наш друг Жиль Кордо действовал в Монреале на благо Франции; он был французским разведчиком. И его убили. Его убил Дюпюи.
Шово вздрогнул, потом сжался, совершенно подавленный.
Несколько секунд он отчаянно искал хоть какой-то факт, который помог бы ему опровергнуть доводы его собеседника. Не в силах ничего придумать, а главное, побежденный очевидной искренностью Коплана, он был вынужден признать, что тот открыл ему реальную суть многих фактов, смысл которых был ему непонятен.
Чтобы окончательно убедить Шово, Коплан спросил:
— Как, по-вашему, я смог выйти на вас вчера вечером?
И сам же ответил:
— Благодаря отправленному вами Жилю письму, в котором вы приглашали его на вечеринку. Вы невольно спровоцировали его встречу с Дюпюи. Жиль был единственным человеком в Канаде, знавшим, что под именем Фернана Дюпюи скрывается самозванец. Три дня спустя Кордо умер.
Шово облизал губы.
— Невероятно, — выдохнул он в полном смятении. — Господи, что же скрывается за всей этой махинацией?
— Это можно узнать только с вашей помощью, — ответил Коплан. — С какой целью вы составили список специалистов в области связи?
Глава 12
Шово потребовалось некоторое время, чтобы привести свои мысли в порядок. Наконец он начал рассказывать таким тихим голосом, что его едва было слышно:
— Речь шла о том, чтобы собрать документацию по трансокеанским кабелям, соединяющим Европу с Америкой. Точнее, о трех недавно проложенных кабелях, позволяющих вести телефонные разговоры. Меня попросили указать специалистов, способных сообщить сведения по географическому расположению этих кабелей и по природе сигналов, идущих по ним.
Коснувшись близкой ему темы, он расслабился и стал говорить легче.
— Не знаю, знакомы ли вы с этой проблемой, но по обычному телеграфному кабелю не обязательно проходят сигналы морзе, а по телефонному — не всегда членораздельные слова. Первый может служить для передачи импульсов, заставляющих работать телетайпы, стоящие в редакциях всех ежедневных газет. Благодаря этому к ним доходит информация из агентств печати. По второму идут очень сложные сигналы, когда система создания помех искажает слова говорящих, чтобы сохранить тайну разговора. Из этого следует, что желающий установить на кабель подслушивающее устройство с дешифратором должен: первое — локализовать на дне моря тот кабель, по которому идут интересующие его сигналы; второе — знать используемую систему кодирования, чтобы расшифровать передаваемые электронные сигналы. Эти сведения можно собрать только при помощи многочисленных специалистов, которые все до одного связаны профессиональной тайной. Мои связи в этих кругах позволили отобрать некоторых из них, кто напрямую или через третьих лиц имеет доступ к этим данным.
Коплан почесал висок.
— Но кто поручил вам эту работу? И какие кабели его интересовали?
Шово прокашлялся.
— Значит, так... Это произошло около года назад. Я достаточно широко известен франкофильскими взглядами, которых никогда не скрывал. В Галифаксе я всегда останавливаюсь в одном и том же отеле, и у меня установились дружеские отношения с его владельцем, Андре Сервеном...
Франсис перебил его:
— Он худой мужчина с тремя золотыми зубами и тонким носом?
— Это... да.
— А отель называется «Шамилен»?
— Да. Вы это уже знали?
— Не имеет значения. Продолжайте. Значит, Сервен сделал вам предложение?
— То есть... Он рассказал мне об одном проекте. Его заботил упадок политического влияния Франции, и он говорил, что недостаточно платонически любить родину наших предков и вместо того, чтобы кричать на каждом углу о своей привязанности к ней, нам бы следовало принести ей конкретную пользу...
— В частности, поставляя расшифрованные разговоры между Лондоном и Вашингтоном, идущие по трансатлантической связи? — договорил Франсис, сузив глаза.
