Рассматривает одну из акций в свете лежащего на полу фонаря. - Они фальшивые? - спрашивает Пропп. - Нет. - Тогда они тухлые. Номера записаны в банке или что-нибудь в этом роде. Барран резким движением подбрасывает пачку в воздух. Листы рассеиваются и, как птицы, порхают меж четырех стен. - Ты целил на двести миллионов, док? - Вот уж нет. Пропп поднимается на ноги, всматривается в медика, пытаясь понять. Акции Изабеллы разлетелись по всей комнате и устилают пол вокруг них. - Тогда почему ты здесь? - не унимается Пропп. - Это целая история, папаня. Меня нет здесь! Ей нужен был олух в этом подземелье, и я подрядился быть этим олухом. Я двойник, фантом. - Но почему? - Потому что есть вещи, которые человек должен сделать, - помолчав, отвечает Барран. Пропп недоуменно хмыкает. В этот момент под бронированной дверью появляется яркая черта, коридоры лабиринта осветились. Барран, вскочив на ноги, бросается к фонарю и выключает его. - Обход! - восклицает он. В прорезанной светлой чертой комнате, где угадывается присутствие двоих, ненадолго воцаряется тишина. Потом вновь раздается голос Проппа, почти такой же громкий, как раньше, словно ему совершенно безразлично, что охранники близко. - Сейчас полдень или полночь, док? - Я уже сбился. Спустя некоторое время яркая черта тускнеет, Барран включает фонарь. Они с Проппом неподвижно. Сидят по обе стороны от бронированной двери, привалившись к бетонной стене. - Если снаружи полночь, то все сейчас за столом, встречают рождество, - мечтательно произносит Пропп. - Как ты там говорил! Гусиная печенка, устрицы, индейка... И девчонка в халате? Пропп улыбается: - С пингвином на нем... И без ничего под ним... Оба молча грезят об этой девчонке с пингвином, хотя медик ее никогда не видел. - Счастливого рождества, мосье Пропп, - дружески, без всякой иронии говорит Барран. - Merry Christmas? - Mister Barran "Счастливого рождества, мистер Барран (англ.)". Свет фонаря, слабеющий, неверный, адская жара, жажда. Пропп, сидя на полу, с блестящим от пота торсом, по одной швыряет в сторону открытого сейфа скомканные акции Изабеллы, монотонно повторяя при каждом броске: - Я богат... Я богат... Я помещаю свой капитал... Барран лежит на боку, прижавшись животом к стене. Припав ртом к бетону и раскинув руки, словно цепляясь за кого-то живого, он слизывает со стены капли сконденсировавшейся влаги. - Скажи, док... Как мы выйдем отсюда во вторник утром? - Ногами вперед. - Сколько времени человек может продержаться без воды? - Только не до утра вторника. Свет фонаря мигает необычно долго. Оба смотрят на него внимательно, но с покорностью. Свет гаснет. В темноте раздается голос Проппа: - Теперь, когда это уже не имеет значения, док... Почему в твоем револьвере не хватало одной пули? Пляшущий свет внезапно освещает комнату. Это Барран поджег одну из акций Изабеллы. Медик протягивает этот импровизированный факел Проппу и готовит другие, тщательно свертывая листы. После некоторого молчания, стоя на полу на коленях, он начинает рассказывать спокойным, непринужденным голосом, как если бы это признание и в самом деле уже не могло иметь значения: - ...Его звали Моцарт, как композитора. Он был медик, как и я... Мы все делали сообща: сдавали экзамены, развлекались с девчонками, пьянствовали, дрались. У него были способности ко всему, ты даже представить себе не можешь... Особенно ко всяким проделкам... Вполне допускаю, что для остальных он был не подарок. Но зато какой парень!.. И потом, для меня он был... ну, в общем, как брат. Больше, чем брат... Когда Барран рассказывает о Моцарте, у него даже голос совсем другой. Чувствуется, что он погружается в воспоминания, которые его терзают, и делает это с угрюмой и полной искренностью. Пропп слушает его, зажигая факел за факелом и бросая на пол догорающие обрывки, которые уже невозможно держать. Лица обоих освещены теперь движущимися огнями. Барран продолжает: - ...