Сколько раз он переписывал завещание?
Татьяна промолчала. Ох, много раз, и не обо всех она знала.
— То-то, — назидательно произнес издатель-бабник. — Не ломайся, Тань. Думаешь, я не знаю, что ты с Барсуком спишь?
— Я с Барсуковым давно не сплю, — соврала Татьяна, — а о том, что у нас было раньше, муж знает.
Кто-то протопал по веранде и уверенно вошел в кабинет Змея. Звякнуло стекло.
— До бара добрались, — заметил Сохадзе. — Сейчас им не до нас. Если боишься здесь, пойдем на второй этаж.
— Георгий Вахтангович, — дрожащим от ярости голосом начала Татьяна, — я не хочу загадывать, что будет после его смерти. Но то, что человек, называющий себя другом сочинителя Кадышева, хочет сделать из его жены дешевую подстилку, — это мне как-то не без разницы.
Я сейчас пойду и все ему расскажу, а вы можете про меня врать что угодно!
— Ну-ну, — хмыкнул Сохадзе и уковылял, опираясь на свою палку.
Татьяна села к окну дожидаться стрелков и немного поплакать.
Кролик слегка перетушился, но не засох. И скособоченные тарталетки, и даже неудавшаяся кулебяка прошли на «ура» — после стрельбы и выпивки голодным мужикам было решительно плевать на такие мелочи. От кролика остались одни ребра, причем не все. Игорь с Сашкой, «афганец» с «чеченцем», бравируя друг перед другом, перемалывали эти ребра зубами.
— Мы, бывало, жрали все, что движется: змей, сусликов, — похвалялся Игорь, который служил в Афганистане переводчиком и едва ли пробовал что-нибудь хуже перловки. — От суслика оставался только хребет, череп и шкурка, а змею хряпали целиком: голову отсечешь, а остальное в рот.
— Тушка должна остыть, чтобы из нее вылезли паразиты, — показал осведомленность Сашка.
Сохадзе отодвинул свою тарелку и закурил. Было видно, как он судорожно сглатывает ком в горле.
Стол начал расползаться на компании. Барсуков ухаживал за Наташкой, она довольно хихикала, поглядывая то на отца, то на Сохадзе. Сашка, бомбардируя горошком соленый огурец, объяснял Игорю, как он получил ранение в голову. А Татьяна и Вика с разных концов стола наблюдали за центральной сценой: Змей и Сохадзе, навалившись с двух сторон, пытали Викиного мужа, «щупали дно».
— А давай, Жора, поможем этому юноше в жизни, — заявлял Змей. — Все-таки не чужой!
На этих словах Вика отложила вилку и уставилась на подвыпившую троицу.
— На работу тебя взять? Мне нужен редактор отдела, — подлез к Сергею Сохадзе.
— А он и так зам главного в газете! — со своего места отрубила Вика. Беседа перетягивалась на ее край стола.
Змей встрепенулся; Татьяна увидела его готовность сыграть двое надвое.
— Он пишет, говорят? — зашел с другого конца Змей. — Давай, Жора, дадим ему рекомендации в Союз писателей!
Сергей открыл было рот, но Вика его опередила:
— Да мой муж уже пять лет как в Союзе!
Это было сильно. Змей отвалился на спинку стула.
Его самого приняли в Союз на пятом десятке.
— Сейчас писательский билет ничего не дает, — обесценил победу молодого выскочки Сохадзе. — Вот в наше время — Дни литературы где-нибудь на Ставрополье: Домбай, горные лыжи, форель к столу. Секретарей Союза везут на «Волгах», прочих смертных в «Икарусе», и на границе каждого района — девушки в национальных костюмах, хлеб-соль и кое-что еще.
— Георгий Вахтангович, а в ваше время вас возили на Канары? — невинным голосом поинтересовалась Вика. — На «Волгах» или в «Икарусе»?
— Что Канары? На Канарах сейчас только ленивый не бывал, — с грехом пополам отбился Сохадзе. — Хорошо, Сергей, а что ты пишешь? Рассказы? Хочешь, неси ко мне в издательство, посмотрим.
— У нас уже подписан договор на роман, — заявила Вика и снова занялась крабами.
Змей, Великий Змей, сидел, повесив нос.
Вторая змеежена со знанием дела промариновала его в таком состоянии минуты две и приголубила:
— Володя, помоги!
Морская душа воспрянула и ринулась на зов:
— Всем, чем смогу!
