Теперь на небе уже были хорошо видны мягко мерцающие
звезды. Переулок был темным и тенистым. У одной из стен
смутно угадывался ряд мусорных баков. Теперь молодой человек
был совершенно один. Нет, не совсем один - в сумерках вдруг
послышалось какое-то волнообразное зазывание, и он
неприязненно поморщился. Это была любовная песня какого-то
не в меру эмоционального кота, и ничего приятного он в ней
не находил.
Он замедлил шаг и взглянул на часы. Они показывали
четверть восьмого, и Норма как раз должна была...
И тут он увидел ее. Сердце сразу же забилось
часто-часто. Она шла в его сторону и была одета в
темно-голубые брюки и стильную матросскую блузку. Каждый
раз, когда он видел ее ВПЕРВЫЕ, он очень волновался. Это
всегда был какой-то мягкий шок. Она была так МОЛОДА!...
Он улыбнулся. Он просто ЗАСИЯЛ этой улыбкой и прибавил
шаг.
- Норма! - окликнул он ее.
Она взглянула на него и приветливо улыбнулась... Но как
только они приблизились друг к другу, улыбка как-то почти
сразу померкла и стала немного напряженной.
Его улыбка тоже стала какой-то неуверенно, и на
мгновение он почувствовал небольшое замешательство. Ее лицо
над светлым пятном блузки было видно не очень хорошо, но в
нем уже вполне определенно угадывалась нарастающая тревога.
Было уже довольно темно... Неужели он ошибся? Конечно нет.
ЭТО БЫЛА НОРМА.
- Я купил тебе цветы, - облегченно вздохнул он и протянул
ей букет.
Она взглянула на цветы, снова улыбнулась и мягко
отстранила его руку.
- Большое спасибо, но вы ошиблись. Меня зовут...
- Норма, - прошептал он и вытащил из нагрудного кармана
пиджака увесистый молоток с короткой ручкой.
- Они для тебя, НОРМА... они всегда для тебя... все для
тебя...
Она побледнела от ужаса и отпрянула от него назад, широко
раскрыв глаза и рот. Это была не Норма. Настоящая Норма была
давно мертва. Сейчас важно было то, что она набрала уже
полные легкие воздуха, чтобы закричать. Он остановил этот
уже поднимавшийся крик сильным ударом молотка прямо в
голову. Он убил этот крик одним движением. Букет упал на
землю, и чайные розы - красные, желтые и белые - рассыпались
совсем недалеко от мусорных баков, за которыми, оглашая всю
округу непрекращающимися утробными воплями, остервенело
занимались любовью кошки.
Одно движение - и крик не вырвался наружу. Но он
обязательно вырвался бы, промедли он хоть долю секунды,
потому что это была не Норма. Ни одна из них не была Нормой.
Он в исступлении колотил своим молотком по совсем уже
изувеченному лицу, еще, еще, еще, еще... ОНА НЕ БЫЛА НОРМОЙ,
и поэтому он все наносил и наносил нескончаемые страшные
удары - один за одним, один за одним, один за одним...
Точно так же, как он проделал это уже пять раз до этого.
Спустя несколько секунд, а может быть, и через полчаса,
он и сам бы не смог сказать точно через сколько, он спрятал
молоток обратно в карман и поднялся над распростертой на
мостовой черной тенью. Между ней и мусорными баками лежали
чайные розы. Он развернулся и не спеша вышел из темного
переулка. Теперь было уже совсем темно. Мальчишки, шумевшие
в конце улицы, разошлись по домам. Если на костюме брызги
крови, подумал он, то их будет не так заметно в сумерках,
если не выходить на ярко освещенные места. Ее имя было НЕ
Норма, но он знал свое имя. Его имя было... было...
ЛЮБОВЬ.
Его имя было Любовь, и он шел по темным улицам потому,
что Норма ЖДАЛА его. И он найдет ее. Обязательно найдет.
Совсем скоро.
На его лице появилась улыбка. Выйдя на 73-ю улицу, он
прибавил шаг. Супружеская парочка средних лет, вышедшая
посидеть перед сном на ступеньках своего подъезда проводила
прошедшего мимо них молодого человека долгим взглядом.
Голова его была мечтательно запрокинута назад, взгляд
устремлен вдаль, на губах полуулыбка.
- Как давно я не видела тебя таким, - заворожено
проговорила женщина.
- Что?
- Ничего, - ответила она, глядя вслед молодому человеку
в сером костюме, исчезающему во мраке надвигающейся ночи, и
подумала о том, что прекраснее весны может быть только
молодость и любовь.

1 2