Я проверил, прочно ли она держится, и начал подъем. Время от времени боль в плече давала о себе знать, и рука, понятно, бездействовала, но я кое-как забрался. На окне я увидел что? Верно, решетку. Да, сегодня была явно не моя ночка! Я сидел на подоконнике и дрожал от холода. Потом меня вдруг стошнило. И тут же в окне вспыхнул свет. Я так быстро убрался с подоконника, что чуть было не полетел вниз. Я повис на одной руке, нащупывая ногами веревку. Похоже, я выбрал ту самую комнату, где держали Принцессу, и теперь охранник привел ее обратно.
Я подтянулся и снова глянул в окошко. Охранник как раз вышел из комнаты и закрывал дверь. Я успел заметить, что он запирает ее снаружи на засов. Принцесса сидела на железной кровати без матраса. Кроме кровати, в комнате еще стоял деревянный стул. Я снова стал забираться на подоконник, и не прошло и года, как мне это удалось.
Принцесса присела на корточках у кровати и сделала такое движение, будто собиралась перекувырнуться боком. Я понял, что она вставила закрученный плоскогубцами конец проволоки в щель в кровати, чтобы снова раскрутить проволоку обратно. Тут я понял, откуда у нее на руках кровь — она явно занималась этим уже давно.
Я легонько стукнул в окно. Она подняла голову, затем встала и подошла к окну. Прижавшись лицом к решетке, она стала всматриваться в темноту. На ее лице вдруг появилась улыбка. Модести улыбается вот так очень редко, но, думаю, именно эта улыбка на лице Елены из Трои и привела к той самой войне. В такие моменты в глазах Принцессы прыгают озорные и веселые искорки и светит солнце.
Улыбка исчезла, и Принцесса только подняла брови. Я извлек из кармана куртки алмаз и вырезал кусок стекла в нижней части окна. Она наклонилась, и я прошептал в щелку:
— Как там решетка?
— С одной стороны на петлях, с другой замок. У тебя есть отмычка?
Я захватил с собой полдюжины отмычек, каковые и просунул в отверстие. Модести повернулась спиной, чтобы пустить в ход руки, затем остановила свой выбор на одной, наиболее, на ее взгляд, подходящей. Она подтащила к окну стул, залезла на него и, повернувшись спиной, начала работать над замком. Минуты через две слезла со стула и кивнула мне. Я просунул руку в отверстие и толкнул решетку. Она отошла внутрь. Принцесса встала на стул и опять же, повернувшись спиной, изловчилась открыть шпингалет окна. Десять секунд спустя я уже был в комнате.
Теперь, когда она увидела меня при свете, ей стало не до улыбок. Она прошептала:
— Ну и видок у тебя, Вилли! Что с твоим плечом?
Я начал объяснять ей, но особо не преуспел. От радости, что застал ее живой, я, похоже, выпустил из-под контроля боль. Теперь плечо жгло как серной кислотой. В глазах все поплыло, посерело, и я кое-как успел добраться до кровати, где и отключился.
Минуты через две я опять пришел в себя. Я лежал на спине, без рюкзачка. Руки у Принцессы по-прежнему были связаны, но она держала их перед собой: каким-то непостижимым образом ей удалось протиснуть в кольцо ноги и зад. Если вам кажется, что это раз плюнуть, займитесь этим на досуге, причем непременно завязав руки колючей проволокой. Она подошла к двери, прислушалась. Ее брюки были порваны, а на бедрах и на руках появилась свежая кровь. Увидев, что я очнулся, Модести шепнула:
— Он скоро вернется. Они не оставляют меня одну больше, чем на десять минут. — Потом она подошла к кровати. — Надо вправить плечо, Вилли. Ну-ка еще немножко прикорни.
Руки Принцессы ухватили меня за шею, а колючая проволока стала царапать грудь. Затем ее большие пальцы надавили на каротидные артерии, и я отключился. Я знал, что она собирается делать дальше, и был рад пробыть в отключке следующие полминуты.
