В особом выражении глаз? Да. Ей стоит бросить один лишь взгляд, и любой мужчина тут же невольно или осознанно делает стойку. В особой улыбке? Да. Порой это почти неуловимая улыбка, но она не остается незамеченной. В особом движении, которым Алла вскидывает голову, встряхивая гривой темных волос? Да. В такие моменты она чем-то похожа на дикого мустанга, которого любому уважающему себя ковбою непременно хочется укротить. В её особых движениях? Да. Алла движется, как сильный, хищный зверь, стремительно, грациозно и при этом вкрадчиво, будто осторожно подбираясь к добыче, но готовая в любую минуту совершить мощный прыжок и подмять жертву под себя. В её необыкновенном грудном голосе? Да. За один лишь её чувственный голос с особыми интонациями в неё можно влюбиться. В её потрясающей фигуре? Тоже да. Отнюдь не приевшийся стандарт: 90 - 60 - 90, а, скорее, рубенсовские формы и при этом рост почти как у него, 178, разворот прямых плеч, длинная шея с гордо посаженной головой, сильные длинные ноги и грудь пятого размера. В её удивительных глазах? Да. Удивительных, потому что меняют цвет в зависимости от её настроения - от ярко-синих, когда она спокойна, до светло-серых, когда зла. Удивительных и потому, что она жгучая брюнетка, а глаза, какие обычно бывают у блондинок. И характер у неё такой же противоречивый - мягкость блондинки и темперамент брюнетки. В её неукротимой сексуальности? Да, да и ещё раз да! Много было у Виктора любовниц, но такой страстной не было никогда.
И все это - Алла - женщина, которую он любит.
Лариса приняла душ, причесалась, нанесла привычный макияж, оделась и спустилась вниз. Паоло стоял у стойки бара, протирая стаканы. Увидев её, выпустил из рук стакан, и он, упав на выложенный плиткой пол, с легким звоном разлетелся мелкими осколками.
- Гости ещё не спускались? - спросила она, подходя к бару.
Лара знала, что вовсе не за этим спустилась в холл. Понял это и Паоло, увидев её улыбку. Отбросив полотенце, он перемахнул через стойку бара "Можно ж было просто обойти ее..." - успела подумать Лариса, - и в прыжке чуть не сбил её с ног.
- Тише, тише, - смеялась она, даже не пытаясь высвободиться из его объятий.
"Ой, у меня же губы распухнут и вся шея будет в синяках", - думала Лара, пока нетерпеливый любовник жадно целовал её.
"В спальне он так меня не целовал, а прикасался губами и языком нежно-нежно, - подумала она, уже часто дыша и отвечая на его поцелуи, потом спохватилась: - Надо поскорее увести его в мою комнату, а то все произойдет прямо здесь, на полу".
Заслышав шаги на лестнице, Лариса отпрянула от любовника, торопливо поправила сползшую бретельку платья и юркнула в боковой коридор. В конце его есть лестница, по которой можно подняться на второй этаж. Спальни Алки и Виктора на третьем этаже, так что ей удастся пробраться к себе незамеченной. Если это спустилась подруга, то ещё полбеды, хотя она вряд ли одобрит её поведение - полчаса назад клялась, что будет вести себя осторожно, и вот уже взасос целуется с новым любовником, в холле, где её может увидеть кто угодно. А уж если Виктор...
Представив выражение его лица, если бы он увидел эту сцену, Лара поежилась, оглянулась - не видно ли её из холла, - и ускорила шаг.
- Паоло, поднимись ко мне, что-то у меня звонок не работает, услышала Лариса голос подруги, уже сворачивая к лестнице.
Поднявшись на третий этаж, Паоло постучался в комнату гостьи.
- Заходи! - крикнула Алла.
Она сидела в кресле в том же черном купальнике, в котором была на нижней террасе, и курила длинную коричневую сигарету.
Подойдя к тумбочке, Паоло увидел, что кнопка звонка утоплена до конца. У него не было с собой инструментов, и он молча развел руками.
- Это подойдет? - спросила она, показывая на длинную пилку для ногтей.
Кивнув, он взял пилку с туалетного столика, чуть подковырнул кнопку, и она тут же выскочила.
- Молодец! - похвалила гостья.
Бросив недокуренную сигарету в пепельницу, Алла с ленивой грацией встала с кресла и приблизилась к нему.
