Ничего... Это показалось странным. Заглянул в салон. Там на заднем сиденье мне померещились какие-то темные пятна. И тут вспомнил, что постовой говорил о какой-то якобы стрельбе. По-видимому, перестрелка была. И, наверное, Вера подобрала раненого. А вдруг одного из участников мафиозной разборки? Чувство близкой опасности стало нестерпимо щемящим.
Подняться к ней? Что-то мешало: наверное, чувство, что этого делать пока не следует. Во время нашего телефонного разговора она явно была не одна. Но ни помощи, ни совета не попросила. Почувствовала бы неладное, наверняка нашла бы способ об этом сообщить.
Вернулся к себе в машину и связался по радио с дежурным по городу. Попросил назвать случаи перестрелок за ночь. Их оказалось около десятка, но все довольно далеко от Вериного дома. Из серьезных же происшествий было зарегистрировано только единственное: вооруженное нападение на офис одного из коммерческих банков. Убит охранник, ранен, причем достаточно тяжело, вице-президент банка. (Он-то что там ночью делал?) Сейф в его кабинете оказался открытым, но не взломанным и абсолютно пустым. Преступников задержать не удалось.
Надеюсь, что ни этот вице-президент, ни президент не окажутся друзьями кого-нибудь "наверху". Иначе это дело тут же станет "особо важным", хотя на самом деле может быть просто "шалостью" местной шпаны. Или разборкой своих со своими. Но все равно мне постоянно будут звонить по всем телефонам (если дело попадет ко мне) и подгонять, и намекать, и подстегивать... Я-то привык, а вот мой помощник, Саша Чернов, начинает дико нервничать, суетиться и пороть горячку. Единственный его недостаток - боится начальства. В остальном просто бесценный сотрудник.
Как же мы, чудаки, не ценили прежнюю жизнь! Песенки пели: "Наша служба и опасна, и трудна..." Конечно, и тогда была не сахар. Но стрельба в центре Москвы?! Да это ЧП, обвал, преступников находили и обезвреживали в считанные часы. Ну, дни... Да, вооруженных уголовников было раз-два и обчелся. И если уж наша славная карательно-розыскная машина разворачивалась на полную катушку, успех был обеспечен. Да просто неизбежен.
Теперь, похоже, огнестрельное оружие имеют все, кроме тех, кто непосредственно сталкивается с преступниками. У меня, конечно, пистолет есть, "Макаров", ношу его под мышкой... Но если придется им пользоваться, то писанины будет вагон и маленькая тележка. Почему стрелял, почему не отбился голыми руками и т. п. То есть совсем как раньше, когда применение оружия оперативником было тоже ЧП. Так что ношу, но пока в ход не пускал.
А если это она кого-то подстрелила, а потом испугалась и потащила к себе домой? Нет, версия не годится: сам же видел тормозной след, обрывающийся прямо у темной лужицы на асфальте... Конечно, можно выстрелить и на ходу, но при этом обычно не тормозят... Интересно, узнаю ли когда-нибудь, что произошло на самом деле? И не будет ли уже слишком поздно?
Время, между прочим, было уже скорее раннее: около пяти утра. Со всеми этими метаниями туда и обратно, с осмотром места происшествия и Вериной машины забыл посмотреть на часы. А теперь версии выстраиваю, вместо того чтобы подняться к ней и без затей выяснить, что произошло.
Потянулся к дверце и тут увидел, что из подъезда вышла... Вера. Уж ее-то ни с кем не спутаю. Одета - мои худшие подозрения начали сбываться! в свой безумный каскадерский костюм, который, как ей кажется, способен защитить ее от травм. А на деле разве что от простуды...
Она побежала к машине, открыла дверцу и скользнула за руль. Я включил зажигание через секунду после нее. И тут же вспомнил про форсированный двигатель. Сейчас по пустым улицам она даст такую скорость, что за ней на "Ягуаре" не успеть - куда моим "Жигулям"!
Так оно и произошло. Потерял я ее уже за вторым поворотом. Куда могло понести эту ненормальную, да еще в идиотском костюме, абсолютно неизвестно. Оставалось только одно: подняться в квартиру Веры и дожидаться там ее возвращения. Попутно попытаться выяснить, что произошло и происходит, хотя бы с помощью телефона. Ох, Вера, Вера, не живется тебе спокойно! И мне покоя не даешь...
