Но когда
срываешь первый банк, то теряешь голову. В тот вечер Шеридан
потерял голову, и к концу игры задолжал 17000 долларов. В
это было трудно поверить, он был потрясен, ошарашен
несправедливостью проигрыша. По дороге домой он старался не
напоминать себе, что должен мистеру Регги не семьсот, не
семь тысяч, а семнадцать тысяч звонких монет. Как только
мысли перескакивали на это, он начинал хихикать и включал
приемник в машине погромче.
Но на следующий вечер ему было уже не до смеху, когда
две гориллы - ребята, которым несложно добавить на каждую
руку по несколько локтевых сгибов, если не заплатишь, -
притащили его в контору мистера Регги.
- Я заплачу, - залепетал Шеридан. - Заплачу, послушайте,
это не проблема, через пару дней, самой большее через
неделю, ну, через две надели на худой конец...
- Ты утомил меня, Шеридан, - сказал мистер Регги.
- Я...
- Заткнись. Думаешь, я не знаю, что ты будешь делать,
если дать тебе неделю? Ты пойдешь клянчить к дружку
сотню-другую - если найдется дружок, у которого можно
клянчить. А если не выгорит с дружком, то бомбанешь
виноводочную лавчонку... коли кишка не тонка. Но я
сомневаюсь в этом, хотя... все возможно. - Мистер Регги
подался вперед, подперев подбородок, и улыбнулся. От него
несло одеколоном "Тед Лапидус". - А если даже ты и отыщешь
двести завалящих долларов, то что с ними сделаешь?
- Отдам их вам, - прошептал Шеридан. Еще немного и он
намочил бы в штаны. - Я отдам их вам, честное слово!
- Не отдашь, - возразил мистер Регги. - Ты попытаешься
отыграться, а мне достанется воз и маленькая тележка твоих
дерьмовых оправданий. Вот о чем ты сейчас думаешь, друг мой,
вот о чем.
Шеридан захныкал.
- Эти мальчики могут надолго уложить тебя в больницу, -
мечтательно протянул мистер Регги. - Тебе на каждую руку
поставят по капельнице, и из носу будут вдобавок торчать
трубки.
Шеридан заплакал.
- Но я добрый. Я дам тебе шанс, - сказал мистер Регги и
подтолкнул к Шеридану через стол сложенный листочек бумаги.
- Ты должен найти общий язык с этим человеком. Он зовет себя
мистер Маг, но на деле такой же мешок дерьма, как и ты. А
теперь вон отсюда. Вернешься через неделю. Твоя долговая
расписка полежит пока на этом столе. Либо ты выкупаешь ее,
либо мои друзья примутся за тебя. И тогда, как выразился
некий Букер Т., однажды начав, они не остановится, не
получив полного удовлетворения.
На листочке было написано настоящее имя Турка. Шеридан
отправился к нему и услышал о детях и прогулках на "яхсе".
Мистер Маг выписал также чек на сумму чуть больше той, что
значилась в долговой расписке, оставшейся у мистера Регги. С
тех пор Шеридан стал кружить около торговых центров.

Он вырулил со стоянки, посмотрел, нет ли машин, и выехал
на дорожку, ведущую к "Макдональдсу". Малыш сидел на
переднем сидении, руки на коленках, в глазах - беспокойство.
Шеридан завернул за угол.
- Зачем мы объезжаем его? - спросил малыш.
- А вдруг твой Деда выйдет через заднюю дверь, - пояснил
Шеридан. - Не дрейфь, малыш. Мне кажется, именно здесь я его
и видел.
- Видели? В самом деле видели?
- Не сомневаюсь даже.
Волна облегчения омыла лицо парнишки, и на мгновение
Шеридан почувствовал к нему жалость - "я ведь не монстр и не
маньяк какой, черт побери". Но с каждым разом он увязал в
долгах все глубже и глубже, а этот ублюдок Регги без
малейших угрызений совести сидел у него на шее. Сейчас
Шеридан было должен не 17000, как в первый раз, не 20000 и
даже не 25000. Сейчас он был должен тридцать пять тысяч, и
вернуть их нужно не позднее субботы, если он не хочет, чтоб
у него прибавилось локтей.