- У меня к тебе ещё одна просьба, раз уж ты у нас такой умелец... - её голос был тихим, с какими-то завораживающими интонациями.
Слов Паоло не понял, но этот взгляд и эта улыбка...
Подойдя к нему почти вплотную, она мазнула его своей грудью, и он невольно уставился в вырез её купальника, почти ничего не прикрывавшего, разве что соски.
- Помоги мне развязать узел лифчика - купальник все ещё мокрый, а я никак не могу дотянуться и развязать узел сама.
Юноша все ещё не понимал, чего хочет гостья, и стоял столбом, опустив руки и продолжая сжимать пилку.
- Ну же! - поторопила Алла, поворачиваясь к нему спиной. Потом вскинула голову, задев его лицо своими волосами, и обернулась к нему через плечо. - Смелее, мой мальчик.
От знакомого слова "мальчик", он встрепенулся. Может быть, гостья хочет что-то передать от сеньоры Ларисы? Но нет, она смотрела на него совсем другим взглядом, потом высунула кончик языка и медленно облизала верхнюю губу, как это делают актрисы в порнофильмах - их Паоло видел немало ещё будучи подростком. От этой мысли его бросило в жар, он весь вспотел и быстро-быстро заговорил, отстраняясь:
- Non vi capisco, signore. So dire in russo alcune parole...8.
- Ну что ты там лопочешь, дурачок, - ласково сказала Алла и, взяв его руки, положила себе на грудь, быстро спустила бретельки купальника, сдернула его вниз и повернулась. Его руки оказались у неё за спиной, будто он её обнимает, её белая, не загоревшая грудь касалась его, и он ощущал сквозь рубашку твердые соски, её руки уже расстегнули молнию на его брюках.
- No, no, signore. Non posso. Ciedo scusa9.
Но она не слушала его и уже стянула с него брюки и трусы, и тогда Паоло закричал:
- No!
Подхватив сползшую на щиколотки одежду, юноша кое-как натянул её трясущимися руками и придерживая спадающие брюки, опрометью кинулся вон из её спальни.
- Н-да-а... - протянула Алла, глядя на открытую дверь, которую Паоло второпях даже не успел закрыть. - Первый раз у меня такой облом... Старею, что ли? Даже темпераментные итальяшки на меня уже не клюют.
Подойдя к зеркалу, она посмотрела на собственное отражение, колыхнула обнаженной грудью и подмигнула сама себе:
- Что ж, старушка, все бывает в первый раз. А вообще-то ты ещё вполне ничего. Во всяком случае, старенькому любовнику сгодишься. Пойду-ка я его трахну, чтобы такая красота зря не пропала.
Лара подошла к зеркалу и ужаснулась. Слава Богу, что ни Алка, ни Виктор не видели её в таком виде - глаза шальные, губы распухли, помада размазана, тушь тоже. А на шее... Боже! На шее-то! И на плечах! Отчетливые красные пятна округлой формы, происхождение которых не поймет только старая дева.
Случись все это в Москве, можно было бы надеть свитер с высоким воротом. Но здесь, когда каждый день двадцать два, а то и двадцать пять градусов!.. А ночью? Казанова непременно полезет к ней в ванну, стоит ей захотеть принять душ. А в постели он не терпит на ней ни клочка одежды, ни украшений, и плевать ему, что хотя бы что-то, оставленное на женщине, выглядит более эротично, чем полная нагота. Да и с Виталиком не ляжешь в ночной рубашке с высоким воротом - их вообще носили в позапрошлом веке.
- Ой, что делать! - запричитала Лариса, трогая пальцами пятна на шее.
Можно надеть другое платье, скрывающее плечи, а не бретельках, которое на ней сейчас, но шею все равно не скроешь. Спасло бы только ожерелье, спускающееся от самого подбородка на плечи, как у девушки с рекламного плаката её любимых духов J`adore от Диор. Да где же взять такое ожерелье?!
"Может быть, съездить в Палермо и поискать в ювелирных магазинах что-нибудь наподобие того ожерелья? - задумалась она. - Да нет, это бред. Для рекламной модели годится, но ни одна нормальная женщина это не наденет, тем более, в жару, а тем более, ночью".
Она надавила пальцем на одно из пятен. Но нет, пятно не пропало даже при надавливании.
"Может, сказать, что на меня напали и пытались меня душить? Но непохоже на следы пальцев. Или меня избили? Но тогда почему эти пятна только на шее? Может, поколотить себя в других местах, хотя бы на руках, что ли?.."
