Однако Керни до сих пор не был уверен, что Борзой именно тот человек, который ему нужен. Ведь торговец наркотиками Монтенегро, казалось, имел в ФОСА не меньший вес. Да плюс ко всему еще и это странное интригующее предложение.
Вариантов было множество.
Они собирались сделать из него своего представителя для обработки мозгов обывателей.
Керни вздрогнул, пытаясь уверить себя, что это от холода.
А из ванной по-прежнему доносился плеск льющейся воды. Керни покачал головой, бросил полотенце на кровать, присел в кресло и протянул руку, чтобы взять со столика свои сигареты и зажигалку.
— Можешь не спешить, милая! — крикнул он Линде, но скорее всего она его не услышала.
Он щелкнул зажигалкой и затянулся. Теперь Керни следил за собой — выкуривал не больше пачки в день.
— Линда?
Женщина не ответила.
В доме Борзого разрешалось носить оружие, поэтому Керни выдвинул ящик стола, достал оттуда пистолет и передернул затвор. Похоже, никто его не трогал.
С сигаретой в зубах и пистолетом в правой руке Керни двинулся к двери ванной.
— Линда!
Он постучал, но никто не ответил. Джеф толкнул дверь, и она сразу открылась.
В лицо ему дохнуло горячим паром; он заметил, что на полу ванной полно воды.
Керни вбежал в помещение и увидел, что Линда полулежит, прислонившись спиной к ванне.
— О, Боже! — воскликнул он.
Неужели она поскользнулась и ударилась головой?
Сигарета полетела в унитаз, пистолет он положил на тумбочку.
Вода была горячая. Керни выключил душ и обеими руками приподнял тело женщины. Крови не было видно.
— Линда!
Ее пульс бился нормально, только не совсем ритмично Керни осторожно ощупал женщину, но никаких травм не обнаружил. Голова Линды свесилась на бок, и Керни уловил запах, шедший из ее рта. От нее просто разило алкоголем.
* * *
Рука Линды дрожала, когда она прикуривала сигарету. Женщина была в халате, а на голове ее Керни не очень умело соорудил тюрбан из махрового полотенца.
— Мне нужно выпить, — хрипло произнесла она.
— И не думай об этом.
— Но мне станет легче.
— Никакой выпивки.
— Но я лучше знаю, что мне поможет.
— Сомневаюсь. К тому же очень плохо, если твое самочувствие будет зависеть от дозы алкоголя.
Линда начала подниматься, но вдруг замерла и схватилась за живот. Керни решил, что ее сейчас снова вырвет, и предупредительно подсунул тазик, который не так давно вымыл.
Но Линда подавила спазм и без сил упала в кресло.
— Что с тобой происходит? — спросил Керни, стараясь, чтобы его голос звучал мягко.
— Я устала, вот и все. Это не преступление.
— Нет, устать может каждый. Но большинство людей не засыпает в ванне, так что извини мое любопытство. И скажи, пожалуйста: разве обязательно напиваться уже с утра?
— А я забыла посмотреть на часы.
Она произнесла это без улыбки, пристально глядя на него. Голос женщины звучал хрипло, в глазах до сих пор был туман.
Керни встал и принялся тщательно обыскивать комнату.
— Что ты делаешь?
— Бутылка виски в буфете все еще наполовину полная. Такой она осталась со вчерашнего вечера. Я ищу бутылку джина, поскольку именно джином от тебя пахло. Если хочешь скрыть, что ты пила, то в следующий раз возьми водку. Кажется, в Америке водку называют «напитком учителей», поскольку после нее изо рта почти не пахнет.
Ну, а лучше всего…
Он умолк, протянул руку и взял с полки сумку Линды. Бросил ее на кровать, звякнуло стекло. Внутри были две пустые двухсотпятидесятиграммовые бутылки из-под джина. Керни с отвращением посмотрел на этикетки.
— И ты пьешь такое?
— Мне было хорошо, Джеф.
Керни закрыл сумку и повернулся к женщине. В его голове прозвучала словно услышанная наяву фраза, которую ему обязательно сказал бы в таком случае его шеф в Лондоне:
«Ты должен убить ее прежде, чем она подорвет твою легенду, иначе погибнете оба».
И так же мысленно Керни ответил:
«Пошел в задницу».
Глава двадцать пятая
Он откинул полог и вошел в палатку. Слабые лучи солнца с трудом проходили сквозь толстый брезент.