На задворках, возле контейнера для мусора, он
остановился.
Сюда никто не сунется. Ладушки. Он запустил левую руку
в карман на двери, предназначенный для карт и прочей
ерунды, и выудил оттуда стальные наручники. Их голодные
пасти были разинуты.
- Почему мы тут остановились, мистер? - спросил малыш, и
в голосе его был страх; похоже, мальчик понял, что есть на
свете кое-то похуже, чем отстать от Деды в кишащем
покупателями торговом центре.
- Только на секундочку, ты не думай, - успокоил его
Шеридан. Горький опыт учил, что нельзя недооценивать
шестилетнего ребенка. Вторая жертва Шеридана заехала ему по
яйцам и чуть не удрала. - Я просто вспомнил, что забыл
надеть очки. Ха это прав могут лишить... Где-то они тут
были, на полу, в футляре. Скорей всего, к тебе соскользнули.
Посмотри, будь добр.
Малыш нагнулся за очечником, который был пуст. Шеридан
наклонился и ловко защелкнул один наручник у него на
запястье. И началось. Разве не твердил он себе, что это
большая ошибка - недооценивать шестилетку? Малыш
сопротивлялся, как дикий кот, извивался угрем - вот уж не
подумаешь, глядя на этого шкета. Брыкался, царапался и
молотил по дверце, вскрикивал тонко, почти по-птичьи.
Наконец он добрался до ручки, и дверка распахнулась.
Шеридан сграбастал малыша за шиворот и втащил назад.
Попытался защелкнуть второй наручник на специальной
подпорке, что рядом с сиденьем, но промахнулся. Малыш тяпнул
его за руку, дважды, до крови. Черт, зубы как бритвы. Рука
заныла. Шеридан ударил малыша по губам, того отбросило -
кровь Шеридана на губах, подбородке, капает на край
футболки. Шеридан ухитрился-таки защелкнуть второй наручник
на подпорке и откинулся на спинку своего сиденья, посасывая
тыльную сторону правой ладони.
Боль не утихала. Он отнял руку ото рта и стал
рассматривать ее в слабом свете приборной доски. Две
неглубоких рваных борозды, каждая по два дюйма длиной,
тянулись от запястья к костяшкам пальцев. Кровь медленными
ручейками выталкивалась из них. И все-таки рановато
успокаивать пацана другими средствами - теми, которые портят
товар.
- Испорсишь совар - испорсишь цена, - предостерегал
Турок.
Нет, нельзя винить малыша - он, Шеридан, сделал бы то же
самое. Надо бы продезинфицировать рану, как только
представится возможность, а то и укол засадить - он где-то
читал, что человеческий укус самый опасный. А малыш молодец.
Шеридан выжал сцепление, объехав здание, задом вырулил
на подземную дорожку и свернул налево. В Талуда Хейтс, на
окраине города, у Турка просторный дом, построенный в стиле
ранчо. Ехать туда Шеридан должен был в случае необходимости
окружным путем. Тридцать миль. Минут сорок пять или час.
Он миновал щит с надписью "СПАСИБО ЗА ПОКУПКИ, СДЕЛАННЫЕ
В ПРЕКРАСНОМ КАЗЕНТАУНСКОМ ТОРГОВОМ ЦЕНТРЕ", свернул налево,
и набрал дозволенные сорок миль в час. Вытащив из заднего
кармана носовой платок, он обмотал им правую руку и
сосредоточился на преследовавших его сорока тысячах баксов,
обещанных Турком.

- Ты пожалеешь, - сказал малыш.
Шеридан раздраженно покосился на него, вырванный из
забытья. В мечтах ему пришло двадцать очков, а мистеру Регги
ни шиша.
Малыш опять заплакал; слезы по-прежнему отливали
красным. Уж не болен ли он, в который раз подумал Шеридан...
может, подхватил какую-нибудь заразу. Ну да ничего, дай Бог,
мистер Маг выложит денежки до того, как разнюхает, что тут
нечисто.
- Когда Деда найдет тебя, ты пожалеешь, - канючил малыш.
