В среднем начинающий писатель зарабатывает таким образом 15 долларов в день. Весьма довольный, он удаляется и отправляется к покинутой им пишущей машинке, ожидающей его дома.
Мужчина болезненного вида, взяв гроссбух, заносит в него суммы на квитанциях и фактическую наличку, записывает каждую ставку с точным указанием — где и когда она была сделана. Затем для проверки вновь складывает все цифры и выходит на точный итог. К этому времени является уже и следующий сборщик. Мужчина болезненного вида — один из шести человек в корпорации, каждый из которых принимает ставки от пяти сборщиков. Они корпят над этим приблизительно от четырех часов до шести. Каждый из них за день собирает до тысячи долларов, а все они в целом за день учитывают грязными до девяти тысяч долларов.
Десять с половиной процентов из этих денег уже выплачены. Каждый приемщик сборщиков получает один процент. Дополнительные расходы на зарплату служащих офисов, аренду помещений и прочее съедают еще около трех с половиной процентов. Когда болезненного вида мужчина запихивает выручку за день в брезентовый мешок и относит в заднюю комнату с табличкой на двери: “Бухгалтерия”, от выручки остается около восьмидесяти пяти процентов. В среднем за день это составляет около семи тысяч семисот долларов. Еще десять процентов сразу же наличкой помещаются в конверты, которые вручаются представителям закона и местной власти. Двадцать пять процентов удерживается для нужд местной организации и распределяется между ее членами и главарями, оставшиеся пятьдесят процентов еженедельно отправляются в Чикаго — куш национальной организации. В среднем за шесть дней работы этот куш доходит до двадцати пяти тысяч долларов. Каждый день доля, приходящаяся на этот куш, помещается в сейф бухгалтерии, и в ночь на субботу наличка из сейфа в кейсе отправляется самолетом в Чикаго. Для подстраховки кейс сопровождают двое вооруженных людей: один из местной организации, а другой — из национальной.
В эту субботу в сейфе с пометкой для отправки в Чикаго лежало 27 тысяч 549 долларов. Вместе с ними там хранилось еще двадцать тысяч — резерв на тот маловероятный случай, когда какой-нибудь номер выиграет, или же если возникнет необходимость срочно кого-то подмазать — словом, НЗ для непредвиденных, экстренных расходов. Кроме того, в сейфе было 13 тысяч 774 доллара и 50 центов — недельные отчисления в размере двадцати пяти процентов на нужды местной организации, подлежащие дележке в понедельник. Всего в сейфе на этот раз насчитывалось 61 тысяча 323 доллара и 50 центов, включая и монету в десять центов, полученную от леди.
В шесть пятнадцать в эту субботу запоздалый почтальон с пухлой сумкой прошел в Кенилворф-Билдинг, поболтал с лифтером насчет особых пакетов спецдоставки и поднялся на лифте на девятый этаж. Затем по лестнице спустился на седьмой. Парой минут позже в здание вошли два хорошо одетых человека с кейсами, похожие на страховых агентов, и поднялись на шестой этаж. Лифтер был несколько смущен — в субботу здесь после шести часов обычно не наблюдалось особой активности, — но он отогнал прочь возникшие было подозрения. Когда же спустился в лифте на первый этаж, то увидел, что его ожидают два бородатых молодых человека с футлярами для тромбонов. Один из них спросил:
— Эй, отец, на каком этаже тут у вас “Ассошиэйтед тэленте”?
— На десятом. Но думаю, что они уже все разошлись по домам.
— Лучше бы им этого не делать, мужик. Они вызвали нас специально. Тачка с музыкой на уик-энд, вот так-то.
Лифтер поднял их на десятый этаж. А на седьмом, возле холла корпорации “Увеселительные новинки”, почтальон посетовал страховым агентам на людей которые неточно указывают свои почтовые адреса. Несколькими минутами позже два тромбониста появились на лестничной площадке седьмого этажа и присоединились к трем остальным. Почтальон посмотрел на часы.
— В нашем распоряжении пятнадцать минут, — произнес он.
