– Просто сидела там и плакала. На пустыре, знаете ли.
– Вы видели кого-нибудь? – быстро спросил Боб.
– Да нет. Она была одна. Я услышал, как она закричала, и выбежал. Но я никого не видел. – Мистер Джегер покачал головой в подтверждение своих слов. – Она сидела там совершенно одна.
Боб глубоко вздохнул и обнял ее крепче.
– Большое спасибо, мистер Джегер, – сказал он. – Я вам так благодарен.
– Рад был помочь, – ответил мистер Джегер. – Пошли, Марта, нам лучше пойти спать.
Они попрощались, и Боб закрыл за ними дверь. Потом провел рукой по волосам, снял пальто и спросил устало:
– Ну ладно, милая, что же все-таки произошло?
– Молодой.., молодой человек. Он снова меня преследовал. Я… Боб, пожалуйста, Боб.
– Какой еще молодой человек? О каком молодом человеке идет речь?
– О том, что поджидает меня у автобусной остановки. Ты же знаешь. Боб. Подросток. Тот, который… Он подошел к ней и обнял ее.
– Дорогая, – ласково сказал он, – у автобусной остановки нет никакого подростка.
Она высвободилась из его объятий и пристально посмотрела на него.
– Но.., нет, есть! Он преследовал меня, Боб! Правда. Он шел за мной. Я его слышала. Боб, ради Бога…
– Послушай меня, дорогая, – сказал он. – Пожалуйста, послушай меня. Этот.., этот твой преследователь… Он.., он – просто твое воображение. Темнота, тени, все вместе заставляет тебя думать, что там кто-то есть, когда на самом деле…
Она вдруг начала всхлипывать:
– Боб, пожалуйста, поверь мне! Если ты не поверишь мне, я не знаю, что я сделаю! Там действительно кто-то был! Он преследовал меня, Боб! Я закричала, а он убежал.
– Тогда почему мистер Джегер не видел его, дорогая?
– Он убежал еще до того, как появился мистер Джегер. – Она изучающе посмотрела на него. – Боб, неужели ты думаешь, что я все это себе вообразила?
Их глаза на мгновение встретились, и она заметила напряженное выражение его лица, в котором ясно чувствовалось недоверие.
– Боб, там действительно был молодой человек!
Он снова обнял ее и ласково погладил по волосам.
– Когда я был ребенком, милая, то долго боялся спускаться в подвал нашего дома. Однажды моя мама оставила меня дома одного. Я двадцать раз кряду спускался и поднимался по лестнице, ведущей в подвал, чтобы доказать себе, что там нечего бояться.
– Боб…
– Элла, сделай мне одолжение.
– Какое? Какое одолжение, Боб?
– Скажи, что попробуешь в течение нескольких дней возвращаться домой одна. Просто для того, чтобы…
– Нет! – вырвалось у нее. – Я не могу! Боб, я.., я…
– Только несколько дней. Я хочу, чтобы ты сама убедилась, что тебя никто не преследует. После этого, если ты будешь настаивать.., хорошо, там посмотрим. Обещай мне, что попробуешь, милая, ладно?
– Боб, – пробормотала она, – пожалуйста, не заставляй меня. Пожалуйста, Боб. Пожалуйста!
– Я скажу всем соседям, чтобы они не вмешивались, милая. Пусть они оставят тебя в покое. Ты будешь совершенно одна. Так лучше всего. Если ты закричишь, они не прибегут тебе на помощь. Ты будешь знать, что надеяться нужно только на себя. Что скажешь, Элла? Ты попытаешься?
Она замотала головой, словно старалась прояснить свои мысли.
– Боб, ты не понимаешь! Ты просто не понимаешь!
Она продолжала качать головой, сдерживая слезы отчаяния.
– Ты попробуешь?
Она сделала глубокий вздох.
– Попробуешь? – повторил он.
Она посмотрела ему в лицо и увидела хмурую решимость. Она поняла, что он никогда не сможет ее понять, и от этого вдруг сопротивление ее было сломлено, и она почувствовала себя одинокой.
– Хорошо, – устало сказала она. – Хорошо, Боб.
***
На следующий же вечер преследователь опять был на остановке. Она услышала его шаги, как только пошла по безлюдному отрезку тротуара через пустырь. Когда она достигла участка, засаженного деревьями, он был уже рядом с ней.
Она ускорила шаг и услышала, что он тоже пошел быстрее, нагоняя ее.
На какое-то мгновение она подумала было, уж не игра ли это ее воображения, в конце концов, удивляясь, неужели Боб был прав, неужели газетные истории просто…
А потом чья-то рука закрыла ей рот, так, что она не могла ни закричать, ни вообще издать ни одного звука. Рука была грубой и большой, она так сильно зажала ей рот, что ей стало больно. Она почувствовала, что ее тащат в кусты, подол ее юбки цеплялся за кустики куманики. Другая рука шарила в вырезе ее блузки с неумелой, по-юношески страстной неловкостью.
Тогда она попробовала закричать, но только открыла рот, он ударил ее кулаком, и крик ее захлебнулся, превратившись в приглушенный бессильный всхлип, когда он повалил ее на землю.
