Кажется, он радуется очень тайной шутке над кем-то». Третья книга пробудила ещё больше сомнений: это была «Liber 555», написанная неким Мордехаем Малигнатусом. Джо смутно помнил, что в старой газете «Ист-Виллидж азер» на схеме заговора иллюминатов фигурировал некий «Мордехай Мерзкий», ответственный за «Сферу Хаоса». Согласно этой отчасти истинной и отчасти ложной схеме, Мордехай (наряду с Ричардом Никсоном, тогда ещё живым) руководил «Сионскими мудрецами», Домом Ротшильдов, Политбюро, Федеральной резервной системой, Коммунистической партией США и «Студентами за демократическое общество». Джо захотелось узнать, что говорит об Иерофанте этот полумифический Мордехай. Он зашуршал страницами книги и вскоре нашёл искомое. В «Книге республиканцев и грешников» говорилось:
5 Bay ИЕРОФАНТ Они пригвоздили Любовь
(гвоздь) к Кресту,
Символу их Могущества,
Но Любовь не была побеждена,
Она просто не воевала.
Пятеро одурманенных были во дворе, когда вошёл слон.
Первый был одурманен сном и не увидел слона, а видел вместо этого во сне вещи, которые были нереальными для бодрствующих.
Второй был одурманен никотином, кофеином, ДДТ, избыточными углеводами, белками и другими компонентами той диеты, которую иллюминаты навязали полубодрствующим, чтобы не дать им полностью пробудиться. «Эй, — сказал он, — в нашем дворе какая-то огромная вонючая тварь».
Третий человек одурманивался травой, и он сказал: «Нет, ребята, это самый настоящий Бал Привидений, Тёмная Мочь Души», — и глупо хихикнул.
Четвёртый одурманенный сидел на пейоте, и он сказал: «Вы не чувствуете тайны, но ведь слон — это поэма, написанная тоннами, а не словами», — и в его глазах заплясали огоньки.
Пятый одурманенный пёрся от кислоты и ничего не сказал, но лишь молча поклонился слону как Отцу Будды.
А потом вошёл Иерофант и вогнал гвоздь тайны в их сердца, сказав: «Вы все — слоны!» Но его никто не понял.
(В восемь часов в Ингольштадте к микрофону пробилась незаявленная группа «Культ карго» и начала оглушать публику своей космической аранжировкой старой детской песенки:
ОНА СПУСТИТСЯ С ГОРЫ, КОГДА ПРИДЁТ ОНА СПУСТИТСЯ С ГОРЫ, КОГДА ПРИДЁТ
А в Вашингтоне, где все ещё было два часа пополудни, Белый дом пребывал в панике. Вооружённая толпа, обстреливаемая пулемётами Национальной гвардии, двигалась по аллее к памятнику Вашингтона, чей одинокий палец указывал вверх в красноречивом и вульгарном жесте, который, как было ведомо только иллюминатам, означал: «Мать вашу так!»… В Лос-Анджелесе, где было одиннадцать часов утра, в полицейских участках начали взрываться бомбы… А в Пещерах Леман Маркофф Чейни с отвращением показал Солу и Барни надпись на стене:
ПОМОГИ ИСКОРЕНИТЬ ШОВИНИЗМ РАЗМЕРОВ: ПРИГЛАСИ ЛИЛИПУТА НА ОБЕД.
— Видите? — сказал он. — Считается, что это смешно. Но это вовсе не смешно. Ни капельки не смешно.)
ОНА БУДЕТ ПРАВИТЬ ШЕСТЁРКОЙ БЕЛЫХ КОНЕЙ ОНА БУДЕТ ПРАВИТЬ ШЕСТЁРКОЙ БЕЛЫХ КОНЕЙ ОНА БУДЕТ ПРАВИТЬ ШЕСТЁРКОЙ БЕЛЫХ КОНЕЙ, КОГДА ПРИДЁТ
29 апреля Хагбрад пригласил Джорджа к себе на мостик «Лейфа Эриксона». Они плыли в гладкостенном туннеле, полностью заполненном водой, под землёй и ниже уровня моря. Этот туннель, построенный атлантами, выдержал катастрофу и поддерживался иллюминатами в рабочем состоянии на протяжении последующих тридцати тысяч лет. Он даже был оснащён соляным шлюзом, расположенным где-то под французским Лионом и не пропускавшим солёные воды Атлантики как в сам туннель, так и в подземное пресноводное Валусийское море. Подземные водные пути были связаны со многими озёрами в Швейцарии, Баварии и Восточной Европе. Как пояснил Хагбард, если бы в этих озеpax обнаружили соль, подземному миру иллюминатов грозило раскрытие. Когда подводная лодка подплыла к перегораживавшему туннель громадному круглому люку, Хагбард выключил устройства, обеспечивающие невидимость. Люк сразу же распахнулся.
