Элен не колебалась:
– Я готова подписать договор, мсье, – проговорила она решительно.
– Хорошо, – сказал Барзюм.
Затем, написав несколько строк крупным размашистым почерком, протянул лист бумаги Элен.
– Подпишите, пожалуйста, – предложил он.
Девушка замялась…
Увы! Разве могла она открыть свое подлинное имя, поставив подпись под этим документом?
Элен спросила:
– Как бы вы сами предпочитали меня называть?
Мгновение подумав и, кажется, поняв, если не все, то, по крайней мере, почти все, Барзюм ответил:
– Подпишитесь именем одного из наиболее славных предков. Поставьте имя знаменитой наездницы… Могадор.
Глава 12
МАДЕМУАЗЕЛЬ МОГАДОР, НАЕЗДНИЦА ВЫСШЕГО КЛАССА
Жребий был брошен, Элен стала участницей персональной высшей школы.
Решение, вынесенное накануне вечером в ходе беседы между девушкой и импресарио, было подтверждено утром следующего дня чем-то вроде экзамена, устроенного дочери Фантомаса хозяином манежа под неусыпным оком самого Барзюма.
Последний был весьма воодушевлен знанием дела и даже мастерством, с которым его новая воспитанница выполняла конные упражнения. Когда девушка закончила, он сказал ей:
– Это только начало. Через некоторое время вы хорошенько узнаете всю подноготную цирка и будете выполнять фигуры высшего пилотажа.
Потом он наклонился и прошептал на ухо:
– Я вам удвою зарплату.
Элен, все еще не до конца пришедшая в себя после вереницы головокружительных событий, произошедших за такое короткое время, грустно улыбнулась последней реплике Барзюма.
Ведь на самом деле для нее не так уж и важно богатство, которым пытался заманить ее великий импресарио. Все, чего добивалась Элен, – это полностью отвести от себя подозрения бельгийской полиции, которая никогда в жизни не догадается разыскивать ее в труппе циркачей, разъезжающих по всему свету. Потому-то и приняла она приглашение на работу.
Кроме того, молодая девушка предвидела в той роли, которую собиралась играть, возможность немного изменить внешность, скрыв наиболее характерные черты с помощью грима.
Утро было загружено целиком. Барзюм отвел девушку к цирковому портному. Тот с ловкостью человека, привыкшего к подобной работе, подобрал ей в самые короткие сроки платье для верховой езды – черного цвета, превосходно облегавшее ее стройное грациозное тело.
Было одиннадцать утра. Элен освободилась и решила просто побродить, приглядываясь к жизни артистов и служащих цирка.
Обедать ее пригласили в вагон-ресторан, где собралось большинство актеров труппы. Среди них были известные звезды.
Поначалу Элен немного стеснялась и краснела, но очень скоро почувствовала себя абсолютно в своей тарелке, поскольку люди, окружавшие ее, были доброжелательны, даже сердечны, и совершенно просты в общении.
Если бы наша героиня была писательницей, она, несомненно, нашла бы в этой среде любопытнейший материал для наблюдений.
Цирк Барзюма состоял из самой разношерстной публики со всех концов Земли.
Тут находились акробаты, гимнасты, фокусники – уроженцы Венгрии или Богемии, русские атлеты, английские клоуны, латиноамериканские наездники, китайские жонглеры, японские эквилибристы.
И вдобавок несколько человек, обиженных природой, зарабатывающих на хлеб своим уродством или увечьем.
Напротив Элен сидел кадр, в общем-то, ничем особо не выделявшийся. Он был молчалив и прожорлив. Девушка полюбопытствовала насчет его профессии. Ей ответили:
– Это человек-каучук. Взгляните на его дряблую кожу. Этот парень может оттягивать щеку на полметра.
Соседями Элен были два карлика, взгромоздившиеся на высокие табуретки, та самая крошечная чета, которую девушка встретила в первую ночь в поезде. Оба неутомимо болтали друг с другом, но такими слабенькими тихими голосками, что едва ли кто-либо мог их расслышать.