— Да, — признался Шово с полным равнодушием. — Одна из основных претензий американцев к Франции — ее выход из НАТО, лишивший блок крупных вооруженных сил. Если часто они занимают сдержанную позицию в ООН, то только затем, чтобы оказывать на Францию постоянное давление с целью вынудить ее вернуться в Атлантический союз. В этом случае из Европы можно было бы вывести на родину часть американских войск, что позволило бы сэкономить большие суммы из военного бюджета. Понимаете, какую выгоду может извлечь Франция из чуть ли не ежедневных конфиденциальных бесед между двумя ведущими державами Атлантического Пакта? Если она рассорит Англию с США, американцам придется сменить ориентацию своей политики.
Его лицо порозовело. От желания оправдаться или от энтузиазма, вызванного в нем этими политическими перспективами? Коплан этого не понял, но его поразила слепота инженера.
— Вам никогда не приходило в голову, что этот обмен мнениями может заинтересовать еще какую-нибудь державу?
На лице Шово отразилось сильное смущение.
— Но... никто не собирался сообщать эти сведения никакой другой державе, — попробовал объяснить он. — Все было создано друзьями Франции только для нее.
Коплан распрямился.
— Вы упрямо цепляетесь за свои иллюзии, — с сожалением заметил он. — Каково положение вещей на этот час? Установлен путь пролегания кабелей? И сведения эти уже переданы Сервену?
— Нет... пока нет, — поправился Шово. — Это Дюпюи должен был поговорить с компетентными людьми, а он только начал. Внедрение было очень медленным, потому что мы не хотели возбуждать подозрения. Мы воздерживались от контактов с теми, чьи симпатии к Франции были недостаточно прочными, и с теми, кому профессиональный или гражданский долг не позволял помогать нам. Мы получили некоторые сведения, но основная работа еще впереди.
Коплан вздохнул с облегчением.
— Полагаю, Монреаль не единственный город, где действуют команды обольщения вроде группы Джо Бингейма?
— Да, — признался инженер с явным неудовольствием. — Такие группы есть в Оттаве, в Новой Шотландии и на Новой Земле.
— И Дюпюи постоянно разъезжает от одной к другой?
— Да, когда ему сообщают, что тот или иной специалист окончательно примкнул к нашему делу и готов забыть о профессиональной тайне.
— Полагаю, что для исполнения такой роли он должен иметь серьезные научные познания, это так?
— Конечно... Он закончил в Париже Политехническую школу.
У Коплана закружилась голова. От всех этих признаний мысли его начинали путаться. Он заставил себя оставаться спокойным и думать только о первоочередных задачах.
— Кому должны давать отчет о своих действиях Спенсер и Кантен? — спросил он.
— Сервену, — ответил Шово. — Вы называли их преступниками, но в моих глазах Кантен очень приличный человек. Сервен сказал мне, что я могу обращаться к нему в случае, если произойдет что-то необычное. Правда, я сделал это только раз.
Значит, по меньшей мере в одном пункте Кантен соврал. Он прекрасно знал, где находится его шеф, поскольку имел с ним прямую связь. Совершенно очевидно, что Сервен, не получив отчета своих людей днем, не мог не догадаться, что дела пошли плохо, и принял бы новые меры: или уничтожил бы полученные документы, или удрал, забрав их с собой.
Не в силах дольше оставаться на одном месте, Коплан встал и начал расхаживать по комнате. Как задержать Сервена в Галифаксе на двадцать четыре часа, если тот уже скоро начнет волноваться?
Заставить Кантена позвонить ему и сказать, что все идет хорошо, было слишком рискованно.
Прибегнуть к помощи Шово, чтобы обмануть хозяина «Шамплена»? Какой бы предлог придумать, чтобы он был достаточно веским и заставил бы того ждать развития событий?
Был один способ, но Коплан испытывал к нему отвращение. К тому же он еще не знал, имеет ли право пользоваться им.
Внезапно он остановился перед Шово.
— Не выходите отсюда, — озабоченно предупредил он. — Телефон стоит на первом этаже?
— Да, но второй аппарат в соседней комнате на ночном столике.
Коплан прошел в другую комнату, включил свет, снял трубку и набрал номер «Риц-Карлтона».
