– вступилась мисс Массингхэм. – Она умоляла меня не покупать ее!
Сэр Чарлз обнаружил, что не может найти в себе силы бо­роться с мольбой в этих огромных серых глазах. В этот момент щенок, которого держала на руках мисс Массингхэм, затявкал и отвлек его внимание от шляпки.
– А это что еще такое? – гневно произнес он.
– Правда, славный маленький щеночек? Он забежал в ма­газин, и мадам Люсилль сказала мне, что у ее собаки есть шес­теро таких же! Она разрешила мне купить этого очень дешево.
– Легко могу себе представить, что ей на самом деле хо­чется избавиться от всех них, – кивнул сэр Чарлз, с неодобре­нием поглядывая на щенка. – Однако мне до вашего приобретения нет никакого дела, мы уже и так сильно задержались. Если мы хотим успеть на ужин в Спинхамлэнд, то нужно поторопиться.
– О да! – беспечно согласилась мисс Массингхэм. – А можно мне прокатиться с вами в вашем экипаже, сэр Чарлз? – Она прочитала запрет в его глазах и, пытаясь его задобрить, добавила: – Ну хотя бы немножечко, ладно? А ваш конюх может поехать в фаэтоне с миссис Фиттон.
И снова сэр Чарлз не нашел в себе сил отказать девушке. – Хорошо, – кивнул он. – Если вы считаете, что не замер­знете, то забирайтесь сюда.
К тому времени, когда парный экипаж достиг Бат-Истона, мисс Массингхэм уже умоляла сэра Чарлза называть ее Нэн, поскольку, заявила она, все ее так называют. Она успела рас­сказать своему спутнику, что подруги на Королевской площа­ди сильно завидовали удаче, которая свалилась на нее. Ведь ее сопровождает в Лондон один из самых первоклассных светских щеголей.
– Кто-кто? – переспросил сэр Чарлз.
– Ну, вас так назвал брат Присциллы Греттон, когда она принялась ругать его за плохо повязанный галстук, – объясни­ла Нэн. – Он ответил, что даже такой первоклассный щеголь, как вы, повязывает галстук так же.
– Я благодарен мистеру Греттону за высокую оценку узла на моем галстуке, – проговорил сэр Чарлз, – и полагаю, что когда он перестанет пытаться копировать чужие узлы и учить школьниц жаргонным словечкам, он наконец повзрослеет.
– Я, конечно, понимаю, что не следует повторять такие слова, – со знающим видом кивнула мисс Массингхэм. – И я не должна называть вас и «самым несравненным среди моло­дых джентльменов», сэр?
Сэр Чарлз рассмеялся.
– Если хотите, называйте! Но с какой стати мы вообще должны говорить обо мне? Расскажите-ка мне лучше о себе!
Нэн выразила сомнение, что такая скучная и скудная тема может его заинтересовать, но так как она была разговорчивой девушкой и не умела хранить секреты, то очень скоро с удо­вольствием рассказывала своему спутнику о себе. Когда они поменяли лошадей, сэр Чарлз уже знал о мисс Массингхэм практически все. Он обнаружил в ней одновременно и детскую наивность, и светскую мудрость, довольно необычное сочетание в юных леди, и посему не стал возражать, когда она предложила продолжить путь в его экипаже. Нэн утверждала, что ничуть не замерзла, и даже попросила разрешения взять по­водья.
– О том, как вы управляете лошадьми, сэр, ходят легенды и вы легко можете научить и меня править, – принялась уговаривать его мисс Массингхэм.
– Несомненно, могу, но не стану этого делать. Мне не нравится выступать в роли пассажира.
– А…—разочарованно протянула Нэн Массингхэм. – не собираюсь надоедать вам, только мне было бы тогда чем хвалиться перед подругами.
И вновь сэр Чарлз не выдержал и рассмеялся.
– Опять этот глупый братец!.. Ну ладно, но только на полчаса, не больше!
Мисс Массингхэм, моментально повеселев, принялась благодарить своего великодушного спутника.
Когда девушку наконец удалось уговорить вернуть повод своему учителю, они уже проехали Бекхэмптон-Инн и сильно отстали от фаэтона. Сэр Чарлз пустил лошадей резвой рысью и рассчитывал скоро догнать фаэтон, в котором ехала миссис Фиттон. Он бы наверняка добился этого, если бы его спутница внезапно не объявила, что проголодалась. Уэйнфлит бросил взгляд на часы и увидел, что было уже начало второго.