Потом Элен обратила внимание на сидящего за другим концом стола мощного атлета с загорелым лицом и жестким взглядом. Ей шепнули, что этого крепыша зовут Жерар, и он является укротителем хищников.
Девушка смотрела на него с огромным интересом. Ей, правда, не сказали, что он родом из колонии Кап; но это заставило бы ее призадуматься о собственном происхождении, о далекой стране, где протекли ее первые годы вскоре после войны за Трансвааль.
Девушке было хорошо среди этих приветливых, дружелюбных и деликатных актеров. Никто ни разу даже не помыслил спросить о том, как она здесь очутилась. Хотя, надо полагать, ее неожиданное появление вчера вечером в одежде конюха могло выглядеть более чем странно. Да еще это укрощение непокорной лошади… Однако ни один из них не пытался узнать, кто она на самом деле. Мсье Барзюм, представляя ее труппе, сообщил:
– Прошу познакомиться – мадемуазель Могадор. Отныне она будет замещать покинувшую нас мисс Донну Беллу.
И никто даже не поморщился, услыхав, что незнакомка носит имя знаменитой наездницы, являющейся, возможно, ее прабабкой.
Могадор… Элен стала понемногу привыкать отзываться на это имя.
Когда ее отвели в небольшое, но уютное купе, к ней через некоторое время пришел секретарь Барзюма мсье Чарли и принес несколько вещей, в которых она могла нуждаться: коробочку с гримом, хлысты, шпоры, а служанка принесла для молодой наездницы белье.
Это все выглядело настолько непривычно, забавно и неправдоподобно, что напоминало какой-то чудесный сон. И Элен даже позабыла о трагических инцидентах последних дней.
Поезд стоял неподалеку от большого товарного вокзала города Тирлемон. Это название Элен услыхала первый раз двое суток назад от великана с сигарой в зубах, заполнившего своими телесами все купе. Теперь-то она знала – ее собеседник как раз и прославился тем, что он, судя по всему, самый громадный и тяжеленный человек на планете.
К двум часам после полудня прибыли еще два больших состава и расположились на соседних путях.
Карлики, привязавшиеся к девушке и не отходившие от нее ни на шаг, объяснили:
– Это приехало специальное цирковое оборудование. Скоро установят шатры для представлений.
Так Элен узнала, что в команду Барзюма входят три поезда. Два – для материалов и оборудования и один – для артистов. Этот поезд состоял из шести вагонов, три из которых предназначались для актеров, самого Барзюма и его бюро, в четвертом ехали конюхи, наездники и укротитель Жерар, а в двух последних – лошади, хищники и администрация цирка.
Возле лошадей, выдрессированных по высшей школе эквилибристики и испанского танца, в клетках размещались три пары: тигров, пантер и львов.
Как только прибыли грузовые поезда, из них вышло множество подручных. Быстро загрузив повозки всякой всячиной (коробками, палатками, огромными рулонами полотна), они запрягли мулов. Во всех этих манипуляциях чувствовался строгий определенный порядок. Колонна собиралась отправиться на расстояние примерно полтора километра от вокзала в просторную долину, где через несколько часов должен быть сооружен цирк Барзюма.
Таким образом, в течение целого дня Элен, никогда раньше не присутствовавшая при подобных зрелищах, наблюдала непрерывную цепочку машин, загруженных разными диковинными вещами.
Путь, ведущий от вокзала к предполагаемому месту установления цирка, был настоящей трясиной. Накануне прошел дождь, и теперь тяжелые повозки месили грязь на протяжении всей дороги.
И при этом можно было наблюдать поистине неожиданное оригинальное зрелище: несколько огромных слонов принялись услужливо помогать людям. Они уцепились своими крепкими хоботами за брусья и рукоятки повозок и стали изо всей силы подталкивать их, поскольку лошади были бессильны сдвинуться с места.
– Неужели к вечеру все будет готово? – удивлялась Элен. Но маленькие спутники – карлики, в течение двух часов семенившие рядом, успокоили ее.
