воскликнул он.- В наши времена так редко можно встретить хорошего фехтовальщика. Не желаете ли померяться силами?
- Прямо сейчас?
- А почему бы и нет?
- Пожалуйста. С вами, барон?
- Нет, с Федерико. Он мой ученик в фехтовании на рапирах: чрезвычайно способный ученик, насколько я могу судить. Однако вы, наверное, все еще утомлены с дороги. Да еще этот приступ слабости...
Я бросил взгляд на Федерико. Он ожидал моего ответа с выражением напряженного внимания на лице. Заметив, что я наблюдаю за ним, он тут же отвернулся в сторону.
- О, приступ уже давно прошел,- сказал я.- Я в полной форме и готов к вашим услугам.
- Превосходно! - воскликнул барон фон Малхин.- Федерико, проведи доктора в гимнастический зал. Вот ключ от ящика с рапирами. Я сейчас приду.
Федерико пошел вперед, напевая про себя какую-то итальянскую песенку. Он шел так быстро, что я едва поспевал за ним. В гимнастическом зале мы сбросили с себя пиджаки и жилеты, он молча подал мне маску и рапиру. По-видимому, он не намерен был дожидаться барона. Отойдя друг от друга на изрядную дистанцию, мы отвесили поклоны и стали в позицию.
Федерико начал с обводного удара в левую сторону и двойной финты, за которой, как я того и ожидал, последовал круговой удар. Я без особого труда парировал этот выполненный на ученический лад выпад. По правде говоря, я вообще не ожидал, что этот поединок окажется особенно интересным, и принял вызов только из желания доставить удовольствие барону. Я отнесся ко всему этому не очень серьезно и, механически парируя удары своего противника, все еще продолжал думать о Бибиш и о том, что скоро вновь увижу ее.
Но наш поединок вдруг принял непредвиденный оборот.
На мой очередной удар, которым мне удалось отклонить рапиру Федерико в сторону, тот ответил рядом чрезвычайно искусных притворных выпадов. Я понял, что недооценил своего противника. Еще до того, как я успел разгадать его намерения, тот нанес круговой удар, который я смог отвести лишь наполовину и который достиг моего плеча.
- "Туше"**,- отметил я и вновь встал в исходную позицию. Я был ужасно зол на себя и не мог понять, как допустил промах. За последние годы я получил два приза на фехтовальных турнирах, а моим противником был всего лишь подросток, начинающий фехтовальщик.
- Удачный удар,- сказал я и вдруг заметил, что моя рубашка над левым плечом надорвана и из небольшой царапины выступили капли крови. Только теперь я увидел, что на конце рапиры моего противника не было так называемой "пуговки", того обтянутого кожей шарика, который предупреждает возможность ранений при фехтовальных состязаниях. Направленное против меня оружие было смертоносным.
- Знаете ли вы, что у вашего клинка нет предохранительной пуговки? спросил я.
- Как и у вашего,- ответил он мне.
В первый момент я даже не сообразил, что он хотел этим сказать. Я посмотрел на него с изумлением. Он спокойно выдержал мой взгляд. Только теперь я понял, в чем дело.
- Неужели вы думаете, что я стану драться на дуэли со школьником?
Я не сказал этого, а только хотел сказать. Его взор -взор этих больших, синих, как ирис, глаз, отливавших серебристым блеском,- помешал мне произнести эти слова вслух. Затем во мне произошло нечто такое, что я и поныне еще не в состоянии объяснить.
Может быть, здесь сыграло роль озлобление по поводу того, что я позволил ему тушировать себя, или желание реванша и стремление загладить свою неудачу? Нет. Ни одного из этих мотивов у меня, конечно же, не было. На меня подействовало, каким-то странным образом подавляя мою волю, выражение лица Федерико и его взгляд. Я вдруг почувствовал, что стою лицом к лицу не с мальчиком, а с мужчиной - мужчиной, которого я оскорбил, усомнившись в его мужестве, и которому я обязан дать удовлетворение.
- Ну что? Вы готовы? - услышал я голос Федерико.
Я утратил всякое самообладание и перестал здраво мыслить. Я ощущал только страстное желание помериться с ним силами, сразиться, как в настоящем бою.