Они все полезли в почтовую сумку и извлекли оттуда белые носовые платки, которые повязали так, как это делают бандиты, чтобы закрыть лицо. Затем достали два кургузых обреза, стволы которых были спилены почти до казенной части. Тромбонисты открыли свои футляры и извлекли частично собранные “шмайссеры” — автоматы со складными прикладами. Он их мигом собрали и прищелкнули магазины.
Почтальон заявил:
— Хорошо. Дайте мне одну минуту. Он открыл дверь в помещение корпорации и вошел в приемную. Остальные четверо ожидали снаружи; один из тромбонистов не отрываясь смотрел на часы. Все другие офисы на этом этаже были уже закрыты. Сборщики успели прийти и уйти, курьеры в ближайшие полчаса не ожидались, а посему казалось маловероятным, что собравшейся группе людей кто-то помешает.
Почтальон вошел в приемную с робким и смущенным видом. У него были пышные усы, припорошенные сединой, и очки с очень толстыми стеклами. Он приблизился к столу секретарши:
— Прошу прощения, мисс, но я не могу найти эту компанию. Вы не знаете, где находится “Ассошиэйтед ремувалс”?
Секретарша покачала головой:
— Никогда о такой не слышала.
— Ну, может быть, название и не совсем такое. Надпись на посылочной этикетке ужасно неразборчива. Вот, только взгляните... — Он начал обходить стол. — Возможно, здесь написано что-то другое, и я просто неверно прочитал.
Секретарша знала, что никому не позволено заходить сзади ее стола. Если кто-либо попытается сделать это без разрешения, то она должна наступить на кнопку на полу под столом. Но на этот раз ей даже и в голову не пришла мысль о кнопке. Вместо этого она потянулась к посылке. Внезапно почтальон ухватил ее за запястье, сдернул со стула и затолкал в угол. Она упала на бок, ударившись головой о стену. А когда в изумлении подняла глаза, то увидела в руке почтальона направленный на нее пистолет.
— Сможете ли вы своим криком заглушить эту пушку? — спросил лжепочтальон.
Секретарша словно завороженная не сводила глаз с оружия. Она даже при всем своем желании не могла бы и пикнуть. Даже дыхнуть ей было страшно.
Наружная дверь открылась, и вошли четверо мужчин: двое с обрезами и двое с автоматами. Девушка просто глазам своим не верила — ну точь-в-точь как в тех фильмах о гангстерах тридцатых годов! В реальной жизни откуда бы взяться таким автоматам? Автоматы и мыши Уолта Диснея — это все понарошку!
Почтальон убрал пушку под куртку и снял с плеча свою сумищу. Он вытащил из нее шнур и крепко связал руки и ноги секретарши. Она, все еще не веря глазам своим, уставилась на него с открытым ртом, когда он еще туже стянул узлы. “Они зашли не в тот офис, — подумала она. — Должно быть, по соседству снимают сцену для телевидения со стрельбой, и эти люди просто перепутали офис. Произошла досадная ошибка”.
Почтальон заткнул ей рот кляпом из чистого носового платка, в то время как другие внесли из наружного холла два футляра от музыкальных инструментов и два кейса. Почтальон сначала взял кейсы. Люди с автоматами возглавили процессию. Они все проследовали по коридору и остановились возле двери помещения, находящегося рядом с бухгалтерией. Почтальон открыл дверь, и все пятеро ринулись в комнату.
Это было помещение, где должен был бы раздаться звонок тревоги, если бы секретарша вовремя вспомнила про кнопку у себя под столом и надавила бы на нее ногой. Четверо мужчин в коричневой униформе с пистолетами в кобурах на массивных поясах, как у шерифов, сидели за столом и резались!в покер. Они вскочили было, как только открылась дверь, и тут же замерли. Они верили, в отличие от секретарши, в автоматы.
Почтальон приказал им лечь на пол лицами вниз, и они немедленно подчинились. Он использовал их собственные галстуки, чтобы связать руки, и их же пояса, чтобы связать ноги. Оторвал полосы от их рубашек и пустил на кляпы, чтобы заткнуть им рты. Затем все пятеро вернулись в коридор. Один из тромбонистов вернулся в офис секретарши, уселся за ее стол и, положив автомат на колени, стал охранять дверь. Другой тромбонист встал в дальнем конце коридора, следя за закрытыми дверями, которые туда выходили.