– Будьте уверены, Могадор, – сказали они, – организация цирка Барзюма – самая чудесная в мире.
Карлики произнесли эти слова убежденно – каждый из них являлся частью той всемирной славы, которой пользовался цирк Барзюма.
Быстро поужинав к половине седьмого, Элен, согласно указаниям режиссера, поднялась в машину, отправлявшую ее вместе с несколькими артистами к самому цирку.
– Ни о чем не беспокойтесь, – сказали ей, – ваша гримерная будет за кулисами.
И молодая девушка, преодолев полтора километра, прибыла на просторную площадь, ярко освещенную электрическими прожекторами, в центре которой возвышался гигантский монумент. Ей объяснили, что театр вмещает пятнадцать тысяч зрителей.
Ровно в полдевятого двери цирка открылись для публики.
На спектакль собрался чуть ли не весь Тирлемон, поскольку труппа намеревалась устроить лишь одно представление.
Многие приехали из Брюсселя, из Льежа и других городов страны на своих автомобилях, стремясь не упустить неповторимое зрелище.
Первые зрители, проникшие под огромный шатер, установленный весьма ловко всего за несколько часов, погружались сразу же в удивительную атмосферу – они попадали в длинный коридор, в котором на небольшом расстоянии друг от друга размещались эстрады, занятые феноменальными представителями человеческой природы.
Среди них были человек-каучук, женщина, с ног до головы покрытая татуировкой, ребенок без рук и ног. Зрители собирались, конечно, и возле человекообразной собаки – существа с длинным ворсом на лице, но с вполне разумным взглядом. Этот пуделеподобный парень восхищал публику, ему непрерывно подбрасывали кусочки сахара, как самому обаятельному и экзотичному члену общества.
Неподалеку от наитолстейшего человека в мире занимал свое место человек-скелет, настолько тощий, что когда смотрели на его почти прозрачную грудь, освещенную сзади электрической лампой, можно было без труда пересчитать кости. Зазывала, представлявший этого субъекта толпе, утверждал, будто каждое из его бедер в диаметре не превышает по размеру доллар или пятифранковую монетку.
Тут же мельтешили и двое карликов – новых дружков Элен. Поговаривали, дескать, они принцы, вернее, потомки какой-то исчезнувшей балканской династии. Оба имели утонченные манеры, их можно было приглашать в любые великосветские салоны, тем более, что карлики разговаривали на многих языках.
Красовался здесь и султан из Конго с бронзовой кожей и роскошной бородой.
Вдоволь наглядевшись на феноменов, публика прошла в зал и расселась по местам. В этот момент поднялся занавес, и показалась арена, потрясшая всех гигантскими размерами. Это был настоящий ипподром эллиптической формы метров двести в длину, в середине которого помещались целых три цирка на небольшом расстоянии друг от друга.
Под куполом свисали закрепленные балки, лестницы, перекладины, предназначенные для захватывающих трюков.
Оркестр загрохотал в самом конце зала напротив выхода артистов на арену, и спектакль открылся выездом колесницы, промчавшейся по большой полосе ипподрома, в то время, как в каждом из трех отдельных цирков акробаты приступили к смелым и опасным номерам. Особенно блистала группа японских гимнастов, взобравшаяся под самый купол цирка.
Появился громадный синий шар. Он стал подниматься по винтовой четырехметровой лестнице и на ее вершине раскрылся, представив ошеломленной публике прелестную молодую девушку с белыми волосами, разбросанными по плечам.
Затем дорожку перекрыли огромные клетки с крепкими прутьями из железа – в них рычали львы. Рядом бежал медведь, переодетый в солдата. Он тянул за собой небольшую повозку, в которой находился укротитель зверей в плотно облегающем блестящем костюме с красными петлицами. В программе значилось имя укротителя Жерара, уже знакомого нашей героине.
Первые зрительские ложи были битком набиты элегантной толпой – светлые туалеты вперемешку с темными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46