К тому же здесь, в самолете были Таранов и этот проклятый Безуглов, можно будет воспользоваться моментом и убрать обоих, лучший вариант: кто потом разберется? Ментов в океане нет.
- Зиночка, у тебя есть баксы? - деловито спросил он. После проигрыша первого мастифа он перешел на "ты". Зинаида Васильевна же иногда сбивалась и говорила "вы".
- Да, конечно.
- Ты слышала, мы будем приводняться?
- Как это? - не поняла Зинаида Васильевна.
- Очень просто. Напялим спасательный жилет и сядем.
- Ну и что? Жилет, так жилет, - Зинаида Васильевна пожала крутыми плечами.
- В океане мокро, Зиночка, деньги могут раскиснуть. Лучше затолкать их в полиэтиленовый пакет. Пакет есть?
- Есть, - Зинаида Васильевна извлекла из сумки пакет и протянула Бригадиру.
- Один?
- Один, - подтвердила Зинаида Васильевна.
- Сложи в него свои баксы, я - свои. Пакет будет у меня, так надежнее.
- Да, да, клнечно, - Зинаида Васильевна без слов протянула ему небольшую пачку зеленоватых купюр.
Через несколько минут пассажиры, облаченные в оранжевые жилеты, напоминали сборную спортивную команду, рассаженную по креслам. Самолет снова лег на крыло, и сидящим у левого борта стали видны у горизонта неровные вершины гористого острова. Гарь из багажного отсека теперь проникала в салон, едкий зловещий запах обострил чувство опасности.
- Андрей Николаевич, у меня к вам просьба, - спокойным и торжественным тоном начал Таранов. - Если со мной что - то случиться...
- Валентин Федорович, не будем раньше времени... - перебил его Андрей.
- Потом может оказаться поздно.
- Каждый год вынужденную посадку делают множество летательных аппаратов: космических, самолетов, вертолетов. Я сам несколько раз делал это, да ещё под пулями... - Андрей говорил это спокойным рассудительным тоном, словно объяснял ребенку.
- Ты - оптимист и летчик, Андрей. Привык к небу. К тому же у тебя есть талисман, - его губы тронула едва заметная улыбка. - А я - фаталист. Простой сухопутный фаталист. Лучше предусмотреть все заранее, чем потом, у самой черты сознавать, что мог, но не сделал. Мы смертны, к сожалению, и только деньги вечны. В Москве у меня припрятано полмиллиона долларов. Ты должен забрать их и передать сыну... Десять процентов возьмешь себе, и столько же тому, кто будет тебе помогать... - Таранов понизил голос. Наклонись-ка, - он приблизился к Андрею и, стараясь перекрыть гул двигателей, напряженно зашептал ему в ухо...
Андрей внимательно слушал, стараясь запомнить каждое слово.
- Обещаешь? - уже громче закончил Таранов.
- Валентин Федорович, вы сделаете все это сами, - тихо проговорил Андрей.
- Если я не смогу, дай мне слово, что ты выполнишь это.
- Даю, - Андрей протянул руку. - А если со мной что-то случится, позаботьтесь о Наталье и моей матери.
- Клянусь, Андрей.
Рев двигателей, ранее глухой, стал пронзительным, салон заволокло синеватым дымом.
Саватеев, обняв Нинико, шептал:
- Если что-то случиться, Нинико, знай, я искренне любил тебя...
- И я, я тоже, Женя, дорогой мой... Будем надеяться...
Липинский и Быков мирно дремали после очередной чарки.
Бригадир, обхватив за плечи дрожащую от страха Зинаиду Васильевну, истово, как заклинание, вполголоса напевал ей на ухо:
- Опять по пятницам пойдут свидания, и слезы горькие моей родни...
Знай он хотя бы одну молитву, быть может, он бы сейчас молился.
Раскинув в стороны крылья, огромный лайнер, коснулся серебристым, вытянутым, как ракета, телом поверхности океана, и, взметая фонтаны воды и тучи брызг, продолжал стремительно нестись вперед. Внезапно раздался страшный скрежет: напоровшись на подводные рифы корпус с треском лопнул и раскололся на части. Оказавшиеся в местах разломов пассажиры, словно пружиной, были выброшены в пенящиеся волны. Расколотый ударом самолет мгновенно ушел под воду. Треск обшивки и рев двигателей сменился звенящй тишиной, нарушаемой лишь гортанными голосами вспугнутых чаек, дожидавшихся здесь отлива, да редкими отчаянными криками разбросанных среди волн немногочисленных пассажиров.
