Защелкали камеры, сидящие в зале невольно подались вперед. Словно услышав зов, девушка замерла на краю помоста, резко обернулась, взметнув высеребренную прожекторами гриву, и посмотрела в зал. Уголки губ взлетели, глаза смешливо прищурились. "Ну, разве все это не чудо?" - Спрашивал её взгляд. - Дышать, двигаться, жить? Разве есть в этой жизни что-либо более заманчивое, чем наше с вами, господа, дело?"
Публика, состоящая из ведущих представителей индустрии моды и её законодателей, разразилась аплодисментами...
- Отличная работа. Правда. Извините, мисс Джордан, я плохо ориентируюсь в специфике вашей профессии. Признаюсь, перед встречей с вами просмотрел пару видеокассет с записью показов высокой моды. И... знаете, что решил? - Поджидавший Виту у дверей костюмерной Стас смущенно пожал плечами. - Решил бесповоротно, что все женщины экстра-класса мало отличаются друг от друга, как куклы Барби.
- Это действительно так, - охотно согласилась переодевшаяся после показа Вита. Непритязательный коричневый костюм после феерии коллекционных туалетов казался нарочито строгим. - Извините, господин Бортник, мне надо поговорить с Брантом насчет планов на вечер, пока мы не попали в руки московских друзей.
Вита уже намекала, что знаменитое гостеприимство русских довольно утомительно. Восхищение восхищением, симпатии симпатиями, а работа работой. Нельзя же все время доказывать каждому, кто осыпает тебя подарками и зазывает в гости, что ты его лучший друг? И пить столько нельзя, и петь, и обниматься... Виту удручала перспектива застолья. При всей своей доброжелательности, она предпочитала уединение шумным сборищам, тем более в её честь. Чрезмерные всплески эмоций и велеречивые излияния заставляли Виту грустить.
- Какие проблемы, малышка? - Издали оценил выражение лица Виты Брант.
- Обсуждали с мистером Бортником принципы подбора кадров рекламными агентствами. Стас полагает, что девушки отвечают одному требованию сходству с куклой. Увы, он выразил весьма распространенное мнение.
- У вас есть предложения по этому поводу? - Хмуро взглянул на Стаса Брант.
- Обсудим их в другой раз. Сейчас я постараюсь объяснить вашим московским друзьям, затеявшим шикарный обед, что мисс Джордан нуждается в серьезной подготовке к балу.
Вита благодарно взглянула на Стаса:
- Вижу. вы собираетесь принять удар на себя. Это очень по-рыцарски.
- Не беспокойтесь, Виталия, они будут убеждены, что дружескому застолью помешал сомнительный и наглый тип, превышающий свои полномочия. Стас откланялся. - Прощаюсь с вами до вечера. Желаю хорошо отдохнуть.
За пять дней пребывания в Москве отношения между стукачом и гостьей стали почти приятельскими. Он постоянно был рядом, но умел оставаться незаметным. Внимание Бортника к мисс Джордан не грешило навязчивостью и даже его маленькие услуги выглядели изящно. Вовремя увести гостей с утомительного банкета под предлогом официальной встречи, обеспечить необходимую информацию, достать альбом или книгу, иметь которую мимолетно пожелала Вита - все это он делал легко, не рассчитывая на ответную симпатию.
Но Хью был непробиваем, - ему не нравилось, что Вита и Бортник стали называть друг друга по имени. Он неприязненно настораживался всякий раз, застав их вместе.
- Привязчивый, как репей, - буркнул Брант, когда Бортник скрылся. - Я не перестаю упрекать себя, что мы не взяли собственного переводчика. Хотя, эти русские нашли бы другой повод, чтобы привязать к нам соглядатая.
