– Может, она хотела просто припугнуть, но мне показалось, что твоя мачеха была настроена по-боевому. Он перед этим указал ей на дверь.
– Она, вероятно, сошла с ума! Ты сообщил в полицию?
– Нет. Трисби вряд ли признается, что она собиралась его укокошить, и я окажусь в дурацком положении. Полиция не станет заводить против нее дело. Кстати, ты знала, что у нее револьвер?
– Нет.
– Я думаю, что она наняла Шеппи. Так, между прочим, считает этот лоботряс. Трисби сказал еще, что в последнее время он обхаживал Тельму Каузнс, девушку, которую убили. Вероятно, Бриджетт узнала об измене и наняла Шеппи. Так, по-моему, обстоят дела, но она начисто все отрицает.
– Ты рассказываешь совершенно невероятные вещи! Значит, полиция ничего не знает о попытке убийства?
– Пока нет, но нужно быть готовым ко всему.
– Ты думаешь, Бриджетт имеет отношение к смерти Шеппи?
– Об этом я ничего сказать не могу.
– Какие у тебя планы, Лу? – В ее голосе звучала тревога.
– Вечером я собираюсь вновь навестить дом Трисби. Надеюсь, мне повезет, и я что-нибудь найду. У него есть слуга?
– Да, филиппинец. Он приходит рано утром и уходит около восьми.
– Вот как… Когда мы встретимся, Марго?
– Ты хочешь видеть меня?
– Не задавай глупых вопросов. Не смогла бы ты приехать сюда, скажем, в половине одиннадцатого? Я расскажу, чем закончится визит к Трисби.
Она помолчала в нерешительности, потом ответила:
– Хорошо, я постараюсь приехать.
– Я буду ждать тебя, дорогая.
– Будь осторожен, Лу, не подходи близко к дому, пока не убедишься, что он пуст. Не забывай, Трисби опасен и жесток.
Заверив, что буду помнить об этом, я положил трубку.
Потом набрал номер полицейского управления Сан-Рафела и попросил соединить меня с Ренкином.
Узнав, кто его спрашивает, Ренкин недовольно сказал:
– Что у вас там еще случилось?
– Вы не узнали, кому принадлежит нож? – спросил я.
– Вы что, принимаете меня за волшебника? Таких ножей в городе тысячи, их можно купить в любой лавке.
– Выходит, успехами пока похвалиться не можете?
– Нет. Дело запутанное, а мы еще в самом начале расследования. Что нового у вас?
– Тоже ничего. Я, правда, начинаю думать, что моего компаньона нанял не Криди, а его жена.
– С чего вы взяли?
– Так, слышал кое-что. Кстати, у нее есть разрешение на оружие?
– К чему вы клоните? – с раздражением спросил он. – Впутывать в эту историю Криди – все равно что играть с динамитом.
– Не пугайте меня, лейтенант. Лучше ответьте на вопрос: есть у нее разрешение на оружие? Это важно.
Проворчав, чтобы я не клал трубку, Ренкин удалился.
– У нее разрешение на автоматический револьвер тридцать восьмого калибра номер 4557993, выданное три года назад, – сообщил он через несколько минут.
– Спасибо, лейтенант. – Я записал номер в свою книжку. – И последний вопрос: узнали что-нибудь о прошлом Тельмы Каузнс?
– Ничего, хотя мы и справлялись повсюду. Такое впечатление, что у нее вообще не было прошлого. Мужчинами не интересовалась, Хан был прав. Я просто не возьму в толк, как она оказалась наедине с Шеппи.
– У вас есть адрес ее последней квартиры?
– Она снимала комнату на Мериленд-роуд, 379, у миссис Бичем. От хозяйки ничего не добьешься. Кенди битый час толковал с ней впустую.
– Спасибо.
Я прошел в спальню и надел костюм. После этого запер бунгало и выехал из гаража.
На часах было четверть шестого, и солнце по-прежнему пригревало. Узнав у полицейского, как проехать на Мериленд-роуд, я втиснулся в поток транспорта и минут через двадцать добрался до нужного дома.
Миссис Бичем оказалась полной пожилой дамой с приветливой улыбкой. Отрекомендовавшись репортером «Курьера», я попросил рассказать о покойной постоялице.
Миссис Бичем любезно предложила войти, и я оказался среди обитой плюшем мебели, канареек в клетках, трех котов и коллекций фотографий, которые, видимо, украшали стены в течение последних пятидесяти лет.