– Я бы предпочел потратить время на то, чтобы вы перекусили, чем на обучение управлению лошадьми, – произнес он с досадой.
– Мы могли бы остановиться прямо сейчас, так ведь, сэр? – с надеждой спросила мисс Массингхэм.
– Но только на несколько минут, – предупредил он ее. Девушка с готовностью согласилась на это условие, и когда они въехали в Мальборо, сэр Чарлз остановил экипаж у гости­ницы «Замок» и велел официанту как можно быстрее принести холодного мяса и фруктов. Мисс Массингхэм со щенком, кото­рого она назвала Герцогом (сомнительная похвала его сия­тельству герцогу Веллингтону), плотно пообедали, после чего Нэн оставила своего сопровождающего оплачивать счет, а сама отправилась выгулять Герцога. Она соорудила поводок из ве­ревки, за которую сэру Чарлзу тоже пришлось заплатить, со­общила, что пройдется по широкой главной деревенской ули­це, а он может чуть позже догнать ее в своем экипаже.
Через десять минут сэр Чарлз действительно догнал мисс Массингхэм. Он нашел ее в центре небольшой, но шумной тол­пы, разделившейся на ее сторонников и противников, у мага­зина, в котором продавались птицы. Чарлз задал несколько вопросов и быстро выяснил, что мисс Массингхэм, увидев мно­жество бедных птичек в маленьких проволочных клетках, сто­ящих возле магазина, не только выпустила бедных пленниц на свободу, но и принялась горячо упрекать торговца, который занимался таким жестоким ремеслом. Это происшествие обошлось Чарлзу в сумму, значительно превышающую стоимость самих птиц. Еще ему пришлось подтвердить свой авторитет аристократа и вызволить юную подопечную из разбушевавшейся толпы, за что она, кстати, его даже не поблагодарила. Напротив, мисс Массингхэм упрекнула своего спасителя за то, что он дал жестокому торговцу деньги вместо того, чтобы дать ему взбучку.
– И я уверена, что вы могли бы поколотить его, если бы за­хотели, поскольку брат Присциллы рассказал нам, что вы классный боксер, – строго заявила девушка.
– Я буду вам благодарен, – не менее строго ответил сэр Чарлз, – если вы впредь воздержитесь от повторения крайне неподходящих для юной леди замечаний этого щенка, брата вашей Присциллы.
– Вы сердитесь на меня?! – заметила Нэн Массингхэм.
– Да, сержусь, поскольку вы ведете себя непозволитель­но! – возмущенно ответил сэр Чарлз.
– Извините. Я не знала, что вам это придется не по ду­ше, – еле слышно проговорила мисс Массингхэм.
Несколько минут сэр Чарлз хранил суровое молчание. Потом он заметил, что Нэн, скорее всего потеряв свой платок, смахивает неудержимо льющиеся слезы перчаткой, размазывая их по щекам. Сэр Чарлз был вынужден остановиться. Он достал собственный платок и взял Нэн за подбородок.
– Ну вот! Не плачьте, дитя мое! Ну-ка, улыбнитесь! – приговаривал он, утирая ее слезы.
Несчастная девушка выполнила его просьбу и через силу улыбнулась. Уэйнфлиту очень захотелось поцеловать славное личико, которое он все еще держал за подбородок, но ему уда­лось взять себя в руки, и они двинулись дальше.
К тому времени, когда путешественники добрались до Фроксфилда, сэру Чарлзу удалось отвлечь свою спутницу, и остаток пути в Спинхамленд прошел бы без инцидентов, если бы не Герцог, который, выспавшись после обеда, проснулся и весьма откровенно выразил желание покинуть экипаж.
4
Остановившись около рощицы, сэр Чарлз высадил своих пассажиров и попросил мисс Массингхэм не отпускать своего капризного любимца надолго. К несчастью, она забыла надеть Герцогу на шею поводок, и едва тот почувствовал под собой твердую землю, радостно залаял и помчался в рощу. Девушка побежала за щенком и скоро скрылась из виду, а сэр Чарлз остался любоваться зимним небом. Оно меняло цвет и постепенно становилось свинцового оттенка, и это показалось ему совсем некстати. По прошествии четверти часа его терпение по­дошло к концу. Он сошел на землю, подвел лошадей к ближай­шему дереву и, привязав поводья, отправился на поиски беглецов.