— А иллюминаты не узнают, что люк открывался?
— Нет. Он открывается автоматически, — ответил Хагбард. — А им никогда не приходило в голову, что этим туннелем могут воспользоваться посторонние.
— Но ведь они знают, что им можешь воспользоваться ты. И ты ошибся, думая, что их корабли-пауки не способны тебя засечь.
Хагбард резко повернулся к Джорджу и занёс волосатую руку, словно намереваясь ударить его в грудь.
— Молчи об этих чёртовых кораблях-пауках! Я не хочу о них слышать! Сейчас командует Портинари! И она утверждает, что здесь безопасно. Ясно?
— Командир, ты совсем на хрен спятил, — убеждённо сказал Джордж.
Хагбард расхохотался и слегка расслабился.
— Ладно. Ты можешь сойти с корабля в любой момент, когда тебе захочется. Мы просто откроем люк, и плыви на все четыре стороны.
— Ты спятил на хрен, но я тебя не брошу, — сказал Джордж, ободряюще похлопав Хагбарда по плечу.
— Или ты на борту, или ты не на борту, — сказал Хагбард. — Помни об этом, ладно?
«Лейф Эриксон» проплыл через люк, который тут же закрылся. Здесь высота подводного туннеля была футов на пятьдесят выше, причём туннель был заполнен водой лишь частично. Создавалось впечатление, что через вентиляционные отверстия в потолке поступал воздух. В глубине туннеля виднелся ещё один люк.
— Какой громадный шлюз, — заметил Джордж. — Наверное, иллюминаты проплывали здесь на гигантских подводных кораблях.
— И на подводных тварях, — сказал Хагбард.
Люк впереди открылся, и в шлюз начала поступать пресная вода. Уровень воды поднялся до потолка, двигатели «Лейфа Эриксона» включились и снова привели лодку в движение.
Сейчас Джордж пишет в своём дневнике: 29 апреля.
И что же, черт возьми, означает фраза: жизнь не должна меняться слишком быстро? Какова скорость эволюции? Можно ли измерить её в единицах продолжительности жизни? Один год длится дольше, чем жизнь многих видов животных, тогда как семьдесят лет — лишь час в жизни секвойи. А Вселенной всего лишь десять миллиардов лет. Как быстро проходят десять тысяч лет? Для Бога они могут промелькнуть мгновенно. Допустим, продолжительность жизни типичного Бога составляет сто квинтильонов лет. Тогда для него время существования нашей Вселенной сопоставимо со временем, которое мы тратим на просмотр фильма.
Итак, с точки зрения Бога или Вселенной всё сущее эволюционирует очень быстро — подобно тому, как в мультфильме Диснея растение за две минуты проходит полный жизненный цикл, превращаясь на наших глазах из почки в плод.
Для Бога жизнь — единый организм, растущий во всех направлениях по всей Земле, а сейчас уже на Луне и на Марсе, и весь этот процесс от первого из первичных организмов до Джорджа Дорна и его собратьев-людей занимает не больше времени, чем…
Раздавшийся из интеркома голос Хагбарда вывел его из состояния задумчивости.
— Давай наверх, Джордж. Здесь есть на что посмотреть.
На этот раз на мостике рядом с Хагбардом стояла Мэвис. Когда Джордж вошёл, Хагбард неторопливо убрал руку с её левой груди. Джорджу захотелось убить его. Спасибо хоть Мэвис не тискала Хагбарда. Вот этого Джордж не пережил бы. Наверняка он врезал бы Хагбарду, проверяя на практике своё новообретенное мужество, и одной Богине известно, какой удар каратэ, йоги или магии получил бы в ответ. Кроме того, должно быть, Хагбард и Мэвис любовники. Кого, как не Хагбарда, выберет в качестве основного любовника такая женщина, как Мэвис? И кто, если не Хагбард, сумеет её удовлетворить?