Я доверительно поведал, что собираюсь написать статью о Тельме Каузнс и мне хотелось бы знать, был ли у нее молодой человек.
– Полицейский спрашивал о том же, – с опечаленным лицом ответила миссис Бичем. – Нет, никого не было. Я часто говорила Тельме, что следует познакомиться с каким-нибудь симпатичным юношей, но она и слышать не хотела. Все ее мысли были о боге.
– Возможно, у нее был приятель, но вы об этом не знали, миссис Бичем? Некоторые девушки слишком застенчивы и не рассказывают о своих сердечных делах.
– Нет, что вы! Я знала Тельму пять лет. Будь какой-нибудь кавалер, она непременно бы рассказала. Она из дому-то почти никогда не уходила, только по вторникам и пятницам.
– Может на самом деле она ходила не в церковь, а на свидание?
– О, как вы можете так говорить? – с обидой в голосе произнесла миссис Бичем. – Тельма была неиспорченной девушкой, она всегда говорила правду.
– Бывал у нее кто-нибудь дома, миссис Бичем?
– Иногда заглядывали подруги – две девушки из «Школы керамики», а с третьей они ходили в церковь.
– Мужчины не приходили?
– Ни разу. Я не поощряю подобные визиты. Мужчины не должны приходить в квартиры к девицам.
Я вынул из бумажника фотографию Шеппи. Хозяйка внимательно разглядывала ее и покачала головой:
– Это лицо мне незнакомо. Повторяю, мужчины не бывали здесь в гостях.
– Не заходила ли богато одетая блондинка? Женщина лет тридцати семи?
Она бросила в мою сторону непонимающий взгляд:
– Богатая блондинка? Нет, что вы! Три ее подруги и отец Меттьюз – больше у нас никто не бывал.
Было похоже, что Трисби бессовестно лгал, утверждая, что Шеппи и Бриджетт ходили к Тельме домой.
– В день, когда она погибла, ничего необычного не произошло? Никто не звонил ей?
– Полицейский тоже интересовался этим. Нет, все было как в обычные дни. Она ушла в восемь тридцать, чтобы к девяти успеть в магазин. Обедать Тельма всегда приходила домой. Но на этот раз она не явилась, и я начала беспокоиться, а вечером позвонила сначала отцу Меттьюзу, потом – в полицию.
Ренкин оказался прав: добиться чего-нибудь от старухи было таким же безнадежным делом, как пальцем проковыривать дырку в бетоне.
2
Оставив «бьюик» на обочине, я пешком направился к «Белой даче». Солнце уже закатилось, и все вокруг было окутано непроглядным мраком.
Со мною был карманный фонарик и несложный инструмент, с помощью которого я намеревался в случае необходимости открыть окно или запертый шкаф.
Соблюдая все меры предосторожности, я обошел дом, но света нигде не обнаружил. К моему удивлению, гараж оказался незапертым, и я увидел, что здесь стоит машина Трисби. Ее капот был холодным.
С удвоенной осторожностью я поднялся на веранду и позвонил в парадную дверь.
Прошло минуты три, но никто не отвечал, было тихо. Откуда-то из темноты появился сиамский кот и лениво развалился у моих ног. Но когда я нагнулся к нему, он быстро отскочил прочь и принялся наблюдать за мной настороженно и враждебно.
Прежде чем войти в дом, я некоторое время стоял на веранде, внимательно прислушиваясь. Смущала машина в гараже: это могло означать, что Трисби был где-то поблизости; впрочем, за ним мог заехать кто-нибудь из знакомых. Отсутствие в доме света делало второе предположение вполне вероятным.
Я вошел в гостиную и, отыскав выключатель, зажег свет. То, что предстало перед моими глазами, заставило вздрогнуть. Пол был усыпан кипами бумаг, писем, старых счетов, выброшенных из письменного стола и шкафов. Кто-то успел в этот дом раньше меня, и мне ничего не оставалось, как с досады выругаться.
Я прошел в соседнюю комнату, где увидел лестницу, ведущую на второй этаж, и две двери. Пройдя через одну из них, я оказался в столовой. Неизвестный посетитель побывал и здесь: ящики буфета были выдвинуты, столовые принадлежности разбросаны на полу.
В роскошно обставленной кухне, куда вела вторая дверь, все оказалось в полном порядке.
