Сначала послышался отдаленный гул реактивных двигателей. Затем он смолк, растворившись в тишине гор, и вновь возник, но уже оглушающим ревом заходящих на цель самолетов. Они атаковали объект поочередно. Один за другим. Земля вздрогнула от мощных разрывов. Первого, второго, третьего… шестого. Затем все смолкло. Остался звон в ушах, песок на зубах да тошный запах гари. Подполковник попытался рассмотреть дом Гурбани, но увидел лишь стену сплошного черного дыма. Потребовалось минут десять, пока ветер не снес эту стену в сторону. И крепости террориста Григорий не обнаружил. Вместо нее увидел сплошные руины высотой не более метра, а рядом во дворе аккуратные дымящиеся воронки. Одновременно за небольшим поворотом, откуда наступали боевики, вверх взметнулись огненно-черные шары. Ущелье вновь вздрогнуло, как при небольшом землетрясении.
Со склонов посыпались камни. Штурмовики, сделав первый заход, так же внезапно, как появились, исчезли, унося за собой надрывный рев своих двигателей. Нетрудно было представить, что творилось сейчас в рядах моджахедов. Но это еще не было окончанием кошмара. Вой падающих «Су-25» повторился, и вновь ущелье вздрогнуло от доброго десятка разрывов мощных ракет. После этого штурмовики отошли. А Пашина вызвал Рахимов:
— Григ! Я сделал все, что мог! Применил всю эскадрилью. Целиком банду уничтожить не смог, так что с остальными разбирайся как-нибудь сам!
— Спасибо тебе, Рашид! Как вернемся, «поляна» с меня!
— Ты вернись! А с «поляной» разберемся! Удачи!
— Отбой, Регистан!
Армин, командир отряда, укрывшегося в нескольких домах, ранее получивший приказ заместителя Гурбани Амада не покидать укрытий и случайно с людьми своего отряда оставшийся невредимым после внезапного авиационного налета, растерялся. Он пытался вызвать по связи начальника, но тот молчал, хоть рация и работала. Стало ясно, Амад погиб. И Армин не знал, что делать! Его подчиненные нервничали, да и главарь понимал, что авиация неприятеля вполне может вернуться и до последнего камня разнести весь кишлак. А умирать Армину не хотелось. Поэтому он решил вывести людей за пределы селения. Для этого требовалась самая малость — совершить бросок метров в двести. Из своего убежища командир отряда не мог видеть хребты. Но посчитал, что поднявшийся от разрывов ракет дым должен надолго закрыть дно ущелья. Используя это дымовое прикрытие, и следовало, по мнению Армина, выйти из зоны обстрела неизвестно откуда появившихся сил проклятых гяуров. И только когда его отряд вышел из домов, Армин понял, как грубо и непростительно ошибся.
Никакого облака над ущельем не было. И его люди вместе с ним оказались совершенно открытыми для вражеских позиций на перевалах. Однако что-либо менять было поздно. Вернуться в постройки не имело смысла. Их легко разнесут заряды гранатометов. Не надо было вообще высовываться до подхода группировки Хадима Гиалуддина, который уже спешил сюда. А теперь? Теперь надежда была только на помощь Аллаха. Лишь всевышний мог помочь совершить марш и уйти из-под прицела неверных. Но Аллах не помог!
Прицельный огонь спецов отряда «Ураган» в считаные секунды отстрелял большую часть отряда Армина, который одним из первых уткнулся разбитой головой в ближайший дувал. Раненые душманы, кто смог, отползли под укрытие валунов и чинар. Спецназ не стал добивать их.
В углу взбешенной змеей зашипел Гурбани:
— Проклятые шакалы! Свиньи немытые! Твари! Все равно не пройдет вам это бесследно! Глотки всем перережут! Всем, псы неверные!
Пашин взглянул на Щурина.
— Шунт! Я тебе что приказывал?
— А что? — не понял прапорщик.
— Пасть закрыть этому козлу! Почему не выполнено приказание?
— Так… я же его… ах он, сука! Сейчас, Григ, сейчас! Он надолго заткнется!
Прапорщик подошел к лежащему террористу:
— Ты что, мудак, развякался? Русского языка не понял? Тебе, уроду, что приказано? Молчать, джигит сраный! А ты?
