Мне предстоит тяжелый труд: растолковать Берю, что в Великобритании нельзя пить спиртное в любое время суток. Он меня слушает с лицом, помертвевшим от разочарования.
– Скажи ей, что мы французы, – предпринимает он последнюю попытку, – и нам не обязательно соблюдать эти правила.
Я бросаю на него строгий взгляд.
– Слушай, дружище, нам придется выпить чаю. Мне нужно расспросить эту старую грымзу, и я не хочу попирать законы страны.
Толстяк моментально замыкается во враждебном молчании.
Когда перед нами стоит дымящийся чайник, я начинаю расспрашивать даму с пучком. К счастью, она разговорчива и рада поболтать с французом.
За время меньше того, чем требуется Берю, чтобы выпить сто сантилитров ронского, я узнаю, что винный завод Мак-Геррелов один из крупнейших в округе. Он действительно находится в Майбексайд-Ишикене, но владельцы живут в трех километрах отсюда, в Стингинесе. По тому, что их жилище называется Стингинес Каста, я без особого труда делаю вывод, что они местные помещики и владеют замком.
Выпив глоток чая на двоих и купив Берю белую рубашку, мы направляемся в Стингинес.
В округе всего одна гостиница – «Большой отель щедрого шотландца». Несмотря на длинное название, это весьма скромное заведение.
Его содержит супружеская чета – мистер и миссис Мак-Хантин, которым помогает служанка лет восемнадцати с очень милой фигуркой. Я объясняю, что мы французские туристы, заехавшие в страну волынок, и нас встречают, как Анкетиля, после того как он в пятый раз выиграл Тур де Франс. Мак-Хантин – тип лет шестидесяти, лысый, со светлыми усами, толстыми блестящими щеками и животом, не дающим забыть о страсти шотландцев к регби. Его половина, наоборот, высокая, тощая, но при этом совсем не неприятная.
Нам дают две самые лучшие комнаты в гостинице: туалет на том же этаже, а горячая вода на кухне. Служанка приносит мой багаж. Глядя на ее круп, я принимаю решение. Этот цветочек мне подходит. Не только с сентиментальной точки зрения, но и в плане получения информации о местных жителях.
Я сразу перехожу к делу и достаю мою улыбку восемьдесят четвертого размера, к которой добавляю убийственный взгляд, проникающий глубже, чем ренгеновские лучи. Она краснеет.
Сообщение принято, командир!
И вот мы одни в моей комнате. Она мне объясняет, как открыть занавески на окне. Изобретательные люди эти шотландцы: достаточно потянуть за веревочку, и шторы откроются. Затем она мне демонстрирует, как открывать воду: достаточно повернуть кран против часовой стрелки. Остроумно, а? Потом показывает, что на кровати лежат два одеяла, шотландские, а в комоде есть ящики.
Исчерпав информацию, она замолкает и смотрит на меня своими огромными голубыми глазами, полными невинности и восхищения.
Я спрашиваю ее заглавие. Ее зовут Кэтти Мэппл. Я ей говорю, что она очень хорошенькая, она мне верит. В общем, дела идут как по маслу. Я прикидываю, стоит ли сразу демонстрировать ей мой фирменный поцелуй, и решаю, что нет. Время работает на меня. Дадим ей привыкнуть к моей привлекательной внешности. А пока я работаю на ее национальной территории и даю однофунтовую бумажку, напечатанную в Англии.
Сообразив, что это первый случай в истории Шотландии, чтобы джентльмен дал такие чаевые, я вздрагиваю: она сочтет меня чокнутым, вызовет санитаров, и они меня по-быстренькому запрут в дом хи-хи.
Ничего такого не происходит. Кэтти ведет себя разумно: кладет купюру в карман. За такие деньги она готова покрасить Букингемекий дворец кисточкой для ресниц.
– Вы чудесная девушка, – заявляю я, взяв ее за подбородок.
Она очень скромно отвечает мне «да» и убегает, не потому, что я ее пугаю, а из-за того, что ее зовет мамаша Мак-Хантин.
Убегая, она наталкивается на веселого Берюрье.
– Может, я и ошибаюсь, – говорит Толстяк, – но меня не удивит, если ты быстро добьешься успеха. Ты только не смейся, но мне понравилась хозяйка. Она немножко костлява, но после Берты это внесет некоторое разнообразие.
