– Ну, спасибо тебе, Федор, за хлеб-соль! Послушай, а тетрадочки у тебя не найдется? Надо акт задержания составить.
Певнев достал из «шкапчика» ученическую тетрадь в обложке, испачканной автолом.
– Пойдет, че ли? – спросил он. – Грязна уж больно…
– Пойдет, пойдет! Спасибо, брат, выручил! Над актами Олег корпел минуть двадцать – их надо было составлять в трех экземплярах, а копировальной бумаги не было.
Осилив, наконец, эту работу, он пододвинул акты к Певневу и попросил:
– Ознакомься, Федор, и распишись в качестве понятого.
– В качестве кого? – переспросил сторож. – Это что же выходит? В свидетели я попал, что ли?
– Выходит, так… – улыбнулся Олег. Он уже на первый раз сталкивался с этим распространенным среди таежников паническим страхом перед словом – «свидетель». На медведя с одним ножом ходят, а вот в свидетели…
Признаки такой же «болезни» были налицо и у Федора.
– Ну чего ты оробел? Что тут страшного? – спросил у него Волков. – Все просто – читай акт, сверяйся с вещественными доказательствами, они все перед тобой: карабин, патроны, консервы, продукты разные… Это же все из магазина украдено, положено описать и засвидетельствовать. Если какое сомнение в количестве возникает – пересчитай. Одежда какая на преступнике – сам видишь.
– Не-е, не могу я этого подписать! – осторожно, но решительно отодвинул от себя бумаги Певнев.
– Это почему? – удивился Олег.
– Права такого не имею. Выпивал я, понимаш, с ним вчера… Краденым, выходит, угощался! Вообще, понимаш, обмишулился я! В дружки-приятели к бандюге попал..
– А ты как думал? – усмехаясь, перебил его Рыбаков. – Пил, жрал со мной, а начальник – мужик дотошный, все подсчитал! Теперь с тебя, голубь, все через суд вывернут! Так-то.
– Не паясничайте, Рыбаков! – оборвал его Олег. – Прекратите!
– Молчу, начальник, молчу-у-у! – дурачась, поднял руки над головой тот.
– Ишь ты! Пулю схлопотал, а не унимается!.. – с любопытством посмотрел на Рыбакова сторож. – Товарищ Волков, а можно узнать, че он такого натворил?
– Что натворил? Да, считай, весь уголовный кодекс собрал. А вчера утром участкового тяжело ранил и сообщника своего убил.
С тобой вот только не повезло – промахнулся! – усмехаясь, произнес Рыбаков. – О чем искренне сожалею…
- Да че он, сдурел? Зверь, понимаш, такого не сделат – переводя взгляд то на Рыбакова, то на Волкова, словно пытаясь понять, кто же из них говорит правду, а кто шутит такими страшными вещами, недоумевал Певнев. – Может, он по пьянке, понимаш? А?
Видимо, в его небогатой событиями жизни еще никогда не было встречи с преступниками и поэтому ему казалось, что они должны чем-то отличаться от остальных людей, выглядеть как-то иначе, чем тот, с которым он недавно делил и еду и ночлег…
– Да нет, Федя, не по пьянке. Он, в принципе – спортсмен, почти не пьет. Просто натура у него такая: ради своей шкуры ни перед чем не останавливаться.
– Э-э, начальник, брось мне морали читать! Что ты про меня знаешь?! – подал голос бандит из своего угла. – За свои грехи как-нибудь сам отвечу!
– Что ж, ответишь. Сполна, – спокойно пообещал Олег.
– Давайте-ка мне акты, подпишу я, – вдруг решился сторож.
– Подпишите и вы, Рыбаков, что претензий к задержавшему вас лицу не имеете, – предложил Волков беглецу.
– Пошел ты! Ничего я тебе подписывать не буду! – внезапно рассвирепел тот. – Калекой сделал, а я ему – «претензий не имею»… Имею!
– Ну это дело ваше, можете не подписывать, – официальным тоном предупредил бандита Олег. – Так и напишем: задержанный от подписи отказался.
– Пиши, пиши, писатель!.. – огрызнулся Рыбаков. Волков дооформил акты и, посмотрев на часы, спросил у Певнева:
– А что это шоферы сегодня не торопятся? Время – половина девятого, а их все нет. К какому же времени они обычно подъезжают?