Я запер машину, предварительно еще раз запросив сводку по городу просто на всякий случай. К счастью, ничего, что могло бы меня заинтересовать, пока не произошло. По крайней мере не обнаружено женских трупов, не влетела в аварию "Волга" марки "ГАЗ-24"...
На лестничной площадке постоял несколько минут, прислушиваясь, что происходит в квартире. Тишина абсолютная. И все-таки показалось, что там кто-то есть. Странно, правда, что чувство опасности во мне немного ослабло. Не совсем ушло, а как-то притупилось. Кто бы там ни был - по ту сторону двери, он (или она) сам по себе серьезной угрозы не представлял. Для меня, во всяком случае.
Ключи у меня с собой были. Вера вечно их теряет или забывает где-нибудь. Поэтому, когда примерно четыре раза в году помогаю врезать новый замок, то непременно делаю для себя три дубликата - на всякий случай. Когда мой запас кончается, замок вышибается и ставится новый. Последний раз это произошло меньше месяца назад, так что весь НЗ мы еще не успели израсходовать.
Решил нажать кнопку звонка. Черт его знает почему. Скорее всего хотел убедиться в своей излишней мнительности. Или, наоборот, выманить поближе к входной двери того, кто мог быть в квартире, или подтолкнуть его на какие-то действия. У нас с Верой давным-давно заведено: два длинных, три коротких. Что-то вроде пароля-приветствия. Выудили из какого-то иностранного фильма про шпионов еще в институтские годы, и нам это тогда страшно нравилось. А потом - привыкли. Так до сих пор друг другу в дверь и звоним: "та-а, та-а, та-та-та".
Не знаю, чего, собственно говоря, я ждал. Но вовсе не того, что произошло. Послышались какие-то шаркающие шаги, неумелые руки завозились с замком, дверь резко распахнулась. Я увидел высокую и худую фигуру мужчины, который тоже ожидал явно не меня. Фигура слабо ахнула и как-то нелепо взмахнула рукой. Показалось, что блеснуло лезвие, и я пустил в ход газовый баллончик...
Минут через двадцать мой "крестник" со стоном заворочался на диване, куда я его предусмотрительно перетащил после беглого обыска. На преступника, тем более на крутого мафиози, он явно не тянул. Он открыл глаза, с ужасом покосился на кухонный ножик, лежавший на столе, и очень по-детски спросил меня:
- Вы кто?
- Павел, - ответил я, отнюдь не расположенный к дальнейшим откровениям. Как ни странно, даже этого оказалось достаточно, чтобы он побледнел еще больше и с ужасом прошептал:
- Вера говорила, вы будете сердиться...
Вера говорила! Совершенно правильно. Мне оставалось только узнать, что она затеяла на сей раз, чтобы рассвирепеть всерьез. И не только на нее, кстати, но и на этого безымянного типа, мало того что обнаруженного в ее квартире, так еще и со сквозным огнестрельным ранением. Уж ран я за свою биографию навидался - не счесть, тип определяю сразу, что твой доктор.
Глава 4
ИННОКЕНТИЙ УВАРОВ
Если я каким-то чудом останусь в живых после всей этой заварухи, никогда больше не полезу не в свое дело. Даже если мы с Петенькой будем умирать от голода. Уж лучше от голода, чем от пули или от страха.
Конечно, можно во всем обвинить Ларочку. Это проще всего, и об этом баба Катя мне твердит сто раз на дню. Но мне-то кажется, она невзлюбила мою бывшую жену просто из-за ревности. Пять лет после маминой смерти мы с бабой Катей жили вдвоем, она обо мне заботилась, никто мне не был нужен. И вдруг - Лариса. Впрочем, то же самое было бы с любой другой женщиной: характер у Катерины Павловны сложный. Пять лет лагерей, десять - жизни на Кольском полуострове, потом двадцать с лишним хоть и в Москве, зато с профессиональным алкоголиком в качестве мужа.
В лагерь баба Катя угодила по обыкновенной глупости: четырнадцатилетней девчонкой опоздала на работу. Проспала. Нам такое себе представить дико, а тогда в порядке вещей: прогул - пять лет тюрьмы. С последующим поражением в правах. Хорошо жили, а главное - весело.