- Ты предполагаешь, его интересуют наши контракты? - Вита рассмеялась, садясь в машину. - Ерунда. Партнеры соблюдают все меры предосторожности, чтобы не допустить утечки информации. К тому же, не сомневаюсь, любопытные найдут способ разведать нужные данные... Я благодарна нашему гиду хотя бы за то, что он избавил нас от сегодняшнего обеда в кругу друзей. Хочется немного поваляться перед балом. Ведь и вправду, придется торчать целый вечер, как кукла на витрине. - Вита устало откинулась на сидение. - Здесь действительно скверный климат, от любой ерунды я чувствую себя разбитой.
- Крепись, детка. Осталось всего два дня. На сегодняшнем балу от тебя ничего не потребуется - восседай на троне и наблюдай. Забавно все же взглянуть, как вальсируют агенты российских спецслужб с женами мафиози.
- Ты за свое, Хью! Такое впечатление, что я - изобретатель нового оружия или спикер Президента, нашпигованный государственными секретами. Вита строго взглянула на Хью. - Клянусь, если меня подвергнут допросу, я не выдам даже рецепт своего мороженого.
- Ты абсолютное дитя, Вита. Неужели не замечаешь, какими глазами смотрит на тебя этот Бортник?
- А правда, Хью, совершенно не помню, какие у него глаза... Хм... Серые?
... Игорь Лесников - человек-хамелеон имел благоприятную для своей профессии внешность - уже в институте преподаватели все время путали его с кем-то другим. "Среднестатистический стандарт, невнятный набросок, нуждающийся в завершении", - говорила его бывшая жена, стремясь "дописать" портрет мужа с помощью дорогих вещей и усилий модного парикмахера.
Когда она ушла, Игорь убрал клубные пиджаки, шелковые сорочки в стенной шкаф и ободряюще подмигнул своему отражению - русому парню спортивного сложения в потертых джинсах и растянутом свитере. Это был не он, а та "заготовка", которой предстояло принимать самые разные облики.
Чтобы измениться до неузнаваемости, Игорь не пользовался гримом, накладными усами, париками, как зачастую делали герои его любимых шпионских фильмов. В его арсенале имелись капы для зубов, имитирующие стальные, золотые фиксы или самый разрушительный кариес, и специальный крем, способный за пару часов усилить пигментацию кожи до южного загара. Остальное довершали одежда, парфюм и прическа. Густые русые волосы могли падать шелковистой блестящей волной или, смазанные маслом, свисать тусклыми сальными прядями. Небрежная щетина, гнилые зубы дополняли ощущение "бомжовости", а главное - осанка и запах. Здесь у Игоря были свои приемы, в которых он преуспел. Вначале он даже использовал неудобную обувь или подкладывал в носки что-нибудь, затрудняющее движение, "душился" пережаренным жиром с подгоревшим луком, бормотухой. Еще из школьной программы Игорь запомнил забавный эпизод - актеры Московского Художественного театра во главе со Станиславским и Качаловым ходили по ночлежным домам и даже жили среди босяков, готовясь к постановке пьесы Горького "На дне". Он убедился на своем примере, что пара дней, проведенные в неудобной обуви, грязной одежде и обстановке подвальной антисанитарии, способны изменить не только внешность. Игорь чувствовал, как изображаемый персонаж - шваль, подонок, нелюдь, начинает завладевать им изнутри. Жестокость и озлобленность будоражили нервы, стремясь подчинить себе сознание.
Игорь понимал, что знаменитые слова горьковского обитателя ночлежки "Человек - это звучит гордо!" он мог произносить только после хорошей ванны, облаченный в свежее белье.
Не больше радости приносили и персонажи, находящиеся на другом полюсе жизненного преуспевания: сытые, выхоленные денди из породы "новых". Дорогой парфюм, изящные, удобные вещи, ухоженная шевелюра и свежий "средиземноморский" загар преображали Лесникова до неузнаваемости. Обстановка роскошных казино, загородных вилл, ощущение вседозволенности и привилегированности сообщали телу небрежные, пружинистые движения, голосу уверенные интонации, взгляду - ласковую барственность и скрытую жестокость. Но даже после релаксирующих сеансов у массажиста или визита в шикарную сауну Игорь опять таки не мог произнести знаменитый лозунг, даже в душе. Такой хозяин жизни - сытый, сильный, властвующий, не слишком задумывался о гуманизме, нравственных ценностях и вряд ли чувствовал благорасположение к инакоживущему человечеству. А попадавших в сферу его внимания людей делил на опасных и полезных. Остальные, не входящие в интересующую классификацию, "выпадали в осадок".