Она собиралась лечь рядом со мной — лицом к моим ногам, а потом упрется ногой в мою левую подмышку и, ухватив за запястье, дернет руку так, что плечевой сустав снова встанет на место. Так она и сделала. Когда я снова очнулся, то мне показалось, что я заново родился на свет Божий. Если вам когда-нибудь вправляли вывих, вы меня поймете. Плечо, конечно, болело, зато пожар угас и растянутые сухожилия отдыхали. Я снова получил возможность шевелить рукой.
Принцесса сидела на кровати и смотрела на меня. Она чуть улыбалась, но в то же время поглядывала на меня с тревогой. Вообще-то я на восемь лет ее старше, но иногда мне кажется, что я подросток, который ушиб себе колено и хочет, чтобы мать поцеловала пострадавшее место. Я улыбнулся ей от души, она кивнула и в тот же момент вскочила и быстро подошла к двери. Я, видать, еще по-настоящему не очухался, потому что ничего не услышал.
Дверь отворилась, и в комнату вошел человек — похоже, тот самый, который десять минут назад привел ее сюда. На нем не было пиджака, а пистолет был в кобуре на плече. Я потянулся рукой к ножу под курткой. Кроме умения падать, я еще неплохо вынимаю и швыряю ножички. На это у меня не уходит много времени — примерно три десятых секунды.
На этот раз мое время нужно было засекать не по хронометру, а по календарю. Поэтому инициативу взяла на себя Принцесса, хотя ее руки были все еще связаны этой сволочной проволокой.
То, что последовало, лишний раз показывает, как быстро она соображает. Она оттолкнулась от пола и прыгнула на парня ногами вперед. Но не стала сбивать его с ног, чтобы не поднимать лишнего шума. Он толком не успел понять, что происходит, как ее ноги уже обхватили его шею. Повернувшись в воздухе и оказавшись лицом вниз, она приземлилась на руки, отчего колючки впились в нее, и сделала кувырок вперед. Бандит пролетел в тисках ее захвата фута четыре и еще пять провел уже в свободном полете. Поскольку пролетал он неподалеку от кровати, то мой вклад в операцию ограничился тем, что я скинул ноги на пол и подставил их так, чтобы смягчить удар тела о пол, после того как летун врежется в стену головой. Могу лишь похвастаться тем, что шума не возникло.
Затем я вытащил из-под бандита ноги и уставился на его башку. Она стала похожей на яйцо, конец которого обработали ложечкой, прежде чем приступить к трапезе. На пол стекала струйка крови. Пока Принцесса поднималась на ноги, я буркнул:
— Может исполнять роль призрака, если в замке есть вакансия.
— Это входило в план операции, — отозвалась Принцесса, села на кровати и протянула мне руки. Я посмотрел на них и испытал чувство глубокого удовлетворения от того, что она сделала со своим тюремщиком. Я занялся проволокой, которая была закручена от души, а потому мне пришлось повозиться. Я работал, и мы переговаривались шепотом.
Они поджидали Модести в ее конюшне в Бенилдоне. Она вошла и увидела три ствола. Они привезли ее сюда в машине, предварительно вколов снотворное. Здесь она провела уже тридцать шесть часов.
Наконец я открутил проволоку, потом взял аптечку, смазал ее запястья и забинтовал. Принцесса сняла свои порванные брюки и легла лицом вниз на кровать, чтобы я мог обработать и раны на бедрах. Мы отнюдь не тратили время даром, ведя такие разговоры. Вскоре нам предстояла серьезная работа. Мое плечо было вправлено, Принцесса развязана, и это придавало нам новые силы.
Когда я закончил оказывать первую помощь, Модести снова надела брюки и сказала:
— Подумай, что я могу сделать хорошее для твоей леди Джанет, Вилли-солнышко.
Я пообещал, что подумаю, и спросил:
— Что собирается сделать Родель?
— Он хотел добраться до тебя, — глухо отозвалась Принцесса. — Тогда в Стамбуле нож не убил его, но от падения он стал калекой. С тех пор Роделя снедает жажда мести. Это придает ему силы жить.
Пока она говорила, мы быстро разбирали предметы в рюкзачке. Принцесса сунула в карман конго и надела пояс с кольтом. Я проверил ножи. Это было заученное движение.