- Начинайте! - воскликнул я, и наши клинки скрестились.
Я припоминаю, что вначале у меня было нечто вроде плана. Я все еще был убежден, что я сильнее своего противника и что от меня зависит придать ходу поединка то или иное направление. Я не хотел ранить Федерико, я хотел только ограничиться зашитой, свести все его выпады на нет и в подходящий момент выбить оружие из его руки.
Но дело приняло совсем иной оборот.
Уже по первым ударам Федерико я понял, что до сих пор он только играл со мной. Теперь он относился к нашему поединку серьезно. Я имел дело с чрезвычайно искусным фехтовальщиком и непримиримым врагом. Он нападал на меня с такой смелостью, такой страстностью и одновременно с такой осторожностью, каких я не встречал доселе ни у одного из своих противников. "С кем я дерусь?" - спрашивал я самого себя, отступая шаг за шагом назад. Кто этот грозный противник? Чье у него лицо? Откуда у него взялся этот неудержимый и бурный темперамент?
Я больше не думал о том, чтобы ограничиваться защитой. Я видел, что на карту поставлена моя жизнь, и перешел в нападение, но он без особых усилий отбивал все мои выпады. С ужасом я убедился, что не имею ни малейших шансов на успех. Он оттеснил меня к самой стене. Рука моя устала, и я понял, что погиб. Я сознавал, что в ближайшую секунду последует заключительный удар... В отчаянии собрав все оставшиеся силы, я пытался отсрочить неизбежный конец. Мною овладел страх...
- Прекратить! - раздался вдруг чей-то голос.
Мы подняли наши клинки кверху.
- Ну как, доктор, вы довольны моим учеником? - спросил барон.
Мне кажется, что я засмеялся. Истерический смех - вот и все, к чему свелся мой ответ.
- Теперь я возьму на себя руководство поединком,-продолжал барон.-Федерико! Один шаг назад. Еще один. Я буду тебе подсказывать удары. Тот, кто окажется тушированным, обязан сам об этом заявить. Внимание! Начинайте.
С молниеносной быстротой он стал подсказывать удары, и с такой же быстротой Федерико выполнял его приказания. И вдруг рапира вылетела из моей руки. Федерико поднял ее и подал мне. Затем он молча протянул мне руку.
* * *
Барон проводил меня до ворот парка.
- Для своих пятнадцати лет Федерико довольно хорошо фехтует, не правда ли? - заметил он, прощаясь со мною.
- Ему только пятнадцать лет? - спросил я.- Но он не производит впечатления мальчика, он настоящий мужчина.
Барон отпустил мою руку.
- Да, он мужчина. Он уже взрослый,- сказал барон, и по его лицу скользнула неясная тень,- Представители того рода, из которого он происходит, очень рано мужают.
* * *
По пути домой мною овладело очень странное состояние. Мне казалось, что я не иду, а парю над деревенской дорогой. Порою во сне испытываешь ощущение, словно тебя несет порывом ветра. Вот и сейчас я чувствовал себя бестелесным, лишенным всякого веса и вместе с тем очень взволнованным и почти потрясенным. Появилась Бибиш и вступила за моей спиной с кем-то в поединок. Поединок не на жизнь, а на смерть. Все мое существо было взбудоражено, и острее, чем когда-либо, я ощущал, что живу полной жизнью. Мне кажется, я был очень счастлив в это утро.
В моем кабинете меня дожидалась какая-то старушонка, мать лавочника из соседнего дома. Она жаловалась на сильный кашель, стесненное дыхание, боль при глотании и царапанье в горле.
Я посмотрел на нее с недоумением и крайним изумлением.
Я совершенно позабыл, что состою здесь деревенским врачом.
* Нимрод - в Ветхом Завете (Быт. X, 8) - сын Хуша, по иудаистической традиции считается предводителем строителей Вавилонской башни. Отличался также великим искусством в охоте на зверей.
** В фехтовании - легкое касание рапирой, засчитываемое поражение.
Глава IX
Я ее встретил...
Я встретил Бибиш неделей позже. Это было в обеденное время: на деревенской улице дрались собаки, лавочник стоял перед дверями своего заведения и кричал мне, что наступает оттепель. Я пошел дальше, завернул за угол и увидел автомобиль марки "кадиллак"...