Находясь в шкуре изображаемых персонажей, Игорь часто испытывал омерзение, а сбросив её, начинал жалеть и тех и других - сильных и слабых, подмятых жизнью и в ней хозяйничавших. Но были среди гнусных масок "театра Лесникова" и лица приятные.
Станислав Бортник - преуспевающий, энергичный чиновник новой номенклатуры, зарабатывающий на каких-то фирмах переводами и посредничеством, был в общем-то симпатичен Игорю. Он сочувствовал своему персонажу, человеку не без способностей, но лишенному дара "брать жизнь за горло". Отчасти по причине врожденной честности, отчасти из-за слабости характера. Игорь знал, что может заставить Бортника стать героем или предателем, в зависимости от того, какой поворот приобретет сюжет. Приступив к охране Виты Джордан под маской гида Бортника, Игорь решил не слишком скрывать двойную игру - ведь всем было очевидно, что приставленный к гостье чиновник выполняет и другую функцию, традиционно выполняемую в России переводчиками при заезжих иностранцах. Собираясь в Шереметьево, Игорь прорепетировал перед зеркалом "рыбий взгляд", производивший в совокупности с тщательно прилизанными волосами, темно-серым костюмом, несколько простоватым одеколоном и монотонными угодливыми интонациями впечатление общей заурядности. Но уже на третий день заметил, как преобразился его Бортник. Серенький чиновник стал свободней, остроумней, живее.
- Э. да ты, кажется, неравнодушен к мисс Джордан! - Отметил Игорь, приготовив Бортника к выезду на бал. - Опасно, но вполне естественно, решил он, оставшись после минутного колебания в смокинге и воспользовавшись парфюмом самого высокого класса. Ему захотелось освободиться от чуть затемненных очков в золотой оправе и не приглаживать гелем пышные, свежевымытые волосы.
- Так-то, пожалуй, будет более уместно. Разве хоть один нормальный мужчина может устоять против чар Виталии?! Не хочешь же ты показаться геем? - подбодрил Игорь преобразившегося переводчика. Осанка и гордый взмах головы, откидывающей волнистую прядь, стали иными. Экстравагантный представитель богемно-аристократических тусовок, снизошедший до визита на рекламную вечеринку буржуа.
- Только не слишком обнадеживайся, старина. Она все равно тебя в упор не видит. - Игорь вернул "стукачу" представительные очки. - Ты можешь стать героем этого празднества, но только другим макаром. Но как раз этого я тебе, парень, от всей души не желаю.
Глава 3.
К Зимнему благотворительному балу готовились давно и упорно. Мероприятие, хотя уже и отработанное в рамках новой демократической реальности, всякий раз требовало множества хлопот, не говоря уже о затратах.
Непростое это дело - возрождение успешно искорененных традиций. Положим, ухитрились-таки при помощи специалистов-консультантов и родовитых долгожителей установить общую идейную направленность торжества, основную его программу. Разобрались, где, как и чем накрывать столы, кого и с какими помощниками назначить на должность распорядителя, когда и что танцевать, а, главное, кому, о чем и в каком порядке говорить.
Не вызывал особой тревоги ансамбль бального танца, отрепетировавший необходимые номера, радовали дети из клуба "Дворянское собрание", которым предстояло в надлежащем облачении украсить праздник. Слаженно действовал аккуратный, хорошо оплачиваемый персонал поваров и официантов. Но вот гости... Кто поручится за поведение журналистов, телевизионщиов, спонсоров и представителей общественности, являвших собой немалую опасность в условиях дармового буфета? Правда, здесь удалось предусмотреть ненавязчивые меры контроля, ограничивающего потребление спиртного обязательным набором сопровождающих закусок, высококалорийных и отнюдь не дешевых. Благотворительные сборы - святое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Публика, состоящая из ведущих представителей индустрии моды и её законодателей, разразилась аплодисментами...