Когда ему ответили, он сказал вполголоса:
— Это Коплан из номера 1832. Вы не посмотрите, есть ли для меня телеграмма?
Прошло несколько секунд.
— Да, есть, — ответил служащий.
— Распечатайте ее и прочтите мне текст, — велел он.
— Но я не... — попытался возразить его собеседник.
— Я вернусь поздно, а мне нужно знать текст телеграммы, адресованной мне, — перебил его Коплан тоном, не допускающим возражений. — Мне придется просить дирекцию?
— Э-э... Ладно. Подождите, — сдался убежденный им служащий.
Через несколько секунд он прочитал:
— "Стирайте грязное белье сами тчк свободных людей нет тчк" Подписи нет.
— Спасибо. Положите листок в ячейку, я заберу его, когда вернусь, — заключил Франсис и раздраженно бросил трубку на рычаг.
Этого и следовало ожидать. Старик возражал против подключения конной полиции. Когда все закончится, какой-нибудь атташе посольства со сладкой улыбкой проинформирует канадцев, что на их территории созрел заговор, и предоставит все данные, необходимые для проведения большой чистки. Но в ближайшем будущем Коплану придется выкручиваться в одиночку.
Вернувшись в библиотеку, он увидел Морини, поддерживающего мадам Шово. Та, еще не оправившаяся от падения и страдающая от сильной головной боли, была еще очень бледна.
Ее муж вскочил, подбежал к ней, заботливо усадил в кресло и остался возле нее. Эта трогательная сцена нисколько не взволновала Франсиса, решавшего трудный вопрос.
Наконец он принял единственное решение, возможное в этих условиях. Поскольку Сервен все равно начнет беспокоиться, а способа избежать этого нет, наилучшей тактикой было разжечь в нем страх, стараясь заставить воздержаться от бегства.
— У вас должно быть расписание самолетов, — сказал он инженеру. — Я бы хотел взглянуть на него.
Его властный тон заставил Шово вздрогнуть. Он оставил свою супругу и пошел выполнять приказ Коплана.
Монреаль с Галифаксом соединяло множество рейсов. В их числе был и один ночной: самолет вылетал из Дорваля в час десять ночи и приземлялся в пять сорок.
Держа книжечку в руке, Коплан прошел в спальню и набрал номер службы бронирования билетов.
— Есть ли свободные места на ближайший рейс в Галифакс? — спросил он.
Его попросили подождать.
— Да, и довольно много, — ответил мелодичный голос. — Сколько билетов вы хотите заказать?
— Три.
— Хорошо. На какие фамилии?
— Коплан, Морини, Треву. Где мы должны выкупить билеты?
— В агентстве на углу Дорчестер-стрит и Юниверсити-стрит.
— Один из нас приедет немедленно. Сколько нужно заплатить?
— Сто двадцать шесть долларов за поездку в одну сторону.
— О'кей!
Он положил трубку и вернулся к Морини и чете Шово. Все ждали, что он скажет.
— Шово, — произнес он мрачным тоном, — чью сторону вы выбираете: Сервена или нашу?
Инженер устало пожал плечами:
— Боюсь, уже слишком поздно делать свободный выбор, — ответил он с горьким сарказмом. — Вы оказались сильнее, я вам все рассказал. Что еще вы хотите?
— Чтобы вы помогли нам, — сказал Коплан. — Вы оказали противнику слишком много услуг. Если хотите выйти из игры с минимальными потерями, настал момент зарабатывать себе свободу. Арест Сервена зависит только от вас: в случае отказа я немедленно позвоню в конную полицию. Если согласитесь, я сам возьму вашего так называемого франкофила, чтобы затем он выложил перед вами свои карты.
Подавленный, лишившийся храбрости, Шово спросил:
— Что я должен сделать?
Коплан начал длинное объяснение. Инженер с озабоченным лицом несколько раз утвердительно кивал головой. Наконец они оба пошли к телефону.
Морини посмотрел на часы: было всего-навсего без четверти семь... Он думал, что гораздо больше.
