— Я никогда не могла объяснить себе мотивы большинства его поступков, — вздохнула она.
— Но какой-то мотив у него должен был быть, — не отставал я.
Стелла нетерпеливо пожала плечами.
— Спросили бы его самого?
— И спрошу, — сказал я сдержанно, — если найду. Не забывайте, ведь я-то думал, что преследую вас.
— Я брала его с собой пару раз, когда Учитель только начинал организовывать свои встречи, — сказала она. — Может быть, он поехал туда просто повидаться с ними или по какой-то другой причине.
— Вы никогда не говорили мне, что Корнелиус бывал на Лысой горе.
— А вы никогда и не спрашивали.
— С кем он там встречался?
— Да почти со всей компанией. После второго раза я перестала брать его с собой. Он ?стрелял? глазами не меньше моего. И с Учителем, и с Ральфом отношения у него как-то не сложились. В общем, без него там было спокойнее.
— Можете указать основные направления, куда он стрелял глазами?
— Кажется, в основном он крутился вокруг Кэнди Логан и Элоизы, — сказала Стелла. — Я не так уж много замечала. Сама была занята. — Она припомнила что-то, и ее губы скривились в усмешке.
— Я слышал об этих обрядах плодородия, — сказал я как бы между прочим и увидел, как улыбка сошла с ее лица.
Я вкратце изложил ей историю Чарли Элиота и то, что он рассказал перед смертью.
— Маленький грязный забулдыга! — сухо констатировала Стелла. — Значит, он все время ломал комедию, да? Жаль, что теперь до него не добраться! Я бы отвела душу!
— Да, несколько поздновато, — сказал я. — Правда, можно сходить в морг? Ее передернуло.
— Не надо понимать меня буквально. Но когда я думаю о тех деньгах, которые я заплатила Вейсману!.. И все время Чарли получал половину!..
— Логически вытекает, что Вейсмана мог убить один из тех, кого он шантажировал, — сказал я, — полагая, что на этом шантаж закончится. Но зачем убивать Джулию?.. И зачем убивать сначала ее, а потом Вейсмана?
— Вы — полицейский, — сухо заметила Стелла. — А ответа ждете от меня?
— У меня есть версия, — оправдался я. — Вейсман был дружен с Джулией Грант и одновременно, должно быть, шантажировал ее.
— Дружить с парнем, который одновременно шантажирует тебя, — это в характере Джулии, — сказала Стелла. — Так же, как мой характер требовал от меня, чтобы я увела парня от нее!
— Именно, — сказал я. — Но у Вейсмана, возможно, была более веска причина искать расположения Джулии. Когда началось это вымогательство, то любая из жертв шантажистов могла заподозрить, что Харри Вейсман получает информацию от кого-то из их круга.
— По-моему, так и было, — подтвердила Стелла. — Одно время все даже старались поменьше общаться друг с другом.
— Чарли мог здесь подстраховаться, — сказал я. — Возможно, он решил, что рано или поздно кто-нибудь из группы начнет подозревать его. Поэтому прежде, чем это случилось, он уговорил Вейсмана приударить за Джулией. А когда все это увидят, то подумают, что именно Джулия и снабжает его информацией.
— Может быть, и так, — сказала Стелла. — Но теперь это все в прошлом, правда?
— Нет, пока убийца не в газовой камере, — сказал я. Стелла снова встала с дивана.
— Налить вам еще, Эл?
— Прекрасная мысль, — сказал я и передал ей свой пустой бокал. — Игры и забавы на почве обряда плодородия?.. А сам Учитель принимал участие в этом или он наблюдал за всем со стороны и посмеивался?
— Он принимал участие иногда, — сказала Стелла. — Из-за него я, собственно, и присоединилась ко всей компании. Вы знаете, он такой мужчина!
Она вернулась к дивану с новыми порциями.
— Я полагаю, что он был притягательным центром всего, что там происходило. Уверена, что и Кэнди Логан, и Джулия считали то же, что я.
— А как насчет Элоизы?
— Эта ?знойная дама? заводится с пол-оборота, — сказала она. — Единственная ее беда заключалась в том, что она — избранница Учителя. И ей нужно было быть очень осторожной. Он очень ревнив… Я не имею в виду ту мелочность и пошлость, с которой ревнует, например, Корнелиус. Но, будучи последовательным в своих убеждениях, Учитель полагал, что Элоиза, как его избранница и помощница, должна только его принимать в качестве партнера для участия в обрядах.
