Комиссар, сержант и полицейский, сопровождаемые садовником, вскрыли бывший кабинет в прежних апартаментах Эзенгрини и незамедлительно приступили к поискам. В половине первого операция была приостановлена в связи с обеденным перерывом. Фолетти покинул их на улице Ламберти и пошел к себе домой, напротив виллы Дзаккани-Ламберти.
Комиссар отослал сержанта и вместе с последовавшим за ним агентом Пулито подбежал к решетчатой ограде парка, перелез через нее, пересек сад и, пройдя подвалом, вновь вошел в старые апартаменты Эзенгрини. Уходя, Сканкалепре захватил с собой ключи от помещений: если, клюнув на крючок, только что заброшенный, Фолетти вернется спрятать драгоценности с тем, чтобы "дать" их обнаружить в ходе поисков в послеобеденное время, комиссар будет знать, как с ним управиться.
В прихожей апартаментов, некогда занимаемых четой Эзенгрини, находились два стенных шкафа, один против другого. Сканкалепре забрался в тот из них, который был справа, а Пулито - в левый. Чтобы проникнуть в дом и пройти в апартаменты, Фолетти должен пройти здесь. В закрытом шкафу Сканкалепре постепенно справился с одышкой - ему пришлось торопиться и взбираться по решетчатой ограде.
Когда дыхание уже стало ровным, он решил было чуть приоткрыть дверцу шкафа, чтобы вдохнуть еще немного воздуха, как вдруг услышал со стороны двора шум открывающейся двери, заскрипевшей на ржавых петлях. На какое-то мгновение он прислушался, после чего ринулся из шкафа, прокричав при этом Пулито:
- Выходим!
Деметрио Фолетти как вкопанный остановился посреди коридора. Сканкалепре направил ему в грудь дуло револьвера, тогда как Пулито зашел с тыла.
- Руки вверх, лицом к стене! - приказал комиссар. Пулито помог Фолетти выполнить команду, схватив его за воротник и хорошенько поддав коленом в зад.
- Обшарь его карманы, - приказал Сканкалепре подчиненному, держа оружие нацеленным на Фолетти.
Пулито начал с карманов куртки, бросая на пол все, что находил: носовой платок, большой нож со стопором, коробку спичек. Затем перешел к карманам брюк и вытащил оттуда небольшой полотняный мешочек. Сканкалепре сделал знак, чтобы Пулито передал ему этот предмет. Ощупав его, он развязал шнурок, которым тот был стянут, и развернул его, как перчатку. И тотчас заблестели бриллианты: драгоценности синьоры Джулии. Он взял брошь двумя пальцами и немного отвел руку, чтобы лучше ее рассмотреть. Сколько раз он любовался ею, видя ее на груди бедной женщины. Положив брошь на место, он взял жемчужное колье, которое переплелось с золотом и другими бриллиантами. Мгновение он подержал его на весу перед глазами, затем опустил обратно в сумочку. Положив мешочек в карман, повернулся к Фолетти и спокойно сказал:
- Покажи точное место, где ты ее убил. Фолетти обернулся, удерживаемый полицейским, и стал спиной к стене, с поднятыми руками.
- Отпусти его, - приказал Сканкалепре и стал возле двери, ведущей во двор.
Он снова повернулся к Фолетти.
- Шагай, - сказал он тоном, не допускающим ни малейших возражений.
Фолетти направился в глубь коридора и вдруг, сменив манеру поведения, сложил руки и закричал:
- Это ложь, это ложь!
- Убийца! - заорал на него Сканкалепре. - Мы нашли то письмо, в котором ты имитировал подпись адвоката и еще письмо синьоры Джулии к Барзанти, которое тебя изобличает. Куда ты хотел сунуть эти драгоценности? Где ты прятал их до этого?
Фолетти остановился, уткнувшись лицом в двери и дрожа всем телом.
- Где ты ее убил? - еще раз закричал Сканкалепре. Деметрио Фолетти был уже в полуобморочном состоянии. Сканкалепре и полицейский перетащили его в гостиную, усадили в кресло и сами расположились по обе стороны. Когда увидели, что садовник приходит в себя, комиссар спросил:
- Итак, куда же ты шел с этим мешочком в кармане?
