Работая в газете, мне приходилось частенько сталкиваться с полицейскими. Реник мог дать фору каждому из них. Возьмись он за расследование, и меня ждали бы крупные неприятности.
Я собрался с духом и открыл дверь.
Нина раскрашивала большую садовую вазу, стоящую на ее верстаке. Реник, с сигаретой в руке, сидел в кресле.
Увидев меня, Нина бросила кисточку, подбежала ко мне, обняла и поцеловала. От прикосновения ее губ меня чуть не передернуло. Я еще помнил горячие животные ласки Одетт. Я осторожно отстранил ее, обнял за талию и попытался улыбнуться поднимающемуся из кресла Ренику.
– О, привет, Джон. – Я протянул руку. – Куда ты запропастился?
Полицейский всегда оставался полицейским. По его недоуменному взгляду я понял, что он почувствовал что-то неладное. Но пожал мне руку и тоже улыбнулся.
– Это не моя вина, Гарри, – ответил он. – Меня на целый месяц загнали в Вашингтон. Я только что вернулся. Как ты? Я слышал, ты нашел работу?
– Если ее можно так назвать. Впрочем, и это лучше, чем ничего.
Я плюхнулся в кресло, Нина примостилась на ручке, сел и Реник. Его изучающий взгляд не покидал моего лица.
– Послушай, Гарри, так дальше нельзя. Прибивайся к берегу. Думаю, я смогу договориться с Мидоусом, если ты согласишься.
Я удивленно посмотрел на него.
– С каким Мидоусом? О чем ты?
– Это мой босс. Я говорил тебе. Нам нужен хороший специалист по контактам с прессой. Ты просто создан для такой работы.
– Правда? Ну, я придерживаюсь другого мнения. После того, что сделали со мной эти мерзавцы, я не буду сотрудничать с городской администрацией ни за какие коврижки.
Рука Нины сжала мою.
– Ради Бога, Гарри, будь благоразумен! – воскликнул Ре-пик. – Прежней банды больше нет. Нельзя упускать такую возможность. Мы еще не знаем, сколько будем тебе платить, но думаю, что неплохо. Мидоус в курсе и твоего дела, и твоих репортерских заслуг. Если мы сможем выбить фонды, а я почти уверен, что нам это удастся, считай, что принят на работу.
У меня мелькнула мысль, что еще можно отказаться от похищения, но пятьдесят тысяч долларов не выходили из головы. С такими деньгами я бы уже ни от кого не зависел.
– Я подумаю об этом, – ответил я. – Возможно, прежней банды уже нет, но я еще не готов работать на город.
– Неужели ты можешь отказаться? – озабоченно спросила Нина. – Такая работа тебе нравится, и ты…
– Я сказал, что подумаю, – обрубил я.
Лицо Реника разочарованно вытянулось.
– Ну, хорошо. Конечно, нельзя гарантировать, что нам выделят фонды, но если это произойдет, решать придется немедля. Есть еще пара желающих.
– Один есть всегда, – кивнул я. – Благодарю за предложение, Джон. Я дам тебе знать.
Он пожал плечами и встал.
– Мне пора трогаться. Я заехал, чтобы сказать тебе об этом. Как решишь, позвони.
– Ты же не собираешься отказаться, не так ли, Гарри? – спросила Нина, когда он ушел. – Ты понимаешь…
– Я обдумаю его предложение. А теперь нам пора спать.
Она положила мне руку на плечо.
– Если они получат фонды, я хочу, чтобы ты согласился. Так дальше продолжаться не может. Тебе надо работать.
– Позволь мне самому распоряжаться своей жизнью, – отрезал я. – Я сказал, что подумаю, и намерен заняться именно этим.
В спальне я положил кассету на полку и разделся. Я слышал, как Нина возится на кухне.
Улегшись в постель, я вновь сравнил предложение Реника с пятьюдесятью тысячами Реи. Им могли не выделить фонды. Но мог лопнуть и план похищения. Я решил выжидать. Тогда, при удаче, я мог получить и работу у окружного прокурора, и деньги Реи.
Вошла Нина. Я притворился, что засыпаю. Прикрыв глаза, я наблюдал, как она раздевается. Наконец, она легла и погасила свет. Когда она прижалась ко мне, я отодвинулся. Я чувствовал себя таким мерзавцем, что не мог вынести ее прикосновения. Утром Нина взяла машину, чтобы отвезти в магазин несколько ваз. Я томился от безделья, слонялся по комнатам и думал об Одетт.