— Должно быть, туго приходилось Элоизе, — предположил я.
— Я бы не отказалась побывать на ее месте, — мечтательно проговорила Стелла. Я сделал большой глоток.
— Как вы думаете, что случится сегодня на закате солнца? Вы полагаете, что Учитель умчится с последним солнечным лучом в дивную голубую даль?
— Я не знаю, как это случится, — сказала она серьезно. — Но уверена, что каким-то образом это обязательно произойдет. Он — такой человек, Эл. Я думаю, что его в некотором смысле можно назвать великим. Он почти сверхчеловек. Если он говорит, что будет призван Богом солнца сегодня на закате, значит, так и будет.
— Сколько вы выложили на этот храм? — спросил я.
— Около пяти тысяч, — небрежно бросила она. — Вы, конечно, можете шутить по этому поводу, если вам хочется, но я многим обязана Учителю. Он подарил мне то, чего я никогда в своей жизни не знала. Наверно, это называется верой в себя. Словом, надежду, что в жизни есть нечто большее и лучшее, чем плотская похотливость и сентиментальная чувствительность. Я не могу объяснить это словами.
— Вы сильно озадачили меня, — сказал я ей. — Теперь я не могу сообразить, кто из вас больший лгун — вы или Учитель?
Она усмехнулась.
— Вы — безнадежный циник, Эл Уилер. Вы даже не откликнулись, когда бросилась вам на шею.
— Это потому, что я еще не уверен, убили вы обоих или нет, — сказал я. — Позвоните мне попозже, и я дам вам знать. Только не трудитесь звонить из камеры смертников.
— Не буду, — мирно сказала она.
Я допил второй бокал и встал с дивана.
— Спасибо за угощение, Стелла. Мне нужно идти.
— Я провожу вас до машины, — сказала она.
Мы вышли на крыльцо и направились к моему ?хили?.
— Вы — одна из самых загадочных женщин, которых я когда-либо встречал, — сказал я ей, садясь в машину. — И вы до сих пор ставите мен в тупик. Никак не могу понять: вы действительно дура или просто притворяетесь?
— А какая разница? — Она снова улыбнулась мне. — Я думаю, вы слишком много суетитесь, Эл Уилер. Давайте езжайте — ловите вашего убийцу, а потом, возможно, мы с вами все обсудим.
— Вы приедете на гору к закату пожелать Учителю счастливого пути?
— Я буду там, — сказала она. — Хотя придется пошататься по дому до вечера и проследить за ситуацией.
— Ситуацией?
— Сегодня утром я случайно наведалась в комнату Корнелиуса, — сказала она. — Он, оказывается, накануне уже собрал свои вещички и вынес чемоданы. Если он думает, что ему удастся увести мою машину, то он ошибается. Если он до вечера не вернется, я сообщу в полицию, что мою машину угнали!
— А если он купил себе билет на тот же самый луч, с которым отбывает Учитель? — спросил я.
— Полагаю, что это вовсе не смешно! — холодным тоном произнесла Стелла.
— И я так думаю, — серьезно заметил я.
Глава 12
Я снова ехал через весь город в офис шерифа. По пути заехал в маленький ресторанчик и пообедал бифштексом. В офис я прибыл где-то в половине третьего. Пишущая машинка все еще стрекотала, когда я вошел в помещение. Я остановился у стола Аннабел и посмотрел на нее.
— Шериф у себя?
— Он у себя в кабинете.
— Он остыл? — спросил я ее.
— Понятия не имею, — буркнула она. Я смотрел на нее несколько секунд.
— Ну, если мне покажется, что не остыл, я пришлю его к вам дл глубокой заморозки, ладно?
Я постучал в дверь Лейверса и вошел. Он сидел за столом, и по его виду было ясно, что он беспокоится за свою язву. А возможно, язва уже беспокоилась о нем. Короче говоря, он был в своем обычном расположении духа.
— Ну? — спросил он с надеждой в голосе.
— Докладывать нечего, шериф, — сказал я. — Я оставил там Полника приглядывать за деньгами. А что у вас нового?
