Сердце девушки было окончательно разбито. На грудь навалилась такая свинцовая тяжесть, что было трудно дышать. Только что ее муж, с которым они и женаты всего-то несколько часов, объявил, что любит другую. Но почему же он не сказал об этом раньше, почему не остановил обряд венчания? Уж, наверное, Рейборн Прескотт не захотел бы обрекать своего единственного сына и женщину, к которой он питает искреннюю привязанность, на страдания, какие только может причинить брак без любви. Да, она, Камилла, конечно, была бы смертельно унижена, но разве сейчас ей лучше? Неужели она должна терпеть постоянную муку, зная, что ее муж любит Эрику Хазелетт, а на ней женился по принуждению? Горестные мысли роем диких пчел напали на нее, и она не заметила даже, как они сели в машину, отправляясь в усадьбу «Свадебный венок», которая должна была стать для нее родным домом.
Но самым горьким для Камиллы было то, что она все равно любила его. Каждая частица ее души стонала, безмолвно моля об ответной любви. Но Камилла больше не обманывала себя призрачными надеждами. Теперь она твердо знала, что Зак никогда не полюбит ее, что он будет вечно проклинать ее за ту западню, в которую угодил по ее милости.
Камилла закрыла лицо руками, стараясь скрыть рыдания. Машина, выехав из темных улиц Натчеза, неуклонно приближалась к «Свадебному венку».
10
Камилла безуспешно пыталась завязать тесемочки на плечах, на которых, собственно, и держалась ночная рубашка. У нее так тряслись руки, что эта простейшая задача оказалась ей решительно не по силам. Впрочем, удивляться было нечему. Девушка стояла перед непривычным ей туалетным столиком, глядясь в незнакомое зеркало в спальне мужчины, который до сих пор оставался для нее совершенной загадкой.
Заведя автомобиль в гараж «Свадебного венка», Зак повернулся к своей новоиспеченной жене и ровным голосом произнес:
– Дили и Саймон ужасно радуются нашей свадьбе. Они успели уже привязаться к тебе, ты для них стала членом семьи. Отец им ничего не рассказал. Для них мы – счастливая, любящая пара, которой приходилось скрывать свою любовь, а теперь можно наслаждаться ею не таясь. Давай же не будем их разочаровывать и продолжим спектакль.
И он легонько подтолкнул девушку к дверям дома. Саймон и Дили встретили молодоженов горячими и искренними поздравлениями. Камилле не хотелось обманывать их, не хотелось вообще никого обманывать, но ровно так же, как и Зак, она была бессильна разорвать эту цепь событий. Пожилые супруги наперебой заверяли ее, что все ее вещи перенесены в комнату Зака, но она, разумеется, может переложить их как ей только захочется. Дили без устали улыбалась своему дорогому мальчику и его милой женушке, и даже всегда серьезное лицо Саймона время от времени озаряла веселая улыбка. Внезапно, подчиняясь необъяснимому порыву, Камилла по очереди обняла их. Их искренняя радость и почти детский энтузиазм казались ей единственной нитью, еще связывающей ее с миром, где царят покой и здравый смысл.
Вскоре Камилла заметила, как Дили, заговорщически взглянув на Саймона, сказала, что они немного устали сегодня, и попросила разрешения уйти к себе раньше обычного. Камилла поняла, что Митчеллы были уверены – счастливые молодожены только и мечтают, чтобы остаться наедине, – поэтому тактично удалились. Зак проводил Камиллу наверх к своей спальне и открыл перед ней дверь, но, к немалому ее удивлению, сам заходить не стал.
– Скоро приду, – буркнул он и сбежал вниз по лестнице.
Застыв на пороге, Камилла оглядела комнату. Тяжелая строгая мебель, ничего лишнего. У дальней стены – камин. Предусмотрительная Дили разожгла его к их приезду, и теперь весело пылающее пламя причудливыми всполохами озаряло комнату. По всей комнате было расставлено множество цветов в разукрашенных свадебной символикой горшках и праздничных букетов в вазах – не иначе, как Дили постаралась. Но даже их свежий аромат не мог заглушить запаха одеколона Зака. Наверное, Камилла смогла бы различить его среди тысячи других ароматов.
