На меня она так не смотрела. Я улучил момент и откликнулся:
- Да, приятель, ты прав, если не шутишь… А теперь я ей покажу, на что способен!
- Эй, Мэнни, смотри! Мы почти у цели, да? Ну, давай, Мэнни! Пошли! Вставим палку в задницу этой машине! Мэнни поднялся и спросил у девушки:
- Ты про эту дверь говорила? Она кивнула:
- Да. То ли заклинило ее, то ли еще что. Но я открыть не смогла.
Я ухмыльнулся:
- Не волнуйся, сердце мое, ладно? Мы всю жизнь сквозь любые двери проходим. Работа такая…
Я протянул Мэнни, который уже ковырялся у дверной щели, свою отвертку, но тот отмахнулся. Я зашептал вполголоса:
- Да ладно, дружок, пусти меня. Дай я помогу тебе. Дай я попробую! У меня получится…
Мэнни, не переставая орудовать молотком и зубилом, подвинулся, я пристроился рядом:
- Налегли, Мэнни!.. Приятель пробормотал:
- Вроде получается…
Но он опередил события: инструмент сорвался, и щель, которую мы проделали, исчезла. Я готов был закричать на него:
- С твоей-то рукой! У тебя ничего не выйдет с твоей порезанной рукой! Черт побери!
И в сердцах двинул зубилом по двери:
- Черт бы тебя побрал!
РЭНКЕН
Теперь-то я на все сто уверен, что моя парочка на этом сбежавшем поезде сидит. Тем лучше. Поезд по рельсам едет, свернуть некуда, осталась мелочь - узнать, где беглец сейчас находи гея. Как только Бэротоу с Элкинсом договорит, так мы и спросим…
- Первый западный отправьте на Маккессбург. Следующий - окружным путем пустите на Бель-Порт…
Я, конечно, в этих кнопочках, огонечках, экранчиках ни черта не понимаю, но время уходит. Я подошел к Бэрстоу сзади и положил руку ему на плечо, однако Фрэнк, не оборачиваясь, скинул ее и продолжал давать распоряжения:
- И чтоб аварийные команды были наготове! Весь завод немедленно эвакуировать! Скажите, чтоб все убирались от завода как можно дальше. У вас на это есть десять минут… И молитесь, чтоб вам повезло…
Коротышка Бэрстоу отключил микрофон, повернулся и ткнулся своей мудрой черепушкой мне в отвороты куртки. Задрав голову, он в ярости забрызгал слюной:
- Убери руки от моей задницы! Я тебе не баба, чтоб меня лапать…
Я еле сдержался, подумав: «Дело превыше всего», - и проникновенно начал:
- Мистер Бэрстоу, два очень опасных преступника сбежали у меня из тюрьмы, и если… Но этот недоносок опять завопил:
- Да наклал я на всю вашу идиотскую тюрьму! Даже если все заключенные хором оттуда сбегут… У меня на шее поезд-убийца висит, а у него на борту три кретина дерьмовых! И нет ни одного свободного пути, чтоб я мог хоть как-то маневрировать!
Я сделал последнюю попытку:
- Знаешь, Фрэнк…
И он, видит Бог, перешел черту:
- Послушай, ублюдок, мать твою во все дыры, - исчезни! Иначе мне придется выкинуть тебя отсюда пинком под зад! Кругом!!!
Бэрстоу тут же забыл о моем существовании и повернулся к своему жирному шефу и чернозадому помощнику:
- Не спускайте глаз с беглеца! А я пойду отолью… Это была его роковая ошибка. Собственно, я и в диспетчерской сбил бы с него всю спесь, но нигде мужчина не бывает так беспомощен, как перед унитазом: с расстегнутыми штанами и голыми яйцами даже Рэмбо передо мной бессилен. Не знаю, успел Бэрстоу сделать то, что собирался, или не успел, по, когда я вошел в туалет и ногой выбил дверь кабинки, Фрэнк обеими руками за свое хозяйство держался и не отпускал в течение всей нашей беседы. А я для начала засунул его по самые плечи в унитаз и нажал на спуск воды. Бэрстоу побарахтался, пофыркал, поплевался, и я… нажал спуск воды еще раз. Все повторилось, после чего я вытащил Бэрстоу из кабинки и прижал спиной к стене туалета. Жалкое зрелище!
- Я надеюсь, что тебе это не понравилось, Фрэнк… Да я и не собирался делать ничего подобного. Но я не думал, что ты будешь разговаривать со мной на повышенных тонах…
Ноги его подгибались, так что мне приходилось силой удерживать Фрэнка в вертикальном положении. Я испугался («Не переборщить бы!»), оторвал полосу туалетной бумаги и сунул ее в руки Фрэнка:
- Держи! Утри морду, пока дерьмо не засохло! Но предупреждаю: я больше не хочу слушать всякую чушь. Если мне не удастся вернуть своих беглецов - тюрьма выйдет из-под контроля! А тебе известно, как выглядит бунт в тюрьме строгого режима, в такой, как моя тюрьма? Да у тебя мозгов не хватит, чтоб вообразить картину этого бунта. Итак… где поезд?
