Слишком опрометчивый и доверчивый сыщик может написать не слишком верное донесение, неправильно расставить приоритеты, и тогда сущность дела может быть упущена из виду, а истина потеряна безвозвратно.
Неосновательность розысков дает расследованию противный оборот, всегда почти полезный виновному. Своими донесениями, похожими, пожалуй, на отрывки из неоконченного романа, сыщик может потерять доверие своего начальника и других лиц, и тогда для него все будет кончено. Ибо лишь полное доверие открывает для каждого сыщика широкое поле деятельности.
Поэтому-то и хочу предупредить вас, что не следует слепо доверять неосновательным рассказам какого-нибудь мошенника ищейки.
Сыщик должен проявлять благоразумие, окружить себя верными людьми, глубоко вникнуть в суть дела, разобраться во всех способах мошенничества тогда от него не укроется никакая афера и никакое воровство. Тогда ему легко приступать к самому запутанному делу и ручаться за успех.
Сыщик должен знать всех аферистов, картежных и бильярдных игроков, разного рода увеселительные дома и торговые заведения. Необходимо ему и знакомство с людьми, вращающимися в обществах - с весом.
Бездарность, бессилие слова, излишняя недоверчивость, глупое самолюбие и взяточничество нередко мешают розыскам.
Существуют некие тайные приемы в действиях сыщиков, доступные и понятные немногим. Например, уменье поселить раздор между лицами, соединенными одним преступлением, установить мнимо-дружеское расположение к обществам; умение войти в любовные интриги, подчас в разгул, и, наконец, умение выказать безусловную доверенность и откровенность к тому лицу, от которого необходимо получить показания. Еще необходимо знать: где, с кем и какое средство употребить, дабы не запутаться и не обвинить невиновного.
Вот таким должен быть сыщик, и вот в чем заключаются его прямые обязанности. Хочу предупредить и посоветовать: избегайте связей с известными мошенниками, не верьте их показаниям. Был такой случай.
У одного богатого купца украли из кладовой шубы, салопы, платье, приданое для дочерей и разную серебряную посуду на значительную сумму.
По просьбе купца были приняты меры к поимке воров. Один из сыщиков знал многих мошенников и принялся действовать через них. Он вызывал их к себе по одному и расспрашивал: на кого бы он мог подумать, нет ли у него сведений о передаче тех вещей кому-либо из барышников. По неопытности ли своей он это сделал или по другим расчетам, о том рассуждать не мое дело, но только вопросы его некоторые, отзываясь незнанием, оправдывали лишь самих себя, говоря, что они на такие кражи неспособны. Другие утверждали, что эта кража совершена своими домашними, потому что у купца на дворе много собак, к тому же унести со двора сундуки постороннему человеку весьма трудно. Третьи указывали на своих товарищей, мол, у кого-то из них появились деньги. Четвертые уверяли, что эта кража сделана приезжими из другого города, а не здешними. Пятые доказывали, что краденые вещи попались или попадутся скорее всего в руки евреев, а не барышников или каких-нибудь скупщиков. И наконец, шестые давали сыщику слово раскрыть эту кражу, требуя небольшого вознаграждения.
Выслушав все предположения, сыщик не знал, что ему делать. Чтобы не бездействовать он стал преследовать каких-то сомнительных торговцев. Настоящие же похитители, узнав о ходе дела от своих товарищей, не спешили сбывать вещи и обдумывали, как бы запутать сыщика и отвлечь от себя подозрение. Один из них явился к сыщику и рассказал ему, что похищение дело рук сапожника Андрюшки и его товарища Ваньки, которые в настоящее время имеют деньги и кутят в одном торговом заведении.
И действительно, у названных лиц были порядочные деньги и они кутили; но деньги они получили от барышника за другую сделанную ими кражу, в Сокольниках.
Сыщик, обрадовавшись, тотчас арестовал сапожника и его товарища. На вопросы они решительно и смело отвечали, что не виноваты, и доказывали это тем, что их в это время не было в Москве, а деньги нашли на дороге по пути в Москву.