Глава 29.
Андрея вышвырнуло куда - то вверх и в сторону, он даже не понял толком, как оказался в воде. Рядом покачивался на волнах человек, лицо его было погружено в воду, на поверхности была видна только спина в оранжевом спасательном жилете. Превозмогая боль, Андрей подплыл к нему, и содрогнулся, увидев размозженный затылок и розовую от крови воду. Ухватил его за спасательный жилет, Андрей перевернул его на спину и узнал Таранова: безжизненные лицо его было неподвижно, как маска. Андрей огляделся и увидел подплывающего Мареничева. Когда-то в "Альтаир" перед ним был задерганный, озабоченный человек, теперь выражение лица его было волевым и решительным. Отплевываясь от воды, он крикнул:
- Я уже видел его, там снесло полчерепа. Спасай живых.
Поколебавшись, Андрей отпустил Таранова, и рванулся вперед, к Мареничеву. От резких движений брасом поясницу пронзила такая острая боль, что у него перехватило дыхание. Он перевернулся на спину, с трудом вздохнул и крикнул:
- Не могу плыть, что - то с позвоночником.
- Двигай к берегу, на спине, - услышал он голос Мареничева. Дотянешь?
- Постараюсь.
Через несколько минут боль отпустила. Запрокинув голову и осторожно подгребая руками, то взлетая, то опускаясь на волнах, он медленно поплыл на спине.
Андрей не помнил, сколько прошло времени. Когда, почувствовав мель и близость берега, он попытался встать на ноги, набежавшая волна накрыла его, швырнула вперед, потянула назад, он не удержался на ногах и разбил себе о камни колено.
Берег был усеян мелкой галькой, обточенными океаном валунами и огромными камнями, сползшими с возвышающегося метрах в десяти от воды скалистого берега. Справа скалы подступали к самой воде, слева они снижались и постепенно уходили вглубь острова.
Андрей стянул с себя спасательный жилет и перевернулся на спину. Несколько минут он лежал неподвижно, вслушиваясь в мерные удары волн, шелест гальки и тревожные крики чаек. С мокрой одежды стекали потоки воды. Разбитое о камни колено саднило, спина ныла от удара креслом, выброшенным вместе с ним, будто катапультой, расколовшимся корпусом лайнера. В ушах все ещё стоял скрежет раздираемого рифами металла.
...Отлежавшись, Андрей почувствовал, что может подняться, и перевернулся на живот.
Теплая от солнца галька под ним намокла и потемнела от стекающей с одежды воды. Он встал на четвереньки и осторожно выпрямился. Едва переступая ногами и прихрамывая, двинулся вдоль берега. Легкий бриз обдувал мокрую одежду, холодил кожу и постепенно боль в ноге отпускала. Он внимательно всматривался в тяжелые, медленно переливающиеся волны, переводил взгляд на пустынный берег, надеясь снова увидеть Мареничева.
Впереди был серая каменная глыба, размером с хороший сарай. Андрей начал обходить его и, остановился, едва не вскрикнув от радости: за камнем у оранжевой груды спасательных жилетов лежали почти без сил, но живые несколько человек.
Лежавший навзничь Бригадир поднял голову.
- Еще один. Какая встреча! Привет. Падай рядом, гостем будешь.
Андрей осторожно опустился на колени и окинул взглядом неподвижно лежащих людей. Мокрая их одежда блестела, на гальку стекала вода.
Рядом с Бригадиром тяжело дышала крупная блондинка в кофте и брюках. Высокая грудь её вздымалась от судорожных вдохов. Андрей узнал в ней соседку Спежова, обещавшего ему маленького Рэкса. У самого подножия камня распластался Липинский. Подняв голову, он посмотрел на Андрея, и повел в знак приветствия рукой.
- Ты один? - спросил Бригадир. - А где твой кореш?
- Погиб.
- Кого-нибудь ещё видел?
- Мареничева, - Андрей показал рукой в сторону океана.
Липинский кивнул:
- Он уже был здесь. И снова полез в воду.
- Крепкий оказался мужик, а с виду фрайер, - Бригадир покачал головой.
- Он был лучшим пловцом в университете... когда-то, - пояснил Липинский, вглядываясь в волны.
- Ты чего идешь, как деревянный? - спросил Бригадир.
