А сейчас пора домой — и на боковую».
Уже в приемной Васина Губарев почувствовал, что отметка атмосферы близка к нулю. Секретарша едва повернула голову в его сторону. Она стояла к нему спиной и поправляла ползущий из факса лист бумаги. Мини было таким рискованным, что Губарев впился глазами в стенку. Иначе он напоминал бы фавна, подглядывающего за нимфой.
Губарева Васин встретил с плохо скрываемым раздражением. Режиссер изо всех сил старался быть любезным, но у него это получалось слишком натужно. Вроде улыбки аллигатора.
— У вас появились еще какие-то новые факты? — с иронией осведомился Васин у Губарева.
— Пока нет. Но вчера я просматривал Интернет и обнаружил, что среди ваших однокурсников был Брусилов, известный олигарх.
— Да. Был. Ну и что? Если хотите знать, над ним все тогда смеялись. Плохо одет, с дефектом речи. Нескладный провинциальный парень. К тому же малость тронутый. Он был почему-то уверен, что станет гением. И зациклился на бессмертии. Твердил, что не хочет умирать. Гении — они, дескать, бессмертны. Какие-то на этот счет теории придумывал. Говорили, что он убивал бездомных кошек и пил их кровь. Скорее всего, слухи.
— В каких вы были с ним отношениях? Дружили? Или были просто приятелями?
Васин расхохотался.
— Дру-жи-ли? — по слогам переспросил он. — Что могло быть общего у меня с ним? В то время? У меня — знаменитые родители, свой круг общения, своя жизнь. А он? Представляете, как он выглядел в ту пору: бедный, нелепый, да еще чокнутый. Умора: Это сейчас Брусилов — богатейший человек России! А тогда?
— Он был способным студентом?
Так себе. Старался выбиться. Но не все получалось. Я был первым. Из-за этого он всегда злился на меня. Один раз даже напакостил: испортил мне отснятый материал, предназначенный для курсовой работы. Чисто ребяческая выходка. Когда это обнаружилось, его хотели исключить из ВГИКа. Но я вступился и сказал, что претензий к нему не имею. Вот и вся история.
— Ас тех пор вы встречались? Васин сжал руки в кулаки.
— Так, пару раз на официальных приемах. При этом он делал вид, что не знает меня. Загордился! Забыл, каким он был сопливым и бедным. Вот какие у нас олигархи! Быстренько забывают о своем прошлом. Но я на него не в обиде. Кто мы друг другу? Подумаешь, однокашники! Чужие люди…
Да, подумал в тот момент Губарев. Но все люди разные. Одни забывают обиды, другие — нет. Обида растет в них, как раковая опухоль. Ее невозможно вытравить, уничтожить. Она намертво вросла в плоть и кровь. Судя по всему, Брусилов не забыл ничего. Раз не захотел знаться с Васиным. Общаться с известным режиссером всегда лестно. Даже олигарху. А здесь — ничего подобного… Любопытно. И это случай с испорченным материалом… Акт отчаяния. Желание навредить сопернику во что бы то ни стало.
Губарев распрощался с Васиным и поехал на работу. Там он поделился своей версией с Витькой. Тот иронично хмыкнул:
— Куда вы залетели!
— Да уж! Но согласись, здравое зерно в моих рассуждениях есть.
— Ну, есть! И что с того? Как вы подкопаетесь к Брусилову?
— Если долго и упорно копать, результат — будет.
— Значит, вы считаете, что Брусилов убивал этих девушек, чтобы навредить Васину?
Да. Этот проект — главное дело жизни Васина. Его крах будет сильнейшим ударом для него. Брусилов знает, куда бить. В прессу уже просочилась информация об убитых актрисах: Сугробовой, Розен, Горностаевой. Я не сомневаюсь, пройдет еще время — и всплывут новые трупы. А потом как бы «случайно» эта информация попадет к американским партнерам. Брусилову с его бабками под силу организовать любую комбинацию. И все — проект свернут. Васин останется у разбитого корыта. Вечно второй мальчик отомстил за свою униженную юность! Кроме того, если верить западной прессе, Брусилов болен какой-то неизлечимой болезнью. А перед смертью обычно хочется со всеми поквитаться. Подвести, так сказать, черту.
— Экспертиза показала, что из девушек предварительно выпустили кровь. Зачем это Брусилову? Вы думаете, что он лично участвовал во всем этом?