Оставим пока сыщика, а сами подслушаем разговор тех самых воров, которые совершили кражу в доме купца.
- Федя, - сказал один из них другому, сидя за пивом в портерной лавке, - ведь с этим барином жить можно - простак!
- Конечно, простак, - отвечал Федор. - Я ему указал на сапожника и его товарища, а он поверил и теперь мучается с ними. Зато мы, брат, с тобой сидим в малиннике.
- Пускай его хлопочет. Только чтобы нам совершенно обезопасить себя, надобно барышнику Кирюшке через Дашку* что-нибудь из вещей всучить и на него указать: вот тогда мы будем совершенно в стороне.
- Идет! - сказал Федор. - Завтра же я все обделаю.
На другой день действительно сыщик нашел у Кирюшки кое-какие принадлежащие купцу вещи. Указал на барышника Федор, за что сы щик отблагодарил его деньгами.
Через месяц вещи были проданы ворами надежным торговцам. Деньги поделили на четыре доли, потому что в краже участвовали еще извозчик Филатов и его брат, живший в то время у того купца в дворниках.
После этого случая сыщик для того, чтобы разобраться еще в какой-то краже, вызвал опять к себе вора Федора, порасспрашивал и между прочим поинтересовался, не знает ли он извозчика Филатова, о котором говорят, что он совершает кражи из лавок.
- Это говорят несправедливо, ваше благородие, - ответил Федор. - Я знаю Филатова, он на такое неспособен. А на кражи из лавок ездит с ребятами извозчик из Карачарова, Филька разоренный.
Видите теперь, - сказал мне офицер Ф., - как вредно и бесполезно опираться на воров, слушать их рассказы и верить их показаниям, а тем более смотреть на них самих, как на людей порядочных. Вы, вероятно, помните из басни Крылова: вору дай хоть миллион, - он воровать не перестанет. Или вот еще пословица: сколько волка не корми, а он все-таки в лес смотрит.
Закончив этот рассказ, он предложил выслушать еще один, тоже о сыщике.
Рассказ 30
- В одном из московских монастырей во время обедни сыщик обратил внимание на молившегося со слезами перед иконой Богоматери немолодых лет человека, одетого весьма прилично, по-немецки, в провинциальном вкусе.
Вглядываясь в него, сыщик заметил глубокий отпечаток душевной грусти на его лице и потому подумал, что этот человек находится под влиянием если не преступления, так величайшего семейного несчастья. Он решил, если будет возможно, узнать об этой тайне.
Выходя из храма, сыщик поклонился этому неизвестному и сказал:
- Если не ошибаюсь, то вы приехали из Нижнего Новгорода?
- Нет, извините, - как-то робко ответил ему незнакомец, - я, точно, приезжий, но из другого города.
- Тогда извините, я ошибся. Принял вас за нижегородского купца, у которого с одним моим знакомым общее дело. Да я и видел-то его только раз, и то на скорую руку.
- А вы сами нижегородский житель? - спросил неизвестный у сыщика.
- Нет, я здешний житель, занимаюсь стряпческими делами у многих лиц, а потому не имею возможности отлучаться из Москвы.
- Вы где-нибудь служите?
- Совершенно нигде.
- Мне весьма приятно будет с вами познакомиться, потому что я, собственно, приехал сюда по делам моего господина*. Очень рад, что нечаянная встреча доставила мне случай найти полезного человека, тем более что я здесь никого не знаю и в Москву приехал первый раз.
- С величайшим удовольствием готов быть вам полезным, и потому позвольте узнать, где вы остановились.
- Пойдемте-ка попьем чайку в трактире, там и потолкуем. Не зная здешних мест, я не могу вам объяснить, где я остановился, знаю только, что в городе - на каком-то подворье.
Сидя в трактире, они разговаривали о разных торговых и промышленных делах. Сыщик заметил некоторую сбивчивость в словах незнакомца, когда он рассказывал о семействе своего господина, а в особенности о собственной жизни.
Напившись чаю, незнакомец пригласил сыщика к себе в номер. Но тот только проводил его до ворот и дал слово увидеться с ним на другой день утром.