— Дай Сергею интервью… Я пообещала его главному, — заметив, что Змей морщится, торопливо добавила Вика и затараторила:
— У нас без подловок, потом сам прочтешь материал и вычеркнешь, что не понравится.
— Ну, если ты пообещала. — Змей торжествующе посмотрел на Сергея. — Только завтра, чтоб не на пьяную голову. Переночуете, и…
— Я бы остался, — кивнув на бутылку, начал отказываться Сергей. Дескать, с удовольствием выпил бы, но… — Но мне надо к утру написать материал.
Аргумент был железобетонный. Ничего другого Змей и слушать бы не стал, но к работе относился трепетно.
Чуть погодя Татьяна сообразила, что сегодня пятница, субботние номера газет отпечатаны, а понедельничные будут делаться в воскресенье. Врал Сергей.
— Выпьем, что ли, — крякнул Змей и потянулся к бутылке «Юрия Долгорукого». — Собратья по перу… Тогда приезжай завтра, как освободишься. На весь день приезжай, и чтобы без отговорок, а то передумаю!
Напоить хочет, поняла Татьяна.
Отвалившись на время от стола, устроили смотр подарков. Богатенький Сохадзе пожадничал, принес невзрачный газовый пистолетик, но, как истинный бизнесмен, подавал его дорого: это, мол, точная копия «вальтера», из которого застрелился Гитлер. А вот Барсуков потряс всех: охотничье ружье (третье на этот юбилей, отметила Татьяна), но какое! Австралийское, с барабаном величиной с хорошую кастрюлю. В кино из таких стреляют бронебойными снарядами.
— Девятый калибр. Слоновье, — тоном эксперта определил Сашка, нимало не беспокоясь, что в Австралии нет слонов, и Змей его с удовольствием поддержал. Приятно иметь слоновье ружье.
— Погоди, дядь Володь, — засуетился Игорь, — сейчас у тебя комплект будет.
Племяш заставил дядю закрыть глаза, надел на него свой подарок — изукрашенную заклепками кожаную куртку — и подвел к зеркалу.
— Смотри! А кожа какая, дядь Володь! Чистая лайка.
Явно молодежного покроя куртка, похоже, досталась Игорю даром в его российско-сирийской фирме. Она скорее украсила бы жизнерадостного байкера, а тут все увидели в зеркале молодящегося старика, решившего побаловаться примеркой внучковой курточки. Пьяненький Змей, совершенно счастливый, повесил слоновье ружье на грудь, схватил сохадзевский газовик и выказал готовность пальнуть из того и другого, не сходя с места. Мужчины подхватили его и выставили за порог. Змей шарахнул из двух стволов. Его втащили назад и захлопнули дверь, чтобы газ не ворвался в дом.
— Дядь Володь, — усадив Змея за стол, начал Игорь, — а зачем тебе в Москве гараж, если ты живешь на даче?
Змей, который был ниже Игоря, посмотрел на него, как он умел, будто сверху вниз:
— А затем он мне нужен, Игорек, что этот гараж мой.
— Ну и будет он твой. Ты мне только позволь машину ставить, на время, а то совсем сгниет. А если ты когда и приедешь в Москву, так ведь в гараже и две машины поместятся.
— Нет, — сказал Змей, — там и без твоей жестянки тесно: подарки некуда складывать, все чуланы забиты.
Я же не прошу тебя взять мои подарки к себе в квартиру.
— Давай, — охотно согласился Игорь, — особенно если телевизор.
— Не, телевизоров подарили только два, мне самому мало. А так шлют военные железки. С Черноморского флота притаранили шестнадцатидюймовый снаряд. Пустой, конечно.
— Давай снаряд, — с пьяной покладистостью напросился Игорь.
Змей запыхтел и полез в карман за трубкой. Ничего хорошего это Игорю не предвещало: Змей обычно курил сигареты, а если начинал сосать трубку, жди скандала.
— А телевизоры ты не показал! — пошел на попятную племяш, хорошо изучивший своего знаменитого дядю.
Змей неохотно повел черенком трубки, мол, что их показывать, вот они. Оба телевизора стояли тут же, уже без коробок, но в пенопласте — ушастый «Сони» и маленький «Филипс».
Мужчины быстро сняли упаковку, вытянули усики антенн, и экран «Филипса» засветился первым. Змею вручили пульт, он забегал пальцами по кнопкам, перелистывая программы.
— И дециметры ловит, — подлизнулся Игорь.