— Он хотел, чтобы ты пришел сюда своим ходом, — продолжала Принцесса. — В замке есть подземелья. Он планировал заковать тебя в кандалы и продемонстрировать тебе, что делают его бандиты со мной. Он не хотел тебя убивать. Мертвым не больно. Он задумал причинить тебе такую боль, которая не отпускала бы тебя всю оставшуюся жизнь.
Мне снова стало холодно. Только не так, как на подоконнике. Это был холод смерти.
— Он хотел, чтобы ты видел, как забавляются со мной его молодцы, — говорила Принцесса. — А потом уже они должны были устроить мне порку и запороть до смерти.
Я вытер пот со лба и встал на ноги. Нет большой доблести в том, чтобы отправить на тот свет человека, прикованного к креслу, но все равно я был намерен своими руками убить Роделя.
— Ладно, давай с ними кончать, Принцесса, — сказал я.
На мгновение мне вспомнилось, как повела себя Джанет после того случая с машиной. Она сражалась, чтобы жить полной жизнью. Родель затаился, лелея свою ненависть. Это делало его в моих глазах еще менее человекообразным. Я и не представлял, что такое возможно.
Мы вышли из комнаты и двинулись по широкому коридору к лестнице. Нам хотелось поскорее оказаться в комнате на первом этаже и взяться за тех, кто там находился. Пятеро бандитов и Родель. Вооружившись кольтом, Принцесса могла вывести из строя троих за секунду. Я не мог еще свободно владеть левой рукой, но одной правой успокоил бы двоих примерно за то же время.
Коридор был плохо освещен, и из-под двери, где находился Родель со своими головорезами, выбивалась более яркая полоска света. Мы уже спустились наполовину марша, когда вдруг что-то пошло не так, хотя почему, мы не могли взять в толк. Может, они услышали шум, может, кто-то вышел на улицу и увидел веревку, что свешивалась со второго этажа. Так или иначе, они поняли, что правила игры изменились.
В холле погас свет. А также в комнате, где они сидели. Похоже, у них возникла идея устроить короткое замыкание. Потом дверь открылась, и кто-то начал палить из автомата.
Стрельба велась, конечно, вслепую, но пули просвистели недалеко от нас. Мы брызнули вверх по лестнице, как зайцы от волков. Внизу Родель что-то кричал визгливым, пронзительным голосом. Затем на лестницу упал луч фонарика, но мы уже успели подняться на второй этаж.
Сражение в помещении да еще в темноте требует сноровки. У тех, кто обладает большей огневой мощью, возникает дополнительное преимущество, а Родель как раз не мог пожаловаться на отсутствие оружия. Принцесса перегнулась через перила, пытаясь углядеть фонарик, чтобы уложить того, кто его держал. Но мы видели только свет, а не его источник. Снова раздалась автоматная очередь, и мы быстро отскочили. Теперь уже луч качнулся, двинулся к подножию лестницы.
Они знали свое дело. Факелоносцы не высунутся, пока не загонят нас в угол или не уложат автоматной очередью. Стоило нам отступить, фонарики продвигались вперед. Автоматчик же таился в темноте, и мы не видели наши цели.
Я уже подумал, не пустить ли в дело пару гранат, которые были у меня в рюкзачке, но сначала казалось, что они нам не пригодятся, а сейчас было некогда рыться в вещевом мешке. Автоматчик стал подниматься по лестнице, время от времени выпуская короткую очередь.
Принцесса коснулась моей руки, и мы побежали. Она сказала:
— Вниз и вверх. За ними, если отыщем лестницу.
Она была права. Медленное отступление при медленном наступлении не сулит никаких преимуществ. Лучше и впрямь было бы быстро спуститься вниз и, пока они думали и гадали, где мы, ударить им в тыл. Я по-прежнему убежден, что идея была разумной, хотя план сработал так скверно, словно я сам его придумал.
Да, вторая лестница там действительно имелась. Но если бы мне только удалось узнать, как звали того безумного шотландца, который ухитрился соорудить ее так, что она, миновав первый этаж, спускалась прямехонько в подвал, я бы с удовольствием сплясал на его могиле.