Посреди палатки он увидел ее — светлое пятно в темном помещении. Он стоял неподвижно, боясь закрыть глаза, которые следовало приучить к темноте, чтобы не упустить ни одного мига, в который он мог видеть любимого человека.
Постепенно Дэвид Холден мог уже разглядеть Рози Шеперд во всех деталях.
Она стояла на коленях на одеяле, которым были покрыты два надувных матраца, служивших им постелью. Колени и ноги женщины были крепко сведены вместе, руками, перекрещивающимися на груди, она обнимала себя за плечи. Ниже пояса Рози была совершенно обнаженной, но выше талии на ней было одето что-то черное — то ли блузка, то ли свитер.
Оказалось, все же — блузка, уставная, армейская. Холден убедился в этом, когда подошел ближе. Женщина повернулась к нему, и он увидел ее упругие груди, торчавшие из-под расстегнутой блузки.
Холден опустился на колени рядом с Роуз, обнял ее за шею.
— Я люблю тебя, Дэвид, — прошептала женщина.
— Я знаю, дорогая.
И он с силой прижался губами к ее рту: груди женщины уперлись в его грудную клетку, ее пальцы гладили его волосы. Ладони Холдена гладили ее плечи, одновременно снимая с них последние сантиметры ткани. И вот Рози осталась полностью обнаженной.
Ее руки легли на талию Холдена, нащупывая пряжку его ремня. Тем временем Дэвид сбросил куртку и снял кобуру. Ловкие пальчики Рози уже расстегнули пояс и теперь — с одной за другой — расправлялись с пуговицами.
Холден был готов еще до того, как ее ладонь легла на его заветное место. Он крепко прижал женщину к себе и еще раз поцеловал в губы; их руки ласкали друг друга.
Холден увлек ее на одеяло, навалился сверху; его пальцы мяли ее соски, которые становились еще тверже.
А потом ноги женщины раздвинулись и Холден со стоном наслаждения вошел в ее горячее тело.
Глава двадцать шестая
Небольшой транспортный самолет из фирмы Честера Литла стоял на самом краю аэродрома. Двигатели постепенно набирали обороты.
Дэвид Холден остановил машину, пропуская вперед другие автомобили, в которых ехали «патриоты».
Роуз никак не могла отвести от него глаз.
— Слушай, — сказала она, — если вдруг тебя убьют или что-то такое, то я действительно взбешусь, а ты ведь знаешь, какая я в гневе?
Дэвид кивнул с улыбкой.
— Ну, я и сам буду не очень рад. И, кстати, если ты вдруг вздумаешь отправиться на тот свет, я очень обижусь, Рози.
Она пожала плечами и подняла брови.
— Ну, что ж, тогда, похоже, нам обоим придется выйти из дела живыми, иначе кому-то не избежать неприятностей.
— Вот это правильно, — согласился Дэвид.
— Почему ты меня любишь? — спросила она и тут же пожалела о сказанном.
— Что?
— Нет, ничего. Просто я рада, что ты меня любишь.
Она взяла его руку и положила себе на грудь.
— Нет, это был хороший вопрос.
Она подалась к нему всем телом.
— Здесь нет конкретной причины, — произнес Дэвид, — нет даже десяти конкретных причин. Я могу назвать многое, что мне нравится в тебе, но я не могу сказать, что люблю тебя именно поэтому. Ну, ведь было бы глупо говорить: я люблю тебя за твои волосы, или глаза, или голос…
— Не упоминая уж мой блестящий интеллект.
Рози мягко рассмеялась, все еще прижимаясь к нему. Холден провел ладонью по ее лицу, и женщина поймала губами его пальцы.
— Я просто люблю тебя, Рози. Вот и все. Я выйду из машины здесь.
Он крепко сжал ее в объятиях, и их губы слились в долгом поцелуе.
— Я вернусь, — шепнул Холден, переводя дыхание.
Господи, как ей не хотелось расставаться.
Он вышел из машины, но потом повернулся и взял ее за руку. Женщина молча смотрела на него.
— Когда я вернусь, — сказал Холден, — давай подумаем о ребенке. Ну, может, не сразу. Когда будут более благоприятные условия.
Он поцеловал ее руку и захлопнул дверцу.