Липовые почтальон и страховые агенты со своими обрезами прошли в помещение бухгалтерии.
Оттуда еще не успел уйти один лишь главбух. Он стоял окна, покуривая сигарету и ожидая курьеров. Когда открылась дверь, главбух обернулся, увидел трех входящих мужчин — и сигарета выпала из его пальцев. Он сразу же поднял руки вверх. Это был добропорядочный обыватель, муж и отец, сорока семи лет, среднего роста, малость полноватый и никак уж не готовый вступать в спор с коротко отпиленными обрезами.
Почтальон распорядился:
— Открывай сейф!
— Я не знаю комбинацию, — произнес тот первое, что пришло на ум.
Почтальон подошел к нему и отвесил ему свободной рукой увесистую оплеуху.
— Не трать понапрасну времени!
В ответ молчание.
— Ладно, тогда снимай ботинки! — Почтальон вынул из кармана перочинный нож и открыл его. Главбух уставился на ножик:
— Что вы собираетесь делать?
— Всякий раз, когда я буду просить тебя открыть сейф, а ты будешь отвечать “нет”, я буду отрезать тебе по пальцу на ногах. Один палец ты мне уже должен, так что давай снимай ботинки!
— Подождите! Пожалуйста, подождите! Я не лгу, я... Тот прервал его, обратившись к одному из своих людей:
— Стащи с него ботинки!
Один из страховых агентов подошел к главбуху и, ухватив за грудки, швырнул на стул, потом нагнулся, чтобы ухватить правую ступню бедняги.
Главбух завопил:
— Я все сделаю! Не надо! Я согласен!
— Если управишься за минуту, останешься с пальцами! Главбух поспешил к сейфу. Это была огромная стальная махина, четыре фута в высоту, три в ширину и три в длину. Он в спешке стал набирать комбинацию, но был так взволнован, что в первый раз набрал ее неправильно. Попытался снова — и на этот раз успешно: сейф открылся.
Пока почтальон связывал главбуха и запихивал кляп ему в рот, двое остальных выгружали деньги из сейфа в кейсы. Затем вышли в коридор, где к ним присоединился тромбонист, и все вместе они направились к столу секретарши, уложили автоматы в футляры для тромбонов, а обрезы — в почтовую сумку. И сразу же, как только вышли в наружный холл, сорвали с лица носовые платки, спрятав их подальше, в ту же почтовую сумку.
Затем все вместе направились к лестнице. Страховые агенты спустились на шестой этаж, почтальон поднялся на девятый, а тромбонисты еще выше — на десятый. Все они вызвали лифтера почти одновременно. Тот явно был доволен, что не придется подниматься на каждый вызов отдельно, а удалось собрать всех в лифте за одну поездку. Лишние две ходки сэкономил.
Тромбонисты зашли в лифт первыми и сообщили ему, что они договорились насчет уик-энда. Этажом ниже к ним присоединился почтальон и пожаловался, что какой-то идиот написал неверный адрес на посылке спецдоставки. Через три этажа в лифт вошли два страховых агента и начали живо обсуждать между собой процент прибыли. Все пятеро вместе вышли из лифта, покинув здание. Почтальон повернул направо и медленно побрел по улице. Тромбонисты остановились, прикурили сигареты и обсуждали “тачку с музыкой”. Страховые агенты прошли на парковочную площадку и забрались в свой автомобиль. Когда они выкатили его со стоянки, тромбонисты не спеша направились к их машине и забрались на заднее сиденье. Водитель повернул направо и в полквартале остановился, чтобы дать возможность подсесть почтальону.
Спустя сорок минут у мотеля тромбонисты сорвали свои бороды, почтальон — усы и очки, и все пятеро смыли краску с волос. Затем достали бумагу и ручки и разделили на пятерых 61 тысячу 323 доллара. Пять десятицентовых монет они оставили в сейфе. Среди них была и монета той самой леди.
