И, прежде чем он успел восстановить равновесие, влупил ему шесть горячих с такой скоростью, что сам еле успевал: левой, правой, левой, правой, левой, правой. Четыре из них он отразил, но одним из правых я снова достал его подбородок, а одним из левых врезал ему по носу, и, когда он потерял устойчивость и попытался спрятаться в клинч, я оттолкнул его и вмазал ему в челюсть, вложив в удар всего себя без остатка.
А после этого Дик Коэн накинул мне на плечи халат и обнял меня, сопя, ругаясь и смеясь одновременно, а Перельмана, осторожно поддерживая, повели к его стулу.
Я спросил:
— А где Лони?
Дик огляделся:
— Не знаю. Он был где-то здесь. Ах, парень, вот это была мясорубка!
Лони появился, как только мы вошли в раздевалку.
— Мне надо было повидать одного парня, — сказал он. Его глаза сверкали, как бы смеясь, но сам он был белый как смерть, и губы его были так плотно сжаты, что, даже когда он улыбнулся мне, улыбка вышла кривой. — Думаю, — сказал он, — пройдет еще немало времени, прежде чем кто-нибудь побьет тебя, Малыш.
Я сказал, что, надеюсь, так и будет. Теперь, когда все кончилось, я чувствовал себя жутко усталым. Конечно, скоро я почувствую зверский аппетит после боя, но пока я был просто ужасно усталым.
Лони пошел одеваться, и, когда он натягивал пальто на свитер, пола его отогнулась, и я увидел, что у него в боковом кармане — пистолет. Но до этого-то я у него пистолета никогда не видел. Да и любой мог бы обнаружить его здесь в раздевалке, пока Лони работал со мной. И я даже не мог спросить его об этом, потому что кругом было слишком много народу.
Вскоре вошел Перельман со своим менеджером и двумя типами, которых я не знал. Они, ясное дело, приехали с ним из Провиденса. Он смотрел прямо перед собой, зато остальная компания так и таращилась на нас с Лони, но, ничего не говоря, они прошли в свой конец комнаты. Мы все здесь переодевались, в одной длиннющей раздевалке.
Лони сказал Дику, который помогал мне: «Последи за временем. Я не хочу, чтобы Малыш вышел на улицу, пока не остынет».
Перельман жутко быстро переоделся и вышел, все так же глядя прямо перед собой. А его менеджер и двое остальных направились прямо к нам. Менеджер был крепкий мужик, лицо у него было плоское и смуглое, а глаза зеленые и какие-то рыбьи.
— Вы, я смотрю, ловкие ребята, — сказал он с акцентом, похоже, польским.
Лони весь подобрался и встал, предостерегающе подняв руку.
Дик Коэн облокотился на спинку стула, многозначительно постукивая по ней пальцами.
— Это я ловкий, — ответил Лони. — Малыш делал то, что я ему велел.
Менеджер посмотрел на меня, потом на Дика, потом снова на Лони и сказал:
— А, таким, значит, путем. — Он подумал с минуту и добавил: — Что ж, теперь буду знать.
Затем он надвинул шляпу на глаза и вышел в сопровождении тех двоих.
Я спросил Лони:
— Что случилось?
Он рассмеялся, но так, будто ему было не смешно.
— Они в большом проигрыше.
— Но у тебя зачем-то пистолет в...
Он оборвал меня:
— Т-с-с. Это не мой. Один парень просил подержать пока у себя. А сейчас я должен его отдать. Вы с Диком отправляйтесь домой, а я подойду чуть позже. И не торопись — я хочу, чтобы ты остыл как следует. Возьмите машину — вы знаете, где она стоит. Иди-ка сюда, Дик...
Он отвел Дика в угол и стал ему что-то нашептывать, и по лицу Дика видно было, что он здорово испугался чего-то. Однако, вернувшись ко мне, он приложил все усилия, чтобы выглядеть как обычно.
— Увидимся, — сказал Лони и вышел.
— Так что случилось? — спросил я у Дика.
Он только покачал головой и выдавил:
— Не о чем беспокоиться.
И больше я не добился от него ни слова. А через пять минут вбежал брат Боба Кирби и завопил:
— Иисусе, они застрелили Лони!