Зеленый автомобиль стоял перед маленьким приветливым домиком с выкрашенными в голубой цвет ставнями и небольшим эркером над дверью. Двое рабочих с помещичьего двора вытаскивали из автомобиля какой-то большой предмет странной формы, обтянутый парусиной, и вносили его в сени. Бибиш стояла в стороне и разговаривала с князем Праксатиным. Она не видела меня. Коричневая овчарка терлась головой о ее черное котиковое манто, а вокруг нее шумели радостно суетившиеся в лучах зимнего солнца воробьи.
- Итак, вы разыскали его,- говорил русский.- И даже беседовали с ним. Да вы просто ангел, Каллисто! Ваши слова звучат в моих ушах, словно пасхальный благовест колоколов. Как он себя чувствует? Чем он теперь занимается? Голова его всегда бывала полна всевозможных замыслов. Находившуюся у него в кармане сотню рублей он превращал в тысячу - такой уж он был человек. Но почему же он не отвечал на мои письма? Неужели он стыдится своего старого товарища?
Тут заговорила Бибиш. В первый раз после долгого, долгого перерыва услыхал я ее бархатный голос.
- Сколько вопросов разом! Нет, он не получал ваших писем. За последний год он три раза менял службу. Одно время он не имел собственного угла и бродяжничал. Месяц назад он работал подмастерьем у какого-то часовщика.
- Он всегда проявлял большие способности к механике и даже что-то изобрел,- заметил русский.- Ну а теперь? Где он находится?
- Теперь ваш друг целый день продает газеты, а по вечерам стоит в пестрой ливрее перед дверями ресторана "Город Кёльн" и подсаживает посетителей в их автомобили.
- Мой друг? - воскликнул русский.- Неужели он сказал вам, что мы были друзьями? Да мы никогда с ним не дружили! Ну конечно, я знал его, и пару раз мы с ним играли в карты в клубе. А не упоминал ли он о том, сколько он теперь зарабатывает?
- В хорошие дни до восьми марок.
- Восемь марок в день! Он одинок, и ему не приходится ни о ком заботиться. На пять марок в день он может отлично прожить и даже позволить себе выпить за обедом пару рюмок водки. Остаются три марки в день, что составляет девяносто марок в месяц, а в год - совершеннейшие пустяки! Это не составляет даже процентов на ту сумму, которую он мне должен. Но я, простите, плюю на это... Упоминал он хоть словом о том, что должен мне?
- Нет, должно быть, он давно позабыл об этом.
- Позабыл? - воскликнул князь Праксатин.- Позабыл о карточном долге? Долге чести? О семидесяти тысячах рублей, золотых рублей, которые он обязался уплатить в течение одной недели! Позабыл, говорите? Что ж, я ему напишу и напомню. В один прекрасный день я получу эти деньги. Он снова разбогатеет, я в этом убежден. Такие люди, как он, не остаются всю жизнь продавцами газет. Такой человек, как он... Успокоишься ты когда-нибудь или нет? А ну-ка, лежать!
Последние слова относились к овчарке, которая вдруг вскочила и бросилась на воробьев. Бибиш наклонилась, погладила ее по загривку, и собака ласково прижалась мордой к ее руке.
- Простите меня за то, что я вас оставлю,- сказал князь.- Мне необходимо до обеда написать несколько писем, да и вообще привести в порядок свою корреспонденцию. Еще раз от души благодарю вас.
Он обернулся и заметил меня позади автомобиля.
- А вот и наш милейший доктор! Уже пообедали? Разрешите мне, Каллисто, представить вам доктора Амберга...
- Это совершенно излишне. Мы знакомы,-сказала Бибиш.- Я, впрочем, не уверена в том...
Она махнула рукой князю Праксатину, который уже сидел за рулем и загонял автомобиль в гараж, а затем снова обернулась ко мне.
- Я, впрочем, не уверена в том, что вы меня еще помните.
- Помню ли я вас? Вас зовут Каллисто Тсанарис. Ваше место было у второго окна справа. Когда вы появились в первый раз, на вас было гладкое платье василькового цвета и шаль в голубую и белую полоску...
- Это верно,- перебила она меня.
- .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25