Щурин практически без замаха нанес Гурбани резкий удар в переносицу, вновь, теперь надолго, отключив главаря местной мафии. Потер руку.
— Вот так, чмо ваххабитское! Лежи и не жужжи!
Пашин спросил:
— Ты там, случаем, не кончил его?
— Нет! Он, возможно, и кончил! Но жить будет!
На связь вышел Шувалов:
— Григ! Банда, оставшаяся невредимой после авианалета, примерно в пятистах метрах от объекта. Еще несколько минут, и она выйдет на прямой участок ущелья.
Пашин приказал:
— Подготовь гранатометчиков. Они должны первым же залпом сжечь всю боевую технику авангарда «духов»!
— Сверху это сделать будет сложно!
— Тогда спусти четверых стрелков вниз. За дувалом, огораживающим крайний слева от меня дом, идеальная позиция для них! Правда, там укрылась часть раненых, но я решу эту проблему. Спускай гранатометчиков вниз!
Щелкнув тумблером радиостанции, подполковник обернулся к офицерам своей особой группы и приказал:
— Леонидов! Зорро! Пулей в крайний слева двор. Там — тотальная зачистка и встреча людей майора Шувалова. В дальнейшем ведение боя оттуда! С собой взять магазинные гранатометы. Да, боекомплект тройной! Связь в кодированном режиме по необходимости, старший на позиции старший лейтенант Леонидов! Вперед! Шунт, прикрыть перемещение офицеров!
Леонидов с Затинным выскочили из сарая и, перепрыгивая через камни, рванулись к чудом уцелевшему после авианалета крайнему дому, окруженному невысоким глиняным забором и рядом разлапистых чинар. Вскоре оттуда прошел доклад, что территория зачищена, а гранатометчики заняли позиции.
В сарай вошел Глебов, конвоировавший Лески с Бриджем. Британец сразу же обратился к Пашину:
— Похоже, все мы крепко попали, подполковник! Во время облета ущелья я имел удовольствие видеть, что за стая спешит сюда. Да, авианалет ослабил банду, но не до такой степени, чтобы она не смогла смять ваши защитные рубежи! Ее никакому спецназу не остановить, даже с применением авиации.
Григорий повернулся к наемнику.
— И что ты предлагаешь, Лески? Может, сдаться на милость победителя, пока не поздно?
— Ни в коем случае, подполковник! Местные абреки в момент отрежут всем головы! А вот попытаться уйти еще можно!
Пашин поинтересовался:
— И каким это образом?
— Простым! Перевалить через хребет и рвануть к месту эвакуации. Ведь оно наверняка где-то рядом? Но для этого придется пожертвовать теми людьми, что прикрывают один из склонов. Всем от боевиков не оторваться!
Григорий вплотную подошел к британцу.
— Вот что, Лески! Заткнись и больше подобных речей не произноси. Не зли меня! Понял?
— О_й, сэр! Ваше право выбрать вместо жизни мучительную смерть. Обидно, что вместе с вами на небеса предстоит отправиться и нам с Бриджем! Но… такова судьба! Все когда-либо там будем!
— Вот именно! А сейчас прошу присоединиться к господину Гурбани. Шунт! Обслужи наемников!
Щурин, надев на британцев наручники, толкнул их на кучу хвороста, предупредив:
— Без шуток, джентльмены! Лежите тихо и вспоминайте свой далекий туманный Альбион. И не дергайтесь, чтобы не получить в жало! Это, право, очень болезненно!
Прапорщик подошел к своей амбразуре.
Прошел очередной доклад Шувалова:
— Григ! Разведка сообщает, что боевики развертывают технику в линию. Видимо, в таком порядке они и выйдут на прямой участок ущелья!
Пашин спросил:
— Гранатометчики заняли позиции?
— Так точно!
— Что со встречной разведкой противника на хребтах?
— Она остановилась!
— Отлично! Всем к бою!
— Принял!***
Внезапная атака авиации нанесла серьезный урон наступающим силам душманов, но все же, как и предполагал командир эскадрильи, не уничтожила всю группировку, оставив в строю не менее пары сотен боеспособных и взбешенных головорезов.