Из соседней комнаты долетали звуки разговора Шово с отелем «Шамилен» в Галифаксе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Шово вздрогнул, потом сжался, совершенно подавленный.
Несколько секунд он отчаянно искал хоть какой-то факт, который помог бы ему опровергнуть доводы его собеседника. Не в силах ничего придумать, а главное, побежденный очевидной искренностью Коплана, он был вынужден признать, что тот открыл ему реальную суть многих фактов, смысл которых был ему непонятен.
Чтобы окончательно убедить Шово, Коплан спросил:
— Как, по-вашему, я смог выйти на вас вчера вечером?
И сам же ответил:
— Благодаря отправленному вами Жилю письму, в котором вы приглашали его на вечеринку. Вы невольно спровоцировали его встречу с Дюпюи. Жиль был единственным человеком в Канаде, знавшим, что под именем Фернана Дюпюи скрывается самозванец. Три дня спустя Кордо умер.
Шово облизал губы.
— Невероятно, — выдохнул он в полном смятении. — Господи, что же скрывается за всей этой махинацией?
— Это можно узнать только с вашей помощью, — ответил Коплан. — С какой целью вы составили список специалистов в области связи?
Глава 12
Шово потребовалось некоторое время, чтобы привести свои мысли в порядок. Наконец он начал рассказывать таким тихим голосом, что его едва было слышно:
— Речь шла о том, чтобы собрать документацию по трансокеанским кабелям, соединяющим Европу с Америкой. Точнее, о трех недавно проложенных кабелях, позволяющих вести телефонные разговоры. Меня попросили указать специалистов, способных сообщить сведения по географическому расположению этих кабелей и по природе сигналов, идущих по ним.
Коснувшись близкой ему темы, он расслабился и стал говорить легче.
— Не знаю, знакомы ли вы с этой проблемой, но по обычному телеграфному кабелю не обязательно проходят сигналы морзе, а по телефонному — не всегда членораздельные слова. Первый может служить для передачи импульсов, заставляющих работать телетайпы, стоящие в редакциях всех ежедневных газет. Благодаря этому к ним доходит информация из агентств печати. По второму идут очень сложные сигналы, когда система создания помех искажает слова говорящих, чтобы сохранить тайну разговора. Из этого следует, что желающий установить на кабель подслушивающее устройство с дешифратором должен: первое — локализовать на дне моря тот кабель, по которому идут интересующие его сигналы; второе — знать используемую систему кодирования, чтобы расшифровать передаваемые электронные сигналы. Эти сведения можно собрать только при помощи многочисленных специалистов, которые все до одного связаны профессиональной тайной. Мои связи в этих кругах позволили отобрать некоторых из них, кто напрямую или через третьих лиц имеет доступ к этим данным.
Коплан почесал висок.
— Но кто поручил вам эту работу? И какие кабели его интересовали?
Шово прокашлялся.
— Значит, так... Это произошло около года назад. Я достаточно широко известен франкофильскими взглядами, которых никогда не скрывал. В Галифаксе я всегда останавливаюсь в одном и том же отеле, и у меня установились дружеские отношения с его владельцем, Андре Сервеном...
Франсис перебил его:
— Он худой мужчина с тремя золотыми зубами и тонким носом?
— Это... да.
— А отель называется «Шамилен»?
— Да. Вы это уже знали?
— Не имеет значения. Продолжайте. Значит, Сервен сделал вам предложение?
— То есть... Он рассказал мне об одном проекте. Его заботил упадок политического влияния Франции, и он говорил, что недостаточно платонически любить родину наших предков и вместо того, чтобы кричать на каждом углу о своей привязанности к ней, нам бы следовало принести ей конкретную пользу...
— В частности, поставляя расшифрованные разговоры между Лондоном и Вашингтоном, идущие по трансатлантической связи? — договорил Франсис, сузив глаза.