— А черт его знает! Может быть, и так. Постой! — вскричал пораженный Губарев. — Васин рассказывал, что в студенческую пору Брусилов был одержим идеей бессмертия. Даже вроде бы пил кровь у кошек! А если спустя много лет он решил подпитать себя молодой человеческой кровью?
— Ну, вы и загнули! Он что — вампир?
— А почему бы и нет? В жизни и не такое бывает! Вить, у меня к тебе задание: просмотри в Интернете прессу, вычисли, часто ли Брусилов бывал за границей за последний год? Сколько времени он реально был в России? А то наши олигархи непонятно где живут. То ли на родине, то ли за бугром.
— Сделаю!
— Как твоя Софья?
— Встретились. — Витька замолчал.
«Наверное, свидание получилось не таким душевным, как он рассчитывал. Морочит ему голову эта гречанка. Нужен он ей, как седьмая вода на киселе. Она — музыкантша, а он — милиционер. Просто еще один поклонник в свите. Бабы, они это любят. Дурить нашего брата. Держать под рукой на всякий случай», — подумал Губарев.
— Ладно, работай. Мне эта справка по Брусилову срочно нужна. Копай, — сказал он.
— Есть!
Витька ушел. А Губарев подумал, что дело выходит на новый виток. Хотя здесь все еще очень шатко и зыбко.
К концу дня Витька доложил Губареву: теоретически Брусилов мог быть причастен к этим убийствам. За границу он выезжал редко и ненадолго. Прошлым летом отдыхал в Арабских Эмиратах. В престижнейшем комплексе «Арабская башня». Западная пресса писала об этом не без ехидства. Мол, администрация отеля неоднократно говорила: путь мафиозным личностям сюда заказан. И тем не менее распахнула двери перед толстым кошельком. Не устояла.
— А этим летом где он был? — спросил Губарев.
— Упоминаний нет. Может, и в России.
— Так… — Губарев почувствовал знакомое возбуждение. Азарт, который охватывал его, когда он приближался к разгадке. Или находился недалеко от нее. В этот момент он сравнивал себя с гончей, идущей по следу. — Хорошо. Да… еще: Вить, посмотри, нет ли у него дачи в одном из тех мест, где мы нашли трупы? Свяжись с местной администрацией и все разузнай.
Напарник ушел, а Губарев почувствовал сильную жажду. Хотелось выпить горячего чая. Покрепче. С сахаром. И лечь под плед. «Может быть, я заболеваю? — подумал майор и пощупал лоб. — Нет, температуры вроде бы нет. Но по телевизору передавали: ходит грипп. Не помешало бы заскочить в аптеку и купить лекарство для профилактики. Болеть мне совсем ни к чему!»
На следующий день он принялся перечитывать «Дневник» Анисиной. Ничего. Никаких упоминаний. Зацепок. Намеков. Скрытная девица! Наверное, хорошо понимала, куда она ввязалась и что болтать особо не следует. Это слишком опасно. Губарев задумался. А если порыться в «корзине»? Вдруг она что-то написала, а потом отправила в «корзину»? Пусть шанс ничтожен, но надо использовать и его. Он позвонил компьютерщикам и изложил проблему. Ответ был уклончив: трудно, но попробовать восстановить уничтоженные материалы можно. Губарев приложил руку к голове. Она тупо ныла. Он принял с утра две таблетки анальгина, но легче не стало. Напротив, было ощущение, что его со всех сторон обкладывают ватой. В горле першило, глаза слезились. Во второй половине дня, потрогав лоб, майор понял, что он все-таки вляпался в грипп. Он поехал в ведомственную поликлинику и взял больничный. Дома лег на диван и накрылся пледом. Этот клетчатый плед он притащил из дома. Он был ему как родной, и расстаться с ним было бы невыносимо жаль. В этой убогой коммунальной комнате плед напоминал о другом доме и о том времени, когда он жил с семьей. «Так и подохнешь, как собака — никому не нужным и одиноким», — с неожиданной горечью подумал майор. Было ужасно тоскливо. Голова и тело горели, хотелось пить, но не было сил выползти на кухню и поставить чайник. Просить об этом соседку он не мог. Старая грымза либо ворчала, либо демонстративно не замечала Губарева. Показывала всем своим видом, что он для нее — пустое место. Майор провалялся весь день. А наутро доковылял до кухни и разогрел воду. Заварка была, сахар был. Еще бы лимончика… Но это уже голубая мечта.
