Ничья в шахматной партии по его Правилу приравнивалась к поражению. И сейчас следовало определить цвет нынешней неудачи. Цвет мог быть либо белым, либо черным. В тех редких случаях, когда Гроссмейстер признавал победу соперника, цвет определялся мастью его проигравших фигур. Сейчас все зависело от заветного кубика — нечетное число означало белый; четное — черный.
Кость покатилась по бархатистому сукну. Гулко стукнулась о край доски, отскочила; вильнув в сторону, описала дугу…
Мужчина с ледяным спокойствием провожал взглядом замысловатое движение.
Задев авторучку, кубик волчком завертелся на одном месте. Наконец, утратив энергию, замер.
Застыл, безмолвно взирая на результат, и Гроссмейстер… Такого в его практике еще не случалось — кубик не лежал плоской гранью на столешнице, а необычным образом остановился на своем овальном, чуть срезанном углу.
Недоуменно качнув головой, хозяин кабинета ненадолго вышел и вернулся, неся в руке две бутылочки пива. Снова усевшись в кресло, для чего-то срезал бритвой уголок этикетки на одной из бутылок и аккуратно открыл ее же пробку. После чего взгляд его нашел на столе упаковку сильнейшего снотворного…
* * *
— Расчехляйся, — экономя дорогое время, бойко скомандовала жрица любви.
Однако сидевший за рулем автомобиля мужчина не поспешил подчиниться.
— Послушай, — с неохотою молвил он, — а давай-ка, просто посидим без исполнения твоих… обязанностей.
— Это как? — изумилась девица.
— Да вот так. Посидим в уютной темноте, покурим, помолчим… Сколько твоего времени я оплатил?
— Ну… обычно за такую сумму мы работаем с клиентом не более часа.
— Вот и отлично, — кивнул странноватый мужчина.
Выудив из-за спинки правого сиденья две бутылочки пива, с неторопливой внимательностью осмотрел одинаковые этикетки, точно выискивая известную лишь ему особенность и… поддев пробку зажигалкой, решительно протянул открытую емкость миловидной соседке.
— Угощайся. Надеюсь, не возбраняется на работе?..
— Без проблем, — довольно отозвалась та, с наслаждением сделав первый глоток.
Мужчина последовал ее примеру и приложился к горлышку второй бутылки.
— А бандерше своей… или как там ее величают?.. — улыбнулся он, — скажешь, мол, обслужила. Клиент доволен.
— Как хочешь. Хозяин — барин, — пожала плечиками шатенка.
Он высадил «ночную бабочку» в том же месте, где и подобрал часом раньше — на одном из перекрестков улицы Красных фонарей.
Скоро машина свернула во двор его дома, нашла ярким пучком фар свободную стоянку; двигатель затих, погасли габаритные огни. Однако сам Гроссмейстер не торопился покидать салона. В правой руке снова оказалась небольшая бутылочка с еще недопитым светлым пивом.
Мысли настойчиво возвращались к далекой любимой женщине, уж верно спавшей после бурных, любовных утех…
На самом деле он никого не убивал. Никогда в его доме не водилось эфира, шприцов, ядов, отравленных сигарет и прочих опасных для человеческой жизни вещиц. Все это, включая придуманное шахматное Правило, лишь возгоралось ослепительным, да недолгим пламенем в воспаленных, болезненных фантазиях. Чужая смерть, даже от начала до конца вымышленная, всегда доставляла неистовое душевное страдание — ими он и наказывал себя за допущенные ошибки в партиях, приводившие к редким, досадным поражениям.
Но сегодня, доведенный до отчаяния, Гроссмейстер впервые решился исполнить Правило до конца, до его логического финала. Проклятый кубик не показал определенного результата, и жертвой не могла стать ни блондинка, ни брюнетка. Потому и выбрал третий вариант — искал нечто среднее, неопределенное. Шатенку…
Практики уличных знакомств он не имел; различные маски искусно надевал исключительно в причудливых химерах; да и автомобилей до сего дня угонять не доводилось. Оттого, пребывая в сумрачном настроении, колесил по ночному городу на своей машине… Пару раз везло — взгляд натыкался на молоденьких девочек с нужным цветом волос. Но стоило сбросить газ, как душа холодела от мысли, что сердце одной из них перестанет биться по его злой воле.
И все же выбор сделать пришлось. Деваться было некуда — тормознув на светофоре, он опустил стекло правой дверцы и призывно махнул шлюхе с желтовато-каштановой копной на голове. Этих дамочек он не переваривал, потому и принял такое решение.
Подготовиться к исполнению Правила оказалось несложно. Изощренных способов убийства не нашлось. Да и к чему было изощряться?.. На столе уж с месяц валялась упаковка сильнодействующего импортного средства, купленного в аптеке для обуздания невыносимых бессонных ночей. Тех ночей, что не мог пережить из-за сквозившего довольства в ЕЕ коротких записках, предварявших стремительный уход.
Горсть таблеток исправно растворилась на дне вновь закупоренной пивной бутылки. А нарядная этикетка должна была известить о смертельной опасности отсутствием аккуратно срезанного уголка…
Опустив стекло, он с невероятным наслаждением выкурил сигарету, допил последний глоток пива. Еще разок пристально взглянул на бутылку, удовлетворенно кивнул и, пристроив затылок на мягком подголовнике, прикрыл глаза. Губы тронула счастливая улыбка — сознанием вновь завладевали воспоминания о НЕЙ…
Пустая стеклянная посудина выскользнула из ладони и упала на резиновый коврик. Прокатившись вперед, вернулась обратно и застыла этикеткой вверх, словно нарочито выставляя напоказ ее неприметный изъян…
Улыбка так и не сошла с мужского лица. Лишь теплый ночной ветерок, врываясь в салон сквозь приоткрытое окно, нежно трепал его густые волосы.
Цвет волос у Гроссмейстера был странным — ни блондин, ни брюнет. Нечто среднее, неопределенное. Шатен…
Март 2006 г.
1 2