У одной из стен стояла огромная широкая кровать. Покрывало на постели было все в разводах – коричневых, бежевых и голубых. У Зака был отличный вкус. Угол покрывала был откинут. Но Камиллу удивила не кровать, а то, что рядом с ней висело множество книжных полок, а в просветах между ними – замечательные гравюры в узких медных рамках, что было непривычно видеть в спальне.
Подойдя к гардеробу, Камилла убедилась, что ее одежда уже аккуратно развешана рядом с одеждой Зака. На отдельной полочке лежали его ковбойские шляпы, на нижней полке аккуратными рядами выстроилась обувь. Девушка обратила внимание, что все вещи тщательно рассортированы: смокинговая пара, несколько дорогих и модных костюмов, парадные рубашки, различная спортивная одежда, брюки, пиджаки, джинсы и так далее.
Да, Зак понимает толк в одежде, рассеянно пробормотала она.
На одной из полок Камилла обнаружила и свое белье, сложенное аккуратной стопкой.
Покончив с осмотром спальни, она перешла к ванной комнате – просторной и тоже отчетливо мужской по дизайну. В ней господствовали различные оттенки синего – в коврике перед ванной, в кафеле на стенах, в плитках на полу. По стенам на медных крючках-колышках висели коричневато-бежевые полотенца. Возле мраморной ванны на стеклянной полочке лежали несколько золотых колец и цепочек Зака. Дорогие черепаховые расчески, несколько флаконов одеколона и лосьона после бритья – все здесь принадлежало Заку. И эта мысль-ощущение наполняла Камиллу странным томлением.
Пустив воду, она увидела, что с другой стороны туалетного столика стоит вся ее косметика и умывальные принадлежности. Очень скоро длинная и глубокая шоколадно-коричневая ванна наполнилась, и девушка позволила себе вдоволь понежиться в ней, надеясь, что ласковая теплая вода смоет и унесет прочь снедавшую ее тревогу.
Вернувшись в спальню, Камилла заметила на кровати маленькую подарочную коробку, явно предназначенную ей. Внутри оказалась завернутая в тонкую бумагу нарядная ночная рубашка и записка от матери с трогательными пожеланиями.
И вот теперь девушка стояла перед зеркалом, трясущимися руками пытаясь завязать тесемки роскошного ниспадающего одеяния из просвечивающего изумрудно-зеленого шелка. Рубашка была сделана в виде туники из двух отдельных лоскутов, соединенных друг с другом лишь на плечах и на талии узенькими шелковыми лентами. Справившись наконец с этой нелегкой задачей, Камилла посмотрела на свое отражение и пришла в ужас. Сквозь мягкие складки просвечивающего шелка рубашки Камилла увидела очертания своего обнаженного тела. Может, лучше положить ее обратно в коробку и надеть что-нибудь другое, не столь вызывающее? Нет, ведь матушка непременно спросит, понравился ли Камилле ее подарок и надевала ли она его в первую брачную ночь. Не стоит еще одной ложью приумножать ту неправду, в которую превратилась ее жизнь. Да и, кроме того, к чему так волноваться? Ведь ей же совершенно неизвестно, какие намерения питает Зак по отношению к ней. Может быть, он решил сразу же переселить ее в спальню по другую сторону от ванной комнаты?
Впрочем, девушке недолго пришлось предаваться подобным мыслям, потому что дверь за ее спиной тихонько скрипнула, она развернулась и увидела в дверном проеме Зака. Отсветы огня играли на выгоревших прядях его волос и придавали коже теплый золотой оттенок. Сейчас Зак выглядел совершенно так же, как тогда, два года назад, в Юте. Это впечатление было таким сильным, что Камилла почувствовала, как горло сжимает спазм. Несколько секунд они молча глядели друг на друга через разделявшее их пространство комнаты, а потом Зак тихо спросил:
– Тебе больше не нужна ванна?