* * *
Это я застрелил Лони. Не будь я таким тупицей, он бы остался жив, как тут ни прикидывай. Долгое время я винил во всем миссис Чифф, но мне бы лучше вообще воздержаться от любых обвинений, потому что во всем виноват только я один. Да я никогда и не думал, что это она стреляла, как думает кое-кто. Говорят, что, когда он опоздал на поезд, на котором они вместе собирались уехать, она вернулась и ждала его у клуба, и когда он вышел к ней и сказал, что передумал, она и выстрелила. Нет, я не об этом, но зачем она врала ему? Ведь потом выяснилось, что никто Большому Джейку об их шашнях с Лони не стучал. Так выходит, это сам Лони подкинул ей мысль, когда рассказывал про Пита, и она наворотила эту гору лжи, чтобы сбежать с ним.
Но если бы я не был таким тупицей, Лони успел бы на тот поезд.
Еще кое-кто говорит, что Лони убил Большой Джейк, и тогда понятно, почему полиция ничего не смогла раскопать. Ведь у Большого Джейка жутко большие связи. Было только установлено, что он вернулся домой раньше, чем рассчитывала миссис Чифф, и нашел записку, в которой она писала, что уезжает вместе с Лони. Чтобы добраться до клуба кратчайшим путем и застрелить Лони, у него времени хватало, но к поезду он бы точно не успел, и, если бы я не был таким тупицей, Лони на этом поезде уехал бы.
Но большинство, включая полицию, считают, что это дело рук команды Моряка Перельмана. Да только полиции пришлось их отпустить, потому что никаких фактических доказательств не было. Да если бы я не был таким тупицей, Лони мог бы мне прямо сказать: «Слушай, Малыш, я должен уехать, и мне нужны все деньги, какие только могу наскрести. И лучший способ наскрести их побольше — это договориться с Перельманом, что ты поддашься, и поставить все, что у нас есть, против тебя». Да ведь ради Лони я бы хоть миллион раз лег на лопатки! Но откуда ему было знать, можно ли довериться мне, такому тупице?
Я ведь мог догадаться, чего ему надо, и свалиться, когда Перельман достал меня своим апперкотом в пятом раунде. Это было бы так легко. Или, не будь я таким тупицей, я научился бы боксировать лучше, и тогда, даже проигрывая Перельману, я в любом случае не дал бы разукрасить себя так, что Лони не выдержал и, забыв обо всем, велел мне драться, а не боксировать.
Но даже если все получилось так, как получилось, он и в последнюю минуту мог бы еще вывернуться, если бы я не был таким тупицей. Так нет же — он был вынужден торчать там, чтобы проследить, как бы я не сговорился с этими ребятами из Провиденса. О, как бы я хотел умереть вместо Лони!
1 2 3
А после этого Дик Коэн накинул мне на плечи халат и обнял меня, сопя, ругаясь и смеясь одновременно, а Перельмана, осторожно поддерживая, повели к его стулу.
Я спросил:
— А где Лони?
Дик огляделся:
— Не знаю. Он был где-то здесь. Ах, парень, вот это была мясорубка!
Лони появился, как только мы вошли в раздевалку.
— Мне надо было повидать одного парня, — сказал он. Его глаза сверкали, как бы смеясь, но сам он был белый как смерть, и губы его были так плотно сжаты, что, даже когда он улыбнулся мне, улыбка вышла кривой. — Думаю, — сказал он, — пройдет еще немало времени, прежде чем кто-нибудь побьет тебя, Малыш.
Я сказал, что, надеюсь, так и будет. Теперь, когда все кончилось, я чувствовал себя жутко усталым. Конечно, скоро я почувствую зверский аппетит после боя, но пока я был просто ужасно усталым.
Лони пошел одеваться, и, когда он натягивал пальто на свитер, пола его отогнулась, и я увидел, что у него в боковом кармане — пистолет. Но до этого-то я у него пистолета никогда не видел. Да и любой мог бы обнаружить его здесь в раздевалке, пока Лони работал со мной. И я даже не мог спросить его об этом, потому что кругом было слишком много народу.
Вскоре вошел Перельман со своим менеджером и двумя типами, которых я не знал. Они, ясное дело, приехали с ним из Провиденса. Он смотрел прямо перед собой, зато остальная компания так и таращилась на нас с Лони, но, ничего не говоря, они прошли в свой конец комнаты. Мы все здесь переодевались, в одной длиннющей раздевалке.
Лони сказал Дику, который помогал мне: «Последи за временем. Я не хочу, чтобы Малыш вышел на улицу, пока не остынет».
Перельман жутко быстро переоделся и вышел, все так же глядя прямо перед собой. А его менеджер и двое остальных направились прямо к нам. Менеджер был крепкий мужик, лицо у него было плоское и смуглое, а глаза зеленые и какие-то рыбьи.
