Все трое старательно игнорировали мое присутствие, подтверждая мои опасения, что их сегодняшние планы самым непосредственным образом связаны с моей персоной. Я почувствовал себя медведем, взобравшимся на дерево и разглядывающим оттуда прицеливающихся в него охотников и рычащих собак. Тут Хантингтон неспешно встал — высокий, поджарый мужчина — и наконец снисходительно посмотрел в мою сторону. После чего направился к моему столу.
— Не делай глупостей, старина, — сказал он. — У нас ваша девчонка.
Он положил на стол передо мной упакованные в целлофан деньги. Рядом легли хитроумные маленькие ножны с ножом внутри. Добрый поступок не состоялся. Мне подумалось, что я разбрасываюсь женщинами направо и налево. Одну забрал Рамон, вторая попала в лапы этой компании. Во всяком случае такие размышления позволяли не вспоминать о гостиничном номере в Мехико.
— Она у вас живая или мертвая? — спросил я. И с удовлетворением отметил, что мой голос прозвучал спокойно и невыразительно.
Хантингтон обиженно посмотрел на меня.
— Дорогой мой, ни о каком убийстве не может быть и речи. Во всяком случае, об убийстве американских агентов. Нам ни к чему осложнения с вашей страной. Мы всего лишь намерены попросить вас не вмешиваться в важные события, которые вскоре произойдут здесь в Баха. После чего отпустим вас на все четыре стороны. — Он замолчал. Я никак не отреагировал. Хантингтон продолжал:
— Француа пришлось выбросить вашу девочку в ее маленькой машине на обочину, но он утверждает, что серьезно она не пострадала, в худшем случае, легкая контузия и сломанная ключица. Он мастерски водит машину и наверняка выбрал подходящее место. Этот человек никогда не ошибается.
— Мои поздравления, — отозвался я. — Присаживайтесь и изложите свой сценарий, полковник Хантингтон.
На губах мужчины появилась тонкая улыбка.
— А я-то думал, следует ли мне представиться. Мы ведь почти встретились однажды, не так ли, мистер Хелм? — Он опустил взгляд. — Я сказал, что ни о каком убийстве не может быть и речи, имея в виду умышленное убийство. Однако люди, бывает, погибают случайно, из-за неосторожного обращения с оружием. Говорю об этом на тот случай, если то, что вы держите под столом, окажется револьвером. Еще должен заметить, что ваш местный телохранитель крепко спит снаружи — мой Сими отлично умеет обращаться с часовыми и охранниками. Кстати, снаружи есть и другие мои люди. Если начнется перестрелка, живым вам отсюда не уйти.
— То же касается и вас, полковник, — заметил я.
— В этом случае никто не сможет сдержать моих людей, и они в порыве горя несомненно убьют девчонку.
Я внимательно посмотрел на него.
— Теперь, когда мы достаточно порычали друг на друга, нам остается только помочиться под ближайший телеграфный столб и можно считать, что с формальностями покончено. Предлагаю покончить с угрозами и перейти к делу.
Полковник поколебался, потом отодвинул стоящий рядом со мной стул и сел.
— Мне просто хотелось изложить ситуацию достаточно ясно, старина, — сказал он.
— Что ж, в этом вы не преуспели, — отозвался я. — Вы позабыли о главной детали. Что представляет собой ваша кость?
Он нахмурился.
— Что вы имеете в виду?
— Чем именно я вызвал ваше недовольство, полковник? Почему мое присутствие в Баха настолько беспокоит вас, что вам пришлось устранить моего сопровождающего, захватить помощницу, а напоследок угрожать мне похищением и смертью? Чем я заслужил такое внимание?
— Вам это непонятно?
— В противном случае я не стал бы и спрашивать.
Хантингтон резко махнул рукой.
— Давайте не будем разыгрывать спектакль, Хелм. Думаете, я забыл генерала Сантоса? Я уверен, вы помните Сантоса, несостоявшегося диктатора, который именовал себя Эль Фуэртэ в Коста Вердэ, по-моему, именно такое кодовое название вы придумали для этой страны. Операция Коста Вердэ. У меня там намечался весьма выгодный контракт, но вы застрелили Сантоса. Признаю, это был превосходный выстрел, более чем с пятисот метров. И даже приношу несколько запоздалые поздравления. Но одного раза вполне достаточно. Я не намерен больше терять генералов и работу по вашей милости. Когда я узнал о вашем прибытии и его цели...