Чувство вины понемногу притуплялось. Прошлым вечером, по дороге домой, я давал себе слово, что при наших последующих встречах ничего такого больше не повторится, но утром в голову полезли иные мысли.
Теперь я говорил себе, что Нины не убудет от моего романа с Одетт. Надо было останавливаться сразу. А так… какая разница, один раз или два? Сделанного уже не вернешь. Я даже сумел внушить себе, что мне понравились неуклюжие объятия Одетт, и уже с нетерпением ждал следующего вечера.
А пока я сходил в банк, положил вторую кассету рядом с первой и провел остаток дня на пляже, купаясь и загорая…
– Что ты решил ответить Джону? – спросила Нина за завтраком.
– Пока не знаю. Я все еще думаю.
Она смотрела мне прямо в глаза, и мне пришлось отвести взгляд.
– Ну, пока ты думаешь, у нас не оплачены три счета. Денег у меня нет. – Она бросила счета на стол. – Хозяин гаража не даст нам горючего, пока мы не вернем долг. Если не заплатить за электричество, нам отключат свет. Да и бакалейщик больше не хочет отпускать товар в кредит.
У меня оставалось еще шестьдесят долларов из сотни, полученной от Реи. По крайней мере, я мог заплатить за бакалею и электричество.
– По этим счетам я все улажу, а хозяину гаража придется подождать. У нас много горючего?
– Примерно полбака.
– Будем по возможности пользоваться автобусом.
– Мне завтра надо отдать четыре вазы. Я не могу везти их на автобусе. – В голосе Нины проскочила нотка раздражения.
Ее глаза почернели от злости.
Рассердился и я.
– Я не говорил, что ты не можешь взять машину. Я лишь сказал, что по возможности нам надо пользоваться автобусом.
– Я тебя слышала.
– Вот и отлично.
Нина замялась. Ей хотелось сказать что-то еще, по вместо этого она развернулась и вышла из комнаты.
На душе у меня остался неприятный осадок. Впервые мы вплотную приблизились к ссоре. Из бунгало я направился к автобусной остановке. На оплату счетов ушли сорок пять долларов. В конце недели мне предстояло рассчитаться с Биллом Холденом за аренду кабинки, но к тому времени, при удаче, я надеялся стать богаче на пятьдесят тысяч.
Потом я поехал на пляж, загорал, купался и постоянно поглядывал на часы, с нетерпением ожидая, когда же Одетт появится на ступеньках веранды.
К половине девятого пляж, как обычно, опустел. Я сидел на веранде, волнуясь, словно школьник, пришедший на первое свидание.
Она возникла из темноты в начале десятого. Увидев Одетт, я с гулко бьющимся сердцем вылетел из кресла. Когда девушка поднялась по ступенькам, я схватил ее за руки, потянул на себя.
Она уперлась руками мне в грудь и с силой оттолкнула меня.
– Убери лапы. – От ее голоса веяло могильным холодом. – Если я захочу, чтобы ты обнимал меня, то скажу об этом. – И она прошла в кабинку.
Меня словно окатили ведром ледяной воды. Я чувствовал себя полнейшим ничтожеством. Постояв, я поплелся следом за Одетт и закрыл дверь.
В этот вечер она пришла в брючках зеленовато-голубого цвета и белой плиссированной блузке. Ее черные волосы были забраны белой лентой. Свернувшись калачиком на софе, она выглядела очень соблазнительно.
– Ты слишком торопишься с выводами, – улыбнулась Одетт. – Женщины непостоянны. Вчера ты забавлял меня, сегодня – нет.
Кипя от ярости, я сел, дрожащей рукой зажег сигарету.
– Как хорошо, что я не твой отец, – сказал я. – Слава богу, что я не твой отец.
Одетт хихикнула, глубоко затянулась, выпустила через нос две струйки дыма.
– При чем тут мой отец? Ты злишься, потому что я оказалась не столь доступной, как тебе хотелось бы. Мужчины все одинаковы: глупые и сексуально озабоченные. – Она пригладила волосы и надменно усмехнулась. – Теперь, раз мы поняли друг друга, давай перейдем к Делу.
Как же я ненавидел ее в те минуты!
С трудом мне удалось открыть «дипломат» и достать приготовленный вопросник.
– Я буду задавать вопросы, – едва сдерживаясь, процедил я, – а ты – отвечать.
– Не расстраивайся, – хмыкнула Одетт. – Тебе же хорошо заплатят.