- Поясница, - Андрей осторожно попытался наклониться, но тут же снова выпрямился. Бригадир поднялся:
- Сними рубаху, я гляну.
Андрей снял рубашку и повернулся спиной к Бригадиру.
- Синяков нет... Растянуть надо, расклинить, - заключил Бригадир. Могу, меня этому делу один кореш научил. Поднял я комель на лесоповале, пудов пятнадцать. Поясницу и зажало. Так он в момент растянул.
- Попробуй, - Андрей повернулся к Бригадиру. - Только без шуток.
- Нормальный русский способ: клин - клином, какие шутки, - обиделся Бригадир. - Спиной ко мне. Руки за голову. Помнишь, как ты мне командовал? У завода. Вот так, корешь. Сегодня - ты, а завтра - я. Поднимай, поднимай не боись.
- Да не боюсь я, - пробормотал Андрей.
Руки стоящего сзади Бригадира, обхватили локти и грудь, приподняли его над землей и несколько раз резко встряхнули.
- Теперь ложись на спину, - Бригадир помог ему лечь. - Не вставай часа два. Может и отойдет. Ну и тяжелый ты, собака. Пудов шесть...
- Спасибо... Как тебя зовут-то, доктор? - спросил Андрей.
- Виталий.
Липинский, с интересом наблюдавший эту сцену, повернулся к океану.
- Кажется Валера Мареничев возвращается. Точно, - Липинский показал рукой. - И не один.
Андрей слегка приподнялся на локтях: метрах в ста от берега среди волн качались, как поплавки, несколько человек в оранжевых жилетах. Андрей насчитал пятерых. Они приближались медленно, все, кто был на берегу, подняли головы.
Впереди, поддерживая Эльзу, плыл на боку Мареничев. За ними, с двух сторон помогая Нинико, медленно двигались Самотокин и Донован. Через несколько минут все они были на берегу. Мареничев нес на руках обессиленную Эльзу, Самотокин придерживал за талию Нинико. Донован, покачиваясь, шел замыкающим. Липинский поднялся и побежал им навстречу. Его обогнал Бригадир и принял из рук Мареничева Эльзу. Она тяжело дышала и поминутно всхлипывала.
Самотокин и Донован поддерживая едва передвигавшуюся Нинико, приблизились к камню. Она высвободилась из спасательного жилета и, не замечая Андрея, опустилась рядом. Он поразился её бледному, как мел, неподвижному лицу. Подняв на Андрея глаза, она разрыдалась.
- Я не могу поверить. Не могу. Он там. Где - то там. Андрей, скажи им...
Подошел Донован, обнял Андрея:
- Привет. Как ты?
- Ничего, только поясница...
- Саватеев исчез... - Донован сокрушенно покачал головой.
- Ладно. Мы сходим еще, - сказал Самотокин. - Попробуем ещё раз.
- Я с тобой, - присоединился Донован.
- И я, мужики, - поднялся Бригадир.
- Я отдышусь и за вами. Нанырялся до предела, - Мареничев лег на гальку.
Зинаида Васильевна подняла голову.
- Виталий, там могут быть акулы. Они нас просто случайно не съели...
- Пока не видно, - возразил Мареничев. - И рыбы не видно. Одни рифы, целая гряда.
- Плевал я на акул, - добавил Бригадир. - Мы в Москве и не таких видали.
Нинико посмотрела на Бригадира с нескрываемым страхом, потом обратилась к Андрею:
- А ты? Андрей, а ты?
- Ему нельзя, - вмешался Бригадир. - У него поясницу заклинило. Пусть лежит, - он наклонился к сидящей Нинико. - И не бери в голову, я пошутил в прошлый раз, там у тебя на квартире... Вытащим мы твоего мужика, если, конечно найдем... - он направился к воде.
- Германа Михайловича и девочек... Кошмар. Будто испарились, посмотри их, дядя Вить, - крикнула ему в спину Эльза.
Они отсутствовали больше часа, и все это время Нинико со страхом и надеждой напряженно вглядывалась в волны.
Наконец один за другим стали появляться спасатели. Они выходили из воды один за одним и в изнеможении молча валились у камня.
- Там никого больше нет, - наконец произнес Самотокин. - Никого.
Нинико отвернулась и опустила голову.
- Даже акул не видно, - добавил Бригадир.
- Он не мог, не мог погибнуть, - шептала Нинико, как заклинание.
- Начался отлив, - сказал Мареничев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35