* * *
Когда я возвратился домой, Дорис, по-видимому, была уже в постели. По крайней мере внизу ее не оказалось. Я опустошил кулек с чипсами, который купил — я вспомнил это, но очень смутно — во время вечера в баре Макса, с трудом поднялся по лестнице и отправился спать. Наутро я проснулся с ужасной головной болью — вероятно, аллергия на картофельные чипсы — и с некоторыми усилиями повозился с узлами на шнурке. Во время завтрака у меня не было никакого аппетита, и я лишь выпил чашку кофе.
Дорис озабоченно смотрела на меня.
— Ты случайно не болен?
— Возможно, — сказал я. — Возможно, что у меня легкий грипп.
Я проглотил две таблетки аспирина и ушел.
* * *
Казалось, что мои лекции и семинары никогда не кончатся, и я почувствовал облегчение, когда подошел наконец обеденный час.
Я перекусил в факультетской столовой и решил немного прогуляться в университетском саду. Свежий воздух и движение пошли бы мне на пользу. Я остановился рядом с памятником, чтобы раскурить трубку, и сквозь пламя спички заметил высокого, хорошо одетого мужчину, который направлялся прямо ко мне.
Он таинственно улыбнулся.
— Как вы чувствуете себя сегодня?
Я никогда с ним прежде не встречался и нашел его вопрос просто наглым. Какое ему дело до моего здоровья? Он посмотрел на мои ботинки.
— Ага, как вижу, вы все-таки развязали узлы.
Я пристально посмотрел на него.
— Вы были?.. Вы меня?..
Он кивнул.
— Да. И, кроме того, я был вчера вечером в баре Макса.
— Отчего же, дьявол, вы не дали о себе знать? Прежде чем я купил эти проклятые чипсы? Вы были обязаны это сделать хотя бы из вежливости!
— Я осторожный человек, — ответил он равнодушно. — В таких делах нужна осторожность. — Он внимательно осмотрел меня. — Что вы понимаете под «только одно решение»?
Я все еще не отошел от гнева.
— Отгадайте с трех раз! — ответил я грубо.
Он непринужденно улыбнулся.
— Убийство?
— Верно, — согласился я после некоторого колебания.
Он испытующие посмотрел на меня.
— Сколько вы попросите за убийство моей жены? — спросил он наконец.
Я назвал первую попавшуюся сумму, пришедшую мне в голову.
— Десять тысяч долларов.
Величина суммы, казалось, ничуть не удивила его.
— И как бы вы это осуществили?
— Сначала мы сделали бы алиби для вас, а затем я застрелил бы вашу жену, — пояснил я. — Я целиком вывел бы вас из игры.
Он кивнул.
— Весьма просто, стало быть, уладится, профессор Паркерсон.
Мне стало немного жутко.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Вчера вечером я проследил за вами до вашего дома, а сегодня утром проехал за вами до университета. Само собой разумеется, я хотел знать, с кем имею дело. И если вам интересно, профессор, я отказываюсь верить, что человек вашего социального положения является убийцей или что он занимается убийствами как своего рода хобби.
— Сэр, — возразил я жестко. — Вы хотите переложить на меня убийство своей жены или нет?
— Нет, — сказал он. — Я не женат. Итак, профессор, что это за игра, в которую вы играете?
— Это мое дело.
Его глаза сверкали.
— В таком случае я лучше сообщу о вас в полицию. Она заинтересуется вами.
— Полиция уже в курсе, по крайней мере — среднее начальство.
— Тогда, может быть, я обращусь к газетчикам. Из моей информации наверняка получится стоящая история.
Это немного вывело меня из себя. Газета была мне нужна, но только для публикации объявлений. А статья обо мне самом спутала бы все мои планы. Она отпугнула бы сразу и навсегда всех моих потенциальных клиентов.
Мужчина не отступал.
— Ну так как, мне обращаться в газету?
Я вздохнул.
— Нет.
Мы сели на скамью, и я рассказал о своем проекте. Когда я закончил, он некоторое время в задумчивости смотрел на землю. Затем спросил:
— Кто-нибудь уже дал о себе знать после вашего объявления?
— Да. Я получил шесть писем.
Несколько минут он обдумывал мой ответ и снова спросил:
— Не могли бы вы дать мне имена ваших корреспондентов, если вам удалось их узнать, профессор? Я имею в виду лиц второй группы.
