— Мы едем? — спросил он. — Сейчас я возьму свои вещи.
Он исчез в спальне. Трое мужчин осматривались вокруг, стоя посреди комнаты.
— Ты живешь здесь одна? — спросил тот, который уже говорил до этого.
Евгения Богданова заметила, что на его куртке посреди спины красовалась надпись «Ангелы». Как у дружинников, которые прочесывали улицы Киева в поисках пьяниц и бомжей, уснувших в снегу, чтобы отвезти их затем в вытрезвитель. Водка и мороз не ладили друг с другом.
— Ну что, вперед? — спросил Роман Марчук, появившись уже с сумкой в руке.
— Так, — ответил все тот же представитель тройки.
Он шагнул по направлению к Марчуку, как будто собирался взять у него сумку. Одновременно с этим другой, занявший место у окна, открыл его настежь, впуская в комнату поток холодного воздуха.
— Эй, вы с ума сошли! — запротестовала Евгения.
На улице было все-таки минус 5° С, к тому же ветер дул как будто из Сибири.
Человек не ответил. Оставив окно открытым, он повернулся и двинулся на Романа Марчука. Одновременно другой, подошедший к нему раньше, обхватил его рукой за шею и, нанеся удар коленом в область крестца, принялся валить его назад. Тут же первый схватил его за лодыжки и, оторвав от пола, зажал его ноги между своей правой рукой и туловищем. Теперь они вдвоем держали его в горизонтальном положении над полом. Роман, почти задыхаясь, пытался отбиваться. Но менее чем через десяток секунд они были уже у открытого окна. С четкой согласованностью движений они отправили Романа в пустоту.
Тот испустил душераздирающий крик и исчез.
Евгения Богданова застыла на какие-то доли секунды. Ее мозг никак не мог справиться с ужасом того, что только что произошло. Потом, повинуясь инстинкту, она с истошным криком бросилась к выходу.
Человек, открывавший окно, настиг Евгению прежде, чем она попыталась открыть дверь. Он схватил ее под мышки и под колени и, не обращая внимания ни на завывания, ни на отчаянное барахтанье, понес к окну. Мощным броском он также отправил ее в темноту.
Несколько мгновений крик женщины пронзал холодный воздух, затем в момент оборвался. Человек закрыл окно.
— Уходим! — скомандовал старший.
Они направлялись в маленькую прихожую, когда открылась какая-то дверь и оттуда появилась маленькая белокурая девочка с вьющимися волосами. Она остановилась и закричала:
— Где мама?
* * *
Тройка застыла. Их никто не предупредил, что в квартире есть ребенок. Девочка принялась плакать, при этом невнятно лепеча:
— Где мамочка? Где моя мамочка?
Старший шагнул к ней и присел на корточки, чтобы быть с ней на одном уровне. С успокаивающей улыбкой он произнес:
— Мама вышла, она скоро вернется.
Рыдания девочки только усилились.
— Я слышала, как она кричала! Вы сделали ей больно...
Мужчина замахал головой.
— Нет! Мы друзья твоей мамы. Она скоро вернется. Ты любишь жвачки?
Девочка молча наклонила голову. Мужчина порылся в кармане своей куртки и достал оттуда жевательную резинку.
— Вот, — сказал он, — возьми это и жди, пока твоя мама вернется. Как тебя зовут?
— Марина.
— Только жуй медленно, Марина. Пока.
Он поднялся и присоединился к двум своим напарникам, ожидавшим его в передней. Прежде чем выйти, он обернулся. Марина была занята тем, что старательно снимала фольгу, в которую была завернута жевательная резинка. Она повернула голову и улыбнулась ему.
Глава 2
Бизнес-класс рейса «Международных авиалиний Украины» Вена — Киев был практически пуст. Кроме Малко, в нем находился только какой-то дряхлый старик, съежившийся в своей шубе. Старый «Боинг-737» пролетел над самыми верхушками покрытых снегом березок и приземлился без каких-либо толчков. Было уже почти темно, и аэропорт «Борисполь» походил на то, чем он всегда был: на аэропорт провинциального советского города. Единственное здание в форме полумесяца, несколько старых «Илов», брошенных перед ангарами, и два допотопных вертолета «Ми-16» с траурно опущенными лопастями. Легкий снежок начал падать, когда Малко ступил на трап.