Мэвис приветствовала Джорджа дружеским объятием, от которого у него заныла вся передняя половина тела. Хагбард показал на надпись, высеченную в каменной стене подводной пещеры. Она состояла из символов, неизвестных Джорджу, но над надписью он увидел нечто знакомое: круг с перевёрнутым трезубцем внутри.
— Символ мира, — сказал Джордж. — Я не знал, что он такой древний. — В те времена, когда его создавали, — отозвался Хагбард, — он назывался Крестом Лилит Велькор и означал, что любой, кто попытается спорить с иллюминатами, подвергнется самым страшным пыткам, которые они смогут придумать. Лилит Велькор стала одной из первых их жертв. Они распяли её на вращающемся кресте, очень похожем на этот.
— Ты однажды говорил, что на самом деле это не символ мира, — сказал Джордж, задумчиво провожая глазами надпись, — но я не знал, что ты имел в виду.
— В кружок Бертрана Рассела входил иллюминат-«дирижёр», который и подбросил им идею, что круг и трезубец — прекрасный символ, который могут нести участники Олдермастонских походов. Это было сделано весьма расчётливо и тонко. Если бы члены Комитета за ядерное разоружение немного подумали, зачем им вообще нужен какой бы то ни было символ… Но Рассел и его сторонники купились. Они не знали, что трезубец в круге на протяжении тысячелетий был традиционным символом зла у сатанистов «левой руки». Среди правых много тайных магов «левой руки» и сатанистов. Они, разумеется, сразу сообразили, что к чему, и, ошибочно решив, что за движением в защиту мира стоят иллюминаты, обвинили пацифистов в использовании сатанистского символа, чем до некоторой степени дискредитировали все движение. Хитрый ход.
— А почему он изображён на той стене?
— Надпись предупреждает путника о необходимости очистить сердце, потому что он вот-вот окажется в Валусийском море, которое принадлежит только иллюминатам. Совершив путешествие по Валусийскому морю, мореплаватель приближается к подземному порту Агхарти, который был первым убежищем иллюминатов после гибели Атлантиды. Как раз сейчас мы в это море и входим. Смотри.
Джордж открыл рот, наблюдая, как расступаются стены окружавшей их пещеры. Выплыв из туннеля, лодка оказалась в подводной мгле. Разумеется, телевизионные камеры и лазерные системы наведения работали тут не хуже, чем в Атлантике, поэтому они шли в обычном режиме, с той лишь разницей, что пространство вокруг было не синим или зелёным, а серым. Казалось, они плыли по затянутому сплошными тучами небу. Оценить расстояния не представлялось возможным. Подземное море вокруг могло простираться на сотни миль — а может быть, от берега их отделяли считанные метры. — Здесь глубоко? — поинтересовался Джордж.
— Очень, — ответила Мэвис. — Дно этого моря лишь чуть-чуть выше дна Атлантического океана.
— Ты такая умная, — хихикнул Хагбард, ущипнув её за ягодицу, от чего Джорджа передёрнуло.
— Не обращай на него внимания, Джордж, — сказала Мэвис. — Он немного нервничает и потому плохо соображает.
— Заткнись, — сказал Хагбард.
С беспокойством спрашивая себя, не дал ли трещину благородный разум Хагбарда Челине под грузом ответственности, Джордж снова перевёл взгляд на водную гладь и заметил, что море вовсе не было пустынным, как ему показалось сначала. В нем плавали здоровенные рыбины и мелкие рыбки весьма причудливых форм. У них не было глаз. Мимо подводной лодки в поиске добычи проскользнуло осьминогоподобное чудище с невероятно длинными тонкими щупальцами, кончики которых покрывали тонкие волоски. Маленькая слепая рыбка проплыла достаточно близко к одному из щупальцев, и волоски вздыбились. В мгновение ока тело осьминога дёрнулось в её сторону. Щупальце со вздыбленными волосками обвилось вокруг несчастной рыбки, к нему на помощь поспешили другие щупальца, зажимая жертву в тиски. Спрут сожрал рыбку в три приёма. Джордж с удовлетворением отметил, что хотя бы кровь у этих существ красная.
Дверь позади них открылась, и на мостик вышел Гарри Койн.
— Всем доброе утро. Я хотел выяснить, не здесь ли мисс Мао.