Он секунду размышляет, потом робко спрашивает:
– Сан-А, скажи, как по-английски будет «Вы мне нравитесь»?
День проходит тихо-мирно. Пока Толстяк дрыхнет в гостинице, я болтаюсь по поселку. На холме, доминирующем над диким озером с серой водой, высится Стингинес Кастл. Это феодальный замок с узкими окнами, витражами собора и трехвековыми деревьями. Когда я, дойдя до подножия холма, сажусь на траву, замечаю выезжающий с парадного двора маленький черный «триумф», управляемый очаровательной белокурой девушкой, чьи волосы развеваются по ветру.
Я видел ее какую-то секунду, но этого достаточно, чтобы разглядеть, насколько она красива. Не знаю, является она постоянной жительницей замка или нет, но в обоих случаях очень хочу с ней познакомиться. И как можно ближе.
Я в задумчивости возвращаюсь в гостиницу, когда на прекрасную шотландскую провинцию начинают медленно опускаться сумерки. Толстяк ждет меня перед тройной порцией виски, поскольку сейчас как раз час "Ч", точнее, час "В". Очевидно, он уже выпил несколько стаканчиков, если судить по его физиономии, светящейся, как взлетно-посадочные полосы Орли в туманный день.
Он встречает меня кудахтаньем гиппопотама, которого щекочут.
– Знаешь, парень, – сообщает он мне, – акции с хозяйкой резко идут вверх. Я ее пощупал на лестнице, и она посмеялась. Это хороший знак, а?
– Еще какой!
Мы садимся за стол, и веселое настроение достойного полицейского разом падает, как беременная женщина в духоте метро.
Меню: вареная баранья нога и горох, тоже вареный. Баранья нога напоминает старую шину, а горох – дробь.
Когда горошина падает на тарелку, кажется, что потерял пуговицу от ширинки.
Берюрье хнычет:
– Эти люди учились готовить на заводе, производящем химическое оружие. Ах, видела бы меня моя Берта!
Поскольку голод не тетка, он съедает и шину, и дробь А я тем временем смотрю во все глаза на служанку. В тот момент, когда она приносит десерт (яблочный пирог), я прошу ее зайти ночью ко мне в комнату для крайне важного сообщения. Она в очередной раз краснеет и соглашается взмахом ресниц.
– Что ты у нее спросил? – ворчит Берю.
– Какой масти была вороная лошадь Генриха Восьмого, – отвечаю я.
Почти полночь (по Гринвичу), когда Кэтти скребется в мою дверь.
Она сменила юбку из шотландки на халат, тоже из шотландки.
Как только она вошла, я сразу обнимаю ее. Под халатом у нее лифчик и трусики (естественно, тоже в шотландскую клетку).
Мне говорили, что англичане очень расположены к Общему Рынку, но я не знал, что до такой степени
Кэтти всей душой за сближение европейских наций. Клянусь вам, она усваивает мою методу в шесть секунд. Опыта у нее никакого, зато есть огромное желание его приобрести. Я вкалываю как каторжный.
Способная девочка.
Веселье в разгаре, хотя огонь в моей комнате не горит. Наконец Берюрье начинает колотить в стену ботинком.
– Эй, Сан-А, – орет Толстяк, – пожалей хоть немного свою телку! Тебя что, снимают для телевидения?
Мы успокаиваемся. Наступает время разговоров шепотом.
Я начинаю объяснять детке, теперь исключительно по-английски, как я рад, что познакомился с ней. Я ей говорю, что ее деревушка просто потрясающая, а на холме прекрасный замок.
Так, потихоньку, я подвожу ее туда, куда мне нужно, и она читает мне длинную лекцию о семействе Мак-Геррел.
Завод принадлежит старухе Мак-Геррел Хелен-Дафне. Этой старой леди лет семьдесят, и живет она в кресле на колесиках, потому что копыта сказали ей прости-прощай.
Два года назад делом руководил ее племянник Арчибальд, но этот достойный человек погиб в Африке во время сафари, и старуха, жившая на Лазурном берегу вместе с внучатой племянницей Синтией, быстро вернулась, чтобы взять все в свои руки. Поскольку она слишком стара и больна, чтобы напрямую руководить бизнесом, то пригласила для этого специалиста, некоего МакОрниша. Ее внучатой племяннице Синтии лет двадцать пять. Она красивая блондинка и спортсменка. Готов поспорить на караван верблюдов против каравана тещ, что именно ее я видел за рулем «триумфа». Она помолвлена с местным папенькиным сынком сэром Конси, сыном баронета Экзодуса Конси. Но дело затянулось, и о свадьбе пока не слышно.