Мы стали спускаться. Я вынул свой собственный фонарик, потому как вокруг была кромешная тьма. Судя по звукам выстрелов, наступление велось не так уж и медленно, как нам хотелось бы.
1 2 3 4 5 6
Я подтянулся и снова глянул в окошко. Охранник как раз вышел из комнаты и закрывал дверь. Я успел заметить, что он запирает ее снаружи на засов. Принцесса сидела на железной кровати без матраса. Кроме кровати, в комнате еще стоял деревянный стул. Я снова стал забираться на подоконник, и не прошло и года, как мне это удалось.
Принцесса присела на корточках у кровати и сделала такое движение, будто собиралась перекувырнуться боком. Я понял, что она вставила закрученный плоскогубцами конец проволоки в щель в кровати, чтобы снова раскрутить проволоку обратно. Тут я понял, откуда у нее на руках кровь — она явно занималась этим уже давно.
Я легонько стукнул в окно. Она подняла голову, затем встала и подошла к окну. Прижавшись лицом к решетке, она стала всматриваться в темноту. На ее лице вдруг появилась улыбка. Модести улыбается вот так очень редко, но, думаю, именно эта улыбка на лице Елены из Трои и привела к той самой войне. В такие моменты в глазах Принцессы прыгают озорные и веселые искорки и светит солнце.
Улыбка исчезла, и Принцесса только подняла брови. Я извлек из кармана куртки алмаз и вырезал кусок стекла в нижней части окна. Она наклонилась, и я прошептал в щелку:
— Как там решетка?
— С одной стороны на петлях, с другой замок. У тебя есть отмычка?
Я захватил с собой полдюжины отмычек, каковые и просунул в отверстие. Модести повернулась спиной, чтобы пустить в ход руки, затем остановила свой выбор на одной, наиболее, на ее взгляд, подходящей. Она подтащила к окну стул, залезла на него и, повернувшись спиной, начала работать над замком. Минуты через две слезла со стула и кивнула мне. Я просунул руку в отверстие и толкнул решетку. Она отошла внутрь. Принцесса встала на стул и опять же, повернувшись спиной, изловчилась открыть шпингалет окна. Десять секунд спустя я уже был в комнате.
Теперь, когда она увидела меня при свете, ей стало не до улыбок. Она прошептала:
— Ну и видок у тебя, Вилли! Что с твоим плечом?
Я начал объяснять ей, но особо не преуспел. От радости, что застал ее живой, я, похоже, выпустил из-под контроля боль. Теперь плечо жгло как серной кислотой. В глазах все поплыло, посерело, и я кое-как успел добраться до кровати, где и отключился.
Минуты через две я опять пришел в себя. Я лежал на спине, без рюкзачка. Руки у Принцессы по-прежнему были связаны, но она держала их перед собой: каким-то непостижимым образом ей удалось протиснуть в кольцо ноги и зад. Если вам кажется, что это раз плюнуть, займитесь этим на досуге, причем непременно завязав руки колючей проволокой. Она подошла к двери, прислушалась. Ее брюки были порваны, а на бедрах и на руках появилась свежая кровь. Увидев, что я очнулся, Модести шепнула:
— Он скоро вернется. Они не оставляют меня одну больше, чем на десять минут. — Потом она подошла к кровати. — Надо вправить плечо, Вилли. Ну-ка еще немножко прикорни.
Руки Принцессы ухватили меня за шею, а колючая проволока стала царапать грудь. Затем ее большие пальцы надавили на каротидные артерии, и я отключился. Я знал, что она собирается делать дальше, и был рад пробыть в отключке следующие полминуты.
Она собиралась лечь рядом со мной — лицом к моим ногам, а потом упрется ногой в мою левую подмышку и, ухватив за запястье, дернет руку так, что плечевой сустав снова встанет на место. Так она и сделала. Когда я снова очнулся, то мне показалось, что я заново родился на свет Божий. Если вам когда-нибудь вправляли вывих, вы меня поймете. Плечо, конечно, болело, зато пожар угас и растянутые сухожилия отдыхали. Я снова получил возможность шевелить рукой.