— Она на вахте, — сказал Хагбард. — А ты, Гарри, останься здесь и взгляни на Валусийское море.
Гарри задумчиво огляделся вокруг и покачал головой.
— Знаешь, порой мне кажется, будто все это делаешь ты.
— Что ты хочешь сказать, Гарри? — спросила Мэвис.
— Ну, это как научно-фантастическое кино, — махнул Гарри длинной, как змея, рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
5 Bay ИЕРОФАНТ Они пригвоздили Любовь
(гвоздь) к Кресту,
Символу их Могущества,
Но Любовь не была побеждена,
Она просто не воевала.
Пятеро одурманенных были во дворе, когда вошёл слон.
Первый был одурманен сном и не увидел слона, а видел вместо этого во сне вещи, которые были нереальными для бодрствующих.
Второй был одурманен никотином, кофеином, ДДТ, избыточными углеводами, белками и другими компонентами той диеты, которую иллюминаты навязали полубодрствующим, чтобы не дать им полностью пробудиться. «Эй, — сказал он, — в нашем дворе какая-то огромная вонючая тварь».
Третий человек одурманивался травой, и он сказал: «Нет, ребята, это самый настоящий Бал Привидений, Тёмная Мочь Души», — и глупо хихикнул.
Четвёртый одурманенный сидел на пейоте, и он сказал: «Вы не чувствуете тайны, но ведь слон — это поэма, написанная тоннами, а не словами», — и в его глазах заплясали огоньки.
Пятый одурманенный пёрся от кислоты и ничего не сказал, но лишь молча поклонился слону как Отцу Будды.
А потом вошёл Иерофант и вогнал гвоздь тайны в их сердца, сказав: «Вы все — слоны!» Но его никто не понял.
(В восемь часов в Ингольштадте к микрофону пробилась незаявленная группа «Культ карго» и начала оглушать публику своей космической аранжировкой старой детской песенки:
ОНА СПУСТИТСЯ С ГОРЫ, КОГДА ПРИДЁТ ОНА СПУСТИТСЯ С ГОРЫ, КОГДА ПРИДЁТ
А в Вашингтоне, где все ещё было два часа пополудни, Белый дом пребывал в панике. Вооружённая толпа, обстреливаемая пулемётами Национальной гвардии, двигалась по аллее к памятнику Вашингтона, чей одинокий палец указывал вверх в красноречивом и вульгарном жесте, который, как было ведомо только иллюминатам, означал: «Мать вашу так!»… В Лос-Анджелесе, где было одиннадцать часов утра, в полицейских участках начали взрываться бомбы… А в Пещерах Леман Маркофф Чейни с отвращением показал Солу и Барни надпись на стене:
ПОМОГИ ИСКОРЕНИТЬ ШОВИНИЗМ РАЗМЕРОВ: ПРИГЛАСИ ЛИЛИПУТА НА ОБЕД.
— Видите? — сказал он. — Считается, что это смешно. Но это вовсе не смешно. Ни капельки не смешно.)
ОНА БУДЕТ ПРАВИТЬ ШЕСТЁРКОЙ БЕЛЫХ КОНЕЙ ОНА БУДЕТ ПРАВИТЬ ШЕСТЁРКОЙ БЕЛЫХ КОНЕЙ ОНА БУДЕТ ПРАВИТЬ ШЕСТЁРКОЙ БЕЛЫХ КОНЕЙ, КОГДА ПРИДЁТ
29 апреля Хагбрад пригласил Джорджа к себе на мостик «Лейфа Эриксона». Они плыли в гладкостенном туннеле, полностью заполненном водой, под землёй и ниже уровня моря. Этот туннель, построенный атлантами, выдержал катастрофу и поддерживался иллюминатами в рабочем состоянии на протяжении последующих тридцати тысяч лет. Он даже был оснащён соляным шлюзом, расположенным где-то под французским Лионом и не пропускавшим солёные воды Атлантики как в сам туннель, так и в подземное пресноводное Валусийское море. Подземные водные пути были связаны со многими озёрами в Швейцарии, Баварии и Восточной Европе. Как пояснил Хагбард, если бы в этих озеpax обнаружили соль, подземному миру иллюминатов грозило раскрытие. Когда подводная лодка подплыла к перегораживавшему туннель громадному круглому люку, Хагбард выключил устройства, обеспечивающие невидимость. Люк сразу же распахнулся.