- Синьор комиссар, я не виновен. Я никого не убивал, убийца - это он, адвокат! И я вам сейчас докажу это. В тот день, когда исчезла синьора Джулия, - начал он, - я покинул кабинет сразу после полудня, как только адвокат возвратился из суда. За несколько минут до этого ушел и делопроизводитель. Синьора Джулия, должно быть, была еще у себя, так как я слышал, как закрывалась ее дверь. Жена моя ушла с полчаса назад, закончив свою работу. Адвокат оставался в своем кабинете, а я вернулся домой. Спустя каких-то полчаса, приблизительно, я увидел, как выходил из дома адвокат. Как я позже узнал, он направлялся к вам, чтобы заявить об исчезновении жены. После нескольких дней неопределенности я убедился, что это адвокат сам убил свою жену, а труп спрятал в доме или же в саду. Я долго искал по всему парку и как-то увидел адвоката, который обследовал участок с помощью овчарки; я уверен, что он был далек от того, чтобы искать жену, прекрасно зная, где она находится, а просто хотел убедиться, что даже собаки не смогут обнаружить ее могилу. Я заметил, как он остановился на лугу перед каретным сараем и что-то искал с особенной настойчивостью, и у меня возникло подозрение, что как раз здесь и зарыта синьора Джулия, но таким образом, что невозможно будет ее найти. И я припомнил, что под травой находилась цистерна, которая была герметично закрыта плотно пригнанной каменной плитой.
Спустя некоторое время, выбрав день, когда адвокат был в Милане, я приподнял крышку цистерны. Заглянув внутрь с помощью электрического фонаря, я все увидел.
- Почему же вы не пришли и не рассказали мне о вашем открытии?
- Потому что я боялся, что меня обвинят в убийстве. Синьора, которой я не раз давал понять, что я тоже мужчина, могла пожаловаться своему любовнику из Милана, что ей якобы угрожали. Она могла оставить какой-то след, я не знаю, откровение подруге, письмо, газету, откуда можно было что-нибудь узнать. Даже будучи невиновным, я был заинтересован, чтобы ее считали исчезнувшей, в бегах, скрывшейся одному Богу известно где. Вы, конечно, не знаете, что синьора имела любовника в Милане?
- Вот так раз! А вы сами как узнали об этом? Да и все эти любопытные вещи... Почему вы не пришли и не поведали мне о них хотя бы в эти последние дни, после того, как был арестован адвокат?
- Что у синьоры есть любовник, я узнал, так как она получала от него письма, приходящие на мой адрес. Вскрыв одно из писем без ведома жены, я узнал, в чем дело, затем тщательно запечатал, дабы синьора ничего не заметила. Таким образом, мне стало известно, что у синьоры был любовник, к которому она наведывалась по четвергам на бульвар Премуда, некий Барзанти. Теперь, когда я это узнал, мне пришло в голову, что синьора Джулия была неудовлетворенной женщиной и что, если какой-то Барзанти ей подходил, есть надежда и у меня. Я дал ей понять это, но не получил ничего, кроме презрения и небольших подарков в деньгах, лишь бы меня успокоить.
- Перейдемте к драгоценностям, - отрезал Сканкалепре.
- Мне неизвестно было, что драгоценности исчезли. Или вернее сказать, что для симуляции побега адвокат сам похитил их, но не вложил в чемоданы. Я догадался об этом год спустя. Однажды утром, войдя в оранжерею, я заметил, что один большой горшок с землей передвинут. Это было не совсем обычно, так как он стоял во втором ряду. Удивленный, я приподнял его и увидел, что земля под ним вскопана. Тогда я подумал о звере, о кроте, может быть, который мог бы вырыть нору. Я взял сапку, и сразу же она звякнула по металлической коробке. Это была шкатулка, в которой синьора хранила свои драгоценности. А внутри, в полотняном мешочке, в том самом, который сейчас у вас в кармане, они и находились. Я сказал себе, что если адвокат извлек их из первого тайника, на то была у него причина. Скажу вам, что в тот день, когда я говорил с синьорой Джулией и пытался привлечь ее внимание, мне показалось, что адвокат подкрался на цыпочках из своего кабинета и, должно быть, что-то понял. Но он ничего не сказал и по сей день относится ко мне с той же добротой. Именно этот эпизод, вероятнее всего, и внушил ему идею обвинить меня в убийстве. Об этом деле писали все газеты. Рано или поздно труп все равно бы обнаружили, и адвокат, который предвидел это, собирал улики, чтобы меня обвинить.
