А уж тем более - претендентки на роль жены. Удивительно, что лишь случай с турецким пастушком открыл мне, зрелой женщине, сколь малое значение придавала я физиологии и насколько сдержанной была в чувственной сфере.
- Думаю, наоборот. Мы бы уже никогда не расстались... Знаешь, такие вещи чувствуешь "животом". Я тогда уже был далеко не новичком в любви и понял сразу: ты - моя женщина.
- Сейчас это уже не важно. У меня отличная семья и я уверена - твоя половина ещё найдется... Жаль, честное слово, что с Асей ничего не вышло.
- Ну, почему же... - Аркадий усмехнулся. - Я, как всегда, вел двойную игру - придерживал Асю и приглядывался к тебе. Все наше путешествие я напряженно размышлял - чего же больше в моем желании завоевать тебя стремление взять реванш за неудавшееся прошлое, разрушить брак Баташова или, действительно, завладеть женщиной, с которой я смогу вернуть давно утерянный вкус личного счастья... Я очень удачлив в делах и увлечен своими непростыми головоломками. Но вот к женщинам интерес потерял. - Аркадий поторопился уточнить. - Не в смысле физиологических возможностей - в смысле вдохновения, когда всю ночь сидишь под её окнами или бродишь с шальной головой по московским улицам, шепча её имя... Я пробовал перебить свою тягу к тебе с помощью Аси. Искренне хотел увлечься ею. И, наверно, это у меня получилось бы, если б не ты...
- Если б не желание отомстить Сергею. Ведь ты так и не понял, зачем понадобилась тебе госпожа Баташова? Могу тольуо подтвердить, если сможешь, поверь: Сергей был искренен в желании "спасти" влюбленную неопытную девочку от циничного соблазнителя. Он знал о вашей свадьбе и о ребенке... И догадывался, что я способна наделать глупостей.
- И, видишь, мы все ошиблись. А больше всех - господин баташов. Ему трудно было поверить, что вспыхнувшее между нами чувство отнюдь не "глупость", а ловелас Аркаша Тайцев способен на серьезные отношения с "неопытной девочкой". - Он потер виски, словно стараясь избавиться от головной боли. - Да и сам Аркаша смел надеяться, что в результате столь долгой и близкой дружбы Сергей мог бы лучше знать его.
- Очевидно, твои успехи у дам казались Сергею чрезмерными. - Объяснила я предвзятость поведения Сергея в той ситуации.
Мне было известно, что единственным пунктом расхождения друзей являлось отношения плейбоя Тайцева к женщинам. Сергей не хотел понять, как может взрослый и ответственный мужчина "гулять направо и налево" при любимой невесте. Рита умело создавала, по-видимому, иллюзию пылкого обоюдного чувства. А Тайцев не очень скрывал свои похождения.
Аркадий посмотрел на часы и подал кому-то невидимому знак. Я поднялась:
- Аудиенция закончена?
- Напротив. Мы переходим к развлекательной части нашей встречи. Сейчас нам доставят сюда соответствующую трапезу. - Он кивнул на бутылки в бурьяне.
- Не думаю, чтобы у меня разгорелся аппетит от этого натюрморта. Хотя... обедать на газетке из консервной банки мне давно не приходилось.
- Умница! Именно на газетке! Ностальгия по студенческой юности. - С энтузиазмом подхватил идею мой элегантный спутник.
Спортивный паренек, не глядя кивнув мне (очевидно, ему полагалось быть "невидимкой"), притащил коробку немецкого пива, упаковки с нарезанной копе=ченой рыбой, салями и длинный горячий батон.
- Минутку, я сбегаю за столом.
- Паша, остынь. Стола не надо. У тебя есть газета?
Парень усиленно пытался понять шутку, приоткрыв от недоумения рот.
- Любая. Что там у тебя - "СПИД-инфо"? "Совершенно секретно"?
- "ТВ-Парк" для мамы купил.
- Давай. И свободен.
Распотрошив яркий журнал с портретами улыбающихся отечественных и импортных кинощзвезд, я "накрыла стол" прямо на скамейке между нами. Выходка Аркадия нравилась мне. Было приятно сознавать, что матерый предприниматель, каждый час которого оценивается, наверняка, в весьма круглую сумму, устроил "обед на траве" для старой подружки.