– Заткнись! – рявкнул я. – Оставь при себе эти глупые шуточки. Как вы попали в «Пиратскую хижину»? Опишите комнату, в которой вас держали. Как выглядела женщина, которая приносила вам еду? Видели ли вы на ферме кого-то еще, кроме этой женщины? – И так далее, и так далее.
Ее ответы были кратки и точны. Ни разу она не запнулась и не ошиблась.
Допрос продолжался два часа. Она с честью выдержала его.
Наконец, я сдался.
– Все хорошо. Если ты не отойдешь от этой версии и будешь избегать ловушек, они нас не поймают.
Она улыбнулась:
– Я постараюсь… Гарри.
– Ладно, считаем, что к субботе мы готовы. Я буду в «Пиратской хижине» в четверть десятого. Ты помнишь, что надо делать?
Она слезла с софы.
– Да, я все помню.
Мы посмотрели друг на друга, затем она улыбнулась и шагнула ко мне.
– Бедняжка. Обними меня, если хочешь. Я не возражаю.
Я подождал, пока она подойдет, а затем влепил ей крепкую затрещину. Ее голова дернулась. Тогда я ударил снова.
Она отступила назад, ее лицо зарделось, глаза зло сверкнули.
– Мерзавец! – взвизгнула она. – Я тебе это припомню. Мерзавец!
– Убирайся! – рявкнул я. – Пока я тебя не прибил.
Она двинулась к двери, нарочито виляя бедрами. На пороге она обернулась.
– Как хорошо, что я не твоя жена. Слава Богу, что я не твоя жена. – Она хихикнула и сбежала по ступенькам.
Глава 5
Когда я проснулся в субботу утром, в воздухе чувствовалось приближение дождя. Я нервничал. В голову лезли нехорошие мысли. Меня сдерживали лишь обещанные пятьдесят тысяч.
– Я вернусь поздно, – предупредил я Нину за завтраком. – Сегодня последняя ночь по учету транспорта.
Она озабоченно взглянула на меня.
– Ты собираешься заглянуть к Джону?
– Я заеду к нему в понедельник. Он бы позвонил, если б мог сказать что-нибудь новенькое.
– Ты согласишься на эту работу? – помявшись, спросила она.
– Думаю, что да. Все будет зависеть от того, сколько они будут платить.
– Джон обещал, что жалование будет высоким. – Нина улыбнулась. – Я так рада. Я очень волновалась из-за тебя.
– Я волновался сам, – мягко ответил я. – Вечером я возьму машину. Похоже, пойдет дождь.
– Бензина совсем мало, Гарри.
– Ничего страшного. Я позабочусь об этом.
После завтрака я отправился на пляж. Едва я надел плавки, как на пороге кабинки возник Билл Холден.
– Привет, мистер Барбер. Вы оставляете кабинку еще на неделю?
– Пожалуй, – кивнул я. – Возможно, не на всю неделю, но, по меньшей мере, до вторника.
– Не могли бы вы рассчитаться за эту неделю?
– Я заплачу завтра. Оставил бумажник дома.
– Хорошо, мистер Барбер, завтра так завтра.
Я оглядел серое, затянутое тяжелыми облаками небо.
– Похоже, сейчас хлынет. Успеть бы искупаться до дождя.
Холден уверил меня, что времени мне хватит, но ошибся. Тяжелые капли забарабанили по песку, как только я вышел из моря.
Я устроился на софе с книгой. На пляже никого не было.
Вот и хорошо, подумал я, пусть льет до вечера.
В час дня я съездил в ресторан, съел гамбургер, выпил пива и вернулся в кабинку. Тут же зазвонил телефон.
– Слушаю?
– Все в порядке? – раздался в трубке озабоченный голос Реи.
– С моей стороны – да, – ответил я. – У меня все готово. Остальное зависит от Одетт.
– Вы можете положиться на нее.
– Отлично. Без четверти девять начинаю действовать.
– Я позвоню вам завтра в одиннадцать утра.
– Мне нужны деньги, – заметил я. – Надо оплатить аренду кабинки. Может, вам лучше прийти сюда? Я буду вас ждать.
– Я приду, – коротко ответила она и положила трубку.
До вечера я просидел в кабинке. Дождь не прекращался. Море посерело. Я попытался сосредоточиться на содержании книги, но буквы прыгали у меня перед глазами. Наконец, я поднялся с софы и принялся мерить гостиную шагами, останавливаясь лишь для того, чтобы бросить окурок в пепельницу и зажечь новую сигарету.
В половине девятого я вышел из кабинки и по мокрому песку побежал к «паккарду».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25