— Постойте! — прервал его я. — Давайте говорить напрямик. Стало быть, вы захватили мою помощницу и окружили меня, потому, что считаете, что мы намерены покушаться на жизнь вашего бесценного и незаменимого генерала Диаса?
— А почему же еще? — удивленно поинтересовался он. — Об этом свидетельствуют наши информаторы и это совпадает с тем, что нам известно о вас, старина. Вы мастер по устранению неугодных людей. Собственно говоря, все мы здесь этим занимаемся, но вы и ваша очаровательная коллега специализируетесь на индивидуальных мишенях, тогда как мы, если можно так выразиться, действуем более грубо. Кто другой мог заинтересовать вас или правительство Соединенных Штатов здесь, в Баха, кроме потенциального возмутителя спокойствия, генерала Эрнандо Диаса? Вас явно направили сделать с Диасом то же самое, что несколько лет назад вы сделали с Сантосом, причем по той же причине. Нам даже известно, что ваши мексиканские союзники успели снабдить вас очень похожим дальнобойным ружьем.
— Что ж, по-моему, легкое спортивное ружье двести семидесятого калибра не слишком похоже на тяжелый точный «магнум», но положим, это зависит от точки зрения. — Я устало посмотрел на него. Некогда пуля оставила борозду в углу его челюсти; несколько дюймов в сторону, она снесла бы ему полголовы, и наша встреча не состоялась бы. Хотя в этом случае на его месте сидел бы кто-нибудь другой, такой же холодный и деловитый. В лесах их полно.
— Кто здесь командует? — наконец спросил я.
— Конечно, я, старина.
Я раздраженно покачал головой.
— Бросьте. Вы понимаете, что я имею в виду. Мы оба работаем на хозяев. Я получаю приказы от человека в Вашингтоне. Вы, по всей видимости, работаете на так называемую «Сенктуэри корпорейшн». Вот я и хочу узнать, кто же представляет здесь эту славную фирму. От кого вы получаете распоряжения?
Хантингтон заколебался.
— Я не понимаю, почему...
— На то есть причины, — заверил я. — Вы со своими ребятами совершаете серьезную ошибку. Я хочу поговорить с боссом, причем не с каким-нибудь марионеточным генералом или же, прошу прощения, наемным полковником. Столь крупная международная организация, как ваша, наверняка имеет здесь хотя бы одного уполномоченного представителя. Можете вы отвезти меня к нему?
Выцветшие глаза полковника некоторое время изучающе глядели на меня.
— Я читал ваше досье, — медленно проговорил он. — Вы известны своими трюками...
— Никаких трюков, — заверил я. — Предлагаю выложить все карты на стол. Разумеется, вы или ваши люди можете убить меня, но вам не удастся захватить меня живым, если я сам того не пожелаю. Если же я спровоцирую вас на перестрелку в этом зале, тут начнется настоящая кровавая баня. Первыми пострадают все эти ни в чем не повинные рыбаки. Вряд ли ваша революция нуждается в подобной рекламе. Обратите внимание, я даже не делаю ударения на том, что первым умрете вы. Будем считать, что все мы, здесь присутствующие, храбры как львы и смерть нас нисколько не пугает. Тем не менее, никто из нас не торопится умирать, не так ли? У каждого из нас имеется свое задание. Я надеялся продемонстрировать, что эти задания не настолько исключают друг друга, как вы склонны полагать, но мне хотелось бы говорить с человеком, обладающим реальной властью. Я ясно излагаю?
По окончании своей речи я сообразил, что это всего лишь видоизмененный вариант гамбита, разыгранного с Эндрю Юлером на границе — так сказать, схема массового кровопролития. Хотя зачем вносить изменения в выигрышную игру? Мне нравится жить, а в нашем деле удается уцелеть лишь тогда, когда никому из окружающих и в голову не приходит, что ты боишься смерти; в противном случае они набросятся на тебя, как стервятники на умирающего быка. Мой собеседник окинул меня недоверчивым взглядом.