– Обычно-то часикам к восьми, – ответил тот. – завтра к восьми утра будут как штык.
– Как завтра?!
– Дак седни-то выходной, воскресенье. На какой ляд-то им ехать? Напашутся еще за неделю, успеют… – прихлебывая чай, пояснил Федор.
– Ты что, шутишь?! – даже вскочил со своего места Олег. – Да у меня же товарищ о тайге тяжело раненный! Один! Мне же в поселок на связь надо! Как же я могу завтра ждать, подумай!
Он представил себе, что Кандычеву, возможно, уже совсем обессилевшему, придется еще сутки быть одному, без всякой помощи, и от собственного бессилия чуть не заплакал.
– Ну нет, так нельзя, Федя! Понимаешь, нельзя! Надо что-то придумать… Он же в тайге один, раненый, понимаешь ты – оди-и-ин! – тряс Волков за грудки ни в чем неповинного парня.
И тут Олега осенило, пришло единственно верное решение!
– Слушай, друг, дай, пожалуйста, машину! – как можно проникновеннее попросил он сторожа. – Ты не бойся, я любую технику отлично вожу! У меня третий класс, права есть, все чин по чину… Только с собой я права не взял, забыл… Так что уж поверь, Федя, на слово!
– Не-е! Ты че? Машины-то не мои, леспромхозовские! – замотал головой сторож.
– Ну а я не государственный человек, что ли? Разве дело у меня не государственное? – старался убедить Олег Певнева.
– Так-то оно так, понимаш!.. Дак, обратно, влетит же мне…
– Нет, вы только посмотрите на него! Ему влетит! – горячился Волков. – Там человек погибнуть может, а он…
– Да что ты, начальник, в натуре, с этим жлобом базаришь? Дай ему в рог и забирай любую машинеху! – неожиданно перебил его Рыбаков.
– Ты ето… Ты молчи, бандюга, не с тобой разговор, понимаш! – вдруг прикрикнул на него Певнев. – Сами разберемся! Эх, была не была! Пойду дизелюху заводить…
– Ну вот, давно бы так! – обрадовался Волков. – Ты не волнуйся, Федя, я тебе расписку оставлю, что машину взял по крайней служебной необходимости… Только постарайся побыстрей технику подготовить, ладно? Горючку проверь и все такое. А я пока «вещдоки» соберу…
Через несколько минут МАЗ, басовито порыкивая двигателем, подрулил к вагончику.
Когда все было готово и связанный Рыбаков уже сидел в кабине, Олег подошел к сторожу – попрощаться.
– Ну что, Федор? Спасибо тебе за все! Извини, если что не так было… Машину в поселке кому передать?
– Да че ее передавать-то? У конторы поставишь, да и дело с концом… Хозяин-то мимо не пройдет.
– Понятно… Расписку я тебе на всякий случай написал, на столе она. Да, чуть не забыл, повиниться хочу… Я когда во-он в том МАЗе ночь коротал – перекусил тем, что в бардачке нашел. Кусок сала взял, сухари, чай… Голодный здорово был! Так что передай хозяину мои извинения. Ладно? Может, денег оставить, у меня немного есть?..
– Да ты че? Какие деньги?! Разве у нас в тайге голодному в еде кто откажет? Езжай, понимаш, с чистой душой!
Помолчали… Олегу не хотелось уезжать просто так, хотелось чем-то отблагодарить этого простоватого, но хорошего, доброго парня, и он отстегнул от пояса свой походный нож и протянул Певневу:
– Бери, Федор, на память! Отличная сталь, на охоте пригодится!
И уже усаживаясь в кабину, услышал характерное:
– Да ты че, понимаш? Зачем!..
– До свиданья, Федор! Судьба даст – свидимся! – крикнул Волков в окно и отпустил сцепление…
Могучая машина резко рванула с места, подпрыгнула, перескакивая через лежащую лесину и, преодолев небольшой подъемчик, вынеслась на дорогу.
Ехали молча…
Рыбаков, прищурившись, глядел через лобовое стекло на набегавшую дорогу, покачиваясь корпусом, когда колеса грузовика попадали на выбоины.
Волков, чуть подавшись к рулю, сосредоточенный и строгий.
О чем они думали в эти минуты?
Наверное, о разном…
Дорога стремительно уходила под колеса, приближая для одного бесславный тупик и обещая второму еще много таких дорог. Трудных, но нужных людям.
