- Я ведь вам уже об этом говорила.
Она дотронулась пальцем до записной книжки.
- Он частенько повторял такие странные слова: этот блокнот - настоящее сокровище для того, кто сумеет узнать, что в нем зашифровано.
Франсуаза помассировала себе левое плечо правой рукой, как это частенько машинально делают женщины, даже если им совершенно не холодно.
- Не спрашивайте меня, что бы это могло означать. Мне об этом ничего не известно.
Вдруг Франсуаза рассмеялась. Этот глубокий грудной смех, неожиданный и неуместный, буквально парализовал Корантэна.
- Инспектор, - nказала она, глядя ему прямо в глаза, - вы меня посчитаете сумасшедшей, но я вам скажу: все секреты моего мужа следует искать только в этой записной книжке. Все остальное - полная ерунда.
Он еще раз взглянул на цифры и закрыл книжку.
- Если это так, то позвольте мне забрать ее с собой. В ближайшее время я ее верну.
Она кивнула.
- Само собой разумеется.
Уже у двери она вдруг протянула к нему руку, словно хотела удержать.
- Поверьте мне, месье, - быстро произнесла она, - наши отношения были не такими уж плохими. Мне бы хотелось, чтобы вы об этом знали. Хотя бы из-за детей. Помогите мне.
Она не сводила глаз со своих резвящихся в песочнице детей. А те, похоже, и не догадывались о произошедшей трагедии. Они еще не знали, почему их папочка до сих пор не вернулся домой. Наверно, мама им сказала, что он уехал в командировку.
- Как это принято говорить у вас, полицейских?.. А, вот! Я глубоко убеждена, что мой муж не совершал всех этих мерзостей, хотя факты свидетельствуют против него.
Оторопевший Корантэн попятился. Ну что ты ответишь этой женщине, не желающей примириться с более чем очевидными вещами.
И все-таки что-то его смущало.
- Вы можете на меня рассчитывать, мадам, - с трудом выговорил он. Единственное, что я пытаюсь обнаружить, - это правду.
Глава четвертая
Aозбужденный, как ребенок, Эме Бришо с удовольствием рассматривал огромное блюдо с дарами моря, которое водрузил на стол официант ресторана "Ла Пуасонри".
- Ты заметил? - прошептал он.
Корантэн изучающим взглядом прошелся по моллюском, ракушкам, белым и коричневым устрицам, уложенным брюшком вверх среди водорослей, которыми было устлано все блюдо.
- А что? - спросил он. - Тебе что-то кажется подозрительным?
Бришо одернул манжеты своей блекло-голубой куртки, купленной в Сен-Тропезе, когда они расследовали там одно запутанное дело.
- Да нет балда ты, мы же в Ла-Боли. Так что тут все в порядке. Я не это имею в виду. Но ты обратил внимание на официанта?.. Он явно из этих, я уверен.
Корантэн выдохнул с шумом, как паровоз.
- Меме, - простонал он, - ты плохо кончишь.
Его помощник откинулся на спинку стула.
- Ну нет, давай не будем, Борис! Я просто не доверяю им всем. Заметил, какая здесь царит атмосфера в каникулы все сходят с ума, поэтому все может быть. Люди как с цепи срываются. Долой предрассудки, да здравствует сексуальная свобода. Пьянящее воздействие океана плюс оплачиваемый отпуск сам понимаешь, чем это все может кончиться. Есть от чего не очень-то им всем доверять.
Корантэн нахмурился.
- Что касается тебя, дяденька, то ты просто перебрал нантского вина, пока меня тут ждал.
Эме Бришо скромно склонил голову набок, подобно святому Себастьяну, которому стрела вонзилась прямо в левую сонную артерию. Но в глазах у него не было ничего страдальческого. Наоборот, они выдавали веселое настроение.
- Ровненько полбутылочки, - внес он ясность в этот вопрос.
- Так я тебе и поверил! - Корантэн щедро плеснул себе в стакан, чтобы не отставать от Бришо.
Он залпом осушил свой стакан и поцокал языком.
- Прекрасная вещь все-таки вино, сделанное там, откуда ты родом, пробормотал он словно для себя самого.
Бришо пригладил усы.
- Эй! Ведь ты же не из Нанта родом, насколько мне известно! Одьерн находится гораздо севернее.