Бэрстоу задвигал челюстью и с нескольких попыток произнес:
- На первом пути…
- Я твои зубы забью тебе же в глотку, если вздумаешь играть со мной, понял? Ты мне точное его положение покажешь, понял? И расскажешь, как мне этот поезд с вертолета отыскать.
Бэрстоу, как тряпичная кукла, замотал головой.
- Хорошо, хорошо… Покажу. Я вам все покажу. Через несколько минут, снабженный под завязку всевозможными инструкциями, планами и устными советами, я шагал к своему вертолету. Я очень торопился. Я должен был попасть к Мэнхейму раньше остальных полицейских, которые тоже получили примерные координаты поезда. Я так торопился, что Конлэн еле поспевал за мной. Мэнхейм, я иду к тебе, слышишь? Я лечу на встречу с тобой, ублюдок!
МЭННИ
Логан повернулся ко мне и к девчонке, отдышался, хотел выругаться и бросить кувалду (отчаяние светилось в его глазах), но, поймав мою ухмылку, пробормотал:
- Да будь я проклят, если, проделав такой путь, я уступлю этой чертовой двери!
Бак сплюнул: «Дерьмо!..» - и опять взялся за кувалду. Девчонка радостно закивала:
- Правильно, Бак. Не сдавайся! Мы и через это прорвемся…
Не оборачиваясь, Логан проорал:
- Интересно, как? И она потухла:
- Я не знаю…
- Ну, вот… С этого бы и начинала… Она снова наклонилась к парню:
- Зато я знаю… Я уверена, что нас не оставят в беде. Сейчас все пути очищают перед нашим составом. Про нас помнят…
Я подумал: «Да уж… И будут помнить всегда. И память о нас навсегда останется в сердцах…»
Бак в это время перестал стучать и разогнулся:
- С чего ты это взяла?
- Я просто чувствую. Сердцем! Бывают же чудеса… «Ну, это слишком», - решил я и вмешался:
- Дура ты! Ты сама-то понимаешь, какую чушь несешь?! Чудеса… Да пошли они в задницу, твои чудеса! Человек должен полагаться только на самого себя. И ни на кого больше! Или вы оба считаете, что я здесь только и жду, когда чудо случится? Да я не жду никакого чуда. Я знаю, что прорвусь. Все равно прорвусь. Я туда пойду! - и ткнул пальцем в первый локомотив. А потом добавил:
- Вот куда я пойду…
Я рванул дверь изо всех сил, и (Бак сделал свое дело) она, наконец, поддалась. Девчонка закричала мне в спину:
- У тебя ничего не выйдет. Я уже говорила: там даже не за что зацепиться. Переходника на этом локомотиве нет. Я говорю: ничего из твоей затеи не выйдет.
Эх ты, салага! Я повернулся и, глядя ей прямо в глаза, твердо сказал:
- А я сделаю. И даже если я для этого должен буду взлететь на пять футов, как птичка… - для пущей убедительности я помахал руками, как крылышками, - то я научусь летать. Но я сделаю это, поняла?
Последний глоток из бутылочки… Бак остановил меня:
- Мэнни, у тебя не получится. С твоей рукой у тебя ничего не выйдет. А у меня все будет о'кей. Уж я сумею укротить этого скакуна. Только дай мне глотнуть, и я пойду…
Разгорячился, малыш! Сейчас остынешь… Я протянул ему бутылку.
- Эй, чего присосался… Еле отодрал ото рта.
- С тебя достаточно!
Девчонка подошла к Логану и заботливо поправила ему шарф, которым парень обмотался:
- Ты такой смелый! Он закивал:
- Да чего уж… Я и сам знаю…
Я протянул Баку свои очки от ветра:
- Эй…
- Очки? Отлично, Мэнни! Очки… Ну, я пошел… - И Бак шагнул к двери. Открыл ее. Повернулся к нам. - Ну, я уже иду… - Вдруг закрыл дверь и опять повернулся:
- Мэнни… Мы - партнеры.
- Конечно…
Бак расплылся в улыбке от уха до уха:
- Ну и отлично! Вот и отлично!
Натянув очки, он открыл дверь и шагнул наружу. Было видно, как ветер нанес ему первый удар, но парень удержался и сделал несколько маленьких шажков по выступу шириной в пару дюймов, цепляясь руками почти за воздух. Дверь мы прикрыли, и, конечно, там нас не было слышно, но я все равно орал, как сумасшедший:
- Ты сделаешь. Бак. Ты сделаешь. У тебя крепкие кулаки, малыш. Ты сделаешь! Крепкие кулаки….