Дорог, в которые его позовут долг и любовь к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
Певнев достал из «шкапчика» ученическую тетрадь в обложке, испачканной автолом.
– Пойдет, че ли? – спросил он. – Грязна уж больно…
– Пойдет, пойдет! Спасибо, брат, выручил! Над актами Олег корпел минуть двадцать – их надо было составлять в трех экземплярах, а копировальной бумаги не было.
Осилив, наконец, эту работу, он пододвинул акты к Певневу и попросил:
– Ознакомься, Федор, и распишись в качестве понятого.
– В качестве кого? – переспросил сторож. – Это что же выходит? В свидетели я попал, что ли?
– Выходит, так… – улыбнулся Олег. Он уже на первый раз сталкивался с этим распространенным среди таежников паническим страхом перед словом – «свидетель». На медведя с одним ножом ходят, а вот в свидетели…
Признаки такой же «болезни» были налицо и у Федора.
– Ну чего ты оробел? Что тут страшного? – спросил у него Волков. – Все просто – читай акт, сверяйся с вещественными доказательствами, они все перед тобой: карабин, патроны, консервы, продукты разные… Это же все из магазина украдено, положено описать и засвидетельствовать. Если какое сомнение в количестве возникает – пересчитай. Одежда какая на преступнике – сам видишь.
– Не-е, не могу я этого подписать! – осторожно, но решительно отодвинул от себя бумаги Певнев.
– Это почему? – удивился Олег.
– Права такого не имею. Выпивал я, понимаш, с ним вчера… Краденым, выходит, угощался! Вообще, понимаш, обмишулился я! В дружки-приятели к бандюге попал..
– А ты как думал? – усмехаясь, перебил его Рыбаков. – Пил, жрал со мной, а начальник – мужик дотошный, все подсчитал! Теперь с тебя, голубь, все через суд вывернут! Так-то.
– Не паясничайте, Рыбаков! – оборвал его Олег. – Прекратите!
– Молчу, начальник, молчу-у-у! – дурачась, поднял руки над головой тот.
– Ишь ты! Пулю схлопотал, а не унимается!.. – с любопытством посмотрел на Рыбакова сторож. – Товарищ Волков, а можно узнать, че он такого натворил?
– Что натворил? Да, считай, весь уголовный кодекс собрал. А вчера утром участкового тяжело ранил и сообщника своего убил.
С тобой вот только не повезло – промахнулся! – усмехаясь, произнес Рыбаков. – О чем искренне сожалею…
- Да че он, сдурел? Зверь, понимаш, такого не сделат – переводя взгляд то на Рыбакова, то на Волкова, словно пытаясь понять, кто же из них говорит правду, а кто шутит такими страшными вещами, недоумевал Певнев. – Может, он по пьянке, понимаш? А?
Видимо, в его небогатой событиями жизни еще никогда не было встречи с преступниками и поэтому ему казалось, что они должны чем-то отличаться от остальных людей, выглядеть как-то иначе, чем тот, с которым он недавно делил и еду и ночлег…
– Да нет, Федя, не по пьянке. Он, в принципе – спортсмен, почти не пьет. Просто натура у него такая: ради своей шкуры ни перед чем не останавливаться.
– Э-э, начальник, брось мне морали читать! Что ты про меня знаешь?! – подал голос бандит из своего угла. – За свои грехи как-нибудь сам отвечу!
– Что ж, ответишь. Сполна, – спокойно пообещал Олег.
– Давайте-ка мне акты, подпишу я, – вдруг решился сторож.
– Подпишите и вы, Рыбаков, что претензий к задержавшему вас лицу не имеете, – предложил Волков беглецу.
– Пошел ты! Ничего я тебе подписывать не буду! – внезапно рассвирепел тот. – Калекой сделал, а я ему – «претензий не имею»… Имею!
– Ну это дело ваше, можете не подписывать, – официальным тоном предупредил бандита Олег. – Так и напишем: задержанный от подписи отказался.
– Пиши, пиши, писатель!.. – огрызнулся Рыбаков. Волков дооформил акты и, посмотрев на часы, спросил у Певнева:
– А что это шоферы сегодня не торопятся? Время – половина девятого, а их все нет. К какому же времени они обычно подъезжают?
– Обычно-то часикам к восьми, – ответил тот. – завтра к восьми утра будут как штык.
