После десятиминутного совещания Жюри вынесло Фрэнсису Райту и госпоже Кларк приговор: «Не виновен».
Уже во второй раз за пять месяцев член парламента от Оукхэмптона был побежден. О празднествах позабыли, начался отлив. Такая непостоянная общественность показала ему «нос» и зевнула. Гвиллиму Ллойду Уордлу только и оставалось что занять место в задних рядах оппозиции Его Величества, откуда он совсем недавно так стремительно вырвался на свет, возвысившись до национального героя.
– А вы? – обратился министр юстиции к своей клиентке. – Вы сыты судебными заседаниями, или вам мало?
Она улыбнулась и пожала плечами.
– Все зависит от моих друзей и от того, как они будут обращаться со мной.
– Во всяком случае, приговор оказался приятным рождественским подарком.
– Только благодаря господину Стоуксу.
– А не вашему уважаемому адвокату?
– Вы насчет «злостного мошенника»? Да, возможно… и благодаря лорду главному судье. А также Сцилле и Харибде, и зыбучим пескам, и опасностям, поджидающим мореплавателя. Я рада, что бедный Фрэнсис Райт получит свои деньги. А вот мое материальное положение не претерпело никаких изменений, что очень огорчает меня.
– А я думал, что вы получили огромный гонорар за неопубликованные мемуары.
– Недостаточно огромный… Я иногда начинаю сожалеть, что заключила сделку. Кстати, мне в голову пришла одна идея – посоветуйте, как быть. Как правительство истолкует мои действия, если я опубликую то, что выплыло о Додде и Уордле во время сегодняшнего заседания? И напишу о том, как Уордл с помощью взяток пробился в палату общин?
– Удар по оппозиции – правительство будет в восторге. Но ваши друзья-виги придут в бешенство, имейте в виду.
– Для меня имеет значение только Фолкстоун. Он сильно охладел в последнее время, и нужно преподать ему урок.
– Тогда дерзайте. Министерство будет молчать.
В январе 1810 года на дверях дома на Вестбурн Плейс появилось объявление: «Сдается». Попечители госпожи Кларк и ее две дочери решили, что она не может позволить себе жить в таком большом доме. Нужно сократить расходы. Она должна экономить.
Домик в Аксбридже? Нет, ее больше привлекает коттедж в Путни, недалеко от Фулхэм Лодж. Герцог сохранил этот дом для своих любовниц, а лошадей он тренирует на пустоши Путни. Ведь никто не сможет с уверенностью утверждать, что в один прекрасный день ностальгические воспоминания не заставят его совершить утреннюю прогулку. Нельзя сказать, что она очень надеялась на это, но подобные мысли отвлекали ее.
Она обосновалась в Путни – настороженно прислушиваясь, не раздастся ли стук копыт, – и окружила себя перьями, стопками бумаги и шкатулкой, заполненной письмами. А в конце весны господин Чэппл (Пэлл Мэлл, 66) опубликовал плод ее трудов под названием: «Соперничающие принцы», автор – Мери Энн Кларк.
Глава 4
Первое издание «Соперничающих принцев» разошлось за три недели. Потом было подготовлено второе издание, дополненное комментариями, несколькими письмами, а также предисловием, в котором автор благодарила представителей прессы, которые поняли, что мотивы, руководившие оскорбленной женщиной, не имели никакой политической подоплеки: редакторы «Таймса», «Поста», «Сана», «Курьера» и «Пайлота» получили то, что им причиталось. Господин Белл из «Уикли Мессенджер» заявил, что назначенный общественностью палач должен сжечь эту скандальную книгу на костре. Насколько ей известно, возражала автор, господин Белл возвратил долг только после ареста. Следовательно, полковник Уордл должен считать, что ему повезло. Автору известно несколько анекдотов, кстати, очень любопытных, из частной жизни господина Белла; если он и дальше будет продолжать свои провокационные выпады, ей придется опубликовать их – это был один из способов борьбы с теми, кто плохо отзывался о ее книге.