Однажды ночью в Алжире, близ Сетифа, атаковали наш пункт первой помощи... Я принял Моцарта за одного из нападавших и выстрелил... - Медик прижимает палец к середине лба. - Сюда! Внезапно он встает на ноги, словно вырастает посреди бетонной коробки. Он весь лоснится от пота. - Спустя час я отвез его труп на. базу, в вертолете... Самое смешное, что за ту ночь меня наградили!.. - Потухшим голосом он добавляет. - Вот так оно было. Он отворачивается к стене, на которой конденсируется влага, и водит по ней правой рукой, пытаясь обнаружить влажный островок. - Кто друг, кто враг. не всегда различишь, док... глубокомысленно замечает Пропп. - А может, по сути дела, особой разницы и нету. Он тоже встает, с факелом в руке. Когда он пересекает комнату, между стенами колышется слой дыма. Легионер несколько раз машет факелом сквозь дым: - Совсем как это, взгляни: и освещает, и убивает. Он занимает место медика у стены, ища на ней конденсат. - Так, значит, в Марселе девчонка ждала Моцарта? - уже другим тоном спрашивает Пропп. - Да. Ей я не хотел о нем говорить. - А он тебе про нее что-нибудь говорил? Пока Пропп лижет стену, изгибаясь, чтобы дотянуться до влажных участков, медик поджигает очередную скрученную в фитиль акцию и отвечает. - Он рассказывал мне про странное обещание, которое дал ей... Что-то вроде рождественского подарка... , Он умолкает. - И что дальше? - А ничего. - Ты хочешь сказать, - недоверчиво спрашивает Пропп, что вместо него вляпался в это тухлое дело? Двое стоят лицом к лицу в неровном свете подожженных листков бумаги, и голоса их снова звучат агрессивно. - Я не дешевка! - с вызовом бросает Барран. - Какая разница раз он все равно на том свете? - Он бы никогда не отрекся от меня, ни от живого ни от мертвого! кричит Барран - И я не собираюсь от него отрекаться! А теперь заткнись, ты расходуешь кислород! Клокоча от ярости медик поворачивается идет к стене и садится подле нее не глядя на легионера. Пропп тоже съехал на пол - изнуренный измученный, но улыбающийся С иронической покорностью он оглядывает стены освещаемые факелом в руке Баррана потом говорит. - Чертов Моцарт! Но раз уж он был такой головастый скажи что бы он сделал сейчас чтобы вытащить нас отсюда? Скажи док! Барран поворачивается к нему собираясь послать его куда подальше. Но слова сами застревают у него в горле словно споткнувшись о вопрос легионера. На протяжении нескольких секунд в бетонной коробке почти зримо присутствует третий Моцарт. Пропп естественно не ждет от медика ответа на свои вопрос но взгляд его вдруг останавливается на стене к которой он прижимает правую руку. Легионер смотрит на ладонь она совершенно суха. Отнимает от перпендикулярной стены левую руку она влажная от конденсата. Пропп оглядывает другие стены и поспешно вскакивает. - Посвети-ка мне, - говорит он. Он стоит перед той частью стены которую они с Барраном лизали как звери Барран поджигает новый листок. Пропп ощупывает стену сверху донизу. Конденсация ~ теперь это отчетливо видно по блеску мельчайших капелек - происходит строго на полосе стены шириной около метра по всей ее высоте. - Ну что там у нас? - нетерпеливо спрашивает Барран. - Там холод! Медик стучит кулаком по бетону в разных местах. Сомнении нет за прохладной влажной полосой - полость. - Тут за стеной шахта! - кричит Барран. И бросается к сейфу. Пока Пропп раскладывает на полу костерок из бумаг он вынимает оттуда одну из тяжелых стальных полок. Возвращается к влажной полосе стены и принимается изо всех оставшихся сил долбить в стену полкой. Грохот стоит такой, что того и гляди лопнут барабанные перепонки. - You crazy! "Ты с ума сошел! (англ.)" - орет Пропп. - Сегодня нас сцапают или во вторник это все равно! кричит в ответ Барран не переставая лупить в стену. Разница одна сегодня - живыми! Давай-ка за дело! В пляшущем свете горящих на полу акций Барран, тяжело и часто дыша отходит в сторону и передает стальную полку легионеру. Тот занимает устойчивую позицию расставив ноги и начинает наносить весомые удары в то же место стены куда бил его напарник.