- Отличная работа. Правда. Извините, мисс Джордан, я плохо ориентируюсь в специфике вашей профессии. Признаюсь, перед встречей с вами просмотрел пару видеокассет с записью показов высокой моды. И... знаете, что решил? - Поджидавший Виту у дверей костюмерной Стас смущенно пожал плечами. - Решил бесповоротно, что все женщины экстра-класса мало отличаются друг от друга, как куклы Барби.
- Это действительно так, - охотно согласилась переодевшаяся после показа Вита. Непритязательный коричневый костюм после феерии коллекционных туалетов казался нарочито строгим. - Извините, господин Бортник, мне надо поговорить с Брантом насчет планов на вечер, пока мы не попали в руки московских друзей.
Вита уже намекала, что знаменитое гостеприимство русских довольно утомительно. Восхищение восхищением, симпатии симпатиями, а работа работой. Нельзя же все время доказывать каждому, кто осыпает тебя подарками и зазывает в гости, что ты его лучший друг? И пить столько нельзя, и петь, и обниматься... Виту удручала перспектива застолья. При всей своей доброжелательности, она предпочитала уединение шумным сборищам, тем более в её честь. Чрезмерные всплески эмоций и велеречивые излияния заставляли Виту грустить.
- Какие проблемы, малышка? - Издали оценил выражение лица Виты Брант.
- Обсуждали с мистером Бортником принципы подбора кадров рекламными агентствами. Стас полагает, что девушки отвечают одному требованию сходству с куклой. Увы, он выразил весьма распространенное мнение.
- У вас есть предложения по этому поводу? - Хмуро взглянул на Стаса Брант.
- Обсудим их в другой раз. Сейчас я постараюсь объяснить вашим московским друзьям, затеявшим шикарный обед, что мисс Джордан нуждается в серьезной подготовке к балу.
Вита благодарно взглянула на Стаса:
- Вижу. вы собираетесь принять удар на себя. Это очень по-рыцарски.
- Не беспокойтесь, Виталия, они будут убеждены, что дружескому застолью помешал сомнительный и наглый тип, превышающий свои полномочия. Стас откланялся. - Прощаюсь с вами до вечера. Желаю хорошо отдохнуть.
За пять дней пребывания в Москве отношения между стукачом и гостьей стали почти приятельскими. Он постоянно был рядом, но умел оставаться незаметным. Внимание Бортника к мисс Джордан не грешило навязчивостью и даже его маленькие услуги выглядели изящно. Вовремя увести гостей с утомительного банкета под предлогом официальной встречи, обеспечить необходимую информацию, достать альбом или книгу, иметь которую мимолетно пожелала Вита - все это он делал легко, не рассчитывая на ответную симпатию.
Но Хью был непробиваем, - ему не нравилось, что Вита и Бортник стали называть друг друга по имени. Он неприязненно настораживался всякий раз, застав их вместе.
- Привязчивый, как репей, - буркнул Брант, когда Бортник скрылся. - Я не перестаю упрекать себя, что мы не взяли собственного переводчика. Хотя, эти русские нашли бы другой повод, чтобы привязать к нам соглядатая.
- Ты предполагаешь, его интересуют наши контракты? - Вита рассмеялась, садясь в машину. - Ерунда. Партнеры соблюдают все меры предосторожности, чтобы не допустить утечки информации. К тому же, не сомневаюсь, любопытные найдут способ разведать нужные данные... Я благодарна нашему гиду хотя бы за то, что он избавил нас от сегодняшнего обеда в кругу друзей. Хочется немного поваляться перед балом. Ведь и вправду, придется торчать целый вечер, как кукла на витрине. - Вита устало откинулась на сидение. - Здесь действительно скверный климат, от любой ерунды я чувствую себя разбитой.