Вначале на его сердитые крики никто не отвечал, но неожи­данно он услышал слабый возглас. Он раздался совсем близко, но был на удивление тихим. Встревоженный сэр Чарлз двинулся на голос и нашел мисс Массингхэм, лежащую на земле, а Герцог сидел рядом с высунутым языком.
– Ну и чем вы тут занимаетесь, хотелось бы мне знать? – сердито поинтересовался сэр Чарлз, но увидев белое, как снег, лицо Нэн Массингхэм, быстро подошел к ней, опустился на ко­лено и ласково произнес: – О, дитя мое! Вы ушиблись?
Мисс Массингхэм оперлась на предложенную им руку и от­ветила:
– Мне очень жаль, сэр! Я не заметила кроличьей норы, споткнулась и, думаю, что-то случилось с моей лодыжкой. Когда я попробовала встать, то почувствовала такую боль, что упала в о… обморок. Честное слово, я не хотела вновь причи­нять вам неприятности!
– Не бойтесь, вы этого и не сделали! – успокоил он бед­няжку. – Обнимите меня за шею! Я доставлю вас к экипажу.
Сэр Чарлз отнес свою несчастную подопечную к парному экипажу и мягко опустил на сиденье. Одного взгляда на ее ло­дыжку было вполне достаточно, чтобы понять, что необходимо снять сапожок. Однако после второго взгляда, на этот раз на ее лицо, ему стало не менее ясно, что, если девушку подвергнуть столько тяжелому испытанию, она может вновь потерять со­знание. Он отвязал лошадей, вывел их на дорогу и кратко со­общил Нэн, что собирается отвезти ее в Хангерфорд.
– Герцог!.. – с мольбой в голосе прошептала девушка. Сэр Чарлз нетерпеливо оглянулся по сторонам, нашел у се­бя под ногами негодного Герцога, бесцеремонно схватил за за­гривок и протянул хозяйке.
Короткое расстояние, которое отделяло их от Хангерфорда, они покрыли в рекордное время. Мисс Массингхэм перенесла езду по ухабистой дороге с завидными храбростью и терпени­ем, которые тронули ее благородного сопровождающего. Сэр Чарлз перенес девушку из экипажа в гостиницу «Медведь» и сказал:
– Ну вот, мое бедное дитя! Вам скоро станет легче, обе­щаю! Вы славная смелая девочка!
Уэйнфлит внес бедняжку в пустую столовую, положил на деревянную скамью с высокой спинкой и, пока лакей бегал за хозяйкой, осторожно стащил сапожок с быстро распухающей ноги. Как он и боялся, Нэн вновь упала в обморок. К тому времени, когда она пришла в себя, она уже находилась в отдельной гостиной. Открыв глаза, девушка обнаружила, что лежит на софе. Рядом стояла дородная женщина и держала у нее под носом горелые перья, а две служанки прижимали к больной лодыжке мокрые тряпки.
– Ну вот, так-то лучше! – бодро произнес сэр Чарлз. – Ну-ка давайте, дитя мое!..
После этих слов мисс Массингхэм почувствовала, как ее голову приподняли. Она выполнила команду открыть рот и вы­терпела очень неприятную процедуру: ей влили изрядную порцию неразбавленного бренди. Девушка закашлялась, на глазах выступили слезы.
– Ну-ну! – ласково проговорил сэр Чарлз, успокаивающе похлопывая ее по руке, – Не плачьте! Скоро вы почувствуете себя намного лучше!
Мисс Массингхэм была жизнерадостной девушкой, и скоро действительно ей стало легче. Местный хирург, привезенный одним из конюхов после продолжительных поисков, вновь за­ставил ее изрядно помучиться, но когда он заявил, что хотя ло­дыжка и сильно растянута, все кости целы, девушка приобод­рилась и решила, что легко перенесет дорогу до Спинхамлэнда.
Но теперь эта поездка стала невозможной по нескольким причинам. Нэн Массингхэм после такой травмы вряд ли была в состоянии преодолеть тринадцать миль в открытом экипаже, и к тому же, короткий зимний день подошел к концу, и пова­лил густой снег. Сэр Чарлз вынужден был сообщить своей под­опечной, что им придется заночевать в «Медведе».
– По правде говоря, – призналась Нэн, – я очень этому рада! Боль понемногу проходит, но все-таки будет лучше, если я наберусь сил перед дорогой.
1 2 3