Глава 5
В тот же самый день на семьсот миль к востоку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Мужчина болезненного вида, взяв гроссбух, заносит в него суммы на квитанциях и фактическую наличку, записывает каждую ставку с точным указанием — где и когда она была сделана. Затем для проверки вновь складывает все цифры и выходит на точный итог. К этому времени является уже и следующий сборщик. Мужчина болезненного вида — один из шести человек в корпорации, каждый из которых принимает ставки от пяти сборщиков. Они корпят над этим приблизительно от четырех часов до шести. Каждый из них за день собирает до тысячи долларов, а все они в целом за день учитывают грязными до девяти тысяч долларов.
Десять с половиной процентов из этих денег уже выплачены. Каждый приемщик сборщиков получает один процент. Дополнительные расходы на зарплату служащих офисов, аренду помещений и прочее съедают еще около трех с половиной процентов. Когда болезненного вида мужчина запихивает выручку за день в брезентовый мешок и относит в заднюю комнату с табличкой на двери: “Бухгалтерия”, от выручки остается около восьмидесяти пяти процентов. В среднем за день это составляет около семи тысяч семисот долларов. Еще десять процентов сразу же наличкой помещаются в конверты, которые вручаются представителям закона и местной власти. Двадцать пять процентов удерживается для нужд местной организации и распределяется между ее членами и главарями, оставшиеся пятьдесят процентов еженедельно отправляются в Чикаго — куш национальной организации. В среднем за шесть дней работы этот куш доходит до двадцати пяти тысяч долларов. Каждый день доля, приходящаяся на этот куш, помещается в сейф бухгалтерии, и в ночь на субботу наличка из сейфа в кейсе отправляется самолетом в Чикаго. Для подстраховки кейс сопровождают двое вооруженных людей: один из местной организации, а другой — из национальной.
В эту субботу в сейфе с пометкой для отправки в Чикаго лежало 27 тысяч 549 долларов. Вместе с ними там хранилось еще двадцать тысяч — резерв на тот маловероятный случай, когда какой-нибудь номер выиграет, или же если возникнет необходимость срочно кого-то подмазать — словом, НЗ для непредвиденных, экстренных расходов. Кроме того, в сейфе было 13 тысяч 774 доллара и 50 центов — недельные отчисления в размере двадцати пяти процентов на нужды местной организации, подлежащие дележке в понедельник. Всего в сейфе на этот раз насчитывалось 61 тысяча 323 доллара и 50 центов, включая и монету в десять центов, полученную от леди.
В шесть пятнадцать в эту субботу запоздалый почтальон с пухлой сумкой прошел в Кенилворф-Билдинг, поболтал с лифтером насчет особых пакетов спецдоставки и поднялся на лифте на девятый этаж. Затем по лестнице спустился на седьмой. Парой минут позже в здание вошли два хорошо одетых человека с кейсами, похожие на страховых агентов, и поднялись на шестой этаж. Лифтер был несколько смущен — в субботу здесь после шести часов обычно не наблюдалось особой активности, — но он отогнал прочь возникшие было подозрения. Когда же спустился в лифте на первый этаж, то увидел, что его ожидают два бородатых молодых человека с футлярами для тромбонов. Один из них спросил:
— Эй, отец, на каком этаже тут у вас “Ассошиэйтед тэленте”?
— На десятом. Но думаю, что они уже все разошлись по домам.
— Лучше бы им этого не делать, мужик. Они вызвали нас специально. Тачка с музыкой на уик-энд, вот так-то.
Лифтер поднял их на десятый этаж. А на седьмом, возле холла корпорации “Увеселительные новинки”, почтальон посетовал страховым агентам на людей которые неточно указывают свои почтовые адреса. Несколькими минутами позже два тромбониста появились на лестничной площадке седьмого этажа и присоединились к трем остальным. Почтальон посмотрел на часы.
— В нашем распоряжении пятнадцать минут, — произнес он.