Потом, когда супруг два раза в месяц - в аванс и в получку - лупил ее смертным боем, моя мама пыталась вмешаться: "Катюша, он же тебя убьет, как ты можешь терпеть?" Баба Катя только усмехалась: "Охрана в лагере не убила, а у благоверного кишка тонка. Да и два раза в месяц - не каждый день. Ништо, выживу. Суку палкой не убьешь". Действительно выжила, и мужа схоронила, и маму мою в последний путь проводила. Характер, конечно, испортился, но если бы не баба Катя, не знаю, как бы я с Петенькой управился.
А Ларочка вовсе не плохой человек была - легкий. Любила жить легко: чтобы цветы, шампанское, красивые платья. И я не осуждаю ее, наоборот. Разлюбила - и ушла, честно, не обманывая. Спасибо, что Петеньку мне оставила: она молодая, если захочет, родит еще, а у меня, кроме сына, никого больше не будет. Однолюб я, наверное. А если честно, то женщин побаиваюсь: если бы она тогда, в парке, не закричала: "Помогите!" - я бы к такой красавице близко не подошел. На кой я ей сдался?
Конечно, когда она ушла, мне было тяжело. Но ведь сын у меня остался, работа. И если бы не все эти дурацкие нововведения: конверсия, вхождение в рынок, то-се, моей зарплаты бы на все хватало, и жили бы мы с Петенькой припеваючи. Но если шестьдесят тысяч в месяц, да и те не платят - денег нет, а на молоко и хлеб в день около тысячи нужно выложить, поневоле задумаешься, как дальше жить. За мои самодельные будильники-таймеры да транзисторы много не давали, а на что-то более серьезное ни времени, ни сил не было. И так ради пяти-семи тысяч нужно было весь день на Тишинке простоять. В любую погоду. А там все продают и почти никто не покупает.
А в тот день, помню, у меня вообще ничего не купили. Вечерело, а я все стоял, ждал. На лица давно уже не смотрю - неинтересно. В основном на ноги: кто во что обут. Ботинки о человеке многое могут поведать: о характере, о достатке и об ином прочем.
Вот стою себе, и вдруг передо мной пара шикарных мокасин. Американских. Новехоньких. Я голову поднял. Тут-то он меня окончательно признал. А я его вспомнил.
Мы с Севкой на работу одновременно пришли, в один отдел. Я со своим красным дипломом, а он - по протекции какого-то дядюшки, важной шишки в нашем министерстве. Балабон был Севка жуткий, и ни одного задания никогда не мог до конца довести. Зато организовать, достать, выбить - равных не было. В конце концов выбрали его в местком, и сделал он там головокружительную карьеру. В итоге перешел в ВЦСПС, и больше мы не встречались.
Севка очень изменился, я бы его первым никогда не узнал. Когда-то был худющий, почти как я, только на голову ниже. Шустрый, вертлявый. Баба Катя, когда его в первый раз увидела, определила, как припечатала: "Шпынь". Так вот этот самый "шпынь" превратился в ухоженного и выхоленного мужика. К тому же хорошо упитанного и одетого с иголочки. Раньше костюмы его мало занимали.
- Старичок! - завопил он на всю толкучку. - Какого этого самого ты здесь делаешь? Сто лет не виделись, пошли отпразднуем!
- Не могу, Севка, - попытался я открутиться. - Дома будут беспокоиться, да и с монетами у меня негусто, нужно хоть что-то продать сегодня. Так что извини, в другой раз.
- Монеты, старичок, - что навоз. Сегодня нет, а завтра - воз. Не бери в голову, на выпивку у меня хватит. Собирай свои товары народного потребления - и пойдем. Что это ты продаешь? Сам, что ли, сделал? Ну да, ты же все мог соорудить, хоть космический корабль из консервной банки, хоть радиолу из табуретки.
Севка трещал без умолку и не дожидался моих ответов.
- Значит, так, старичок, эту партию я у тебя покупаю оптом. Почем штука? По две? Ты офонарел, по пять - и то даром! Вот тебе двадцать тысяч, закрывай лавочку - и по коням. Душа горит, да и поесть было бы неплохо. Ну, и за встречу за нашу, а как же! Было время, славно гудели. Сейчас, конечно, уже не те силы, но попробуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16