- твои караульные в кустах обходятся дороже, чем наша трапеза. Изящный каприз всесильного магната.
- Все относительно. Если ты имеешь ввиду денежный эквивалент, то несомненно. А если исчислять в "духовных ценностях" - то эти минуты стоят не менее, чем сокровища лувра. - Аркадий открыл и передал мне пиво, чуть задержав руку, так, что схватив банку, я вопросительно посмотрела на него, встретив грустный, глубокий взгляд. Взгляд, в котором можно было утонуть.
- Я не соблазняю. Я печалюсь. Мне так хорошо сейчас, что предощущение прощаья не покидает меня... Нет, не с чем-то конкретным - с осенью, свободой, с жизнью, с тобой... Вообще... С состоянием души, переполненной странного блаженства. Выпьем за блаженство!
Мы выпили шипучее вкусное пиво.
- Пока я ещё в расслабленном состоянии, как спящий крокодил, можешь засунуть мне руку в пасть. - Аркадий улыбнулся, заметив выражение моего лица. - Я имел ввиду перевод испанской пословицы. Короче, спроси меня быстрее, что за террористы украли прекрасных дам в Стамбуле. и причем здесь всесильный А. Р. Т.?
- Почему ты хочешь исповедоваться непременно мне?
- А потому, что уже в Москве узнал, какую роль сыграло в нашем приключении ведомство баташова... Ох... - Аркадий поморщился. - Давай, отложим разбирательство на десерт. Тем более, что кроме шоколадки я тебе ничего предложить не могу. - Он с удовольствием откинулся на спинку и прищурил глаза. - Неохота портить удовольствие. Смотри, паутинки на кустах сверкают, и мотылек... Совсем, как летом... Беззаботный, легкий. А завтра, возможно, заморозки...
- Сегодня целый день играет в дворе послушный мотылек,
И словно белый лепесток на паутинке замирает
Пригретый солнечным теплом,
Сегодня так светло кругом...
Продекламировала я со старательным выражением школьницы. - Эти стихи ивана бунина учила в пятом классе моя Сонька. А потом забыла, а я помню. Каждый раз вспоминаю, когда вижу осеннюю паутину в солнечный день. И последних мотыльков... - Я ободряюще коснулась его плеча. - Не бойся, старик, доктор баташова не рухнет в обморок от твоих разоблачительных признаний.
- Уфф! Ладно, скажу и забудем об этом... Вся операция с провозом мной некоего важного груза была подстроена. Меня хотели заловить в Стамбуле с поличным и уничтожить... Думаю, автор сей идеи - твой муж... Но мне удалось выкрутиться, разыграть всю историю как обыкновенный теракт. Турецкие связи помогли... Жаль, что ты сбежала, не дождавшись утра. Я имел бы возможность провести с тобой ещё одну ночь на теплоходе. И, возможно, осуществить миссию соблазнителя.
Я покачала головой, отгоняя легкий хмель. Что-то в рассказе аркадия не сходилось. Но что?
- Постой... зачем ты мне это говоришь - про авантюру Сергея? Чтобы я ему передала. что ты в курсе?
Аркадий пожал плечами:
- Ну, чтобы ты знала - я не отказался бы от своего намерения завладеть тобой ни за что на свете. Если бы мне не помешали. И помешал опять-таки баташов! Он что у тебя - ясновидящий?
- К счастью, не всегда... Во всяком случае, там, в ресторане, разомлев на атласных тюфяках, я мечтала о твоих обьятиях. И ни на секунду не задумывалась о том, как воспримет это мой муж... А он и не догадался, что верная жена была столь близка к падению... - Я подумала о том, что сергей. к счастью, не учуял и тех перемен, которые произошли во мне после чужих обьятий.
- Ты подсознательно уже знала, что после ночи, проведенной со мной, мы не расстанемся. И с твоим бывшим мужем придется объясняться мне.
Я с сомнением покачала головой. Действительно, попав под "магнетизм" Аркадия, я ни на минуту не задумывалась о том, что короткая круизная встреча может разрушить мою семью. неужели одна, пусть даже очень пылкая, ночь, проведенная на волшебном плавучем островке "Зодиака", могла поколебать привязанность к Сергею? Нет, это совсем разное...