Рози сидела в машине, глядя на самолет. Она слышала, как Дэвид открыл багажник и вытащил свой вещмешок. Они добирались сюда окольными путями, а люди Митча Даймонда все время были на связи, чтобы предупредить о возможной опасности.
Холден был одет в армейский комбинезон, а Рози — в джинсы, свитер и куртку.
Краем глаза она видела, как он идет к самолету, забросив мешок на плечо. Его волосы — лучшие в мире волосы — развевались на ветру. На спине висела М-16.
Роуз облизала пересохшие губы.
А потом резким движением повернула ручку и распахнула дверцу автомобиля.
И бросилась бежать за ним вдогонку.
Холден оглянулся, остановился, поставил мешок на землю. Он принял ее в свои объятия, поцеловал в губы.
А затем молча подхватил мешок и двинулся в направлении гудящего моторами самолета.
Роуз Шеперд осталась на месте и лишь спустя несколько секунд осознала, что кричит на весь аэродром:
— Я хочу ребенка от тебя, Дэвид Холден! Ты слышишь? Я хочу от тебя ребенка!
Глава двадцать седьмая
Он сделал ей два укола, используя шприц из аптечки, спрятанной в машине. Первый раз она сопротивлялась, вторую инъекцию приняла уже безропотно.
Следы от уколов были настолько незаметны, что их можно было разглядеть лишь в микроскоп. Ну, может, опытный врач тоже обнаружил бы их. Однако Борзой и Монтенегро не были хорошими врачами и, судя по всему, не располагали микроскопом.
Теперь он сидел на пляже, подставляя лицо соленому ветру и мелким брызгам воды.
Джеффри Керни смотрел на восток. Сейчас он находился настолько южнее Британских островов, что даже если бы вдруг каким-то чудом получил возможность видеть на большом расстоянии, то наверняка свернул бы себе шею, выворачивая ее влево.
Он подумал о женщине — его связной — которая говорила, что он обязан ликвидировать Линду Эффингем. И вспомнил, насколько сильно потрясла его сама эта мысль.
Больше всего его раздражало то, что связная, несомненно, была права.
Линда стала объектом, наиболее опасным для людей его профессии. Горящая желанием помочь дилетантка, страдающая вызванным алкоголем неконтролируемым словесным поносом. Однако он был действительно сильно привязан к ней, а сердцу трудно приказывать.
Проблема была в том, что он любил ее больше себя и любил свою работу.
— Черт бы все это побрал, — сказал Керни, но услышал его лишь ветер, да, может, еще пара чаек.
Он любил ее, и тут уже ничего не поделаешь.
Вот поэтому он сделал ей укол витамина В и слабого успокаивающего, а не всадил просто в вену пустой шприц, что неизбежно привело бы к смерти от закупорки сосудов.
Дело в том, что он предпочел бы закупорить свои сосуды, лишь бы не ее.
Он принял решение — непрофессиональное, даже нелогичное, но в одном Керни был уверен: он никогда не пожалеет о сделанном выборе.
Глава двадцать восьмая
Смит повесил седло на крюк и услышал, как тихонько скрипнула дверь конюшни. Он мгновенно развернулся, в его руке уже была «Беретта».
На пороге стоял Боб Тубирс.
— Никогда, — медленно произнес Смит, — не подходи так ко мне. После сегодняшнего случая мои нервы еще не пришли в порядок.
Он спрятал пистолет, взял тряпку и принялся протирать седло. Араби — уже вычищенная и вымытая — с аппетитом уминала сено из ясель.
— Они приезжают, Мэтью.
Смит молча кивнул, не поворачиваясь.
— Я знаю, что ты не все мне сказал, — продолжал Боб.
Смит медленно надвинул шляпу на лоб.
— Я видел один объект, — произнес он негромко. — Значит, есть и другие. Зенитные установки. С радарами, все, как положено. Мы должны захватить несколько таких объектов синхронно с захватом поезда и любыми средствами удержать их в наших руках до нужного момента.
Единственное, чего я не сказал, когда излагал мой план, так это то, что «ударники» никак не позволят нам просто посадить заключенных на поезд и благополучно отбыть из форта. Они наверняка поднимут боевые вертолеты, которыми располагают, а то и вызовут авиацию с базы Стайнмец.
Ты же сам говорил мне, что эта база приняла присягу на верность Маковски и теперь президентские отряды располагают достаточным количеством опытных пилотов, по принуждению или из корысти согласившихся служить неправому делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19