Ей доставляло огромное удовольствие писать эту книгу. Пощады не было никому. Господ Уордла, Додда и Гленни она изобразила в смехотворно нелепом виде; сэра Ричарда Филлипса с Бридж-стрит – мрачным и вечно раздраженным; Айллингворт, виноторговец, предстал в виде карикатуры на самого себя. Во всех подробностях были описаны поездки в Ромни Марш и в Мартелло Тауэрз, вечера на Вестбурн Плейс. На заднем плане сцен расследования дела герцога Йоркского маячили фигуры пэров и содержался легкий намек на дружбу его светлости радикала. Книга начиналась первой встречей с Уордлом, а заканчивалась его поражением в Вестминстер Холле.
В предисловии она намекнула на свои отношения с герцогом Йоркским, но так, чтобы не обидеть его и чтобы сохранить лежавшие в банке десять тысяч фунтов. Автор говорила, что ее венценосный друг всеми своими несчастьями и бедами был обязан своему предку, которого еще в приснопамятные времена с помощью яблока ввела в заблуждение Ева. Она не будет называть никаких имен, члены королевской семьи могут думать все, что им угодно. Злые языки нашептали в королевское ухо всякие гадости – ведь венценосное сердце было просто не способно причинить кому-то боль. Автор была вынуждена защищать свои права, в противном случае ей оставалось только умереть у ног своих маленьких детей.
С Его Королевским Высочеством герцогом Кентом обошлись не так бережно. В ответ на заявления Мери Энн он опубликовал «Декларацию», которая состояла из вопросов к майору Додду, бывшему у него в недавнем прошлом личным секретарем.
В «Декларации» майор Додд отрицал, что когда-либо упоминал имя своего патрона с целью поддержать нападки на его брата. Более того, личный секретарь, теперь уже уволенный, признал, что за десять лет службы он никогда не слышал от Его Королевского Высочества ни единой жалобы. Герцог Кент только содрогался и качал головой, когда видел памфлеты, превозносившие его самого и поливающие грязью его брата. Что касается содержащегося в недавно вышедшей книге «Соперничающие принцы» утверждения, будто он санкционировал нападки на честь и достоинство его брата, он не может не обратить внимания на эту грязную клевету и должен, как всякий человек чести, дать ей надлежащий отпор.
В первом издании было опубликовано только одно письмо, написанное автору лордом Фолкстоуном, но этого было достаточно, чтобы напугать его светлость радикала, который тут же отправил Уордлу полное раскаяния письмо, сообщив, что саму книгу он не читал, но, какими бы ни были его взгляды в прошлом году, он готов немедленно все опровергнуть. В том, что у него сложились именно такие взгляды, виновата госпожа Кларк, представлявшая все в неверном свете. Он надеется, что майор Додд все поймет, и хотя ему было бы очень неприятно видеть свое имя в газетах, оба джентльмена могут воспользоваться настоящим письмом. Оно было опубликовано на следующий же день, тринадцатого июня 1810 года, в «Морнинг Кроникл». Но он не опубликовал второго, более интимного письма, которое написал в тот же день своему другу господину Криви. Вот отрывок из него:
«Действительно ли опубликованное ею письмо настолько глупое? Оно на самом деле выставляет меня в смешном виде? Это то письмо, где я говорю: „Суд очень повредит репутации королевской семьи“? Неужели люди придают этому такое значение? И ты тоже? Прости за расспросы, но после того страшного нервного напряжения, которое ты сам испытал в декабре прошлого года, мое поведение не удивит тебя. Эта сука намекала на то, что я спал с нею? Что еще она говорит обо мне?»
Его светлости радикалу очень повезло, что это письмо не попалось автору на глаза, иначе бы он крупно пострадал. Однако она заметила другое, напечатанное в «Морнинг Кроникл», и во втором издании своей книги опубликовала еще девять писем от лорда Фолкстоуна, сопроводив их некоторыми пояснениями и комментариями.