Когда любезная и щедрая Кэтти оставляет меня, чтобы отправиться отдохнуть, что она вполне заслужила, я быстренько классифицирую моих персонажей.
Меня бы удивило, если бы мамаша Мак-Геррел была замешана в контрабанду наркотой. У пожилой леди есть менее легкомысленные занятия. Это также не подходит ни для возраста ее племянницы, ни для положения сына баронета. Нет, на первый взгляд я склонен подозревать Мак-Орниша. Этот парень руководит заводом, значит, имеет все возможности организовать известный вам маленький бизнес.
Надо присмотреться к нему повнимательнее.
Глава 5
На следующий день мы с Толстяком едем в город за покупками. Я покупаю бинокль, а Берю шикарный спиннинг.
У меня начинается стадия наблюдения, и Мастодонт мне пока не нужен. Поскольку он слишком увивается возле мамаши Мак-Хантин и ее муж уже начинает на него недобро коситься, я посоветовал ему порыбачить на озере Стингинес, которое считается рыбным. В округе даже ходит легенда, что в нем живет чудовище, появляющееся примерно раз в пятьдесят лет.
– Вот бы его поймать! – мечтает Берю. – Они бы точно напечатали мой портрет в своих брехаловках.
Сорок восемь часов мы наслаждаемся настоящим отпуском. Лежа на свежей траве, я отмечаю все поездки в замок и из замка и знакомлюсь с персонажами. Я замечаю старушку Дафну, которую дворецкий, торжественный как сама Англия, вывозит по утрам и после обеда в парк; замечаю молодого сэра Конси, у которого, на мой взгляд, унылый вид, и мистера Мак-Орниша, ночующего в замке после дня на заводе; и любуюсь прекрасной Синтией. Каждый день после обеда девушка ездит в Майбексайд-Ишикен на своем маленьком «триумфе» и возвращается в сумерках с развевающимися по ветру волосами...
Вечером, проглотив отвратительную стряпню папаши Мак-Хантина, я иду в постельку на встречу с мисс Кэтти.
Первый день рыбалки Берю оказывается удачным: шесть форелей, самая маленькая из которых весит не меньше восьмисот граммов. Жирдяй на седьмом небе от счастья Это его праздник! Он хочет сфотографироваться со своими трофеями. Он вмиг забывает о костлявой хозяйке и ходит за Мак-Хантином до тех пор, пока тот не разрешает ему приготовить улов самому, правда, с условием, что Берю купит на свои деньги масло, необходимое для готовки.
– Завтра, – ликует Мамонт, – я надеюсь на еще лучший результат!
– Завтра, – говорю я ему, – у тебя будут лучшие занятия, нежели, рыбалка.
– Какие?
– Ты совершишь вооруженное нападение.
Он осушает кружку «гиннеса», облизывает своим коровьим языком толстые губы и заявляет:
– С тобой надо быть готовым ко всему, но я бы все-таки хотел, чтобы ты мне объяснил, что к чему.
– Нам надо проникнуть в Стингинес Кастл, приятель.
– Ну и что?
– Я придумал способ быть встреченным с фанфарами.
– Давай, я тебя слушаю.
– Ты переоденешься...
– В кого?
– В кого хочешь. Главное, чтобы ты стал неузнаваемым.
– КлЕво! Мне это нравится. А потом?
– Наденешь маску.
– Это мне тоже нравится. Продолжай.
– И засядешь на дороге, ведущей к замку. Сразу за боковой дорогой, уходящей к озеру, представляешь себе?
– Как будто нахожусь там. Дальше!
– В сотне метров впереди рассыплешь гвозди.
– На кой хрен?
– Чтобы проколоть шины малышки Синтии, племянницы хозяйки замка.
– Не врубился...
– Имея проколотые колеса, девочка будет вынуждена остановиться.
– Понял. А потом?
– Выскочишь из кустов с револьвером в руке.
– Я?
– Ты! Крикнешь ей: «Мани!» Только не вздумай орать на французском!
– Значит, я буду грабить дилижанс.
– Да, нападешь на девушку, а тут появляюсь я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20