Принцесса сидела на кровати и смотрела на меня. Она чуть улыбалась, но в то же время поглядывала на меня с тревогой. Вообще-то я на восемь лет ее старше, но иногда мне кажется, что я подросток, который ушиб себе колено и хочет, чтобы мать поцеловала пострадавшее место. Я улыбнулся ей от души, она кивнула и в тот же момент вскочила и быстро подошла к двери. Я, видать, еще по-настоящему не очухался, потому что ничего не услышал.
Дверь отворилась, и в комнату вошел человек — похоже, тот самый, который десять минут назад привел ее сюда. На нем не было пиджака, а пистолет был в кобуре на плече. Я потянулся рукой к ножу под курткой. Кроме умения падать, я еще неплохо вынимаю и швыряю ножички. На это у меня не уходит много времени — примерно три десятых секунды.
На этот раз мое время нужно было засекать не по хронометру, а по календарю. Поэтому инициативу взяла на себя Принцесса, хотя ее руки были все еще связаны этой сволочной проволокой.
То, что последовало, лишний раз показывает, как быстро она соображает. Она оттолкнулась от пола и прыгнула на парня ногами вперед. Но не стала сбивать его с ног, чтобы не поднимать лишнего шума. Он толком не успел понять, что происходит, как ее ноги уже обхватили его шею. Повернувшись в воздухе и оказавшись лицом вниз, она приземлилась на руки, отчего колючки впились в нее, и сделала кувырок вперед. Бандит пролетел в тисках ее захвата фута четыре и еще пять провел уже в свободном полете. Поскольку пролетал он неподалеку от кровати, то мой вклад в операцию ограничился тем, что я скинул ноги на пол и подставил их так, чтобы смягчить удар тела о пол, после того как летун врежется в стену головой. Могу лишь похвастаться тем, что шума не возникло.
Затем я вытащил из-под бандита ноги и уставился на его башку. Она стала похожей на яйцо, конец которого обработали ложечкой, прежде чем приступить к трапезе. На пол стекала струйка крови. Пока Принцесса поднималась на ноги, я буркнул:
— Может исполнять роль призрака, если в замке есть вакансия.
— Это входило в план операции, — отозвалась Принцесса, села на кровати и протянула мне руки. Я посмотрел на них и испытал чувство глубокого удовлетворения от того, что она сделала со своим тюремщиком. Я занялся проволокой, которая была закручена от души, а потому мне пришлось повозиться. Я работал, и мы переговаривались шепотом.
Они поджидали Модести в ее конюшне в Бенилдоне. Она вошла и увидела три ствола. Они привезли ее сюда в машине, предварительно вколов снотворное. Здесь она провела уже тридцать шесть часов.
Наконец я открутил проволоку, потом взял аптечку, смазал ее запястья и забинтовал. Принцесса сняла свои порванные брюки и легла лицом вниз на кровать, чтобы я мог обработать и раны на бедрах. Мы отнюдь не тратили время даром, ведя такие разговоры. Вскоре нам предстояла серьезная работа. Мое плечо было вправлено, Принцесса развязана, и это придавало нам новые силы.
Когда я закончил оказывать первую помощь, Модести снова надела брюки и сказала:
— Подумай, что я могу сделать хорошее для твоей леди Джанет, Вилли-солнышко.
Я пообещал, что подумаю, и спросил:
— Что собирается сделать Родель?
— Он хотел добраться до тебя, — глухо отозвалась Принцесса. — Тогда в Стамбуле нож не убил его, но от падения он стал калекой. С тех пор Роделя снедает жажда мести. Это придает ему силы жить.
Пока она говорила, мы быстро разбирали предметы в рюкзачке. Принцесса сунула в карман конго и надела пояс с кольтом. Я проверил ножи. Это было заученное движение.
— Он хотел, чтобы ты пришел сюда своим ходом, — продолжала Принцесса. — В замке есть подземелья. Он планировал заковать тебя в кандалы и продемонстрировать тебе, что делают его бандиты со мной. Он не хотел тебя убивать. Мертвым не больно. Он задумал причинить тебе такую боль, которая не отпускала бы тебя всю оставшуюся жизнь.