И тут я понял, что ничего-то он не сделает. Сорвется вниз или не сорвется - не знаю. Но вперед не пройдет - это точно. Я посмотрел на девчонку и тихо произнес:
- Кулаки-то крепкие. Мозгов не хватает. Она подняла голову:
- Что ты сказал?
- Мозгов не хватает у него. Мозгов.
- Это жестоко, Мэнни…
- Зато правда, девочка моя.
Сантиметр за сантиметром Бак продвигался по корпусу локомотива. Еще несколько шагов - и он сможет уцепиться за поручень лобового стекла, а держась за него, можно попробовать перепрыгнуть на первый локомотив. Но выступ под ногами Логана кончился, и одному Богу ведомо, как сделать эти несколько шагов до поручня. Я видел это и вновь заорал:
- Ну, давай же. Бак! Вперед! Двигай вперед, молокосос!
Бак сорвался и чудом уцепился за какую-то шероховатость. Подтянулся и снова встал на выступе. Начал пятиться обратно.
- Давай, Бак! Вперед! Попробуй еще раз! Вперед! Сделай это, Бак!
За моей спиной раздался визг:
- Вернись!
- Вперед, Бак! Сосунок, давай же… И опять:
- Вернись! Я не могу больше смотреть на это…
Она вцепилась мне в руку, и я отшвырнул ее на пол, как нашкодившего котенка стряхивают с колен:
- Тогда сиди и не смотри. Если не можешь… Бак прижался к двери и сквозь замерзшее стекло было видно, как он просит впустить его, но я был неумолим:
- Не упрашивай меня, сосунок! Все равно не впущу. Вперед! Вперед! Вперед! Тебе говорю: пошел вперед! Не впущу! И не проси, придурок! Иди и сделай это!..
Сзади опять налетела эта идиотка.
- У него не получается. Ты же видишь… Неужели тебе не жалко его? Или его жизнь для тебя ничего не значит?
Бабьи слюни, сопли, слезы! Я снова отшвырнул ее:
- Отвали от меня!
А этот ублюдок кривляется там, за окном…
- Пошел отсюда, слюнтяй! Ты же хотел быть крутым парнем, да? Ты же хотел быть избранником судьбы? Ну так вернись и сделай то, что должен сделать!
С диким воплем «Прекрати это!» девица прыгнула мне на спину и повалила на пол. Дверь открылась, и в кабину ввалился Бак:
- Что ты делаешь, Мэнни?
Я вскочил и показал ему на открытую дверь:
- Убирайся отсюда к чертовой бабушке! Понял, молокосос? Пошел вон отсюда! И покажи мне, что у тебя в крови не одно лишь дерьмо плавает…
Логан не мог прийти в себя:
- Дай передохнуть, Мэнни…
И я дал ему! Я пнул его ногой под ребра так, чтобы он пожалел, и что на свет родился, и что из тюряги сбежал, и что со мной на этот поезд сел…
- Поднимайся! И прекрати всю эту херню нести! «Передохнуть»… Не мели чушь! Я вообще не знаю, кто ты такой… Но ты хочешь быть крутым, правда? Тогда уматывай отсюда!
И я бил его, бил не переставая, не давая подняться, бил руками и ногами…
- Поднимайся!
Девица вцепилась мне в руку:
- Нет! Хватит!
Бак поднялся, шатаясь, и я еще раз дал ему в печень. Он рухнул на колени и прохрипел:
- Ты хочешь убить меня? Чего ты хочешь, скажи, Мэнни?
Я наклонился к нему:
- Да если бы я хотел тебя пришить, ты бы давно уже на том свете прыгал… Просто ты - фрайер. И ты никогда не сделаешь то, что я приказываю тебе сделать.
Логан, скрючившись, зашептал:
- Да, Мэнни… Я не могу сделать это. Я не могу…
- Ты - трус. Откуда ты знаешь, что ты можешь сделать, а что - не можешь? Ты - трус. Зачем я только связался с кучей куриного помета?! Поднимайся!
Бак встал с колен, и я дал ему еще раз в печень. Он мешком свалился на пол. Девчонка попыталась оттащить меня:
- Оставь его в покое… Как она мне надоела!
- Не умничай тут, поняла? - прикрикнул я на нее. Повернулся к Логану и снова стал толкать его:
- Поднимайся, черт бы тебя побрал! Слышишь? Поднимайся! Придурок, поднимайся и убирайся отсюда!..
Бак замотал головой:
- Ладно…
Из угла опять бабий вопль «Нет!».
- Ладно, - сказал Бак. Я пойду…
- Нет! Нельзя! Он просто использует тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15