— Что? Как вы смеете?
— Я заплачу вам пятьсот долларов за каждое имя, конечно, при условии, что я сам займусь этими людьми.
Наконец кое-что стало проясняться в моей голове.
— Почему вы хотите знать именно эти имена?
Он улыбнулся.
— При моей специальности трудно установить контакт с клиентами. Я не могу афишировать свои услуги, как вы.
Мой вопрос был излишним, но, несмотря на это, я выдавил его из себя.
— Вы профессиональный убийца?
— Может, вместо пятисот долларов мы договоримся на комиссионные для вас? — ответил он уклончиво. — Скажем, процентов пятнадцать от моих доходов?
Я встал.
— Думаю, сейчас моя очередь отправиться в полицию.
Он пожал плечами.
— У вас есть доказательства против меня? Я буду отрицать, что мы с вами о чем-либо разговаривали, а отпечатки моих пальцев не найдут ни в одной полицейской картотеке.
Его глаза заблестели.
— По-видимому, вам не ясно, какое колоссальное дело мы можем из этого сотворить. Вам нужны исследования, не ограниченные рамками города. Вы могли бы провести национальный референдум и написать целый статистический отчет по результатам такого референдума. А ваша профессия стала бы превосходной рекламой.
— Никогда! Никогда, и еще раз — никогда!
Мужчина продолжал.
— Подождите с выводом, профессор. И не забудьте, что сотни ваших коллег подрались бы из-за моего предложения.
Я посмотрел ему вслед: как он пересек улицу и открыл дверцу элегантного новехонького кабриолета.
* * *
После вечерней лекции я приехал домой в своем уже почти что древнем лимузине.
Дорис разбирала кучу одежды.
— Для благотворительного базара в приходском доме, дорогой.
Я просмотрел вещи, которые она хотела отдать.
— Что здесь делает мой коричневый свадебный костюм?
— Он уже давно изношен, Джеймс. Я не знала, что ты сентиментален к таким вещам.
— Это не имеет ничего общего с сентиментальностью. Костюм вполне послужит еще некоторое время. Повесь его обратно в шкаф.
— Хорошо, дорогой. Но сейчас в таком костюме только венчаются и хоронят.
Я с удивлением посмотрел на нее. Почему она употребила этот речевой оборот; венчаться и хоронить?
Я пожал плечами, затем прошел в свой кабинет и достал из письменного стола почтовую бумагу. Население Соединенных Штатов в настоящее время составляет около ста восьмидесяти шести миллионов. Из них по меньшей мере сто тысяч хотят отделаться от своих партнеров. Но зачем ограничиваться только женами и мужьями?
Есть еще тети, дяди, племянники, племянницы, друзья...
Учитывая, что пять тысяч таких людей были бы согласны на коммерческую сделку и каждый из них заплатил бы по пять тысяч долларов, в итоге получилась бы сумма в двадцать пять миллионов долларов. А пятнадцать процентов от двадцати пяти миллионов долларов...
Я скомкал листок, бросил его в корзину и принялся ожесточенно проверять стопку экзаменационных работ.
* * *
В четверг после обеда я приехал в «Гералд Джорнэл» и нашел в почтовом ящике № 1183 ответ на мое объявление о Регис, убежавшем колли.
Я вскрыл конверт и прочел письмо.
"Глубокоуважаемый господин!
Я прочла ваше объявление о Регис, вашей собаке колли, и готова найти время, чтобы встретиться с вами.
В качестве места встречи предлагаю ресторан «Леони» на углу 27-й-стрит и Гералд-стрит. Я буду там в пятницу вечером около восьми часов, и на мне будет розовый шифоновый шарф. Приколите, пожалуйста, холостяцкий букетик в петлицу. Я обращусь к вам со словом «Регис» и буду ждать от вас ответ «Черное ожерелье»".
Я прочел письмо еще раз. Оно пришло от женщины, насколько я понял, и в этот раз машинописный шрифт был темный и четкий.
«Леони»? Ах да, ресторан, в котором год назад мы с Дорис обедали. Или прошло уже два года?
Я думал об этом по дороге домой. Войдя в комнату, я сказал:
— Мы уже давно никуда не выходили вместе, Дорис. Как ты смотришь на то, если в пятницу вечером мы пойдем в «Леони»?