- Ну и что! - воскликнул Корантэн. - Когда я пью это вино, то в душе становлюсь стопроцентным нантцем. Ведь родство душ существует, или для тебя это вовсе пустой звук?
Он закурил, любуясь мясистыми и в меру жирными устрицами. Такое счастье может выпасть человеку лишь на берегу Атлантики в один из летних месяцев.
- Видишь ли, Меме, - продолжал он, - хоть ты, возможно, и в доску пьян, но ты абсолютно прав: в отпуске люди действительно будто с цепи срываются. Тот же Маринье.., это же целая проблема. Нормальный отец семейства, муж, солидный человек - и вдруг этот приступ сумасшествия.
Корантэн задумался, скользя взглядом по столикам, уставленным блюдами с моллюсками, рыбными закусками, которыми славился этот расположенный в полуподвальном помещении ресторан, почти примыкающий к казино. Вокруг них сновали официанты в костюмах моряков. За столиками безудержно веселились люди, не желающие ни в чем себе отказывать. Да и зачем, если только раз в году можно вот так веселиться, развлекаться, есть вкусные вещи...
- Странная она все-таки вдова, - добавил он, вновь наливая себе белого вина. - Редко попадаются люди, которые так четко и ясно излагают свои мысли. Тут одно из двух: либо этот Маринье был вовсе отвратительный тип, скрытный и расчетливый, постоянно ее обманывавший, либо его жена права, утверждая, что он просто по глупости влип в грязную историю. И струсил.
Бришо решительно взялся за блюдо с дарами моря.
- А это что такое? - спросил он, так старательно разжевывая устрицу, что у него даже зашевелились кончики усов.
- Луковый соус. Им здесь принято поливать устрицы.
Попробуй!
Бришо попробовал и поморщился.
- Он же полностью перебивает вкус устриц!
Корантэн улыбнулся. .
- Ты типичный француз, месье Берриискии. Попробуй еще раз, и, может, до тебя дойдет, что луковый соус с устрицей - это новое слово в гастрономии.
Бришо, оскорбленно фыркнув, предпринял еще одну попытку распробовать соус.
- Может, это и новое слово, - сказал он, причмокивая губами, - но оно не по мне.
И как в воду глядел: попытавшись проглотить лакомство, надолго закашлялся.
Корантэн подождал, пока он откашляется, успев прихватить под шумок три устрицы из порции Бришо.
- Ты встретился со следователем из прокуратуры и с парнями из комиссариата?
Бришо высморкался в салфетку.
- Ответ утвердительный. Его зовут Ле Коат, точнее, Иван Ле Коат, и он насквозь пропитался виски. Готов сотрудничать. Причем настолько, что желает только одного - ?тобы его оставили в покое.
Корантэн удовлетворенно хмыкнул.
- Мы его потом за это поблагодарим, от нас не убудет. Может быть, даже пригласим позавтракать в этот ресторан. Хоть раз попался человек, который не станет путаться у нас под ногами. - Корантэн спохватился: - Но он хотя бы допускает мысль, что нам может понадобиться его помощь?
Бришо тем временем успел прихватить у Корантэна три ракушки, чтобы компенсировать потерю трех устриц.
- Я думаю, он свечки ставит, чтобы ему не пришлось этого делать. Ведь это помешало бы ему накачиваться виски. - Бришо помрачнел. - Ясно как божий день, что и он, и все остальные здесь и на более высоком уровне страстно желают одного: чтобы мы как можно скорее превратились в людей-невидимок.
- Но все-таки молятся, чтобы мы раскрутили это дело, потому что им оно не по зубам.
- Ты прав, Борис, они ждут от нас чуда. Но тихого, незаметного, бесшумного.
Последние слова Бришо произнес по-английски, и Корантэн про себя отметил: "Ну все, готов. От нантского вина его уже потянуло на английский язык".
А Бришо тем временем во все глаза изучал бифштекс с картофелем, который официант поставил перед ним на стол.
- Какой ужас, - схватился за голову Корантэн, - заказать мясо, когда здесь просто изумительно умеют жарить корюшку. Вот она, Франция!
Не обращая внимания на его слова, Бришо вооружился ножом и вилкой.
- Совсем было забыл тебе сказать. В бумажнике Маринье было двести франков.
- Странно! Считай, пустой. И это после казино.
Корантэн прищурился.