Вернувшись обратно, я остановился около лестницы. Я решил не зажигать свет и достал карманный фонарик. Где-то деловито тикали часы, но больше в доме не раздавалось ни звука.
Что могло интересовать побывавшего здесь человека? Я постарался представить реакцию Трисби, когда он обнаружит погром, произведенный в его отсутствие. Интересно знать, обратится он в полицию или ничего не предпримет.
Трисби мог вернуться в любую минуту, и с осмотром нужно было кончать побыстрее. Нигде не задерживаясь, я обошел все комнаты внизу, затем взбежал на второй этаж и остановился на широкой, погруженной в темноту площадке.
Здесь в тусклом свете карманного фонаря я увидел нечто, от чего кровь застыла в жилах; в противоположном углу явственно виднелась фигура припавшего к полу человека. У него была странная поза – он точно изготовился к прыжку.
С бешено колотившимся сердцем я отпрянул назад.
– Кто здесь? – спросил я голосом старой девы, обнаружившей мужчину у себя под кроватью.
Гробовое молчание было мне ответом, человек не шевелился. Он сидел, опираясь на пятки, – небольшой смуглый человек с испещренным морщинами лицом. Узкие щелочки глаз неподвижно смотрели в пространство.
Эта был, вероятно, слуга Трисби. Кто-то выстрелил ему в грудь, и перед смертью он успел отползти в угол. На его полотняном пиджаке темнело кровавое пятно.
Я подошел ближе и коснулся его лица. Окаменевшие мышцы и холодная кожа говорили о том, что человек умер уже несколько часов назад.
В спальне было темно и тихо. Я увидел Трисби, лежавшего поперек кровати, в белой фуфайке, малиновых шортах и сандалиях. На его лице застыла гримаса ужаса, руки были сжаты в кулаки. Простыня была обильно испачкана кровью.
Кто-то убил его выстрелом в спину, когда он пытался убежать. Умирая, он упал на постель.
3
Я зажег свет. Сиамский кот проник вслед за мною. Теперь он сидел на постели и обнюхивал голову убитого хозяина. Вытянув хвост, кот злобно шипел на меня.
Ноги мои подгибались, когда я подошел к постели и потрогал свисавшую руку. Она была холодной. С момента смерти Трисби должно было пройти не менее пяти часов.
Кругом валялись вещи убитого. И подле кровати – револьвер. Я ни секунды не сомневался, что это был тот самый револьвер, который несколько часов назад я вернул Бриджетт Криди. Да, так оно и оказалось – под стволом стоял номер 4557993.
Вынув магазин, я пересчитал патроны. Стреляли четыре раза, по крайней мере два выстрела были смертельными.
Стоя с револьвером в руке, я погрузился в раздумье. В этой истории все выглядело чересчур просто и очевидно, чтобы быть правдой. Нахмурившись, я перебрасывал оружие в руках, потом, повинуясь внезапному импульсу, погасил свет и спустился в гостиную. Там я набрал номер Криди. Стрелки на часах показывали без четверти десять.
Трубку на другом конце провода снял Хилтон:
– Резиденция мистера Криди. Кто вам нужен?
– Соедините меня с миссис Криди.
– Я соединю с ее секретаршей, сэр, если вы подождете.
Раздались обычные щелчки, потом знакомый голос спросил:
– Кто говорит?
– Лу Брэндон. Миссис Криди у себя?
– Боюсь, она не будет с вами разговаривать.
– У меня дело необычайной важности, – нетерпеливо сказал я. – Мне необходимо с ней поговорить.
– Подождите у телефона, я узнаю, подойдет ли она.
Я ждал, с ненужной силой прижимая трубку к уху.
Через некоторое время вновь послышался голос секретарши:
– Мне очень жаль, но миссис Криди не желает с вами разговаривать.
Я хмуро усмехнулся:
– Она должна выслушать меня, это в ее интересах. Передайте, что погиб ее старый друг. Кто-то застрелил его, и полиция может явиться к ней с минуты на минуту.
– Что вы сказали?
– Соедините с миссис Криди. Она будет горько раскаиваться, если откажется говорить со мной!
Наконец голос Бриджетт Криди произнес:
– Если вы не прекратите донимать меня, я буду вынуждена жаловаться мужу.
– Отлично, – ответил я, – жалуйтесь сейчас же.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26