Мне снова стало холодно. Только не так, как на подоконнике. Это был холод смерти.
— Он хотел, чтобы ты видел, как забавляются со мной его молодцы, — говорила Принцесса. — А потом уже они должны были устроить мне порку и запороть до смерти.
Я вытер пот со лба и встал на ноги. Нет большой доблести в том, чтобы отправить на тот свет человека, прикованного к креслу, но все равно я был намерен своими руками убить Роделя.
— Ладно, давай с ними кончать, Принцесса, — сказал я.
На мгновение мне вспомнилось, как повела себя Джанет после того случая с машиной. Она сражалась, чтобы жить полной жизнью. Родель затаился, лелея свою ненависть. Это делало его в моих глазах еще менее человекообразным. Я и не представлял, что такое возможно.
Мы вышли из комнаты и двинулись по широкому коридору к лестнице. Нам хотелось поскорее оказаться в комнате на первом этаже и взяться за тех, кто там находился. Пятеро бандитов и Родель. Вооружившись кольтом, Принцесса могла вывести из строя троих за секунду. Я не мог еще свободно владеть левой рукой, но одной правой успокоил бы двоих примерно за то же время.
Коридор был плохо освещен, и из-под двери, где находился Родель со своими головорезами, выбивалась более яркая полоска света. Мы уже спустились наполовину марша, когда вдруг что-то пошло не так, хотя почему, мы не могли взять в толк. Может, они услышали шум, может, кто-то вышел на улицу и увидел веревку, что свешивалась со второго этажа. Так или иначе, они поняли, что правила игры изменились.
В холле погас свет. А также в комнате, где они сидели. Похоже, у них возникла идея устроить короткое замыкание. Потом дверь открылась, и кто-то начал палить из автомата.
Стрельба велась, конечно, вслепую, но пули просвистели недалеко от нас. Мы брызнули вверх по лестнице, как зайцы от волков. Внизу Родель что-то кричал визгливым, пронзительным голосом. Затем на лестницу упал луч фонарика, но мы уже успели подняться на второй этаж.
Сражение в помещении да еще в темноте требует сноровки. У тех, кто обладает большей огневой мощью, возникает дополнительное преимущество, а Родель как раз не мог пожаловаться на отсутствие оружия. Принцесса перегнулась через перила, пытаясь углядеть фонарик, чтобы уложить того, кто его держал. Но мы видели только свет, а не его источник. Снова раздалась автоматная очередь, и мы быстро отскочили. Теперь уже луч качнулся, двинулся к подножию лестницы.
Они знали свое дело. Факелоносцы не высунутся, пока не загонят нас в угол или не уложат автоматной очередью. Стоило нам отступить, фонарики продвигались вперед. Автоматчик же таился в темноте, и мы не видели наши цели.
Я уже подумал, не пустить ли в дело пару гранат, которые были у меня в рюкзачке, но сначала казалось, что они нам не пригодятся, а сейчас было некогда рыться в вещевом мешке. Автоматчик стал подниматься по лестнице, время от времени выпуская короткую очередь.
Принцесса коснулась моей руки, и мы побежали. Она сказала:
— Вниз и вверх. За ними, если отыщем лестницу.
Она была права. Медленное отступление при медленном наступлении не сулит никаких преимуществ. Лучше и впрямь было бы быстро спуститься вниз и, пока они думали и гадали, где мы, ударить им в тыл. Я по-прежнему убежден, что идея была разумной, хотя план сработал так скверно, словно я сам его придумал.
Да, вторая лестница там действительно имелась. Но если бы мне только удалось узнать, как звали того безумного шотландца, который ухитрился соорудить ее так, что она, миновав первый этаж, спускалась прямехонько в подвал, я бы с удовольствием сплясал на его могиле.
Мы стали спускаться. Я вынул свой собственный фонарик, потому как вокруг была кромешная тьма. Судя по звукам выстрелов, наступление велось не так уж и медленно, как нам хотелось бы.
1 2 3 4 5 6