- Крепись, детка. Осталось всего два дня. На сегодняшнем балу от тебя ничего не потребуется - восседай на троне и наблюдай. Забавно все же взглянуть, как вальсируют агенты российских спецслужб с женами мафиози.
- Ты за свое, Хью! Такое впечатление, что я - изобретатель нового оружия или спикер Президента, нашпигованный государственными секретами. Вита строго взглянула на Хью. - Клянусь, если меня подвергнут допросу, я не выдам даже рецепт своего мороженого.
- Ты абсолютное дитя, Вита. Неужели не замечаешь, какими глазами смотрит на тебя этот Бортник?
- А правда, Хью, совершенно не помню, какие у него глаза... Хм... Серые?
... Игорь Лесников - человек-хамелеон имел благоприятную для своей профессии внешность - уже в институте преподаватели все время путали его с кем-то другим. "Среднестатистический стандарт, невнятный набросок, нуждающийся в завершении", - говорила его бывшая жена, стремясь "дописать" портрет мужа с помощью дорогих вещей и усилий модного парикмахера.
Когда она ушла, Игорь убрал клубные пиджаки, шелковые сорочки в стенной шкаф и ободряюще подмигнул своему отражению - русому парню спортивного сложения в потертых джинсах и растянутом свитере. Это был не он, а та "заготовка", которой предстояло принимать самые разные облики.
Чтобы измениться до неузнаваемости, Игорь не пользовался гримом, накладными усами, париками, как зачастую делали герои его любимых шпионских фильмов. В его арсенале имелись капы для зубов, имитирующие стальные, золотые фиксы или самый разрушительный кариес, и специальный крем, способный за пару часов усилить пигментацию кожи до южного загара. Остальное довершали одежда, парфюм и прическа. Густые русые волосы могли падать шелковистой блестящей волной или, смазанные маслом, свисать тусклыми сальными прядями. Небрежная щетина, гнилые зубы дополняли ощущение "бомжовости", а главное - осанка и запах. Здесь у Игоря были свои приемы, в которых он преуспел. Вначале он даже использовал неудобную обувь или подкладывал в носки что-нибудь, затрудняющее движение, "душился" пережаренным жиром с подгоревшим луком, бормотухой. Еще из школьной программы Игорь запомнил забавный эпизод - актеры Московского Художественного театра во главе со Станиславским и Качаловым ходили по ночлежным домам и даже жили среди босяков, готовясь к постановке пьесы Горького "На дне". Он убедился на своем примере, что пара дней, проведенные в неудобной обуви, грязной одежде и обстановке подвальной антисанитарии, способны изменить не только внешность. Игорь чувствовал, как изображаемый персонаж - шваль, подонок, нелюдь, начинает завладевать им изнутри. Жестокость и озлобленность будоражили нервы, стремясь подчинить себе сознание.
Игорь понимал, что знаменитые слова горьковского обитателя ночлежки "Человек - это звучит гордо!" он мог произносить только после хорошей ванны, облаченный в свежее белье.
Не больше радости приносили и персонажи, находящиеся на другом полюсе жизненного преуспевания: сытые, выхоленные денди из породы "новых". Дорогой парфюм, изящные, удобные вещи, ухоженная шевелюра и свежий "средиземноморский" загар преображали Лесникова до неузнаваемости. Обстановка роскошных казино, загородных вилл, ощущение вседозволенности и привилегированности сообщали телу небрежные, пружинистые движения, голосу уверенные интонации, взгляду - ласковую барственность и скрытую жестокость. Но даже после релаксирующих сеансов у массажиста или визита в шикарную сауну Игорь опять таки не мог произнести знаменитый лозунг, даже в душе. Такой хозяин жизни - сытый, сильный, властвующий, не слишком задумывался о гуманизме, нравственных ценностях и вряд ли чувствовал благорасположение к инакоживущему человечеству. А попадавших в сферу его внимания людей делил на опасных и полезных. Остальные, не входящие в интересующую классификацию, "выпадали в осадок".