От плохо освещенного аэровокзала веяло грустью из-за кутавшихся в свои кожанки пассажиров с натянутыми на глаза шерстяными шапочками. В Украине хорошие меховые «пыжиковые» шапки были редкостью, и раньше доставались только номенклатурным функционерам.
Малко занял место в одной из очередей, вытянувшихся перед окошками пограничного контроля и продвигавшихся со скоростью улитки. Придирчивые украинские пограничники, все еще пропитанные советским менталитетом, с подозрением всматривались в каждый документ. Пока он терпеливо сносил неудобства, к очередям присоединилась новая волна пассажиров, прибывших из Москвы самолетом «Аэрофлота», только что замершим по другую сторону от стеклянных окон аэровокзала. Типично русская толпа, обремененная разнородными пакетами.
Внезапно взгляд Малко привлекла фигура, выделявшаяся на фоне этого унылого месива, как муха в стакане молока. Это была великолепная молодая женщина, с длинными белокурыми волосами, собранными в высокий хвост, элегантная в своем длинном вязанном платье по щиколотки, с разрезом, с хорошо подобранными колготками и сапогами.
Без косметики, но с видом девушки с обложки. Возможно, она и была ею. Отрытая меховая куртка черного цвета давала возможность увидеть полную грудь, которой было слегка тесновато под плотно подогнанным платьем. Она решительным быстрым шагом, несмотря на огромный чемодан, который тащила за собой, подошла и заняла место за Малко.
Едва заняв очередь, она вынула из кармана свой мобильный телефон и набрала номер. Малко уловил обрывки разговора.
— Да, все в порядке, я везу косметику... Буду снаружи минут через двадцать. Пока...
Она говорила по-русски твердым тоном, при этом вид у нее был серьезный. Он задал себя вопрос, какую косметику можно было везти из Москвы, где все было импортным, но потом перестал думать о ней.
Скорость, с которой продвигалась очередь, приводила в отчаяние. Наконец, получив в свой паспорт нужную печать и пройдя таможенный контроль, где священнодействовали немолодые толстые женщины, вышедшие, казалось, прямо с ГУЛАГа, но со стороны сторожевых вышек, он попал в холл аэровокзала. Рассекая толпу, скопившуюся перед раздвижной дверью в зоне прибытия, он добрался до маленького бюро по встрече наблюдателей ОБСЕ, прибывающих для того, чтобы следить за президентскими выборами в Украине. Туда, где его должен был забрать сотрудник отделения ЦРУ в Киеве.
Принадлежность к персоналу ОБСЕ было прикрытием, которое подтверждалась официальным письмом австрийского правительства. Письмо, естественно, было поддельным и было изготовлено службами технического отдела американского разведывательного управления в Лэнгли.
Бюро ОБСЕ пустовало, а дверь была заперта на ключ.
В момент, когда, удивленный, он взглянул на свой «Брейтлинг», зазвонил его мобильный телефон. Запыхавшийся женский голос сообщил ему по-английски, что особа, которая едет за ним, опоздает на четверть часа. Пусть он не волнуется. Едва он закончил разговор, как великолепная блондинка с московского рейса в свою очередь возникла из зоны таможенного контроля, таща свой огромный чемодан, при этом лицо ее морщилось от усилий. В то время как Малко следил за ней взглядом, любуясь ее фигурой, ручка чемодана сломалась и осталась у нее в руке! Незнакомка резко остановилась, с разъяренным видом глядя на чемодан, лежащий на полу. Она наклонилась, попыталась поднять его, но он выскользнул и снова упал.
Побуждаемый только своей галантностью и размышляя о том, что хорошие поступки иногда вознаграждаются, Малко поспешил на помощь и поднял чемодан.
— Добрый день, — сказал он по-русски. — Позвольте помочь вам!
Их взгляды встретились. То, что он прочел во взгляде женщины, его немного удивило: вместо благодарности он выдавал, скорее, недоверие. Так, будто она восприняла жест Малко как попытку соблазна.