- Зря сомневаешься, Слава. Флирт - не твой жанр. Готов поклясться, что у тебя не было мимолетных связей. А если бы таковая появилась, ты бы обязательно ушла от Сергея и вышла за своего соблазнителя замуж. У тебя не может быть любовников, только мужья.
Сложив остатки нашей трапезы в коробку от пива, Аркадий задвинул её в кусты. Я достала пудреницу и привела себя в порядок, слегка тронув бесцветной помадой губы.
- Наверно, ты прав.
Аркадий приблизился, приглядываясь к ссадине, и, вдруг, стиснув в ладонях лицо, впился взглядом в мои глаза. По спине пробежала дрожь и силы как-то сразу иссякли. Звякнула выскользнувшая из рук пудренница, в голове зашумело, я оказалась в обьятиях Аркадия, успев тихонько обмякнуть.
Он быстро целовал меня, расслабленную, как в полуобмороке. Во рту расплылся солоноватый вкус - ранка на губе снова кровоточила. Мгновенно с поражающей яркостью пронеслись передо мной ожившие видения - старик, овладевший связанной пленницей и разбивший ей лицо, перепуганный мальчишка, принесший воду... А потом - блеклое утро, теплая поверхность камня под спиной, смуглые мальчишеские бедра у моих колен, полулбморочная лихорадка, сотрясающая наши тела, и безумное желание, чтобы это никогда. никогда не кончалось...
Я двумя руками оттолкнула от себя Аркадия.
- Не надо!
Шумно выдохнув воздух, он откинулся на деревянную спинку и закрыл глаза.
- Что, нам, кажется, пора идти?
Я поднялась.
- Пора. Прости, Аркадий, я ничего не пойму. Не пойму, что происходит со мной...
- Ну, думай, думай, детка. Вот мои координаты. - Он засунул в карман моего пиджака визитную карточку. - Если возникнут вопросы, звони. И дай тебе Бог застать меня тут... А мне пожелай дождаться... - В его тоне звучала скрытая тоска и какая-то фатальная обреченность.
Но я не стала говорить, что поняла его намек, что мне хорошо известно его состояние, когда мысль о смерти неотступно преследует, то отдаляясь, то обдавая могильным холодком. Что это нормально для человека, ходящего изо дня в день по канату, привично рискующего жизнью...
Я не могла успокоиться, потому что боялась сама: турецкий мальчишка стал моим наваждением. Он загнал меня в дебри неведомых ранее комплексов, мучительных, противоречивых желаний. Но освободил лишь от одного: образ Аркадия Тайцева не тревожил больше моего воображения.
На остановке у гранитного парапета Фрунзенской набережной собралась толпа. Особо нетерпеливые граждане пристально всматривались в темнеющую насыпь Хамовнического моста, на фоне которой должен был появиться рогатый силуэт троллейбуса. Женщины взволнованно обсуждали творящиеся в столице безобразия, поминая, то с надеждой, то с укоризной, энергичного мэра.
Какой-то "шутник" прошелся этой ночью по набережной, круша недавно установленные здесь импортные стеклянные павильончики, что вызвало справедливые нарекания в адрес правительства и правоохранительных органов. "Эх, нафига козе баян, а нашему алкашу - европейский комфорт?" - мыслил вслух, ни к кому не обращаясь, человек в очках.
Парень в наушниках и бейсболке, совсем как телеведущий Ганнопольский, балдел от одному ему слышимых звуков - то ли от "Алисы" "тащился", то ли учил суахили. Кое-кто, равнодушный к графику движения троллейбуса, и к стараниям мэра, наслаждался чудесным сентябрьским днем - тихим и солнечным. На разогретом щербатом граните парапета по-летнему грелись крупные переливчатые мухи, волны Москвы-реки манили свежей, неторопливой прохладой. На противоположном берегу поднимались кущи Нескучного сада - в том багряно-золотом уборе, что неразрывно связан в памяти со строками Пушкина. "Очей очарованье..." - как нежно звучали эти слова на солнечном сентябрьском пригреве, как ласкали душу... Не хотелось думать о кризисной экологической обстановке столицы, о катастрофической загрязненности её речных вод, о дачах бывших "слуг народа", скрывающихся под сводами канареечных ясеней и малиновых кленов. Хотелось радоваться банке импортного пива, притаившейся в кейсе и солидному слову "мэр", привычно всплывающему в пересудах московских бабуль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75