— Да, — признался Шово с полным равнодушием. — Одна из основных претензий американцев к Франции — ее выход из НАТО, лишивший блок крупных вооруженных сил. Если часто они занимают сдержанную позицию в ООН, то только затем, чтобы оказывать на Францию постоянное давление с целью вынудить ее вернуться в Атлантический союз. В этом случае из Европы можно было бы вывести на родину часть американских войск, что позволило бы сэкономить большие суммы из военного бюджета. Понимаете, какую выгоду может извлечь Франция из чуть ли не ежедневных конфиденциальных бесед между двумя ведущими державами Атлантического Пакта? Если она рассорит Англию с США, американцам придется сменить ориентацию своей политики.
Его лицо порозовело. От желания оправдаться или от энтузиазма, вызванного в нем этими политическими перспективами? Коплан этого не понял, но его поразила слепота инженера.
— Вам никогда не приходило в голову, что этот обмен мнениями может заинтересовать еще какую-нибудь державу?
На лице Шово отразилось сильное смущение.
— Но... никто не собирался сообщать эти сведения никакой другой державе, — попробовал объяснить он. — Все было создано друзьями Франции только для нее.
Коплан распрямился.
— Вы упрямо цепляетесь за свои иллюзии, — с сожалением заметил он. — Каково положение вещей на этот час? Установлен путь пролегания кабелей? И сведения эти уже переданы Сервену?
— Нет... пока нет, — поправился Шово. — Это Дюпюи должен был поговорить с компетентными людьми, а он только начал. Внедрение было очень медленным, потому что мы не хотели возбуждать подозрения. Мы воздерживались от контактов с теми, чьи симпатии к Франции были недостаточно прочными, и с теми, кому профессиональный или гражданский долг не позволял помогать нам. Мы получили некоторые сведения, но основная работа еще впереди.
Коплан вздохнул с облегчением.
— Полагаю, Монреаль не единственный город, где действуют команды обольщения вроде группы Джо Бингейма?
— Да, — признался инженер с явным неудовольствием. — Такие группы есть в Оттаве, в Новой Шотландии и на Новой Земле.
— И Дюпюи постоянно разъезжает от одной к другой?
— Да, когда ему сообщают, что тот или иной специалист окончательно примкнул к нашему делу и готов забыть о профессиональной тайне.
— Полагаю, что для исполнения такой роли он должен иметь серьезные научные познания, это так?
— Конечно... Он закончил в Париже Политехническую школу.
У Коплана закружилась голова. От всех этих признаний мысли его начинали путаться. Он заставил себя оставаться спокойным и думать только о первоочередных задачах.
— Кому должны давать отчет о своих действиях Спенсер и Кантен? — спросил он.
— Сервену, — ответил Шово. — Вы называли их преступниками, но в моих глазах Кантен очень приличный человек. Сервен сказал мне, что я могу обращаться к нему в случае, если произойдет что-то необычное. Правда, я сделал это только раз.
Значит, по меньшей мере в одном пункте Кантен соврал. Он прекрасно знал, где находится его шеф, поскольку имел с ним прямую связь. Совершенно очевидно, что Сервен, не получив отчета своих людей днем, не мог не догадаться, что дела пошли плохо, и принял бы новые меры: или уничтожил бы полученные документы, или удрал, забрав их с собой.
Не в силах дольше оставаться на одном месте, Коплан встал и начал расхаживать по комнате. Как задержать Сервена в Галифаксе на двадцать четыре часа, если тот уже скоро начнет волноваться?
Заставить Кантена позвонить ему и сказать, что все идет хорошо, было слишком рискованно.
Прибегнуть к помощи Шово, чтобы обмануть хозяина «Шамплена»? Какой бы предлог придумать, чтобы он был достаточно веским и заставил бы того ждать развития событий?
Был один способ, но Коплан испытывал к нему отвращение. К тому же он еще не знал, имеет ли право пользоваться им.
Внезапно он остановился перед Шово.
— Не выходите отсюда, — озабоченно предупредил он. — Телефон стоит на первом этаже?
— Да, но второй аппарат в соседней комнате на ночном столике.
Коплан прошел в другую комнату, включил свет, снял трубку и набрал номер «Риц-Карлтона».