Находясь в шкуре изображаемых персонажей, Игорь часто испытывал омерзение, а сбросив её, начинал жалеть и тех и других - сильных и слабых, подмятых жизнью и в ней хозяйничавших. Но были среди гнусных масок "театра Лесникова" и лица приятные.
Станислав Бортник - преуспевающий, энергичный чиновник новой номенклатуры, зарабатывающий на каких-то фирмах переводами и посредничеством, был в общем-то симпатичен Игорю. Он сочувствовал своему персонажу, человеку не без способностей, но лишенному дара "брать жизнь за горло". Отчасти по причине врожденной честности, отчасти из-за слабости характера. Игорь знал, что может заставить Бортника стать героем или предателем, в зависимости от того, какой поворот приобретет сюжет. Приступив к охране Виты Джордан под маской гида Бортника, Игорь решил не слишком скрывать двойную игру - ведь всем было очевидно, что приставленный к гостье чиновник выполняет и другую функцию, традиционно выполняемую в России переводчиками при заезжих иностранцах. Собираясь в Шереметьево, Игорь прорепетировал перед зеркалом "рыбий взгляд", производивший в совокупности с тщательно прилизанными волосами, темно-серым костюмом, несколько простоватым одеколоном и монотонными угодливыми интонациями впечатление общей заурядности. Но уже на третий день заметил, как преобразился его Бортник. Серенький чиновник стал свободней, остроумней, живее.
- Э. да ты, кажется, неравнодушен к мисс Джордан! - Отметил Игорь, приготовив Бортника к выезду на бал. - Опасно, но вполне естественно, решил он, оставшись после минутного колебания в смокинге и воспользовавшись парфюмом самого высокого класса. Ему захотелось освободиться от чуть затемненных очков в золотой оправе и не приглаживать гелем пышные, свежевымытые волосы.
- Так-то, пожалуй, будет более уместно. Разве хоть один нормальный мужчина может устоять против чар Виталии?! Не хочешь же ты показаться геем? - подбодрил Игорь преобразившегося переводчика. Осанка и гордый взмах головы, откидывающей волнистую прядь, стали иными. Экстравагантный представитель богемно-аристократических тусовок, снизошедший до визита на рекламную вечеринку буржуа.
- Только не слишком обнадеживайся, старина. Она все равно тебя в упор не видит. - Игорь вернул "стукачу" представительные очки. - Ты можешь стать героем этого празднества, но только другим макаром. Но как раз этого я тебе, парень, от всей души не желаю.
Глава 3.
К Зимнему благотворительному балу готовились давно и упорно. Мероприятие, хотя уже и отработанное в рамках новой демократической реальности, всякий раз требовало множества хлопот, не говоря уже о затратах.
Непростое это дело - возрождение успешно искорененных традиций. Положим, ухитрились-таки при помощи специалистов-консультантов и родовитых долгожителей установить общую идейную направленность торжества, основную его программу. Разобрались, где, как и чем накрывать столы, кого и с какими помощниками назначить на должность распорядителя, когда и что танцевать, а, главное, кому, о чем и в каком порядке говорить.
Не вызывал особой тревоги ансамбль бального танца, отрепетировавший необходимые номера, радовали дети из клуба "Дворянское собрание", которым предстояло в надлежащем облачении украсить праздник. Слаженно действовал аккуратный, хорошо оплачиваемый персонал поваров и официантов. Но вот гости... Кто поручится за поведение журналистов, телевизионщиов, спонсоров и представителей общественности, являвших собой немалую опасность в условиях дармового буфета? Правда, здесь удалось предусмотреть ненавязчивые меры контроля, ограничивающего потребление спиртного обязательным набором сопровождающих закусок, высококалорийных и отнюдь не дешевых. Благотворительные сборы - святое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59