— А иллюминаты не узнают, что люк открывался?
— Нет. Он открывается автоматически, — ответил Хагбард. — А им никогда не приходило в голову, что этим туннелем могут воспользоваться посторонние.
— Но ведь они знают, что им можешь воспользоваться ты. И ты ошибся, думая, что их корабли-пауки не способны тебя засечь.
Хагбард резко повернулся к Джорджу и занёс волосатую руку, словно намереваясь ударить его в грудь.
— Молчи об этих чёртовых кораблях-пауках! Я не хочу о них слышать! Сейчас командует Портинари! И она утверждает, что здесь безопасно. Ясно?
— Командир, ты совсем на хрен спятил, — убеждённо сказал Джордж.
Хагбард расхохотался и слегка расслабился.
— Ладно. Ты можешь сойти с корабля в любой момент, когда тебе захочется. Мы просто откроем люк, и плыви на все четыре стороны.
— Ты спятил на хрен, но я тебя не брошу, — сказал Джордж, ободряюще похлопав Хагбарда по плечу.
— Или ты на борту, или ты не на борту, — сказал Хагбард. — Помни об этом, ладно?
«Лейф Эриксон» проплыл через люк, который тут же закрылся. Здесь высота подводного туннеля была футов на пятьдесят выше, причём туннель был заполнен водой лишь частично. Создавалось впечатление, что через вентиляционные отверстия в потолке поступал воздух. В глубине туннеля виднелся ещё один люк.
— Какой громадный шлюз, — заметил Джордж. — Наверное, иллюминаты проплывали здесь на гигантских подводных кораблях.
— И на подводных тварях, — сказал Хагбард.
Люк впереди открылся, и в шлюз начала поступать пресная вода. Уровень воды поднялся до потолка, двигатели «Лейфа Эриксона» включились и снова привели лодку в движение.
Сейчас Джордж пишет в своём дневнике: 29 апреля.
И что же, черт возьми, означает фраза: жизнь не должна меняться слишком быстро? Какова скорость эволюции? Можно ли измерить её в единицах продолжительности жизни? Один год длится дольше, чем жизнь многих видов животных, тогда как семьдесят лет — лишь час в жизни секвойи. А Вселенной всего лишь десять миллиардов лет. Как быстро проходят десять тысяч лет? Для Бога они могут промелькнуть мгновенно. Допустим, продолжительность жизни типичного Бога составляет сто квинтильонов лет. Тогда для него время существования нашей Вселенной сопоставимо со временем, которое мы тратим на просмотр фильма.
Итак, с точки зрения Бога или Вселенной всё сущее эволюционирует очень быстро — подобно тому, как в мультфильме Диснея растение за две минуты проходит полный жизненный цикл, превращаясь на наших глазах из почки в плод.
Для Бога жизнь — единый организм, растущий во всех направлениях по всей Земле, а сейчас уже на Луне и на Марсе, и весь этот процесс от первого из первичных организмов до Джорджа Дорна и его собратьев-людей занимает не больше времени, чем…
Раздавшийся из интеркома голос Хагбарда вывел его из состояния задумчивости.
— Давай наверх, Джордж. Здесь есть на что посмотреть.
На этот раз на мостике рядом с Хагбардом стояла Мэвис. Когда Джордж вошёл, Хагбард неторопливо убрал руку с её левой груди. Джорджу захотелось убить его. Спасибо хоть Мэвис не тискала Хагбарда. Вот этого Джордж не пережил бы. Наверняка он врезал бы Хагбарду, проверяя на практике своё новообретенное мужество, и одной Богине известно, какой удар каратэ, йоги или магии получил бы в ответ. Кроме того, должно быть, Хагбард и Мэвис любовники. Кого, как не Хагбарда, выберет в качестве основного любовника такая женщина, как Мэвис? И кто, если не Хагбард, сумеет её удовлетворить?
Мэвис приветствовала Джорджа дружеским объятием, от которого у него заныла вся передняя половина тела. Хагбард показал на надпись, высеченную в каменной стене подводной пещеры. Она состояла из символов, неизвестных Джорджу, но над надписью он увидел нечто знакомое: круг с перевёрнутым трезубцем внутри.