— Вы пытаетесь меня убедить, что приехали сюда не ради Диаса?
— Нет, — ответил я. — Я вообще ни в чем не пытаюсь вас убедить, полковник Хантингтон. Это было бы пустой тратой времени, не так ли? Даже если бы вы мне поверили, мне все равно пришлось бы повторить все сначала вашему хозяину. Вам я хочу сказать лишь то, что вы совершаете ошибку, и ошибка эта может иметь для вас самые серьезные последствия, если вы не позволите мне переговорить с боссом.
— Если вы пытаетесь меня перехитрить, — начал было он...
— Проклятие, — не выдержал я, — как вы можете выигрывать сражения, если не способны принять простейшего решения? Опустите руки под стол... Давайте, давайте, протяните их сюда! Нащупали? Один «смит-и-вессон» с пятью зарядами. Далее — один «кольт» с шестью зарядами. Итого одиннадцать человек, которые сегодня не умрут. Теперь, нож. Итак, полковник, ваш ход...
Глава 19
В большой «мерседес» уселись четыре человека, включая меня. Человечек в берете, которого Хантингтон назвал Француа, сел за руль. Рядом с ним расположился темнокожий, именуемый Сими — предположительно, кличка, поскольку этим словом в Африке называют нож. Мы с полковником разделили шикарное заднее сидение.
— Ладно, Француа, отвези нас к месье Блю, — сказал Хантингтон. Когда машина плавно тронулась с места, он рассмеялся. — Ох уже эти мне революционеры-любители со своей секретной корпорацией! Мосье Блю. Сеньор Рохо. Герр Браун. Мистер Грин. Наверное, это помогает им чувствовать себя хитроумными заговорщиками. Только если этим людям и правда хочется, чтобы подчиненные их не узнали, им нужно носить маски. Даже мы, темные и неграмотные наемники, время от времени замечаем фотографии сильных мира сего на страницах газет.
— Подобрался полный спектр, да? — поинтересовался я.
— Все цвета радуги, старина. Но сегодня вы увидите только голубого мосье. Как у вас дела с французским?
— Неважно.
Хантингтон вздохнул.
— В таком случае, боюсь, мне придется переводить. Мосье не снизойдет до понимания неважного французского. Вы же знаете, что французы помешаны на своем языке. С испанцем или мексиканцем можно попытаться договориться даже зная всего пару слов, эти ребята будут изо всех сил стараться научить тебя остальному, но французы... Да, Француа, я и тебя имею в виду. Тебе с первой нашей встречи не дает покоя мое произношение. Все пытаешься сделать из меня настоящего галла. — Водитель невозмутимо произнес что-то по-французски.
— Не беспокойся, — ответил Хантингтон. — Они знают, куда приехать. Так что доставь нас побыстрее к месту назначения, sil vous plait. — Лимузин рванулся вперед, огни, видные с моего места в зеркале, начали уменьшаться и постепенно исчезли. Два из этих огоньков мне следовало бы узнать, поскольку это были передние фары моего собственного фургона, но мне ни разу не приходилось видеть их снаружи включенными. По предложению Хантингтона машина использовалась в качестве кареты «скорой помощи». Он счел, что Норме будет гораздо удобнее ехать на позаимствованном из гостиницы матрасе в задней части фургона, нежели сидя в седане.
Это говорило в его пользу, как и то, что в отличие от многих других людей, с которыми мне приходилось сталкиваться при подобных обстоятельствах, он не испытывал потребности подталкивать меня в спину после того, как отобрал оружие. Однако переговорить с Нормой не разрешил. Я только мельком видел ее, плетущуюся между двумя мужчинами, маленькую, бледную и растрепанную, когда нас разводили по машинам. Разумеется, им имело смысл держать нас отдельно. Это не позволяло обменяться соображениями и согласовать истории, которые мы преподнесем.
— С военной точки зрения эта операция обещает быть лакомым кусочком, — внезапно промолвил Хантингтон, после того, как какое-то время мы ехали в молчании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32