1 2
– Вы видели кого-нибудь? – быстро спросил Боб.
– Да нет. Она была одна. Я услышал, как она закричала, и выбежал. Но я никого не видел. – Мистер Джегер покачал головой в подтверждение своих слов. – Она сидела там совершенно одна.
Боб глубоко вздохнул и обнял ее крепче.
– Большое спасибо, мистер Джегер, – сказал он. – Я вам так благодарен.
– Рад был помочь, – ответил мистер Джегер. – Пошли, Марта, нам лучше пойти спать.
Они попрощались, и Боб закрыл за ними дверь. Потом провел рукой по волосам, снял пальто и спросил устало:
– Ну ладно, милая, что же все-таки произошло?
– Молодой.., молодой человек. Он снова меня преследовал. Я… Боб, пожалуйста, Боб.
– Какой еще молодой человек? О каком молодом человеке идет речь?
– О том, что поджидает меня у автобусной остановки. Ты же знаешь. Боб. Подросток. Тот, который… Он подошел к ней и обнял ее.
– Дорогая, – ласково сказал он, – у автобусной остановки нет никакого подростка.
Она высвободилась из его объятий и пристально посмотрела на него.
– Но.., нет, есть! Он преследовал меня, Боб! Правда. Он шел за мной. Я его слышала. Боб, ради Бога…
– Послушай меня, дорогая, – сказал он. – Пожалуйста, послушай меня. Этот.., этот твой преследователь… Он.., он – просто твое воображение. Темнота, тени, все вместе заставляет тебя думать, что там кто-то есть, когда на самом деле…
Она вдруг начала всхлипывать:
– Боб, пожалуйста, поверь мне! Если ты не поверишь мне, я не знаю, что я сделаю! Там действительно кто-то был! Он преследовал меня, Боб! Я закричала, а он убежал.
– Тогда почему мистер Джегер не видел его, дорогая?
– Он убежал еще до того, как появился мистер Джегер. – Она изучающе посмотрела на него. – Боб, неужели ты думаешь, что я все это себе вообразила?
Их глаза на мгновение встретились, и она заметила напряженное выражение его лица, в котором ясно чувствовалось недоверие.
– Боб, там действительно был молодой человек!
Он снова обнял ее и ласково погладил по волосам.
– Когда я был ребенком, милая, то долго боялся спускаться в подвал нашего дома. Однажды моя мама оставила меня дома одного. Я двадцать раз кряду спускался и поднимался по лестнице, ведущей в подвал, чтобы доказать себе, что там нечего бояться.
– Боб…
– Элла, сделай мне одолжение.
– Какое? Какое одолжение, Боб?
– Скажи, что попробуешь в течение нескольких дней возвращаться домой одна. Просто для того, чтобы…
– Нет! – вырвалось у нее. – Я не могу! Боб, я.., я…
– Только несколько дней. Я хочу, чтобы ты сама убедилась, что тебя никто не преследует. После этого, если ты будешь настаивать.., хорошо, там посмотрим. Обещай мне, что попробуешь, милая, ладно?
– Боб, – пробормотала она, – пожалуйста, не заставляй меня. Пожалуйста, Боб. Пожалуйста!
– Я скажу всем соседям, чтобы они не вмешивались, милая. Пусть они оставят тебя в покое. Ты будешь совершенно одна. Так лучше всего. Если ты закричишь, они не прибегут тебе на помощь. Ты будешь знать, что надеяться нужно только на себя. Что скажешь, Элла? Ты попытаешься?
Она замотала головой, словно старалась прояснить свои мысли.
– Боб, ты не понимаешь! Ты просто не понимаешь!
Она продолжала качать головой, сдерживая слезы отчаяния.
– Ты попробуешь?
Она сделала глубокий вздох.
– Попробуешь? – повторил он.
Она посмотрела ему в лицо и увидела хмурую решимость. Она поняла, что он никогда не сможет ее понять, и от этого вдруг сопротивление ее было сломлено, и она почувствовала себя одинокой.
– Хорошо, – устало сказала она. – Хорошо, Боб.
***
На следующий же вечер преследователь опять был на остановке. Она услышала его шаги, как только пошла по безлюдному отрезку тротуара через пустырь. Когда она достигла участка, засаженного деревьями, он был уже рядом с ней.
Она ускорила шаг и услышала, что он тоже пошел быстрее, нагоняя ее.
На какое-то мгновение она подумала было, уж не игра ли это ее воображения, в конце концов, удивляясь, неужели Боб был прав, неужели газетные истории просто…
А потом чья-то рука закрыла ей рот, так, что она не могла ни закричать, ни вообще издать ни одного звука. Рука была грубой и большой, она так сильно зажала ей рот, что ей стало больно. Она почувствовала, что ее тащат в кусты, подол ее юбки цеплялся за кустики куманики. Другая рука шарила в вырезе ее блузки с неумелой, по-юношески страстной неловкостью.
Тогда она попробовала закричать, но только открыла рот, он ударил ее кулаком, и крик ее захлебнулся, превратившись в приглушенный бессильный всхлип, когда он повалил ее на землю.
1 2