И он про это молчит? — поразился Никитюк, разом забыв о своих служебных проблемах. — Ничего себе! Да я бы… да я бы вообще не знаю шо сделал… Я бы… Да теперь понятно, какие ему сейчас дела, если надо срочно выручать свое добро. Смотри-ка, даже другу ничего не сказал, вот историк тоже, как будто бы мы не люди, ничего понять не можем.
Все это время я пристально смотрела в лицо компаньона Конищева.
Никитюк совершенно искренно поразился, услышав от меня новость про ограбление квартиры Конищева.
Но я решила несколько «дожать» ситуацию, а потому еще серьезнее посмотрела в голубые глаза Никитюка и произнесла со значением:
— Извините, Николай Егорович, но я пришла к вам не случайно. Дело в том, что квартира Конищева Сергея Ивановича была ограблена ночью, когда хозяин вынужден был срочно отправиться в однодневную командировку, о которой никто не знал, кроме вас и, возможно, еще кого-то из сослуживцев. Поэтому у следствия по этому пункту возникли вопросы и — не скрою! — вполне определенные подозрения.
— Кто? Я? Да ты шо? — воскликнул Никитюк и даже откинулся на спинку стула, словно подобными намеками я его ударила по лицу.
Но я невозмутимо смотрела на компаньона Конищева прокурорским взглядом и ждала объяснений.
Неизвестно, сколько бы еще продолжалась наша игра в «гляделки», но тут дверь открылась, и на пороге появился… Сергей Конищев собственной персоной.
Я прямо-таки обалдела от неожиданности!
Вот кого мне не хотелось больше видеть никогда в жизни!
Одно дело — общаться с Денисом, а другое…
Моя гордость прямо-таки неслышно застонала от необходимости давать Конищеву какие-то объяснения.
Еще чего! Объясняться с этим хамом, которого ограбили, облапошили со всех сторон, а он только нюни распускает?
.Я собралась просто встать и молча выйти в коридор, но тут Сергей обрадованно воскликнул:
— Таня! Вот так сюрприз! А я ведь звонил тебе сегодня утром. Всю голову сломал, думал, где тебя еще можно найти? А ты, как всегда, — в самом неожиданном месте!
Признаюсь, удивлению моему не было предела.
Но сейчас передо мной стоял словно бы совсем другой человек, нежели тот, который лез ко мне с мерзкими пьяными поцелуями вчера вечером.
Сегодня Сергей был прекрасно выбрит, одет в безукоризненно белую рубашку, модный костюм и даже благоухал дорогим мужским парфюмом.
Лишь темные круги под глазами выдавали следы Вчерашней депрессии и излишних возлияний.
— Пойдем, — сказал Сергей и властно взял меня за руку. — А ты, Никитюша, сиди пока на месте — я скоро вернусь, нам с тобой тоже о многом поговорить надо.
Мы вышли в коридор, и Сергей предупредительно вызвал лифт.
Я видела, что он прекрасно знал, куда сейчас меня ведет, и спокойно, с интересом за ним наблюдала.
Прямо-таки супермен, да и только: уверенная походка, легкая самодовольная усмешка на губах, галантные манеры.
Куда подевался вчерашний грубый тип, который хотел меня силой выставить за дверь?
В лифте Сергей нажал на кнопку одиннадцатого этажа и снова как-то многообещающе улыбнулся.
«Уж не собирается ли он меня сбросить вниз головой с верхнего этажа? — пришла мне вдруг в голову глупая, дикая мысль. — Может быть, я вторглась в какие-то запретные сферы и…»
Но, слава богу, ни на балкон, ни на крышу мы не полезли, и ужасные фантазии пришлось быстренько свернуть.
Конищев открыл какую-то полированную дверь, и мы оказались в небольшом, но очень приятном помещении, что-то вроде ресторанчика, рассчитанного всего на несколько посетителей.
Одно из окон занимало почти всю стену, так что отсюда, как на ладони, с высоты птичьего полета виднелся весь Тарасов: изгиб реки, столбики высоток, разноцветная россыпь частных домов, словно взбирающихся вверх по холмам.
Красиво, но чуточку жутковато!
Такое ощущение, что мы заняли столик у самой бездны и собеседник в любой момент может тебя подтолкнуть и отправить вниз вверх тормашками.
А тем более стены в необычном кафе тоже были голубыми, с нарисованными художником-реалистом перьевыми облаками…
Наверное, такой интерьер придумал кто-нибудь из рисковых ребят, привыкших поддерживать приличный уровень адреналина в крови.
В заведении виднелась стойка со спиртными напитками, бар, на столиках наготове красовались вазы; с фруктами.
Как только мы вошли, из-за ширмы появился немолодой полненький человек с кудрявыми волосами и встал в вопросительной позе возле столика, который занял Конищев, указав мне на место напротив.
— Принеси кофе с коньяком, ну и все… как полагается, — сказал ему Сергей. — Сам разберешься.
— Мне без коньяка, я за рулем, — напомнила я.