Они все полезли в почтовую сумку и извлекли оттуда белые носовые платки, которые повязали так, как это делают бандиты, чтобы закрыть лицо. Затем достали два кургузых обреза, стволы которых были спилены почти до казенной части. Тромбонисты открыли свои футляры и извлекли частично собранные “шмайссеры” — автоматы со складными прикладами. Он их мигом собрали и прищелкнули магазины.
Почтальон заявил:
— Хорошо. Дайте мне одну минуту. Он открыл дверь в помещение корпорации и вошел в приемную. Остальные четверо ожидали снаружи; один из тромбонистов не отрываясь смотрел на часы. Все другие офисы на этом этаже были уже закрыты. Сборщики успели прийти и уйти, курьеры в ближайшие полчаса не ожидались, а посему казалось маловероятным, что собравшейся группе людей кто-то помешает.
Почтальон вошел в приемную с робким и смущенным видом. У него были пышные усы, припорошенные сединой, и очки с очень толстыми стеклами. Он приблизился к столу секретарши:
— Прошу прощения, мисс, но я не могу найти эту компанию. Вы не знаете, где находится “Ассошиэйтед ремувалс”?
Секретарша покачала головой:
— Никогда о такой не слышала.
— Ну, может быть, название и не совсем такое. Надпись на посылочной этикетке ужасно неразборчива. Вот, только взгляните... — Он начал обходить стол. — Возможно, здесь написано что-то другое, и я просто неверно прочитал.
Секретарша знала, что никому не позволено заходить сзади ее стола. Если кто-либо попытается сделать это без разрешения, то она должна наступить на кнопку на полу под столом. Но на этот раз ей даже и в голову не пришла мысль о кнопке. Вместо этого она потянулась к посылке. Внезапно почтальон ухватил ее за запястье, сдернул со стула и затолкал в угол. Она упала на бок, ударившись головой о стену. А когда в изумлении подняла глаза, то увидела в руке почтальона направленный на нее пистолет.
— Сможете ли вы своим криком заглушить эту пушку? — спросил лжепочтальон.
Секретарша словно завороженная не сводила глаз с оружия. Она даже при всем своем желании не могла бы и пикнуть. Даже дыхнуть ей было страшно.
Наружная дверь открылась, и вошли четверо мужчин: двое с обрезами и двое с автоматами. Девушка просто глазам своим не верила — ну точь-в-точь как в тех фильмах о гангстерах тридцатых годов! В реальной жизни откуда бы взяться таким автоматам? Автоматы и мыши Уолта Диснея — это все понарошку!
Почтальон убрал пушку под куртку и снял с плеча свою сумищу. Он вытащил из нее шнур и крепко связал руки и ноги секретарши. Она, все еще не веря глазам своим, уставилась на него с открытым ртом, когда он еще туже стянул узлы. “Они зашли не в тот офис, — подумала она. — Должно быть, по соседству снимают сцену для телевидения со стрельбой, и эти люди просто перепутали офис. Произошла досадная ошибка”.
Почтальон заткнул ей рот кляпом из чистого носового платка, в то время как другие внесли из наружного холла два футляра от музыкальных инструментов и два кейса. Почтальон сначала взял кейсы. Люди с автоматами возглавили процессию. Они все проследовали по коридору и остановились возле двери помещения, находящегося рядом с бухгалтерией. Почтальон открыл дверь, и все пятеро ринулись в комнату.
Это было помещение, где должен был бы раздаться звонок тревоги, если бы секретарша вовремя вспомнила про кнопку у себя под столом и надавила бы на нее ногой. Четверо мужчин в коричневой униформе с пистолетами в кобурах на массивных поясах, как у шерифов, сидели за столом и резались!в покер. Они вскочили было, как только открылась дверь, и тут же замерли. Они верили, в отличие от секретарши, в автоматы.
Почтальон приказал им лечь на пол лицами вниз, и они немедленно подчинились. Он использовал их собственные галстуки, чтобы связать руки, и их же пояса, чтобы связать ноги. Оторвал полосы от их рубашек и пустил на кляпы, чтобы заткнуть им рты. Затем все пятеро вернулись в коридор. Один из тромбонистов вернулся в офис секретарши, уселся за ее стол и, положив автомат на колени, стал охранять дверь. Другой тромбонист встал в дальнем конце коридора, следя за закрытыми дверями, которые туда выходили.