Не успела рассеяться пыль от взрывов, как на прямой участок буквально вылетели три бронетранспортера, ведомые боевой машиной пехоты. Шли они своеобразным треугольником и на максимальной скорости. Что, впрочем, лишало их возможности вести огонь. Чтобы нанести прицельный удар из своих стволов, технику надо было остановить или хотя бы притормозить. Что боевики и сделали. И как раз в зоне наиболее эффективного поражения кумулятивными зарядами противотанковых гранатометов. Бойцы штурмового отряда «Ураган» воспользовались короткой остановкой боевой техники афганцев и пустили в каждую машину по две гранаты. Заряды легли точно в цель! Бронетранспортеры и БМП вздрогнули, а затем разорвались, как картонные коробки. Гранаты прожгли броню и взорвались внутри боевых машин, вызвав детонацию боекомплекта. У БМП-1 напрочь сорвало башню, бронетранспортеры раскрылись, словно вспоротые тупым ножом консервные банки. Их объял огонь и черный дым. Неизвестно, находились ли внутри десантных отсеков боевики, но никто из горящих машин не появился.
Лески, приподнявшись, имел возможность из окна наблюдать гранатометную атаку спецназа.
Увидев ее результаты, он воскликнул:
— Браво, подполковник! Лихо сработано! Я всегда говорил — русский спецназ это не какие-то дерьмовые штатовские «зеленые береты»!
Пашин прикрикнул на британца:
— Помолчи, Лески! Оставь свои эмоции на потом!
— Легко сказать! Только ради этого зрелища я готов был бы добровольно прибыть сюда.
Гурбани, очнувшийся и услышавший восторженную речь своего бывшего наемника, закричал:
— Лески, шакал продажный! Ты чему радуешься, ублюдок? Предательству своему? Будь моя воля…
Британец скованными руками нанес удар Гурбани по голове, вновь лишив того сознания и проговорив:
— Это тебе за ублюдка, говно ишачье!
Пашин воскликнул:
— Эй, Лески! Отставить! Еще раз тронешь пуштуна, я лично надолго успокою тебя. Шунт, проверь, не убил ли Гурбани этот английский придурок?
Щурин прошел к куче хвороста, осмотрел главаря террористов, доложил:
— Не-е, Григ! Не убил, просто вырубил! Но если постоянно бить «духа» по чайнику, то можно и мозги выбить! На хрен он тогда нужен будет? — И, обернувшись к Лески, прошипел: — Ты, британец долбаный! Я тебе не подполковник, предупреждать не буду. Еще раз хоть коснешься афганца, я… ну ты понял!
Лески лишь улыбнулся в ответ, однако от Гурбани отодвинулся, продолжив слушать шум разгорающегося наземного боя.
От потерь, вызванных авианалетом и подрывом основной ударной бронированной группы, Хадим Гиалуддин пришел в ярость. Он рвал и метал, собрав возле себя ближайших помощников. Хадим кричал:
— Я же приказывал следить за воздухом! Предупреждал о возможности появления штурмовиков! Где операторы «ПЗРК»? Где их ракеты? Где сбитые самолеты? Где, я вас спрашиваю, шакалы облезлые?
Подчиненные, склонив головы, молча слушали сыпавшуюся на них незаслуженную и обидную брань. Но никто не осмелился оправдываться. Окружение Хадима знало его взрывной характер. Скажи сейчас слово против, и пуля в живот обеспечена. Потому и молчали, ожидая, когда стихнет буря в душе главаря. Дождались. Гиалуддин немного успокоился, выплеснув наружу накопившиеся эмоции. Он заговорил:
— Русские переиграли нас! Но на этот раз использовав все имеющиеся козыри. Да, мы потеряли много бойцов, очень много, но и гяуры не столь сильны теперь. Без авиации они утеряли былую мощь и могут рассчитывать только на себя. А их здесь, в ущелье, много быть не может. Нас же…
Он обернулся к заместителю, персу по национальности:
— Эбрахим, уточни наши силы!
Заместитель тут же ответил:
— Уже уточнил, господин!
— Ну?
— Мы имеем еще два бронетранспортера и около трехсот человек.
Хадим поднял указательный палец правой руки вверх:
— Вот! Как минимум, тройное превосходство! Мы сломим их сопротивление! А когда возьмем в плен, заставим жрать собственные кишки! Клянусь всем святым! Слушай мою команду! Поднять на хребты по две полусотни с задачей сбросить противника с перевалов. Остальным атаковать гяуров по ущелью!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48