— Ах да, я забыл, ты же вчера говорила, — проронил Конищев и, как мне показалось, несколько смутился, вспомнив, что вчера мы эту тему с ним уже обсуждали, — и вообще вспомнив про вчерашнюю встречу. — Здесь у нас что-то вроде маленького закрытого бизнес-клуба для своих. Когда нужно с кем-нибудь встретиться, переговорить в нормальной обстановке или просто посидеть, подумать, я прихожу сюда.
Я лишь кивнула, разглядывая дымящиеся кофейные чашечки, тарелку с бутербродами и тартинками, которые тем временем, словно по волшебству, появлялись на столе.
Чтобы чем-нибудь занять руки, пришлось начать чистить мандарин.
Мне вовсе не хотелось помогать сейчас Конищеву в разговоре наводящими вопросами и тем более хоть как-то показывать заинтересованность в его судьбе.
Если уж начистоту, мне вообще не хотелось с ним ни о чем разговаривать. И вообще, я еще должна подумать, стоит ли…
В конце концов он сам меня сюда привел — значит, ему есть что сказать.
Пусть излагает, я не тороплюсь.
Тем более не люблю слишком горячий кофе.
— М-да… А я хотел извиниться, — проговорил Сергей, тоже зачем-то схватив в руки красное яблоко и принимаясь со всех сторон крутить его в руках. — За вчерашнее. Кажется, я немного того. Точнее — не того… Я потом как вспомнил — да уж…
— Да уж, — подтвердила я без тени улыбки.
— Но ты забудь, ладно? Господи, Танюша, прости меня, идиота, — я ведь только сегодня утром допер, зачем ты приходила. Никогда не думал, что ты у нас станешь частным детективом. И оказывается, тебя в Тарасове многие знают, даже рассказывают о тебе всякие сказки.
— Давай без сказок, — попросила я Сергея. — Значит, ты хотел извиниться, и только? Считай, что все в порядке — сейчас выпьем по чашке кофе, и разойдемся, как в море корабли.
— Как это… разойдемся?
— Ну, не навсегда же! Может быть, увидимся еще когда-нибудь, лет через десять на каком-нибудь новом вечере для бывших выпускников, если у нашей Ермаковой к тому времени не пропадет боевой задор.
— Нет, я ведь сейчас хочу не только… расшаркаться, — чуточку помолчав, проговорил Сергей. — Скажи, тебе Денис рассказал о моих заморочках? Я уже знаю, он сам сегодня меня проинформировал.
Я недовольно сморщилась — мандарин оказался кислющим.
Да и вообще, подобные выяснения мне почему-то совсем не нравились.
А когда что-то не нравится, не хочется ни перед кем отчитываться — я ведь могу и не отвечать.
— Мы сегодня виделись с братом, он сам сказал, — повторил зачем-то Сергей.
Я только молча пожала плечами — ну и что дальше?
— В общем, я подумал и пришел к выводу, что ты действительно могла бы мне помочь. Да, вчера я вел себя по-хамски. Но у меня были неприятности. Личные и всякие прочие. Просто я не верил, что можно найти воров, потому что тут все ужасно запутано. А когда ты появилась, а точнее, сегодня утром, после того, как поговорил с братом, — поверил. Для меня твое появление — как знак судьбы.
Нет, Конищев определенно не утратил привычки к высоким словам — он всегда во всем искал символику, философскую подоплеку, второй план.
Признаться, меня это еще тогда, в школе, порядком раздражало.
Вместо того, чтобы развернуться и дать кому-нибудь сдачи, Сергей мог глубоко задуматься, а в чем тайная подоплека случившейся неприязни, и словить между глаз вторично.
— Знаешь, я ведь примерно догадываюсь, кто меня обчистил, но это такие люди, что с ними точно нельзя связываться… Всего можно ожидать. Вот только не могу понять: как смогли они вычислить, что именно этой ночью я уеду в Вольск? Это никак не укладывается у меня в голове. Наверное, следили за домом. Или телефон подслушивали. Они ведь на все способны.
— Кто — они?
— Понимаешь, мне трудно тебе это объяснить, — пробормотал Сергей. — Существует определенная группа непонятных личностей, и самый главный из них — Кузнец. Вначале я подумал, что они — простые коллекционеры, помешанные так же, как я, на старинном оружии. Но тут что-то не то. Меня привел к ним один человек, но, как я потом узнал, Кузнец сказал, чтобы я больше не приходил. Наверное, понял, что у меня не так много денег, чтобы быть его постоянным клиентом. Но, получается, мне и одного визита хватило по горло.
— А кто этот Кузнец? Он что, действительно что-то кует?