Липовые почтальон и страховые агенты со своими обрезами прошли в помещение бухгалтерии.
Оттуда еще не успел уйти один лишь главбух. Он стоял окна, покуривая сигарету и ожидая курьеров. Когда открылась дверь, главбух обернулся, увидел трех входящих мужчин — и сигарета выпала из его пальцев. Он сразу же поднял руки вверх. Это был добропорядочный обыватель, муж и отец, сорока семи лет, среднего роста, малость полноватый и никак уж не готовый вступать в спор с коротко отпиленными обрезами.
Почтальон распорядился:
— Открывай сейф!
— Я не знаю комбинацию, — произнес тот первое, что пришло на ум.
Почтальон подошел к нему и отвесил ему свободной рукой увесистую оплеуху.
— Не трать понапрасну времени!
В ответ молчание.
— Ладно, тогда снимай ботинки! — Почтальон вынул из кармана перочинный нож и открыл его. Главбух уставился на ножик:
— Что вы собираетесь делать?
— Всякий раз, когда я буду просить тебя открыть сейф, а ты будешь отвечать “нет”, я буду отрезать тебе по пальцу на ногах. Один палец ты мне уже должен, так что давай снимай ботинки!
— Подождите! Пожалуйста, подождите! Я не лгу, я... Тот прервал его, обратившись к одному из своих людей:
— Стащи с него ботинки!
Один из страховых агентов подошел к главбуху и, ухватив за грудки, швырнул на стул, потом нагнулся, чтобы ухватить правую ступню бедняги.
Главбух завопил:
— Я все сделаю! Не надо! Я согласен!
— Если управишься за минуту, останешься с пальцами! Главбух поспешил к сейфу. Это была огромная стальная махина, четыре фута в высоту, три в ширину и три в длину. Он в спешке стал набирать комбинацию, но был так взволнован, что в первый раз набрал ее неправильно. Попытался снова — и на этот раз успешно: сейф открылся.
Пока почтальон связывал главбуха и запихивал кляп ему в рот, двое остальных выгружали деньги из сейфа в кейсы. Затем вышли в коридор, где к ним присоединился тромбонист, и все вместе они направились к столу секретарши, уложили автоматы в футляры для тромбонов, а обрезы — в почтовую сумку. И сразу же, как только вышли в наружный холл, сорвали с лица носовые платки, спрятав их подальше, в ту же почтовую сумку.
Затем все вместе направились к лестнице. Страховые агенты спустились на шестой этаж, почтальон поднялся на девятый, а тромбонисты еще выше — на десятый. Все они вызвали лифтера почти одновременно. Тот явно был доволен, что не придется подниматься на каждый вызов отдельно, а удалось собрать всех в лифте за одну поездку. Лишние две ходки сэкономил.
Тромбонисты зашли в лифт первыми и сообщили ему, что они договорились насчет уик-энда. Этажом ниже к ним присоединился почтальон и пожаловался, что какой-то идиот написал неверный адрес на посылке спецдоставки. Через три этажа в лифт вошли два страховых агента и начали живо обсуждать между собой процент прибыли. Все пятеро вместе вышли из лифта, покинув здание. Почтальон повернул направо и медленно побрел по улице. Тромбонисты остановились, прикурили сигареты и обсуждали “тачку с музыкой”. Страховые агенты прошли на парковочную площадку и забрались в свой автомобиль. Когда они выкатили его со стоянки, тромбонисты не спеша направились к их машине и забрались на заднее сиденье. Водитель повернул направо и в полквартале остановился, чтобы дать возможность подсесть почтальону.
Спустя сорок минут у мотеля тромбонисты сорвали свои бороды, почтальон — усы и очки, и все пятеро смыли краску с волос. Затем достали бумагу и ручки и разделили на пятерых 61 тысячу 323 доллара. Пять десятицентовых монет они оставили в сейфе. Среди них была и монета той самой леди.
Глава 5
В тот же самый день на семьсот миль к востоку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26