- В самом деле? А письмо к Барзанти? Может быть, это не вы его написали, подделав подпись адвоката? Это письмо у нас. Равно как и документ, с которого вы скопировали подпись. Ваша песенка спета, бедняга вы мой Фолетти. Самым лучшим для вас будет сказать всю правду.
- Какое письмо? Какая подпись? Не писал я никакого письма!
- Знали ли вы адрес Барзанти?
- Да. Я вычитал его в одном из писем синьоры; он сообщал ей, что нашел какое-то пристанище на бульваре Премуда.
- И дальше?
- Но зачем бы я писал ему?
- Хотя бы из ревности! Чтобы запугать его. И вы написали его на бумаге со штампом адвоката и с его подписью, которую вы декалькировали с другого документа. Этого вы не можете отрицать: у нас улики.
- А по мне, если все, что вы говорите, правда, то речь идет об улике против адвоката. Поскольку он намеревался убить свою жену, то он и приготовил против меня улики. На самом деле подпись могла быть подделана и им самим. И кроме того, не кажется ли вам странным тот факт, что он так бережно хранил все эти бумаги в течение трех лет?
- Но драгоценности, каким образом они попали к вам?
- Сейчас объясню, господин комиссар. Когда я нашел драгоценности под горшком, я понял, что они были спрятаны там нарочно. В самом деле, кроме меня никто не мог их спрятать в подобном месте. Разве не я был садовником? Я забрал их и спрятал в другом месте.
- Где же?
- На дереве. Видите тот кедр там? Посредине ствола под ветвью вы сможете еще увидеть прибитый четырьмя гвоздями ящичек. Лишь срубив это дерево, которое насчитывает две сотни лет и которое проживет еще лет четыреста по крайней мере, можно было бы найти драгоценности. Но адвокат догадался, что я их взял. Через несколько месяцев после того он сделал проверку и не нашел шкатулку под горшком. Вот тогда-то он и понял, что мне все известно, и думая, что я просто сменил место тайника, принялся терпеливо его искать. Всякий день я находил следы его ночных поисков. Он предпочитал искать в земле! А драгоценности были в воздухе... Я очень подозревал, что, не имея основного повода для обвинения, адвокат придумает другие причины, чтобы навлечь его на меня. Однако я чувствовал себя довольно спокойно: правосудие вроде бы дало оценку этому делу. Прошли годы. И так продолжалось до того самого дня, когда синьорина Эмилия вышла замуж, а адвокат перебрался. Боясь, что я плохо спрятал драгоценности и что инженер Фумагалли не сегодня завтра их найдет, он возобновил поиски. Ночами, обычно когда светила луна, он приходил в парк и около часа проводил в поисках. Как раз тогда и заметили его инженер и синьора и попытались захватить ночного посетителя. Но адвокат не собирался ожидать, пока его схватят, и, увидев однажды ночью в парке своего зятя и полагая, что он один, попытался убить его при помощи дубинки. И это его решение прикончить зятя таким способом не было необдуманным. Если бы его удар достиг цели, то кого бы обвинили? Конечно же, не его. Какой-нибудь вор, возможно, а то и просто я. В любом случае работы по перестройке старого сарая в гараж были бы прерваны, и могила синьоры Джулии так никогда бы и не увидела света. Синьора Эмилия, вероятнее всего, уехала бы из этого дома, где ее мать и ее муж были убиты таким загадочным образом. Все погрузилось бы в забвение, и неизвестно, на какой срок.
Сканкалепре опешил. Версия Фолетти была ничуть не хуже, чем версия адвоката, и во всяком случае такая же правдоподобная. И наугад, полагая, что он мог бы все-таки вменить в вину Фолетти кражу драгоценностей, спросил его:
- А куда вы намеревались поместить эти драгоценности?