– Как завтра?!
– Дак седни-то выходной, воскресенье. На какой ляд-то им ехать? Напашутся еще за неделю, успеют… – прихлебывая чай, пояснил Федор.
– Ты что, шутишь?! – даже вскочил со своего места Олег. – Да у меня же товарищ о тайге тяжело раненный! Один! Мне же в поселок на связь надо! Как же я могу завтра ждать, подумай!
Он представил себе, что Кандычеву, возможно, уже совсем обессилевшему, придется еще сутки быть одному, без всякой помощи, и от собственного бессилия чуть не заплакал.
– Ну нет, так нельзя, Федя! Понимаешь, нельзя! Надо что-то придумать… Он же в тайге один, раненый, понимаешь ты – оди-и-ин! – тряс Волков за грудки ни в чем неповинного парня.
И тут Олега осенило, пришло единственно верное решение!
– Слушай, друг, дай, пожалуйста, машину! – как можно проникновеннее попросил он сторожа. – Ты не бойся, я любую технику отлично вожу! У меня третий класс, права есть, все чин по чину… Только с собой я права не взял, забыл… Так что уж поверь, Федя, на слово!
– Не-е! Ты че? Машины-то не мои, леспромхозовские! – замотал головой сторож.
– Ну а я не государственный человек, что ли? Разве дело у меня не государственное? – старался убедить Олег Певнева.
– Так-то оно так, понимаш!.. Дак, обратно, влетит же мне…
– Нет, вы только посмотрите на него! Ему влетит! – горячился Волков. – Там человек погибнуть может, а он…
– Да что ты, начальник, в натуре, с этим жлобом базаришь? Дай ему в рог и забирай любую машинеху! – неожиданно перебил его Рыбаков.
– Ты ето… Ты молчи, бандюга, не с тобой разговор, понимаш! – вдруг прикрикнул на него Певнев. – Сами разберемся! Эх, была не была! Пойду дизелюху заводить…
– Ну вот, давно бы так! – обрадовался Волков. – Ты не волнуйся, Федя, я тебе расписку оставлю, что машину взял по крайней служебной необходимости… Только постарайся побыстрей технику подготовить, ладно? Горючку проверь и все такое. А я пока «вещдоки» соберу…
Через несколько минут МАЗ, басовито порыкивая двигателем, подрулил к вагончику.
Когда все было готово и связанный Рыбаков уже сидел в кабине, Олег подошел к сторожу – попрощаться.
– Ну что, Федор? Спасибо тебе за все! Извини, если что не так было… Машину в поселке кому передать?
– Да че ее передавать-то? У конторы поставишь, да и дело с концом… Хозяин-то мимо не пройдет.
– Понятно… Расписку я тебе на всякий случай написал, на столе она. Да, чуть не забыл, повиниться хочу… Я когда во-он в том МАЗе ночь коротал – перекусил тем, что в бардачке нашел. Кусок сала взял, сухари, чай… Голодный здорово был! Так что передай хозяину мои извинения. Ладно? Может, денег оставить, у меня немного есть?..
– Да ты че? Какие деньги?! Разве у нас в тайге голодному в еде кто откажет? Езжай, понимаш, с чистой душой!
Помолчали… Олегу не хотелось уезжать просто так, хотелось чем-то отблагодарить этого простоватого, но хорошего, доброго парня, и он отстегнул от пояса свой походный нож и протянул Певневу:
– Бери, Федор, на память! Отличная сталь, на охоте пригодится!
И уже усаживаясь в кабину, услышал характерное:
– Да ты че, понимаш? Зачем!..
– До свиданья, Федор! Судьба даст – свидимся! – крикнул Волков в окно и отпустил сцепление…
Могучая машина резко рванула с места, подпрыгнула, перескакивая через лежащую лесину и, преодолев небольшой подъемчик, вынеслась на дорогу.
Ехали молча…
Рыбаков, прищурившись, глядел через лобовое стекло на набегавшую дорогу, покачиваясь корпусом, когда колеса грузовика попадали на выбоины.
Волков, чуть подавшись к рулю, сосредоточенный и строгий.
О чем они думали в эти минуты?
Наверное, о разном…
Дорога стремительно уходила под колеса, приближая для одного бесславный тупик и обещая второму еще много таких дорог. Трудных, но нужных людям.
Дорог, в которые его позовут долг и любовь к ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22