Стоя перед ним, она произнесла неуверенным голосом:
— Спасибо, я справлюсь.
Малко улыбнулся ей своей самой обольстительной улыбкой.
— Нет-нет, чемодан слишком тяжелый для вас. Вы едете на такси? Я отнесу его туда...
Незнакомка посомневалась, потом, кажется, сдалась и процедила сквозь зубы, что ее ждут на автостоянке.
— Идемте! — бросил Малко и двинулся первым, неся тяжелый чемодан в руках.
Незнакомка обогнала его бодрым шагом. Она остановилась на краю автостоянки с беспорядочно припаркованными автомобилями, огляделась вокруг и проскользнула между машинами, молвив в сторону Малко:
— Все в порядке. Можете оставить чемодан там. Спасибо, большое спасибо.
Он поставил чемодан на землю и проследил за молодой женщиной глазами. Она остановилась перед черным «Гольфом», из которого вышел смуглый человек с пробором посредине головы, с очень длинным острым носом. Ему было около пятидесяти, одет он был в костюм с галстуком, в стиле восточно-европейского бизнесмена. Он обменялся несколькими словами с блондинкой, которая затем вернулась туда, где стоял Малко. Обхватила двумя руками чемодан, оторвала его от земли и бросила Малко с немного натянутой улыбкой:
— До свиданья. Спасибо.
Она с горем пополам пробралась между припаркованными автомобилями, и Малко увидел, как она затолкала чемодан в открытый багажник «Гольфа». К тому времени владелец автомобиля уже забрался в салон. Незнакомка, тяжело дыша, заняла место рядом с ним, и машина тотчас же двинулась с места. Немного разочарованный, Малко повернул назад. Этот хороший поступок вознагражден не будет... Незнакомка, очевидно, была чрезвычайно верной, несмотря на отсутствие учтивости со стороны встречавшего ее мужчины: тот даже не сдвинулся с места, чтобы помочь ей... Малко возвратился в аэровокзал и уже подходил к бюро ОБСЕ, когда молодая блондинка пробралась сквозь толпу и, остановившись перед ним, промолвила запыхавшимся голосом:
— Привет! Меня зовут Ирина Мюррей. Дональд Редстоун поручил мне встретить вас. Я прошу прощения! Гаишник отобрал у меня двадцать минут времени из-за того, что на моих водительских правах не было какой-то подписи.
Появление Ирины Мюррей моментально прогнало прочь воспоминания о надутой незнакомке с московского рейса! Такая же высокая, такая же блондинка, в хорошо пошитом длинном пальто из кожи черного цвета, она излучала чувственность. Большой рот с полными накрашенными губами, раскосые оленьи глаза и совершенно провоцирующий наряд: серый кашемировый свитер, облегающий пышную грудь, на взгляд, свободную от какого-либо лифчика, чрезвычайно короткая юбка красивого оранжевого цвета насыщенного оттенка и черные сапоги выше колен на шпильках.
Со своей полной смирения улыбкой, идущей вразрез с ее сногсшибательным внешним видом, она походила на очень молоденькую провинившуюся девушку.
— Мне не пришлось долго ждать! — уверил ее Малко.
Она протянула ему длинную ладонь с короткими прямыми ногтями.
— Вы Малко Линге?
— Совершенно верно. Рад познакомиться с вами.
Ирина Мюррей была куда аппетитнее, чем те прыщеватые молодые стажерки ЦРУ, которые обычно исполняли роль посыльных при резидентах.
— Ну что, вперед! — бросила молодая женщина. — Вы разговариваете по-русски?
— Да.
— А по-украински?
— Нет.
Она улыбнулась ему губительной улыбкой.
— Я научу вас.
Малко последовал за ней на автостоянку, где она забрала очень грязный БМВ серого цвета. Когда они мчались по магистрали, посреди покрытых снегом березок, она повернулась к нему лицом.
— Вы уже были в Украине?
— Да.
— Когда?
— Восемь лет назад.
Она покачала головой.
— С того времени многое изменилось. Вы увидите.
На первый взгляд, этого нельзя было сказать. Погода, в любом случае, была такой же тоскливой. Заинтригованный Малко не смог удержаться от вопроса:
— Вы американка или украинка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33