- Вчера я взобрался на дерево, чтобы их забрать, после того как вы сказали мне об обыске, и положил их в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Комиссар отослал сержанта и вместе с последовавшим за ним агентом Пулито подбежал к решетчатой ограде парка, перелез через нее, пересек сад и, пройдя подвалом, вновь вошел в старые апартаменты Эзенгрини. Уходя, Сканкалепре захватил с собой ключи от помещений: если, клюнув на крючок, только что заброшенный, Фолетти вернется спрятать драгоценности с тем, чтобы "дать" их обнаружить в ходе поисков в послеобеденное время, комиссар будет знать, как с ним управиться.
В прихожей апартаментов, некогда занимаемых четой Эзенгрини, находились два стенных шкафа, один против другого. Сканкалепре забрался в тот из них, который был справа, а Пулито - в левый. Чтобы проникнуть в дом и пройти в апартаменты, Фолетти должен пройти здесь. В закрытом шкафу Сканкалепре постепенно справился с одышкой - ему пришлось торопиться и взбираться по решетчатой ограде.
Когда дыхание уже стало ровным, он решил было чуть приоткрыть дверцу шкафа, чтобы вдохнуть еще немного воздуха, как вдруг услышал со стороны двора шум открывающейся двери, заскрипевшей на ржавых петлях. На какое-то мгновение он прислушался, после чего ринулся из шкафа, прокричав при этом Пулито:
- Выходим!
Деметрио Фолетти как вкопанный остановился посреди коридора. Сканкалепре направил ему в грудь дуло револьвера, тогда как Пулито зашел с тыла.
- Руки вверх, лицом к стене! - приказал комиссар. Пулито помог Фолетти выполнить команду, схватив его за воротник и хорошенько поддав коленом в зад.
- Обшарь его карманы, - приказал Сканкалепре подчиненному, держа оружие нацеленным на Фолетти.
Пулито начал с карманов куртки, бросая на пол все, что находил: носовой платок, большой нож со стопором, коробку спичек. Затем перешел к карманам брюк и вытащил оттуда небольшой полотняный мешочек. Сканкалепре сделал знак, чтобы Пулито передал ему этот предмет. Ощупав его, он развязал шнурок, которым тот был стянут, и развернул его, как перчатку. И тотчас заблестели бриллианты: драгоценности синьоры Джулии. Он взял брошь двумя пальцами и немного отвел руку, чтобы лучше ее рассмотреть. Сколько раз он любовался ею, видя ее на груди бедной женщины. Положив брошь на место, он взял жемчужное колье, которое переплелось с золотом и другими бриллиантами. Мгновение он подержал его на весу перед глазами, затем опустил обратно в сумочку. Положив мешочек в карман, повернулся к Фолетти и спокойно сказал:
- Покажи точное место, где ты ее убил. Фолетти обернулся, удерживаемый полицейским, и стал спиной к стене, с поднятыми руками.
- Отпусти его, - приказал Сканкалепре и стал возле двери, ведущей во двор.
Он снова повернулся к Фолетти.
- Шагай, - сказал он тоном, не допускающим ни малейших возражений.
Фолетти направился в глубь коридора и вдруг, сменив манеру поведения, сложил руки и закричал:
- Это ложь, это ложь!
- Убийца! - заорал на него Сканкалепре. - Мы нашли то письмо, в котором ты имитировал подпись адвоката и еще письмо синьоры Джулии к Барзанти, которое тебя изобличает. Куда ты хотел сунуть эти драгоценности? Где ты прятал их до этого?
Фолетти остановился, уткнувшись лицом в двери и дрожа всем телом.
- Где ты ее убил? - еще раз закричал Сканкалепре. Деметрио Фолетти был уже в полуобморочном состоянии. Сканкалепре и полицейский перетащили его в гостиную, усадили в кресло и сами расположились по обе стороны. Когда увидели, что садовник приходит в себя, комиссар спросил:
- Итак, куда же ты шел с этим мешочком в кармане?