- Ага, - согласился Шеридан и закурил. Он свернул с
28-го шоссе на необозначенную на карте гравийную дорогу.
Теперь слева раскинулась болотина, а справа - девственные
леса.
Малыш дернул закованной ручонкой и захныкал.
- Угомонись. Себе же больнее сделаешь.
Малыш тем не менее дернул снова. Последовавший за этим
протестующий скрежет Шеридану совсем не понравился. Он
посмотрел туда, и челюсть у него чуть не отвисла:
металлическая подпорка сбоку сиденья - подпорка, которую он
собственноручно приваривал, - немного погнулась. Проклятье,
подумал Шеридан. И зубы, как бритвы, и силен, оказывается,
как вол.
Он двинул кулаком в мягкое плечико:
- Перестань!
- Не перестану!
Малыш опять рванулся, и Шеридан увидел, что
металлическая подпорка погнулась еще больше. Господи, разве
ребенок способен на это?
Все из-за паники, ответил он сам себе. Паника придала
силы.
Но прежде ведь никто из них не делал этого, а многие
между тем были в куда худшем состоянии.
Шеридан открыл бардачок и вынул оттуда шприц для
подкожных инъекций. Турок дал ему этот шприц, наказав
использовать лишь в самом крайнем случае. Наркотики, говорил
Турок (выходило наркосики), могут испортить товар.
- Видал?
Малыш кивнул.
- Хочешь, чтобы я сделал тебе укол?
Малыш затряс головой. Глаза у него были большие и
испуганные.
- Тот-то же. Смотри у меня. Это живо повыбьет дурь из
головы. - Он помешкал. Ему вовсе не хотелось это говорить -
черт побери, он не такой уж плохой парень, когда не сидит на
крючке, - но сказать надо. - А может, и прикончит даже.
Малыш уставился на него, губки дрожат, личико цвета
пепла.
- Если прекратишь дергаться, я не буду делать тебе укол.
Лады?
- Лады, - прошептал малыш.
- Обещаешь?
- Да. - Верхняя губа у мальчика приподнялась, приоткрыв
верхние зубы. Один из них был запачкан кровью Шеридана.
- Поклянись мамой.
- У меня никогда не было мамы.
- Черт, - ругнулся Шеридан, почувствовав отвращение, и
дал газу. Теперь он ехал быстрее - не только потому, что
шоссе скрылось наконец из виду. Этот малыш, кажись, того...
привидение. Побыстрей бы сдать его Турку, получить денежки и
- прости прощай.
- Мой Деда сильный, мистер.
- Неужели? - спросил Шеридан, а про себя подумал: "Еще
бы не сильный". До дому, верно, без палочки добирается,
силач хренов".
- Он меня найдет.
- Угу.
- Он меня по запаху найдет.
Очень может быть, согласился мысленно Шеридан. Даже он
чувствовал запах, исходивший от малыша. У страха, конечно,
свой, неповторимый аромат, и предыдущие вылазки приучили
Шеридана к нему. Но этот был каким-то нереальным - смешанный
запах пота, слякоти с скисшей аккумуляторной батареи.
Шеридан приоткрыл окно. Слева тянулись и тянулись
бескрайние болота. Ломанные щепки лунного света мерцали в
стоялой воде.
- Деда умеет летать.
- Ага, - сказал Шеридан, - я готов поспорить, что это у
него получается гораздо лучше после пары бутылок "Ночного
экспресса".
- Деда...
- Заткнись, малыш, лады?
Малыш заткнулся.

Мили через четыре болотина превратилась в широкое
пустынное озерцо. Здесь Шеридан свернул налево, на грунтовку
с разъезженными колеями. Через пять миль, если держать все
время на запад, будет еще один поворот, направо, а там -
сорок первое шоссе. И рукой подать до Талуда Хейтс.
Шеридан бросил взгляд на озеро, гладкую, посеребренную
лунным светом простыню... а потом лунный свет исчез. Его
заслонили.
Сверху послышалось хлопанье, будто огромные простыни
полощутся на бельевой веревке.
- Деда! - закричал малыш.
1 2 3