Второе издание «Соперничающих принцев» разлетелось еще быстрее, чем первое. Интерес вызывала не история Уордла, а те, кого разоблачали и раздирали на куски. Книги, истрепавшиеся в руках многих читателей, тайком проносили в парламент и читали на задних скамьях, обсуждали в курительных комнатах, хохотали над ними в туалетах, и, несмотря на то, что весь огонь был направлен против оппозиции, членам правительства тоже досталось. Ни слова не было сказано про сэра Вайкари Джиббса, но секретарь адмиралтейства господин Крокер, который еще в 1809 году проявил свою враждебность по отношению к автору, получил послание на двенадцати страницах, в котором разоблачалось его простое происхождение и рассказывалось, как он опозорил свое имя, совершив гнуснейшие поступки на должности сборщика налогов в Ирландии.
Три или четыре месяца книгу очень увлеченно обсуждали, ею восхищались – хотя было и много тех, кто ругал ее, называя отвратительной, – но потом, как бывает со всеми недолговечными темами, интерес к описанным событиям стал ослабевать, и в конце концов о ней позабыли. Внимание привлекли совершенно другие проблемы: смерть любимой дочери короля принцессы Амелии и война. Сломалась последняя соломинка, за которую держался умирающий монарх. Его Величество Георг III был признан невменяемым, и в 1811 году принц Уэльский стал регентом. Первым своим указом он восстановил герцога Йоркского в должности главнокомандующего.
Расследование, судебные процессы, «Соперничающие принцы» потеряли свою новизну и больше никого не волновали. Как прошлогодняя шутка или летняя мода, скандал отслужил свое, и теперь его можно было предать земле. Единственным человеком, проливавшим слезы на похоронах, была сама госпожа Кларк. Его смерть сделала ее жизнь тусклой.
Она сказала:
– В моей шкатулке лежат письма, из которых можно составить несколько томов и сколотить на этом огромное состояние. Так зачем им лежать мертвым грузом, почему бы им не поработать на меня. – Слова эти она произнесла до встречи с попечителями, среди которых были господа Даулер и Коксхед-Марш. – Десять тысяч фунтов сократились до пяти. Через пару лет вообще ничего не останется. Веская причина для того, чтобы стать писательницей. Девочки будут жить на ежегодное пособие, а мне стоит потрясти королевских особ. Вы не согласны?
Чарли Томпсон кивнул. Он был третьим попечителем. Всему, что могло бы увеличить средства его сестры, будет обеспечена его братская поддержка: он получит от этого половину.
Господа Даулер и Коксхед-Марш придерживались другого мнения. Потрясенные до глубины души и ошеломленные тем, что последовало за появлением «Соперничающих принцев», они боялись повторения. Один раз ей удалось выйти сухой из воды, вряд ли во второй раз ей так повезет. Нельзя дважды стрелять по одной и той же цели. Кроме того, ее перо не пощадило ни одного мужчину, и кто знал, какие еще их глупые каракули, перевязанные ленточкой, лежат в этой шкатулке?
– Думаю, – сказал Коксхед-Марш, – вам лучше затаиться и заняться воспитанием девочек.
– В Аксбридже есть великолепная школа, – согласился Билл Даулер, – всего пятнадцать фунтов за семестр, в том числе и за уроки французского,
– Вы можете ссудить деньгами какое-нибудь учебное заведение, но нельзя тратить их на то, чтобы баламутить общество, – добавил Коксхед-Марш, – И Даулер, и я сходимся во взглядах на этот вопрос. Ведь вы хотите выдать девочек замуж, найти для них хорошую партию, а внимание, которое вы привлекаете к своей особе, уменьшает их шансы. Между прочим…
– Между прочим, – перебил его Даулер, – то, что произошло в 1809 году, может сильно навредить им, Я говорил тебе сотни раз, что спокойная жизнь в деревне – решение всех твоих проблем. Домик в Челфон-Сен-Питер…
Она накинулась на него.
– А в школе в Аксбридже есть курс по подготовке к супружеской жизни? Лучше я самостоятельно подготовлю их и обучу французскому… Девочки должны жить в Лондоне, и я тоже, и у меня должен быть особняк в Брайтоне или, на худой конец, в Рамсгейте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62