Он выпил чай и снова провалился в тяжелый сон. Разбудил его звонок. Это был Витька. Один телефонный аппарат стоял в комнате майора. Другой — в коридоре. Раньше у него не было телефона. И Губарев испытывал неловкость во время телефонных бесед, понимая, что соседка слышит все его разговоры. Это нервировало. Теперь он мог говорить более или менее свободно. Из своей комнаты.
— Болеете?
В ответ Губарев тяжело вздохнул:
— Валяюсь. С гриппом.
— А у меня новости!
— Выкладывай.
— Я установил, что в Купавне, Малаховке и в районе Балашихи существуют дачи, зарегистрированные на имя ближайшего сподвижника Александра Брусилова — Сергея Дубинина. Вряд ли это может быть простым совпадением! Дубинин — правая рука Брусилова и пользуется его неограниченным доверием.
Губарев засопел.
— Хорошо. Что еще?
— Все. — В голосе Витьки послышалось разочарование.
«Он ожидал, что я похвалю его, — подумал майор. — Он ведь старался, ездил».
— Молодец!
— Может, мне к вам приехать? А то вы лежите там один.
— Если тебе не трудно.
— Заодно я захвачу материалы из «корзины» Анисиной. Мне их тут недавно принес компьютерщик.
— Да? — Губарев замер от волнения. — Возьми обязательно! Не забудь.
— Не забуду.
Витька приехал через час. Губарев открыл ему дверь:
— Проходи.
— Я вам кое-что прикупил, — и Витька протянул майору полиэтиленовый пакет, набитый продуктами.
— Я не голодный.
— На улицу не выходите? Не выходите. Значит, голодный.
— Ничего подобного!
— Не спорьте.
— И не собираюсь.
На кухне майор выгрузил на стол молоко, хлеб, колбасу, яблоки, печенье с клубничной начинкой.
— Куда мне столько?
— Ешьте, поправляйтесь, — сказал Витька.
— Спасибо.
— Давайте я вам бутерброды сделаю и принесу в комнату. А вы идите и ложитесь. С температурой ходить вредно, — распорядился Витька.
Уминая бутерброды с колбасой, Губарев сказал:
— Многое зависит от материала, который ты принес. Выброшенных страниц «Дневника» Снежной королевы.
— Кого?
— Это я так, — смутился Губарев. Возникла пауза.
— Как у тебя дела?
— Нормально, — но по скучной интонации и опущенным Витькиным плечам Губарев понял, что дела у него на сердечном фронте идут неважно. Но расспрашивать дальше — сыпать соль на раны. Поэтому майор свернул тему.
— Поправиться бы поскорее, а то надоело на этом диване валяться.
— Грипп так скоро не вылечивается. Недельку вы еще проболеете. Как пить дать.
— Утешил! — пробурчал Губарев.
— Ну ладно, я пошел. Вот распечатка.
— Спасибо. Звони.
— Ага. Счастливо оставаться.
После ухода Витьки Губарев почувствовал слабость. Температура опять пошла вверх. Он лег на диван и укрылся пледом. Взял в руки распечатку «Дневника» Анисиной. Буквы запрыгали перед глазами. Майор отложил текст в сторону. Потом снова взял. На второй странице он наткнулся на упоминанием о том, что главного «босса» называют: «человек с исторической фамилией». Анисина писала: «Когда я проходила во вторую комнату, „та женщина“ сказала, наклонившись к высокому человеку с аккуратной бородкой, в котором я узнала одного политика: „Скоро приедет наш главный — исторический человек с исторической фамилией. Ему бы командовать армией, как в Первую мировую!“ На что ее собеседник сказал: „Наш Брусилов уж точно войдет в историю“. Они рассмеялись. Я быстро выскользнула в соседнюю комнату, пока меня никто не увидел».