Когда ему ответили, он сказал вполголоса:
— Это Коплан из номера 1832. Вы не посмотрите, есть ли для меня телеграмма?
Прошло несколько секунд.
— Да, есть, — ответил служащий.
— Распечатайте ее и прочтите мне текст, — велел он.
— Но я не... — попытался возразить его собеседник.
— Я вернусь поздно, а мне нужно знать текст телеграммы, адресованной мне, — перебил его Коплан тоном, не допускающим возражений. — Мне придется просить дирекцию?
— Э-э... Ладно. Подождите, — сдался убежденный им служащий.
Через несколько секунд он прочитал:
— "Стирайте грязное белье сами тчк свободных людей нет тчк" Подписи нет.
— Спасибо. Положите листок в ячейку, я заберу его, когда вернусь, — заключил Франсис и раздраженно бросил трубку на рычаг.
Этого и следовало ожидать. Старик возражал против подключения конной полиции. Когда все закончится, какой-нибудь атташе посольства со сладкой улыбкой проинформирует канадцев, что на их территории созрел заговор, и предоставит все данные, необходимые для проведения большой чистки. Но в ближайшем будущем Коплану придется выкручиваться в одиночку.
Вернувшись в библиотеку, он увидел Морини, поддерживающего мадам Шово. Та, еще не оправившаяся от падения и страдающая от сильной головной боли, была еще очень бледна.
Ее муж вскочил, подбежал к ней, заботливо усадил в кресло и остался возле нее. Эта трогательная сцена нисколько не взволновала Франсиса, решавшего трудный вопрос.
Наконец он принял единственное решение, возможное в этих условиях. Поскольку Сервен все равно начнет беспокоиться, а способа избежать этого нет, наилучшей тактикой было разжечь в нем страх, стараясь заставить воздержаться от бегства.
— У вас должно быть расписание самолетов, — сказал он инженеру. — Я бы хотел взглянуть на него.
Его властный тон заставил Шово вздрогнуть. Он оставил свою супругу и пошел выполнять приказ Коплана.
Монреаль с Галифаксом соединяло множество рейсов. В их числе был и один ночной: самолет вылетал из Дорваля в час десять ночи и приземлялся в пять сорок.
Держа книжечку в руке, Коплан прошел в спальню и набрал номер службы бронирования билетов.
— Есть ли свободные места на ближайший рейс в Галифакс? — спросил он.
Его попросили подождать.
— Да, и довольно много, — ответил мелодичный голос. — Сколько билетов вы хотите заказать?
— Три.
— Хорошо. На какие фамилии?
— Коплан, Морини, Треву. Где мы должны выкупить билеты?
— В агентстве на углу Дорчестер-стрит и Юниверсити-стрит.
— Один из нас приедет немедленно. Сколько нужно заплатить?
— Сто двадцать шесть долларов за поездку в одну сторону.
— О'кей!
Он положил трубку и вернулся к Морини и чете Шово. Все ждали, что он скажет.
— Шово, — произнес он мрачным тоном, — чью сторону вы выбираете: Сервена или нашу?
Инженер устало пожал плечами:
— Боюсь, уже слишком поздно делать свободный выбор, — ответил он с горьким сарказмом. — Вы оказались сильнее, я вам все рассказал. Что еще вы хотите?
— Чтобы вы помогли нам, — сказал Коплан. — Вы оказали противнику слишком много услуг. Если хотите выйти из игры с минимальными потерями, настал момент зарабатывать себе свободу. Арест Сервена зависит только от вас: в случае отказа я немедленно позвоню в конную полицию. Если согласитесь, я сам возьму вашего так называемого франкофила, чтобы затем он выложил перед вами свои карты.
Подавленный, лишившийся храбрости, Шово спросил:
— Что я должен сделать?
Коплан начал длинное объяснение. Инженер с озабоченным лицом несколько раз утвердительно кивал головой. Наконец они оба пошли к телефону.
Морини посмотрел на часы: было всего-навсего без четверти семь... Он думал, что гораздо больше.
Из соседней комнаты долетали звуки разговора Шово с отелем «Шамилен» в Галифаксе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18