- Синьор комиссар, я не виновен. Я никого не убивал, убийца - это он, адвокат! И я вам сейчас докажу это. В тот день, когда исчезла синьора Джулия, - начал он, - я покинул кабинет сразу после полудня, как только адвокат возвратился из суда. За несколько минут до этого ушел и делопроизводитель. Синьора Джулия, должно быть, была еще у себя, так как я слышал, как закрывалась ее дверь. Жена моя ушла с полчаса назад, закончив свою работу. Адвокат оставался в своем кабинете, а я вернулся домой. Спустя каких-то полчаса, приблизительно, я увидел, как выходил из дома адвокат. Как я позже узнал, он направлялся к вам, чтобы заявить об исчезновении жены. После нескольких дней неопределенности я убедился, что это адвокат сам убил свою жену, а труп спрятал в доме или же в саду. Я долго искал по всему парку и как-то увидел адвоката, который обследовал участок с помощью овчарки; я уверен, что он был далек от того, чтобы искать жену, прекрасно зная, где она находится, а просто хотел убедиться, что даже собаки не смогут обнаружить ее могилу. Я заметил, как он остановился на лугу перед каретным сараем и что-то искал с особенной настойчивостью, и у меня возникло подозрение, что как раз здесь и зарыта синьора Джулия, но таким образом, что невозможно будет ее найти. И я припомнил, что под травой находилась цистерна, которая была герметично закрыта плотно пригнанной каменной плитой.
Спустя некоторое время, выбрав день, когда адвокат был в Милане, я приподнял крышку цистерны. Заглянув внутрь с помощью электрического фонаря, я все увидел.
- Почему же вы не пришли и не рассказали мне о вашем открытии?
- Потому что я боялся, что меня обвинят в убийстве. Синьора, которой я не раз давал понять, что я тоже мужчина, могла пожаловаться своему любовнику из Милана, что ей якобы угрожали. Она могла оставить какой-то след, я не знаю, откровение подруге, письмо, газету, откуда можно было что-нибудь узнать. Даже будучи невиновным, я был заинтересован, чтобы ее считали исчезнувшей, в бегах, скрывшейся одному Богу известно где. Вы, конечно, не знаете, что синьора имела любовника в Милане?
- Вот так раз! А вы сами как узнали об этом? Да и все эти любопытные вещи... Почему вы не пришли и не поведали мне о них хотя бы в эти последние дни, после того, как был арестован адвокат?
- Что у синьоры есть любовник, я узнал, так как она получала от него письма, приходящие на мой адрес. Вскрыв одно из писем без ведома жены, я узнал, в чем дело, затем тщательно запечатал, дабы синьора ничего не заметила. Таким образом, мне стало известно, что у синьоры был любовник, к которому она наведывалась по четвергам на бульвар Премуда, некий Барзанти. Теперь, когда я это узнал, мне пришло в голову, что синьора Джулия была неудовлетворенной женщиной и что, если какой-то Барзанти ей подходил, есть надежда и у меня. Я дал ей понять это, но не получил ничего, кроме презрения и небольших подарков в деньгах, лишь бы меня успокоить.
- Перейдемте к драгоценностям, - отрезал Сканкалепре.
- Мне неизвестно было, что драгоценности исчезли. Или вернее сказать, что для симуляции побега адвокат сам похитил их, но не вложил в чемоданы. Я догадался об этом год спустя. Однажды утром, войдя в оранжерею, я заметил, что один большой горшок с землей передвинут. Это было не совсем обычно, так как он стоял во втором ряду. Удивленный, я приподнял его и увидел, что земля под ним вскопана. Тогда я подумал о звере, о кроте, может быть, который мог бы вырыть нору. Я взял сапку, и сразу же она звякнула по металлической коробке. Это была шкатулка, в которой синьора хранила свои драгоценности. А внутри, в полотняном мешочке, в том самом, который сейчас у вас в кармане, они и находились. Я сказал себе, что если адвокат извлек их из первого тайника, на то была у него причина. Скажу вам, что в тот день, когда я говорил с синьорой Джулией и пытался привлечь ее внимание, мне показалось, что адвокат подкрался на цыпочках из своего кабинета и, должно быть, что-то понял. Но он ничего не сказал и по сей день относится ко мне с той же добротой. Именно этот эпизод, вероятнее всего, и внушил ему идею обвинить меня в убийстве. Об этом деле писали все газеты. Рано или поздно труп все равно бы обнаружили, и адвокат, который предвидел это, собирал улики, чтобы меня обвинить.