- Нужно будет туда наведаться... Н-да, это не подарок. Представляешь, сколько там народу перебывало вечером 14 июля?! Придется нам восстановить весь этот time-table, прохронометрировать...
- Ты что, тоже заговорил по-английски? - весело спросил Бришо.
Корантэн отрезал кусочек сочного мяса.
- У меня такое впечатление, что тебе здесь, в Ла-Бо-ли, понравилось, господин будущий альпинист. Чего это ты так развеселился?
Бришо нарочито стыдливо потупился.
- Ты будешь надо мной смеяться, но одна мелочь в гостинице меня очень обрадовала. Тебе-то я могу сказать что.
Корантэн облокотился на стол. Сегодня утром они не без труда сняли номер в "Отель дю Парк". Не обошлось без неброского, но эффективного вмешательства Ивана Ле Коата. Так что хоть на что-то он сгодился, этот любитель виски. Но Эме Бришо не скрывал своего разочарования - ему непременно хотелось остановиться в "Эрмитаже".
"Эрмитаж", конечно, настоящий дворец. Одни из лучших в Европе гостиниц. Все это так. Да и Чарли Бадолини не поскупился на розовые купоны, но все равно полиция не так богата, как, скажем, Марсель Дассо.
- Ну-ну, продолжай, - попросил Корантэн, внутренне готовый к очередной выходке Бришо.
Его помощник проглотил внушительный кусок бифштекса и выпалил:
- Горничная на нашем этаже - англичанка.
Корантэн провел языком по губам.
- Понятно, - сказал он, - и ты надеешься половым путем углубить свои познания альковного английского языка.
Он ткнул обвиняющим перстом в Бришо.
- Нет!
Бришо сунул в рот сразу три ломтика жареного картофеля. И Корантэну показалось, что все время, пока он жевал, в зале витал образ смуглой черноглазой горничной с которой Эме спутался как-то в Бангкоке и о которой с удовольствием вспоминал бы до нынешнего дня, если бы в наказание за супружескую измену не подхватил от нее потрясающую гонорею.
- Дженни - студентка, - дрожащим от возмущения голосом произнес Бришо, - и я собираюсь платить ей за уроки языка.
Корантэн подал официанту знак принести еще нантского.
- Ну и чем ты собираешься платить? - заржал он. - Розовыми купонами или натурой?
Бришо насупился и уткнулся в свои стакан.
- Пойми меня правильно, Борис, но я ничего не могу с собой поделать. Просто Дженни абсолютно в моем вкусе.
- А какой он, этот твой вкус? - с трудом подавив смех, спросил Корантэн.
Эме Бришо заерзал на стуле с таким ханжеским выражением на лице, что стал похож на Чарли Чаплина из фильма "Новые времена", предающегося мечтам о полете Годдар.
- У нее груди как груши, - сознался он, - я это сразу заметил.
Корантэн даже рот разинул от удивления.
- Ну, старик, - сказал он, - ты меня озадачил. Если уж и у тебя от местной обстановки крыша поехала, то вполне можно допустить, что это же произошло и с Маринье. И по той же причине: отпускная пора. Он, конечно, не был лысым, как ты, но чем-то он на тебя походил.
И даже, если хочешь знать, полностью.
Задетый за живое, Бришо взвился над столом.
- Всему есть предел, Борис, прошу тебя: веди себя прилично, - трепеща от оскорбления, заявил он.
- Ты, как всегда, излишне чувствителен к моим сравнениям, - заметил Корантэн. - Попытайся понять, я лишь подумал, что напрасно так поверил словам Франсуазы Маринье. Просто ее муж не устоял перед одуряющим воздействием Ла-Боли. Если только.., вот именно.., если только именно так все и случилось.
Корантэн пристально уставился на Бришо.
- У меня начинают появляться кое-какие мысли, - пробормотал он. - Чем больше я на тебя смотрю, Меме, тем четче у меня в голове вырисовывается возможный план наших действий.
Эме Бришо откашлялся.
- Может быть, ты соизволишь мне объяснить?
- Не волнуйся. Для начала мы вот что сделаем. Сегодня вечером мы пойдем в казино.
Эме Бришо чуть со стула не свалился, пытаясь припомнить, взял ли он с собой соответствующий такому случаю костюм. Наконец, удовлетворенно вздохнул: конечно же, взял. Уф!..
- А как же семья Вероники Довилье?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22