Так! Губарев посмотрел на свои руки. Они заметно дрожали. От возбуждения. Он откинул плед и сел на диване. Теперь его догадка насчет Брусилова получила реальное подтверждение. Снежная королева, будучи очень неглупой девушкой, прекрасно понимала, что отныне она не принадлежит себе, поэтому и уничтожила опасную информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Уже в приемной Васина Губарев почувствовал, что отметка атмосферы близка к нулю. Секретарша едва повернула голову в его сторону. Она стояла к нему спиной и поправляла ползущий из факса лист бумаги. Мини было таким рискованным, что Губарев впился глазами в стенку. Иначе он напоминал бы фавна, подглядывающего за нимфой.
Губарева Васин встретил с плохо скрываемым раздражением. Режиссер изо всех сил старался быть любезным, но у него это получалось слишком натужно. Вроде улыбки аллигатора.
— У вас появились еще какие-то новые факты? — с иронией осведомился Васин у Губарева.
— Пока нет. Но вчера я просматривал Интернет и обнаружил, что среди ваших однокурсников был Брусилов, известный олигарх.
— Да. Был. Ну и что? Если хотите знать, над ним все тогда смеялись. Плохо одет, с дефектом речи. Нескладный провинциальный парень. К тому же малость тронутый. Он был почему-то уверен, что станет гением. И зациклился на бессмертии. Твердил, что не хочет умирать. Гении — они, дескать, бессмертны. Какие-то на этот счет теории придумывал. Говорили, что он убивал бездомных кошек и пил их кровь. Скорее всего, слухи.
— В каких вы были с ним отношениях? Дружили? Или были просто приятелями?
Васин расхохотался.
— Дру-жи-ли? — по слогам переспросил он. — Что могло быть общего у меня с ним? В то время? У меня — знаменитые родители, свой круг общения, своя жизнь. А он? Представляете, как он выглядел в ту пору: бедный, нелепый, да еще чокнутый. Умора: Это сейчас Брусилов — богатейший человек России! А тогда?
— Он был способным студентом?
Так себе. Старался выбиться. Но не все получалось. Я был первым. Из-за этого он всегда злился на меня. Один раз даже напакостил: испортил мне отснятый материал, предназначенный для курсовой работы. Чисто ребяческая выходка. Когда это обнаружилось, его хотели исключить из ВГИКа. Но я вступился и сказал, что претензий к нему не имею. Вот и вся история.
— Ас тех пор вы встречались? Васин сжал руки в кулаки.
— Так, пару раз на официальных приемах. При этом он делал вид, что не знает меня. Загордился! Забыл, каким он был сопливым и бедным. Вот какие у нас олигархи! Быстренько забывают о своем прошлом. Но я на него не в обиде. Кто мы друг другу? Подумаешь, однокашники! Чужие люди…
Да, подумал в тот момент Губарев. Но все люди разные. Одни забывают обиды, другие — нет. Обида растет в них, как раковая опухоль. Ее невозможно вытравить, уничтожить. Она намертво вросла в плоть и кровь. Судя по всему, Брусилов не забыл ничего. Раз не захотел знаться с Васиным. Общаться с известным режиссером всегда лестно. Даже олигарху. А здесь — ничего подобного… Любопытно. И это случай с испорченным материалом… Акт отчаяния. Желание навредить сопернику во что бы то ни стало.
Губарев распрощался с Васиным и поехал на работу. Там он поделился своей версией с Витькой. Тот иронично хмыкнул:
— Куда вы залетели!
— Да уж! Но согласись, здравое зерно в моих рассуждениях есть.
— Ну, есть! И что с того? Как вы подкопаетесь к Брусилову?
— Если долго и упорно копать, результат — будет.
— Значит, вы считаете, что Брусилов убивал этих девушек, чтобы навредить Васину?
Да. Этот проект — главное дело жизни Васина. Его крах будет сильнейшим ударом для него. Брусилов знает, куда бить. В прессу уже просочилась информация об убитых актрисах: Сугробовой, Розен, Горностаевой. Я не сомневаюсь, пройдет еще время — и всплывут новые трупы. А потом как бы «случайно» эта информация попадет к американским партнерам. Брусилову с его бабками под силу организовать любую комбинацию. И все — проект свернут. Васин останется у разбитого корыта. Вечно второй мальчик отомстил за свою униженную юность! Кроме того, если верить западной прессе, Брусилов болен какой-то неизлечимой болезнью. А перед смертью обычно хочется со всеми поквитаться. Подвести, так сказать, черту.
— Экспертиза показала, что из девушек предварительно выпустили кровь. Зачем это Брусилову? Вы думаете, что он лично участвовал во всем этом?
