Эти слова вызвали у студента только недоверие, он чувствовал, что начальник поезда крайне неохотно думал о туннеле, который все тянулся снаружи (еще теплилась надежда, что он вдруг кончится, так же внезапно, как кончается сон). «Восемнадцать сорок, – сказал студент, посмотрев на свои часы со светящимся циферблатом, – сейчас нам бы следовало быть в Ольтене», – и подумал при этом о холмах и о лесах, которые он видел еще совсем недавно, позолоченных ослепительным солнцем. Так двое стояли и курили, привалившись к стене машинного отделения. «Келлер – моя фамилия», – сказал начальник поезда и затянулся. Молодой человек не сдавался. «Карабканье к машине было небезопасным, во всяком случае, для меня, – заметил он. – Зачем вы меня сюда привели?» Он сам этого не знает, ответил Келлер, просто он хотел выиграть время для размышления. «Время для размышления…» – повторил студент. «Да, – сказал начальник поезда, – это так, – и продолжал курить. Машина, казалось, снова пошла под уклон. – Мы можем пройти в кабину машиниста». – предложил Келлер, стоя, однако, в нерешительности, в то время как молодой человек стал продвигаться по коридору. Когда он открыл дверь в кабину машиниста, Келлер остался стоять. «Пусто, – сказал молодой человек, – место машиниста пусто». Они вошли в кабину, шатаясь из-за огромной скорости, с которой локомотив тащил за собой поезд все дальше в туннель. «Пожалуйста», – сказал начальник поезда и нажал какие-то рычаги, потом потянул стоп-кран. Машина не повиновалась. Они сделали все, чтобы остановить ее, сразу же, когда почуяли неладное, уверял Келлер, но машина неслась все дальше. «Она всегда будет нестись дальше… – сказал студент и посмотрел на скоростемер. – Сто пятьдесят. Когда-нибудь поезд ездил с такой скоростью?» – «Боже мой, – сказал начальник поезда, – так быстро она не ездила никогда: целых сто пятьдесят!» – «Больше, – произнес молодой человек, – скорость растет. Уже сто пятьдесят восемь. Мы падаем. – Он подошел к окну, не смог удержаться и припечатался лицом к стеклу. – Где машинист локомотива?» – заорал он, пристально уставившись на скалы, несущиеся в ярком свете прожекторов над ним, под ним, вокруг него. «Спрыгнул!» – прокричал в ответ начальник поезда, опускаясь на пол. «Когда?» – спросил студент. Келлер помедлил, потом снова закурил. «Сразу, через пять минут, – сказал он, – было бесполезно заботиться о спасении всех. Дежурный багажного отделения тоже спрыгнул». – «А вы?» – спросил студент. «Я – начальник поезда, – ответил тот, – к тому же я всегда жил без надежды». – «Без надежды…» – повторил молодой человек, прижимаясь лбом к стеклу над бездной. «Итак, мы сидели в своих купе и еще не знали, что для нас все уже потеряно, – думал он, – еще ничего не изменилось, а ведь это только казалось, мы уже неслись в шахту, на глубину, мы уже мчались в пропасть». «Мне нужно идти назад, – прокричал начальник поезда, – в вагонах возникнет паника, может начаться столпотворение». – «Конечно», – ответил студент и подумал о толстом шахматисте и рыжеволосой девушке с романом. Он протянул Келлеру коробку с оставшимися сигарами «Ормонд Бразил 10»: «Возьмите, пока будете пробираться туда, потеряете свою сигару». Не хочет ли молодой человек пойти назад, спросил начальник поезда и, собравшись с духом, стал с трудом выбираться в коридор. Молодой человек смотрел на бесполезные приспособления, нелепые рычаги и выключатели, которые отсвечивали серебром в ярком свете кабины. «Двести десять, – сказал он, – не думаю, чтобы при такой скорости вам удалось добраться до вагонов». – «Это мой долг», – прокричал начальник поезда. «Конечно», – отозвался студент, сознавая бесплодность намерения этот долг выполнить. «Я должен по крайней мере попытаться!» – крикнул Келлер еще раз уже из коридора. Он передвигался, упираясь локтями и коленями в металлические стенки. Локомотив стремительно несся вниз, чтобы довести это странное и жуткое падение до самых глубин земли, этой конечной цели всего сущего. От сильного толчка Келлер скатился прямо на студента, лежащего рядом с передним окном, лицом вниз, в полном изнеможении. Вытирая окровавленное лицо, Келлер приподнялся, опираясь на пульт управления, и растянулся рядом с молодым человеком, обхватив его за плечи. «Что мы должны делать?» – закричал он в ухо парню. Толстое тело студента казалось ему самому уже безжизненным и бесполезным, оно больше не было осторожным, оно неподвижно лежало над пропастью и смотрело в эту пропасть огромными, впервые так широко раскрытыми глазами. «Что нам делать?!» – «Ничего, – безжизненно ответил парень, не отрываясь от смертельного спектакля. Сильный порыв ветра закружил и понес вверх ватные тампончики, те, что он вставлял себе в уши – наконец треснуло боковое стекло. – Ничего. Бог бросил нас, низверг, а теперь мы поднимаемся к нему».

1 2