***
Прошло время. Барран стучит и стучит, но уже гораздо медленней. Его сменяет Пропп. Он тоже валится с ног от усталости и облизывает языком пересохшие губы. Теперь каждый из них держит в руках по полке. Словно обезумевшие дровосеки с побитыми, покрытыми щетиной и бетонной пылью физиономиями. Результат их усилий обескураживает: на стене наметилось что-то похожее на трещину видны следы ударов, но кажется невероятным чтобы ее можно было пробить. Барран по спине и груди которого струится пот, разгоняет рукой стоящий в комнате дым и говорит. - Лучше долбить впотьмах! Иначе сдохнем от этого дыма! Он принимается в свою очередь бить в стену стальной полкой а Пропп ногой давит догорающие на полу обрывки. Сколько часов они уже здесь? Темнота прорезаемая полоской яркого света под бронированной дверью. И вот этот свет гаснет. Барран устало произносит во тьме. - Обход кончился давай. Медик поджигает скрученную в фитиль акцию. Он сидит у стены которую они пытаются пробить. От места ударов по стене разбегаются уже несколько трещин. Оказывается Пропп спит растянувшись на полу. Барран берет свое орудие и шатаясь поднимается на ноги. Он наносит удар за ударом, в промежутках между ними собирая последние остатки сил Легионер открывает глаза тянется за своей стальной полкой и с усилием встает опираясь о стену. Становится рядом с Барраном и они начинают лупить в одно и то же место поочередно. Факел на полу гаснет. В этот же миг бетон поддается слышен грохот рушащейся стены. Барран поджигает новый лист. В стене зияет дыра за которой - пустота. Судя по всему воздуховод. Барран и Пропп расширяют пролом яростно отбивая по краям куски бетона. Воздуховод достаточно широкий чтобы в него мог влезть человек, идет отвесно вверх. С факелом в руке Барран просовывается в него по пояс. Вверху, на уровне, потолка, загиб. За все это время никто из двоих не проронил ни слова. Пропп все так же молча сторонится, пропуская напарника в трубу, потом сам втискивается туда наполовину и помогает ему вскарабкаться наверх. Освещая загиб воздуховода танцующим в руке факелом, Барран подтягивается к нему на руках, помогая себе ногами. Наконец он взбирается на горизонтальный участок. Он ползет, задыхаясь, и его учащенное дыхание отдается в узкой трубе подобно хрипу кузнечных мехов. Несколькими метрами дальше он обнаруживает на полу воздуховода металлическую пластинку, закрывающую отверстие, и вышибает ее. Отверстие выходит в одно из помещений подземелья на уровне потолка. Похоже, это склад канцелярских принадлежностей с рядами стеллажей. Он освещен такой же желтоватой лампой, какие установлены в коридорах. С первого же взгляда туда у Баррана перехватывает дух прямо под ним между двумя рядами стеллажей на полу лежит человек - лицом к земле, неестественно скрюченный мертвый. На нем черная униформа охранников СИНТЕКО. В спине несколько зияющих кровавых дыр. Полуголый Барран спрыгивает на пол рядом с трупом и приподнимает его голову за волосы. Мертвец холодный, окоченевший. Нет сомнения, что охранник умер много часов тому назад. Около него валяется транзисторный приемник размерами с пачку сигарет. Барран машинально включает и выключает его. Выпрямляясь, медик невольно цепляется взглядом за початую бутылку виски, стоящую на стеллаже между стопками писчей бумаги. Хватает ее и жадно пьет из горлышка, не отрывая непонимающего взгляда от кошмарного видения лежащего на полу у его ног охранника. Стоя в белом коридоре, Барран опускает рубильник, отключающий питание от замка бронированной двери. Не закрыв панно "Все вместе!", он идет к хранилищу, неся в руке полупустую бутылку виски. Сдвигает бронированную дверь, открывая доступ в полное дыма помещение. Пропп, смеясь и хлопая в ладоши, сидит на полу посреди бетонных обломков и сожженных акций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15