— А черт его знает! Может быть, и так. Постой! — вскричал пораженный Губарев. — Васин рассказывал, что в студенческую пору Брусилов был одержим идеей бессмертия. Даже вроде бы пил кровь у кошек! А если спустя много лет он решил подпитать себя молодой человеческой кровью?
— Ну, вы и загнули! Он что — вампир?
— А почему бы и нет? В жизни и не такое бывает! Вить, у меня к тебе задание: просмотри в Интернете прессу, вычисли, часто ли Брусилов бывал за границей за последний год? Сколько времени он реально был в России? А то наши олигархи непонятно где живут. То ли на родине, то ли за бугром.
— Сделаю!
— Как твоя Софья?
— Встретились. — Витька замолчал.
«Наверное, свидание получилось не таким душевным, как он рассчитывал. Морочит ему голову эта гречанка. Нужен он ей, как седьмая вода на киселе. Она — музыкантша, а он — милиционер. Просто еще один поклонник в свите. Бабы, они это любят. Дурить нашего брата. Держать под рукой на всякий случай», — подумал Губарев.
— Ладно, работай. Мне эта справка по Брусилову срочно нужна. Копай, — сказал он.
— Есть!
Витька ушел. А Губарев подумал, что дело выходит на новый виток. Хотя здесь все еще очень шатко и зыбко.
К концу дня Витька доложил Губареву: теоретически Брусилов мог быть причастен к этим убийствам. За границу он выезжал редко и ненадолго. Прошлым летом отдыхал в Арабских Эмиратах. В престижнейшем комплексе «Арабская башня». Западная пресса писала об этом не без ехидства. Мол, администрация отеля неоднократно говорила: путь мафиозным личностям сюда заказан. И тем не менее распахнула двери перед толстым кошельком. Не устояла.
— А этим летом где он был? — спросил Губарев.
— Упоминаний нет. Может, и в России.
— Так… — Губарев почувствовал знакомое возбуждение. Азарт, который охватывал его, когда он приближался к разгадке. Или находился недалеко от нее. В этот момент он сравнивал себя с гончей, идущей по следу. — Хорошо. Да… еще: Вить, посмотри, нет ли у него дачи в одном из тех мест, где мы нашли трупы? Свяжись с местной администрацией и все разузнай.
Напарник ушел, а Губарев почувствовал сильную жажду. Хотелось выпить горячего чая. Покрепче. С сахаром. И лечь под плед. «Может быть, я заболеваю? — подумал майор и пощупал лоб. — Нет, температуры вроде бы нет. Но по телевизору передавали: ходит грипп. Не помешало бы заскочить в аптеку и купить лекарство для профилактики. Болеть мне совсем ни к чему!»
На следующий день он принялся перечитывать «Дневник» Анисиной. Ничего. Никаких упоминаний. Зацепок. Намеков. Скрытная девица! Наверное, хорошо понимала, куда она ввязалась и что болтать особо не следует. Это слишком опасно. Губарев задумался. А если порыться в «корзине»? Вдруг она что-то написала, а потом отправила в «корзину»? Пусть шанс ничтожен, но надо использовать и его. Он позвонил компьютерщикам и изложил проблему. Ответ был уклончив: трудно, но попробовать восстановить уничтоженные материалы можно. Губарев приложил руку к голове. Она тупо ныла. Он принял с утра две таблетки анальгина, но легче не стало. Напротив, было ощущение, что его со всех сторон обкладывают ватой. В горле першило, глаза слезились. Во второй половине дня, потрогав лоб, майор понял, что он все-таки вляпался в грипп. Он поехал в ведомственную поликлинику и взял больничный. Дома лег на диван и накрылся пледом. Этот клетчатый плед он притащил из дома. Он был ему как родной, и расстаться с ним было бы невыносимо жаль. В этой убогой коммунальной комнате плед напоминал о другом доме и о том времени, когда он жил с семьей. «Так и подохнешь, как собака — никому не нужным и одиноким», — с неожиданной горечью подумал майор. Было ужасно тоскливо. Голова и тело горели, хотелось пить, но не было сил выползти на кухню и поставить чайник. Просить об этом соседку он не мог. Старая грымза либо ворчала, либо демонстративно не замечала Губарева. Показывала всем своим видом, что он для нее — пустое место. Майор провалялся весь день. А наутро доковылял до кухни и разогрел воду. Заварка была, сахар был. Еще бы лимончика… Но это уже голубая мечта.