— Вы, я смотрю, ловкие ребята, — сказал он с акцентом, похоже, польским.
Лони весь подобрался и встал, предостерегающе подняв руку.
Дик Коэн облокотился на спинку стула, многозначительно постукивая по ней пальцами.
— Это я ловкий, — ответил Лони. — Малыш делал то, что я ему велел.
Менеджер посмотрел на меня, потом на Дика, потом снова на Лони и сказал:
— А, таким, значит, путем. — Он подумал с минуту и добавил: — Что ж, теперь буду знать.
Затем он надвинул шляпу на глаза и вышел в сопровождении тех двоих.
Я спросил Лони:
— Что случилось?
Он рассмеялся, но так, будто ему было не смешно.
— Они в большом проигрыше.
— Но у тебя зачем-то пистолет в...
Он оборвал меня:
— Т-с-с. Это не мой. Один парень просил подержать пока у себя. А сейчас я должен его отдать. Вы с Диком отправляйтесь домой, а я подойду чуть позже. И не торопись — я хочу, чтобы ты остыл как следует. Возьмите машину — вы знаете, где она стоит. Иди-ка сюда, Дик...
Он отвел Дика в угол и стал ему что-то нашептывать, и по лицу Дика видно было, что он здорово испугался чего-то. Однако, вернувшись ко мне, он приложил все усилия, чтобы выглядеть как обычно.
— Увидимся, — сказал Лони и вышел.
— Так что случилось? — спросил я у Дика.
Он только покачал головой и выдавил:
— Не о чем беспокоиться.
И больше я не добился от него ни слова. А через пять минут вбежал брат Боба Кирби и завопил:
— Иисусе, они застрелили Лони!
* * *
Это я застрелил Лони. Не будь я таким тупицей, он бы остался жив, как тут ни прикидывай. Долгое время я винил во всем миссис Чифф, но мне бы лучше вообще воздержаться от любых обвинений, потому что во всем виноват только я один. Да я никогда и не думал, что это она стреляла, как думает кое-кто. Говорят, что, когда он опоздал на поезд, на котором они вместе собирались уехать, она вернулась и ждала его у клуба, и когда он вышел к ней и сказал, что передумал, она и выстрелила. Нет, я не об этом, но зачем она врала ему? Ведь потом выяснилось, что никто Большому Джейку об их шашнях с Лони не стучал. Так выходит, это сам Лони подкинул ей мысль, когда рассказывал про Пита, и она наворотила эту гору лжи, чтобы сбежать с ним.
Но если бы я не был таким тупицей, Лони успел бы на тот поезд.
Еще кое-кто говорит, что Лони убил Большой Джейк, и тогда понятно, почему полиция ничего не смогла раскопать. Ведь у Большого Джейка жутко большие связи. Было только установлено, что он вернулся домой раньше, чем рассчитывала миссис Чифф, и нашел записку, в которой она писала, что уезжает вместе с Лони. Чтобы добраться до клуба кратчайшим путем и застрелить Лони, у него времени хватало, но к поезду он бы точно не успел, и, если бы я не был таким тупицей, Лони на этом поезде уехал бы.
Но большинство, включая полицию, считают, что это дело рук команды Моряка Перельмана. Да только полиции пришлось их отпустить, потому что никаких фактических доказательств не было. Да если бы я не был таким тупицей, Лони мог бы мне прямо сказать: «Слушай, Малыш, я должен уехать, и мне нужны все деньги, какие только могу наскрести. И лучший способ наскрести их побольше — это договориться с Перельманом, что ты поддашься, и поставить все, что у нас есть, против тебя». Да ведь ради Лони я бы хоть миллион раз лег на лопатки! Но откуда ему было знать, можно ли довериться мне, такому тупице?
Я ведь мог догадаться, чего ему надо, и свалиться, когда Перельман достал меня своим апперкотом в пятом раунде. Это было бы так легко. Или, не будь я таким тупицей, я научился бы боксировать лучше, и тогда, даже проигрывая Перельману, я в любом случае не дал бы разукрасить себя так, что Лони не выдержал и, забыв обо всем, велел мне драться, а не боксировать.
Но даже если все получилось так, как получилось, он и в последнюю минуту мог бы еще вывернуться, если бы я не был таким тупицей. Так нет же — он был вынужден торчать там, чтобы проследить, как бы я не сговорился с этими ребятами из Провиденса. О, как бы я хотел умереть вместо Лони!
1 2 3