Змей дошел до РТР. Показывали ток-шоу «Криминальный интерес». Во весь экран — лицо молодого ведущего с коварным прищуром.
— Давай к «тарелке» подключим, дядь Володь, — суетился Игорь, — может, Си-эн-эн поймает.
А Змей вдруг сказал, глядя в экран:
— Это мой сын, Дмитрий Владимирович!
Татьяна уставилась на Барсукова, который знал первую жену Змея и, понятно, их сына. Но Барсуков сам смотрел то на Змея, то на Игоря.
— Я его не помню, маленький был, — неуверенно сказал племяш.
— А я говорю: он мой сын! — Змей снова полез в карман за трубкой.
— Позвольте, — влез Викин Сергей, — он же Савельев! И отец у него адмирал, я знаю.
— Ага, — иронически поддакнул Змей. — Ты с этим адмиралом вчера в «Каре» выдул бутылку виски. Петра Кириллыча помнишь?
У Татьяны сердце оборвалось. Она-то думала, что эти морячки вчера уболтали, увели Змея. А Змей сам от нее скрылся'. Пил с человеком, который отбил его жену.
— Сын, сын! — взвизгнула Вика и кинулась к Змею. — А я и не пойму, почему я в него такая влюбленная! А он твой сын! Как он мне нравится, такой умница!
— Я и сам не знал, — улыбался польщенный Змей. — Они же остались во Владике, а у меня баротравма, передели в Москву…
Историю про баротравму Татьяна слышала сто раз.
Змей не мог успокоиться, что был боевым пловцом, капитаном третьего ранга, а стал каким-то майором и так, на сухопутье, дослужился до полковника. Любил носить морскую форму — в его «Воениздате» на это смотрели сквозь пальцы.
— Дядь Володь, — выслушав про баротравму, заметил Игорь, — а все-таки он больше не на тебя похож, а на мать.
— Нет! Нет! Нет! — прыгала Вика. — Вылитый Кадышев!
— Да нос-то не его, — заспорил племяш.
В кутерьме никто не обращал внимания на Татьяну, сжавшуюся на диване в комок. Люди, люди, что же вы такие гады и так плохо скрываете свое гадство? Игорь, племяш, зарится на гараж и недоволен тем, что появился прямой наследник. А Вика довольна: она-то уже не наследница, зато какая это шпилька Татьяне — сын, законный!
Змей вышел и принес карточку сына, еще первоклассника с октябрятской звездочкой. Татьяна застонала про себя: выходит, он хранил ее где-то недалеко, может быть, носил в кармане…
Все кинулись разбирать: похож, не похож — глаза, губы, уши.
— «Уши»! — злился Змей. — Я с его так называемым отцом двадцать лет не разговаривал. А вчера встретились на банкете и как бы даже помирились. Он мне открытым текстом сказал: твой сын.
Тем временем Сашка настроил второй телевизор, и сразу два змеесына заулыбались с экранов.
— Вот это сын, это наследничек! — подвел итог Сохадзе. — Ну, за твое отцовское счастье!
Откупорили шампанское, и все кинулись чокаться со Змеем. Вика вилась вокруг Змея, и ей тоже каким-то образом доставались поздравления. Она царственно кивала, как мать наследника. Ну, еще бы, змеесын — любимый телеведущий — ее забору двоюродный плетень!
И тут племяш решил воспользоваться благодушным настроением Змея. Опять полез с гаражом:
— Ну так мы договорились, дядь Володь? Дай мне ключи, я дубликаты сниму и верну.
Змей побагровел:
— Я живой, Игорек! Я еще даже водку с тобой пью, а ты за моим столом…
Не договорив, он встал и вышел. Звякнула застекленная дверь кабинета. Все замолчали, только Сашка, выложив на тарелке композицию из шпрот и оливок, что-то объяснял Барсукову. Татьяна прислушалась и ужаснулась. Ее брат в деталях рассказывал, как, привязав к двум бронетранспортерам, они разорвали «белые колготки» — нанятую чеченцами биатлонистку из Прибалтики.
АКТИВНАЯ РАЗРАБОТКА
При активной разработке изучаемого объекта невозможно обойтись без скрытого наблюдения за его личной ч деловой жизнью, выполняемого чаще всего визуальными (слежка) и акустическими (подслушивание) методами.
Р. РОНИН. Своя разведка

Тарковский. Тот же вечер
— А интересный писатель этот Кадышев. Меньше суток его наблюдаем, и уже перестрелка! — Шишкин, старый кагэбэшный лис, довольно потирал руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52