Когда на следующий день сыщик пришел в номер незнакомца, то увидел его лежащим в спальном халате на диване с заплаканными глазами.
Увидев гостя, незнакомец вскочил и, извиняясь за то, что он не одет, предложил садиться на стул.
Сыщик уселся, закурил папиросу и предложил управляющему (будем его покуда называть управляющим) отправиться в трактир почайничать.
Предложение было охотно принято. Управляющий поспешно оделся, и они отправились в трактир. На улице он сказал сыщику:
- Как сегодня хорошо, светло и тепло! Приятно было бы в такое время побывать на здешнем загородном гулянье.
- Это весьма нетрудно - стоит только взять извозчика. Загородных гуляний здесь очень много.
- Давайте попьем чайку да позавтракаем, а потом, если вы мне не откажете, куда-нибудь с вами отправимся. Вы не поверите, как мне здесь грустно в разлуке с моим семейством - редкий день я не плачу.
- Очень верю и знаю, как тяжело и больно не видеться долго с близкими сердцу людьми.
В глазах управляющего показались слезы.
- Виноват, - сказал сыщик, - я своим неуместным разговором оскорбил ваше чувство.
- Помилуйте! Я виноват, - отвечал управляющий. - Просто при в оспоминании о жене и детях я не могу удержаться от слез. Что же мне прикажете делать? Будучи крепостным человеком, я не волен располагать собой. Куда пошлют, туда и ступай.
- А велико ли ваше семейство?
- Жена, двое сыновей и три дочери.
- Вы, вероятно, получаете от них письма?
- Да, получаю, - вздохнул управляющий.
- Так зачем же вы скучаете и убиваете себя? Вы же приехали сюда не навсегда, а на короткое время?
- Так-то так, да ведь Бог знает, что может быть впоследствии. Нынче я хорош, а завтра? Нередко думаю: сделайся я нездоров, кто обо мне на чужой стороне позаботится? Умрешь - кто меня схоронит здесь? И что тогда будет с моим семейством? Ни жена, ни дети не будут знать моей могилы.
- Позвольте узнать, в каких присутственных местах дела вашего господина и в чем они заключаются? - спросил сыщик.
- Пению время, а молитве час, милостивейший мой государь, - сказал, засмеявшись, управляющий. - О делах мы будем говорить с вами в другое время, а теперь поговоримте-ка лучше о предстоящем вояже. Я здешних мест совершенно не знаю, да если бы и знал, так одному гулять - со скуки пропадешь. Одному-то, говорят, и под елью бывает келья. - Он вынул из бумажника кредитный билет в 5 рублей и отдал его служителю.
Выйдя из трактира, они наняли извозчика и отправились в Останкино. Там побродили около часу по саду, соскучились и переместились в Марьину рощу, где, усевшись близ трактира, приказали подать чаю и бутылку рому.
- Я должен вам непременно объяснить об этом повседневном гулянье, сказал, улыбнувшись, сыщик управляющему. - Здесь вы можете встретить всякого рода удовольствия, например музыку, играющую во всех 24-х тонах, цыганок, отчаянно поющих "Настасью", хор отживших уже свой век песельников; здесь вы можете встретить ремесленника, гуляющего нараспашку, в одном исподнем; здесь нередко нечаянно разбогатевшая красавица, забывая приличия, бессовестно кутит, как у себя дома. Я уверен, что в вашем городе такого разнообразного гулянья не встретишь. Думаю, если вы почаще будете посещать эту рощу, обязательно забудете о вашей скуке.
- Да, пожалуй, сегодня, познакомившись вот с этим благодетельным напитком, - он показал на ром, - я и забуду, но не думаю, чтобы назавтра скука снова не была моим товарищем.
Сыщик напрягся и попытался вызвать управляющего на откровенное объяснение:
- Григорий Григорьевич, позвольте мне попросить вас рассказать о вашей душевной тревоге. Мне кажется, что не разлука ваша с семейством заставля ет вас скучать, а что-то другое. Потому желал бы поделиться с вами моей мыслью - быть может, она возвратила бы вам спокойствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29