- В самом деле? А письмо к Барзанти? Может быть, это не вы его написали, подделав подпись адвоката? Это письмо у нас. Равно как и документ, с которого вы скопировали подпись. Ваша песенка спета, бедняга вы мой Фолетти. Самым лучшим для вас будет сказать всю правду.
- Какое письмо? Какая подпись? Не писал я никакого письма!
- Знали ли вы адрес Барзанти?
- Да. Я вычитал его в одном из писем синьоры; он сообщал ей, что нашел какое-то пристанище на бульваре Премуда.
- И дальше?
- Но зачем бы я писал ему?
- Хотя бы из ревности! Чтобы запугать его. И вы написали его на бумаге со штампом адвоката и с его подписью, которую вы декалькировали с другого документа. Этого вы не можете отрицать: у нас улики.
- А по мне, если все, что вы говорите, правда, то речь идет об улике против адвоката. Поскольку он намеревался убить свою жену, то он и приготовил против меня улики. На самом деле подпись могла быть подделана и им самим. И кроме того, не кажется ли вам странным тот факт, что он так бережно хранил все эти бумаги в течение трех лет?
- Но драгоценности, каким образом они попали к вам?
- Сейчас объясню, господин комиссар. Когда я нашел драгоценности под горшком, я понял, что они были спрятаны там нарочно. В самом деле, кроме меня никто не мог их спрятать в подобном месте. Разве не я был садовником? Я забрал их и спрятал в другом месте.
- Где же?
- На дереве. Видите тот кедр там? Посредине ствола под ветвью вы сможете еще увидеть прибитый четырьмя гвоздями ящичек. Лишь срубив это дерево, которое насчитывает две сотни лет и которое проживет еще лет четыреста по крайней мере, можно было бы найти драгоценности. Но адвокат догадался, что я их взял. Через несколько месяцев после того он сделал проверку и не нашел шкатулку под горшком. Вот тогда-то он и понял, что мне все известно, и думая, что я просто сменил место тайника, принялся терпеливо его искать. Всякий день я находил следы его ночных поисков. Он предпочитал искать в земле! А драгоценности были в воздухе... Я очень подозревал, что, не имея основного повода для обвинения, адвокат придумает другие причины, чтобы навлечь его на меня. Однако я чувствовал себя довольно спокойно: правосудие вроде бы дало оценку этому делу. Прошли годы. И так продолжалось до того самого дня, когда синьорина Эмилия вышла замуж, а адвокат перебрался. Боясь, что я плохо спрятал драгоценности и что инженер Фумагалли не сегодня завтра их найдет, он возобновил поиски. Ночами, обычно когда светила луна, он приходил в парк и около часа проводил в поисках. Как раз тогда и заметили его инженер и синьора и попытались захватить ночного посетителя. Но адвокат не собирался ожидать, пока его схватят, и, увидев однажды ночью в парке своего зятя и полагая, что он один, попытался убить его при помощи дубинки. И это его решение прикончить зятя таким способом не было необдуманным. Если бы его удар достиг цели, то кого бы обвинили? Конечно же, не его. Какой-нибудь вор, возможно, а то и просто я. В любом случае работы по перестройке старого сарая в гараж были бы прерваны, и могила синьоры Джулии так никогда бы и не увидела света. Синьора Эмилия, вероятнее всего, уехала бы из этого дома, где ее мать и ее муж были убиты таким загадочным образом. Все погрузилось бы в забвение, и неизвестно, на какой срок.
Сканкалепре опешил. Версия Фолетти была ничуть не хуже, чем версия адвоката, и во всяком случае такая же правдоподобная. И наугад, полагая, что он мог бы все-таки вменить в вину Фолетти кражу драгоценностей, спросил его:
- А куда вы намеревались поместить эти драгоценности?
- Вчера я взобрался на дерево, чтобы их забрать, после того как вы сказали мне об обыске, и положил их в карман.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14