— Символ мира, — сказал Джордж. — Я не знал, что он такой древний. — В те времена, когда его создавали, — отозвался Хагбард, — он назывался Крестом Лилит Велькор и означал, что любой, кто попытается спорить с иллюминатами, подвергнется самым страшным пыткам, которые они смогут придумать. Лилит Велькор стала одной из первых их жертв. Они распяли её на вращающемся кресте, очень похожем на этот.
— Ты однажды говорил, что на самом деле это не символ мира, — сказал Джордж, задумчиво провожая глазами надпись, — но я не знал, что ты имел в виду.
— В кружок Бертрана Рассела входил иллюминат-«дирижёр», который и подбросил им идею, что круг и трезубец — прекрасный символ, который могут нести участники Олдермастонских походов. Это было сделано весьма расчётливо и тонко. Если бы члены Комитета за ядерное разоружение немного подумали, зачем им вообще нужен какой бы то ни было символ… Но Рассел и его сторонники купились. Они не знали, что трезубец в круге на протяжении тысячелетий был традиционным символом зла у сатанистов «левой руки». Среди правых много тайных магов «левой руки» и сатанистов. Они, разумеется, сразу сообразили, что к чему, и, ошибочно решив, что за движением в защиту мира стоят иллюминаты, обвинили пацифистов в использовании сатанистского символа, чем до некоторой степени дискредитировали все движение. Хитрый ход.
— А почему он изображён на той стене?
— Надпись предупреждает путника о необходимости очистить сердце, потому что он вот-вот окажется в Валусийском море, которое принадлежит только иллюминатам. Совершив путешествие по Валусийскому морю, мореплаватель приближается к подземному порту Агхарти, который был первым убежищем иллюминатов после гибели Атлантиды. Как раз сейчас мы в это море и входим. Смотри.
Джордж открыл рот, наблюдая, как расступаются стены окружавшей их пещеры. Выплыв из туннеля, лодка оказалась в подводной мгле. Разумеется, телевизионные камеры и лазерные системы наведения работали тут не хуже, чем в Атлантике, поэтому они шли в обычном режиме, с той лишь разницей, что пространство вокруг было не синим или зелёным, а серым. Казалось, они плыли по затянутому сплошными тучами небу. Оценить расстояния не представлялось возможным. Подземное море вокруг могло простираться на сотни миль — а может быть, от берега их отделяли считанные метры. — Здесь глубоко? — поинтересовался Джордж.
— Очень, — ответила Мэвис. — Дно этого моря лишь чуть-чуть выше дна Атлантического океана.
— Ты такая умная, — хихикнул Хагбард, ущипнув её за ягодицу, от чего Джорджа передёрнуло.
— Не обращай на него внимания, Джордж, — сказала Мэвис. — Он немного нервничает и потому плохо соображает.
— Заткнись, — сказал Хагбард.
С беспокойством спрашивая себя, не дал ли трещину благородный разум Хагбарда Челине под грузом ответственности, Джордж снова перевёл взгляд на водную гладь и заметил, что море вовсе не было пустынным, как ему показалось сначала. В нем плавали здоровенные рыбины и мелкие рыбки весьма причудливых форм. У них не было глаз. Мимо подводной лодки в поиске добычи проскользнуло осьминогоподобное чудище с невероятно длинными тонкими щупальцами, кончики которых покрывали тонкие волоски. Маленькая слепая рыбка проплыла достаточно близко к одному из щупальцев, и волоски вздыбились. В мгновение ока тело осьминога дёрнулось в её сторону. Щупальце со вздыбленными волосками обвилось вокруг несчастной рыбки, к нему на помощь поспешили другие щупальца, зажимая жертву в тиски. Спрут сожрал рыбку в три приёма. Джордж с удовлетворением отметил, что хотя бы кровь у этих существ красная.
Дверь позади них открылась, и на мостик вышел Гарри Койн.
— Всем доброе утро. Я хотел выяснить, не здесь ли мисс Мао.
— Она на вахте, — сказал Хагбард. — А ты, Гарри, останься здесь и взгляни на Валусийское море.
Гарри задумчиво огляделся вокруг и покачал головой.
— Знаешь, порой мне кажется, будто все это делаешь ты.
— Что ты хочешь сказать, Гарри? — спросила Мэвис.
— Ну, это как научно-фантастическое кино, — махнул Гарри длинной, как змея, рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34