Она остановилась, губы ее дрожали от гнева, и затем, сквозь шум собственных мыслей, он услышал, как повторяются, словно разносимые эхом, одни и те же слова.
— Ты дурак! — исступленно кричала она. — Это все твои шахматы.
Достаточно с меня, наконец!
И внезапно резким движением руки она смахнула фигуры с доски.
— Нет! — дико закричал Джордж, но не в ответ на поступок Луизы. Он увидел, как поднимается с кресла Уайт, занося над головой тяжелую кочергу. — Нет! — еще раз выкрикнул он и бросился вперед, чтобы не дать кочерге опуститься, но уже зная, что слишком поздно.
Ах, как неприятно была бы поражена Луиза, если бы увидела, с какой небрежностью ее останки поместили в специальную корзину, предназначенную для таких целей; она непременно кричала бы и протестовала, будь она в состоянии это сделать, увидев уродливую царапину на полированном дереве, которую оставила за собой эта корзина, когда ее тащили по полу, а затем вынесли наружу. Но инспектор Лунд спокойно закрыл дверь за этой маленькой процессией и вернулся в гостиную.
Лейтенант уже завершил допрос тихого маленького человечка, сидевшего в кресле у шахматного стола, но было заметно, что он чем-то недоволен. Он расхаживал взад и вперед по комнате, углубившись в свои записи, наморщив от напряжения лоб, а маленький человечек молча наблюдал за ним, оставаясь неподвижным.
— Ну что? — спросил инспектор Лунд.
— Да вот, — начал лейтенант, — одно с другим никак не вяжется. Из того, что я выяснил, получается, что жил себе человек и жил, все было нормально, преуспевал, и вдруг обнаружил, что в нем живет другая личность, его другое “я”. Можно сказать, раскололся на две части.
— Шизофреник, — заметил инспектор Лунд, — ничего особенного.
— Может быть, — сказал лейтенант, — во всяком случае, это его другое “я” — достаточно неприятная личность, и, уж будьте уверены, именно она-то и виновна в убийстве.
— По-моему, все вяжется, — сказал инспектор Лунд, — в чем же загвоздка?
— Загвоздка в том, — заявил лейтенант, — что я не знаю, как его идентифицировать.
Он нахмурился над блокнотом, затем обернулся к человечку, все так же сидевшему у стола.
— Как, вы сказали, ваше имя? — спросил он. На лице маленького человечка появилась слабая саркастическая усмешка, выражавшая упрек.
— Ну как же так, лейтенант, я уже столько раз повторял вам свое имя, неужели вы снова забыли? Он любезно улыбнулся.
— Мое имя — Уайт.
1 2 3 4
— Ты дурак! — исступленно кричала она. — Это все твои шахматы.
Достаточно с меня, наконец!
И внезапно резким движением руки она смахнула фигуры с доски.
— Нет! — дико закричал Джордж, но не в ответ на поступок Луизы. Он увидел, как поднимается с кресла Уайт, занося над головой тяжелую кочергу. — Нет! — еще раз выкрикнул он и бросился вперед, чтобы не дать кочерге опуститься, но уже зная, что слишком поздно.
Ах, как неприятно была бы поражена Луиза, если бы увидела, с какой небрежностью ее останки поместили в специальную корзину, предназначенную для таких целей; она непременно кричала бы и протестовала, будь она в состоянии это сделать, увидев уродливую царапину на полированном дереве, которую оставила за собой эта корзина, когда ее тащили по полу, а затем вынесли наружу. Но инспектор Лунд спокойно закрыл дверь за этой маленькой процессией и вернулся в гостиную.
Лейтенант уже завершил допрос тихого маленького человечка, сидевшего в кресле у шахматного стола, но было заметно, что он чем-то недоволен. Он расхаживал взад и вперед по комнате, углубившись в свои записи, наморщив от напряжения лоб, а маленький человечек молча наблюдал за ним, оставаясь неподвижным.
— Ну что? — спросил инспектор Лунд.
— Да вот, — начал лейтенант, — одно с другим никак не вяжется. Из того, что я выяснил, получается, что жил себе человек и жил, все было нормально, преуспевал, и вдруг обнаружил, что в нем живет другая личность, его другое “я”. Можно сказать, раскололся на две части.
— Шизофреник, — заметил инспектор Лунд, — ничего особенного.
— Может быть, — сказал лейтенант, — во всяком случае, это его другое “я” — достаточно неприятная личность, и, уж будьте уверены, именно она-то и виновна в убийстве.
— По-моему, все вяжется, — сказал инспектор Лунд, — в чем же загвоздка?
— Загвоздка в том, — заявил лейтенант, — что я не знаю, как его идентифицировать.
Он нахмурился над блокнотом, затем обернулся к человечку, все так же сидевшему у стола.
— Как, вы сказали, ваше имя? — спросил он. На лице маленького человечка появилась слабая саркастическая усмешка, выражавшая упрек.
— Ну как же так, лейтенант, я уже столько раз повторял вам свое имя, неужели вы снова забыли? Он любезно улыбнулся.
— Мое имя — Уайт.
1 2 3 4