Спазм не отпускал, и она, лишенная возможности говорить, лишь кивнула. Зак подошел к гардеробу и принялся раздеваться. Все движения его были методичны, размеренны и неторопливы. Сперва он снял спортивную куртку и аккуратно повесил ее на вешалку. Потом по очереди стянул ботинки, поставил их на нижнюю полку. Камилла с волнением наблюдала за ним – он подошел к бюро, взял из ящика какой-то маленький сверточек и скрылся за дверью ванной.
Прислушиваясь к плеску воды и шорохам, доносившимся из ванной комнаты, Камилла напряженно обдумывала, что же ей сказать Заку, когда он вернется в спальню. Ведь им непременно нужно объясниться. Весь этот долгий день она действовала, как велели ей обстоятельства, покорно отдалась бурному потоку событий. Девушка сама не знала, чем объяснить такую непривычную для нее пассивность и безволие. Быть может, тем, что все произошло так внезапно, застало ее врасплох и она, ошеломленная, просто не успела подумать, не успела до конца осознать произошедшее? Или же все это было так невероятно, что она до сих пор не могла поверить, что все это случилось на самом деле, а не в каком-то странном и запутанном сне? Как бы там ни было, теперь настала пора трезво оценить произошедшее. Их брак был спектаклем, а режиссером – Рейборн Прескотт. Ни она, ни Зак не хотели этой свадьбы, их вынудили пожениться. И хотя Камилла любила Зака всем сердцем, она нашла в себе силы признать, что он-то не разделяет ее чувств. Поэтому она не хочет ложиться с ним в постель, ведь физическая любовь, секс оправданны, лишь когда люди любят друг друга, иначе нельзя. Нельзя принадлежать человеку, который тебя не любит. То, что произошло в Юте, было горькой ошибкой, и два года она раскаивалась в ней, а уж тем более не собирается повторять ее.
Теперь, собравшись с мыслями, она знала, что предложить Заку. Они сохранят этот дурацкий брак – только без всякой близости! – пока Рейборн Прескотт не поправится настолько, что сможет пережить их развод. Девушка не сомневалась, что Зак охотно согласится с ней. В конце-то концов, ему наверняка и самому не терпится вернуться к Эрике. Похоже, о их предстоящей женитьбе судачил весь город, ведь даже продавщица сразу же предположила, что жена Зака – не кто иная, как Эрика Хазелетт. Не забыть бы напомнить ему еще и об этом.
А вдруг у него иные планы? Что, если он заявит свои права на нее? Вдруг он возьмет ее силой? Нет, только не Зак. Он ведь такой рассудительный, на этом и надо сыграть. Он поймет, что им с Камиллой лучше остаться добрыми друзьями, товарищами по несчастью, делающими хорошую мину при плохой игре.
Приняв решение, девушка сразу же почувствовала себя гораздо лучше, словно с плеч ее упал тяжелый груз. Подойдя к камину, она остановилась перед ним, задумчиво глядя в огонь, не подозревая, как на ярко-освещенном фоне полупрозрачный шелк стал абсолютно прозрачным и уже не скрывал всех прелестей ее обнаженного тела. Это и увидел Зак, войдя в комнату и потушив свет.
Едва Камилла поняла, что он уже здесь, вся ее недавняя решимость улетучилась. Да что с ней такое? Почему она не повернется и не выдаст ему единым духом тщательно отрепетированную речь? Но тут на девушку повеяло пряным ароматом одеколона, и каждый мускул ее тела словно расплавился в томной неге.
– Ты нравишься мне в зеленом, Камилла. Тебе так идет этот цвет, – померещился ли ей легкий, точно дуновение, поцелуй на обнаженном плече? – Особенно когда ты стоишь в бликах солнца или огня, потому что в них твои волосы так дивно мерцают.
Зак бережно собрал в ладонь густые вьющиеся локоны девушки и отвел их с ее шеи, прижимаясь губами к ее затылку. Камилла против воли вздохнула и качнулась к нему, прислоняясь спиной к его крепкой груди. Он обнял девушку за талию под тонким покровом ночной рубашки и зарылся лицом в ее волосы.
– Камилла, Камилла, – выдохнул он, переводя одну руку к ней на живот и прижимая к себе, чтобы она могла ощутить силу его желания. Потом его руки легли на грудь девушки, а над ухом раздался хриплый нетерпеливый стон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31