— Ничего, — сказал он. — Ах да, вот что. Доктор Мэрфи оказался прав насчет Элиота. У того действительно было сердечное заболевание. Док полагает, что он, возможно, умер даже до того, как вы до него дотронулись. В качестве причины в заключении о смерти он указывает острую сердечную недостаточность. Это означает, что вам не надо волноваться по поводу предъявления вам обвинения в предумышленном или неумышленном убийстве. И нам хорошо, — показатели будут лучше.
— Я рад за показатели, — сказал я. — У нас здесь есть где-нибудь бинокль? Хочу взять его с собой.
— Есть, вон там в шкафу, — сказал он. — Зачем он вам нужен?
— Хочу поближе рассмотреть взлет Учителя, — сказал я.
Я открыл шкаф и взял оттуда бинокль. Лейверс наблюдал за мной, и с каждой секундой на его лице все отчетливее читалось раздражение.
— Вы так собираетесь, словно там устраивают бесплатный салют дл зевак! — сказал он ехидно. — Надеюсь, Уилер, что вы не забыли моих слов!
— Нет, сэр, — сказал я. — И никто в радиусе шести кварталов отсюда — тоже.
— Не лучше ли вам вернуться туда немедленно и убедиться, что все в порядке?
— Да, сэр, — ответил я вежливо.
Я был почти уже у двери, когда он окликнул меня:
— Уилер. — Мольба явно слышалась в его голосе. — Мне еще не поздно позвонить в отдел по расследованию убийств. Между нами говоря, мы могли бы выставить там пятьдесят человек и взять под контроль дорогу, ведущую туда, и все прочее.
— Лучше не надо, шериф, — сказал я и почувствовал, что сам затягиваю петлю на своей шее.
— Но почему?
— Интуиция подсказывает, сэр, — робко пробормотал я.
Лейверс мучительно думал над моими словами, как мне показалось, минуты две.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Остается только надеяться на то, что вы, Уилер, знаете, что делаете. На этом пока все!
— Аминь! — заключил я.
Я захватил бинокль и вышел из кабинета. Проходя мимо стола Аннабел, обратил внимание на то, что она прекратила печатать и теперь читала маленький томик в переплете из красной телячьей кожи. Я остановилс возле нее, чтобы взглянуть на название: ?Питер Пайнс. Стихи?. Так, значит, Пайнс все-таки скрыл от меня правду, что его книги выходили.
— Ручаюсь, что весь тираж шел за его счет, — сказал я.
— Вы полностью лишены чувства прекрасного, Эл Уилер! — сказала Аннабел высокопарно.
— Зато у меня дома есть стереопроигрыватель, — парировал я. — И вдобавок — я гуляю с девушками. Чего еще надо?
Она громко фыркнула.
— Ну, если вы до сих пор не знаете, что это такое, то учиться этому теперь уже поздно.
— Стоило буквально на секундочку забыть о своем возрасте, и вот тебе на, — сказал я.
Она увидела бинокль в моей руке.
— Что это вы собираетесь делать с этой штуковиной?
— Знаешь, — прошептал я ей на ухо. — Девушка, которая живет в доме напротив, все время забывает задергивать шторы.
— Какая мерзость! — воскликнула Аннабел возмущенно.
— До ?мерзости? еще не дошло, — весело сказал я. — Но во мне живет надежда. Затем я и взял бинокль.
Я вернулся к своему ?хили? и снова отправился на Лысую гору. У поворота я заметил две машины из службы шерифа, стоящие у дороги. Сбросив газ, я свернул к обочине и остановился рядом с ними. Один из сидящих за рулем вышел из машины и подошел ко мне.
— Привет, лейтенант, — сказал он, узнав меня. — Из-за чего весь переполох?
— Хотел вас спросить об этом, — сказал я.
— А что? У нас порядок, — сказал он. — Просто шериф полагает, что здесь ближе к вечеру образуются автомобильные пробки. Вот и послал нас отрегулировать движение. Я слышал, какой-то парень с заходом солнца решил выкинуть интересный номер на вершине горы.
— Неужели? — спросил я. — А я и не знал.
— Сдается, лейтенант, на вас повесили расследование двух убийств? — Он усмехнулся. — Не соскучишься, правда?
— Зависит от того, где сидишь, — сказал я. — Вы не видели, проезжал ли на гору в течение последних двух часов белый ?континенталь? с жестким или с откидным верхом?
Он почесал в затылке.
— Извините, лейтенант.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22