялся на третий этаж.
Вулф был в холодном отделении оранжереи. Выслушав мой доклад, он только кивнул.
- Этот звонок, - сказал он, - подтверждает верность наших умозаключений и нашего расчета, но ничего более. Печати с двери сняли?
Я ответил, что нет.
- Я просил об этом Стеббинса, и он обещал поговорить с Крамером.
- Больше не проси, - резко бросил Вулф. - Пойдем в мою комнату.
Окажись убийца в этот день в нашем доме, он был бы польщен. Даже с четырех до шести, когда Вулф, по обыкновению, был в оранжерее, он усиленно обдумывал мою предстоящую встречу с душегубом, поэтому, когда он спустился на кухню, у него была уйма новых идей. Я тоже размышлял о том, что произойдет вечером. Правда, мне пришлось на часок отлучиться на Леонард-стрит, чтобы ответить на вопросы окружного прокурора. Среди ценных указаний, данных мне Вулфом, были и такие, которые показались мне сущей бессмыслицей: зайти к доктору Уоллмеру за рецептом, а потом - в аптеку.
Когда я вернулся из окружной прокуратуры, мы с Солом сели в машину и поехали на разведку. Мы не останавливались на перекрестке Пятьдесят первой улицы и Одиннадцатой авеню, но четырежды проехали его, чтобы найти место для Сола. И он сам, и Вулф настаивали, чтобы Сол был поблизости.
Наконец мы остановились у бензоколонки напротив кафе. В восемь часов Солу надлежало сесть в такси и оставаться там, пока водитель будет возиться с карбюратором. Дальше придется действовать по обстановке, и вариантов множество. Кабы я имел дело не с Солом, а с кем-то другим, у меня не было бы уверенности, что мой партнер запомнит хотя бы половину указаний. Например, если я выйду из кафе, сяду в машину и уеду, Сол должен следовать за мной лишь в том случае, если я опущу стекло.
Сол ушел раньше меня, чтобы найти подходящего водителя. Вулф проводил меня до передней, где я вооружился шляпой и дождевиком.
- Мне все это решительно не нравится, - твердил он.
1 2 3 4 5 6 7 8