Она оторвала взгляд от журнала.
— Мне жаль, дорогой, но в пятницу у меня вечер в женском клубе. Я бы отказалась, но в этом году меня избрали секретарем, и поэтому не могу пойти с тобой. Когда тебя избирают на такую должность, нужно появляться регулярно.
Я снова надел шляпу.
— Еще немного прогуляюсь.
— Но ты ведь только что пришел, дорогой!
— Ну и что? Я выйду еще на некоторое время.
* * *
Вечер был темный и ветреный. Хотела ли Дорис только подшутить надо мной? Но как тогда она раскрыла мой новый проект?
Я из принципа ничего не болтаю о своей работе, пока не добьюсь результатов. Это обережет меня от позора на тот случай, если я натолкнусь на непреодолимые препятствия и проиграю.
Или она действительно вынашивала фантастическую мысль убить меня?
Мы были женаты десять лет. Брак был счастливый — по крайней мере, так я думал до сих пор. Конечно, наша жизнь текла очень спокойно и однообразно, но в конце концов была привычной. Я сознательно выбрал жену из своего круга. Отец Дорис был специалистом по романской филологии в нашем университете, а ее мать — профессор зоологии. Ее модель экологии пруда оценивалась зоологами как образцовый научный труд.
Поговорить ли мне с Дорис? Потребовать ли объяснения? Я покачал головой. Нет.
Она ничего мне не расскажет откровенно. Я должен сам понять, чем вызван ее замысел убийства. Приделать ли мне усы, бороду или какие иные элементы маскировки для свидания в «Леони», чтобы быть неузнаваемым? Я обращусь завтра к профессору Тиббери, нашему заведующему кафедрой изобразительных искусств, и посоветуюсь с ним.
Элегантный кабриолет проехал медленно мимо и остановился в нескольких шагах от меня. Стройный незнакомец, чья жизнь служила убийству чужих жизней, вышел из автомобиля и подождал меня.
— О чем это вы думаете, профессор? Вы уже готовы к сотрудничеству?
Почему этот мужчина решился на такую профессию? По каким мотивам люди становятся убийцами? Жадность, страсть, хотя, возможно, и самозащита.
Внезапная мысль озарила меня. Не имею ли я морального права убить Дорис, пока она не воспользуется случаем уничтожить меня? Кого я должен для этого нанять? Может быть, этого мужчину, который стоит передо мною, полный ожидания? Я не открывал глаз, пока холодная логика и горячие эмоции боролись во мне. Нет, исключено, я не могу убить Дорис. Она моя жена, и брак был союзом и в хорошие, и в плохие времена, хотя я и не предполагал, что все это когда-нибудь дойдет до такой скверной ситуации.
— Ну, профессор, — сказал незнакомец. — Как наше дело?
Я открыл глаза.
— Я не знаю, о каком деле я должен говорить с вами.
Он наклонил голову и молча посмотрел на меня. Затем достал из внутреннего кармана пальто визитку и дал ее мне.
— Я останусь еще на день в отеле «Уэстланд». Буду ждать вашего решения. Кроме того, я хотел бы" еще раз напомнить вам, что есть другие психологи, которые не упустили бы такой шанс.
— Пожалуйста, — ответил я. — Воля ваша!
Когда его автомобиль исчез за углом, я подошел к фонарному столбу. Кроме имени Чарльз А. Хаскер на визитке ничего не значилось. Действительно ли его так звали?
Вполне возможно, если его нет ни в одной полицейской картотеке преступников. Но это не имеет отношения к делу. Я мог бы передать сержанту Ларсону, где найти Хаскера. Хотя у полиции в настоящее время нет против него никаких улик, необходимо сообщить ей о нем и его занятии. Тогда они смогут взять его под наблюдение и рано или поздно арестуют.
По возвращении я застал дома соседа, профессора Коннера. Он сидел за шахматной доской и ждал меня. Я понятия не имел, почему он пришел ко мне. Он — зоолог, и между нами было мало общего. Я сыграл с ним шахматную партию, потому что предпочел игру разговору.
Около одиннадцати он съел два бутерброда с тунцом, которые предложила нам Дорис, и ушел.
* * *
В пятницу после ужина Дорис поднялась наверх, чтобы переодеться для клубного вечера.
1 2 3