Лариса с сомнением посмотрела на свои обнаженные руки и стукнула себя кулаком правой руки по предплечью левой. Ничего, никаких пятен. Попробовала ущипнуть - тоже безрезультатно.
- Ну все, мать, доигралась, - со вздохом сказала она своему отражению. - Не зря Алка тревожилась. Как говорит подруга, за все в жизни приходится платить. Вот ты и заплатишь за то, что не сдержала зов плоти.
Когда Алла вошла, в том же виде - грудь обнажена, верх купальника болтается на талии - Виктор переодевался к обеду.
- Замри! - сказала она, приближаясь. - Все равно сейчас придется раздеваться.
- Но я... - растерянно произнес он, продолжая машинально застегивать рубашку.
- А мне так даже больше нравится, - заявила любовница, ткнувшись в него грудью. - У тебя верх одетый, а низ нет. А у меня наоборот. Но это дело поправимое.
Не дожидаясь его ответа, она просунула обе руки под его рубашку, сделала ладони лодочкой, скользнула ими ниже и сжала ритмичными движениями, а потом оттянула резинку его трусов одной рукой, а другой сдвинула вниз свои плавки.
- Оп-ля! Поймала! - сказала она со своей особой, многозначительной улыбкой, крепко сжав мышцы бедер. - Теперь уж тебе не отвертеться. Не отпущу. Будешь дергаться - сломаю.
- Да я и не собираюсь дергаться, - ответил он, обнимая её.
- Ну, тогда поехали, мой дорогой, я вся твоя!
Лариса стояла, держа в руках платье, когда дверь без стука отворилась.
- Привет! - бодро произнесла Алла, входя в комнату.
Она подошла к подруге, а та непроизвольно подняла платье, пытаясь прикрыть им шею.
- Ну-ка, ну-ка, - уже другим тоном проговорила верная боевая подруга, отводя её руки. И тут же присвистнула: - Ни хера себе! Это когда ж ты умудрилась заполучить столько засосов, а, старуха?
Губы Ларисы скривились, как у ребенка, - вот-вот расплачется.
- Ты мне тут не хнычь и не разводи сырость! - в сердцах вскричала Алла. - Охренела, что ли, подруга?!
Она занесла руку, и Лара невольно отшатнулась. Но верная боевая подруга лишь постучала кулаком ей по лбу:
- Ты совсем мозги растеряла, дурында? Да ежкина ж мать! Слов у меня уже нет цензурных, чтобы сказать все, что я о тебе думаю! Отлупить тебя, что ли?! Может ты тогда хоть немного в разум войдешь!
Когда Лариса все же расплакалась, Алла шумно выдохнула:
- У-фф! - и помотала головой. - Нет, ты, дорогая моя, точно с катушек съехала. Даже пятиклашки знают, что когда так целуют, потом остаются засосы. И нечего давить мне на жалость! - снова вскинулась она. - Убить тебя мало! Через день приезжает один любовник, через два дня второй, а она тут ходит, вся обзасосенная, как малолетка! А ну-ка давай, немедленно звони и Витальке, и Казанове. Ври что угодно, но пусть и тот, и другой отложат поездку хотя бы на неделю. За это время синяки немного сойдут, а потом замажешь крем-пудрой. Давай-давай, звони! - она придвинула стоявший на столике телефон. - Ну, не телись уже! Шевелись живей! - прикрикнула Алла на подругу, которая все ещё стояла, шмыгая носом и утирая слезы рукой.
- И что им сказать? - жалобно спросила её Лара.
- Скажи, что я умерла! - заорала та.
- Тогда они уже сегодня примчатся, - наконец улыбнулась Лариса.
Увидев её несмелую улыбку, смягчилась и верная боевая подруга.
- Что ж им наврать-то... - призадумалась она, покусывая губу. - А, скажи, что мы с тобой решили прошвырнуться куда-нибудь, например, в Рим или Милан.
- Но тогда они туда приедут.
- А ты скажи, что мы хотим побыть вдвоем. Внезапно резко порозовели и воспылали друг к другу противоестественной любовью.
Лариса облегченно перевела дух - если подруга дурачится, значит, уже не злится.
- Давай просто уедем на несколько дней, оставив им записку, предложила она.
- Тогда Казанова перевернет вверх дном всю эту сраную Италию и все равно тебя найдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51