Он выпил чай и снова провалился в тяжелый сон. Разбудил его звонок. Это был Витька. Один телефонный аппарат стоял в комнате майора. Другой — в коридоре. Раньше у него не было телефона. И Губарев испытывал неловкость во время телефонных бесед, понимая, что соседка слышит все его разговоры. Это нервировало. Теперь он мог говорить более или менее свободно. Из своей комнаты.
— Болеете?
В ответ Губарев тяжело вздохнул:
— Валяюсь. С гриппом.
— А у меня новости!
— Выкладывай.
— Я установил, что в Купавне, Малаховке и в районе Балашихи существуют дачи, зарегистрированные на имя ближайшего сподвижника Александра Брусилова — Сергея Дубинина. Вряд ли это может быть простым совпадением! Дубинин — правая рука Брусилова и пользуется его неограниченным доверием.
Губарев засопел.
— Хорошо. Что еще?
— Все. — В голосе Витьки послышалось разочарование.
«Он ожидал, что я похвалю его, — подумал майор. — Он ведь старался, ездил».
— Молодец!
— Может, мне к вам приехать? А то вы лежите там один.
— Если тебе не трудно.
— Заодно я захвачу материалы из «корзины» Анисиной. Мне их тут недавно принес компьютерщик.
— Да? — Губарев замер от волнения. — Возьми обязательно! Не забудь.
— Не забуду.
Витька приехал через час. Губарев открыл ему дверь:
— Проходи.
— Я вам кое-что прикупил, — и Витька протянул майору полиэтиленовый пакет, набитый продуктами.
— Я не голодный.
— На улицу не выходите? Не выходите. Значит, голодный.
— Ничего подобного!
— Не спорьте.
— И не собираюсь.
На кухне майор выгрузил на стол молоко, хлеб, колбасу, яблоки, печенье с клубничной начинкой.
— Куда мне столько?
— Ешьте, поправляйтесь, — сказал Витька.
— Спасибо.
— Давайте я вам бутерброды сделаю и принесу в комнату. А вы идите и ложитесь. С температурой ходить вредно, — распорядился Витька.
Уминая бутерброды с колбасой, Губарев сказал:
— Многое зависит от материала, который ты принес. Выброшенных страниц «Дневника» Снежной королевы.
— Кого?
— Это я так, — смутился Губарев. Возникла пауза.
— Как у тебя дела?
— Нормально, — но по скучной интонации и опущенным Витькиным плечам Губарев понял, что дела у него на сердечном фронте идут неважно. Но расспрашивать дальше — сыпать соль на раны. Поэтому майор свернул тему.
— Поправиться бы поскорее, а то надоело на этом диване валяться.
— Грипп так скоро не вылечивается. Недельку вы еще проболеете. Как пить дать.
— Утешил! — пробурчал Губарев.
— Ну ладно, я пошел. Вот распечатка.
— Спасибо. Звони.
— Ага. Счастливо оставаться.
После ухода Витьки Губарев почувствовал слабость. Температура опять пошла вверх. Он лег на диван и укрылся пледом. Взял в руки распечатку «Дневника» Анисиной. Буквы запрыгали перед глазами. Майор отложил текст в сторону. Потом снова взял. На второй странице он наткнулся на упоминанием о том, что главного «босса» называют: «человек с исторической фамилией». Анисина писала: «Когда я проходила во вторую комнату, „та женщина“ сказала, наклонившись к высокому человеку с аккуратной бородкой, в котором я узнала одного политика: „Скоро приедет наш главный — исторический человек с исторической фамилией. Ему бы командовать армией, как в Первую мировую!“ На что ее собеседник сказал: „Наш Брусилов уж точно войдет в историю“. Они рассмеялись. Я быстро выскользнула в соседнюю комнату, пока меня никто не увидел».
Так! Губарев посмотрел на свои руки. Они заметно дрожали. От возбуждения. Он откинул плед и сел на диване. Теперь его догадка насчет Брусилова получила реальное подтверждение. Снежная королева, будучи очень неглупой девушкой, прекрасно понимала, что отныне она не принадлежит себе, поэтому и уничтожила опасную информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45