— Ну, я точно не знаю, — задумался Конищев. — Может быть, и кует. Еще он, кажется, ювелир. И скульптор тоже — я видел у него во дворе и дома много каких-то скульптур, — он постоянно что-то делает на заказ. Живет совершенно один в каком-то двухэтажном огромном доме в деревне Камышовке. В доме чуть ли не веники по стенкам висят, а одет — с иголочки и начитанный очень, особенно по истории. И еще у него дома собираются какие-то люди, как это принято теперь говорить, восточной национальности, очень странные типы. В общем, я думаю, что это именно он, Кузнец, устроил кражу, чтобы заполучить обратно свой меч.
— Но почему ты забрал заявление из милиции? Тебе угрожали? Били?
— Да, на следующий день меня встретил в темной подворотне какой-то тип, отбил мне все ребра и пригрозил, что если я буду высовываться, то вообще лишусь головы.
— И ты испугался?
— Тут дело не только во мне одном и даже совсем не во мне. Этот гад, который меня бил, пока остальные держали за руки и за ноги, вдруг назвал имя девушки, с которой я встречался, и прямым текстом заявил, что следующей жертвой, если я не заткнусь, станет она…
— Лиля?
Конищев посмотрел на меня с удивлением и даже с нескрываемым испугом.
— Вот, и ты уже про нее знаешь. Но они-то — как? Наверное, они давно за мной следили, готовились. Как только я купил у Кузнеца этот самый скрамасакс, будь он трижды проклят, ты не поверишь, но с тех пор, как я его купил, у меня началась сплошная черная полоса. Ты-то, наверное, в такие штуки не веришь…
Я кивнула, а сама подумала: «Знал бы ты…»
На дне моей сумки всегда лежал маленький бархатный мешочек с магическими костями, на которых я гадала чуть ли не перед каждым новым делом.
На первый взгляд — ничего особенного, обычные двенадцатигранные кубики с нарисованными на них цифрами.
Подбрасываешь — и смотришь, какая выпадет комбинация.
Но это только для непосвященных.
Мне же эти цифры давали потрясающую информацию, которую я больше нигде не могла получить.
Вот и сегодня, собираясь на встречу с Володькой, я перед дорожкой пообщалась со своими помощниками, которые озадачили меня предупреждением.
«В жизни самые лучшие условия для развития бывают в трудные моменты, только надо уметь правильно их использовать», — вот что мне подсказала комбинация из цифр 14+25+7.
К чему бы это?
Особенно меня заинтриговало, к каким таким «трудным моментам» я должна была усиленно готовиться?
Но я не стала говорить сейчас Конищеву о своей приверженности к магическому гаданию — пусть видит во мне человека, доверяющего исключительно фактам и законам рассудка, ведь как-никак я — частный детектив!
— Но ты хоть запомнил кого-нибудь из нападавших? — спросила я Конищева. — И вообще — что они говорили?
— Нет, было темно, и потом, они, гады; были в масках. Сказали, что кража — это лишь первый звоночек, и я должен радоваться, что отделался легким испугом. Мол, если задумаю поднимать возню, то очень скоро милиция найдет одну прекрасную девушку, зарезанную моим скрамасаксом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Все это время я пристально смотрела в лицо компаньона Конищева.
Никитюк совершенно искренно поразился, услышав от меня новость про ограбление квартиры Конищева.
Но я решила несколько «дожать» ситуацию, а потому еще серьезнее посмотрела в голубые глаза Никитюка и произнесла со значением:
— Извините, Николай Егорович, но я пришла к вам не случайно. Дело в том, что квартира Конищева Сергея Ивановича была ограблена ночью, когда хозяин вынужден был срочно отправиться в однодневную командировку, о которой никто не знал, кроме вас и, возможно, еще кого-то из сослуживцев. Поэтому у следствия по этому пункту возникли вопросы и — не скрою! — вполне определенные подозрения.
— Кто? Я? Да ты шо? — воскликнул Никитюк и даже откинулся на спинку стула, словно подобными намеками я его ударила по лицу.
Но я невозмутимо смотрела на компаньона Конищева прокурорским взглядом и ждала объяснений.
Неизвестно, сколько бы еще продолжалась наша игра в «гляделки», но тут дверь открылась, и на пороге появился… Сергей Конищев собственной персоной.
Я прямо-таки обалдела от неожиданности!
Вот кого мне не хотелось больше видеть никогда в жизни!
Одно дело — общаться с Денисом, а другое…
Моя гордость прямо-таки неслышно застонала от необходимости давать Конищеву какие-то объяснения.
Еще чего! Объясняться с этим хамом, которого ограбили, облапошили со всех сторон, а он только нюни распускает?
.Я собралась просто встать и молча выйти в коридор, но тут Сергей обрадованно воскликнул:
— Таня! Вот так сюрприз! А я ведь звонил тебе сегодня утром. Всю голову сломал, думал, где тебя еще можно найти? А ты, как всегда, — в самом неожиданном месте!
Признаюсь, удивлению моему не было предела.
Но сейчас передо мной стоял словно бы совсем другой человек, нежели тот, который лез ко мне с мерзкими пьяными поцелуями вчера вечером.
Сегодня Сергей был прекрасно выбрит, одет в безукоризненно белую рубашку, модный костюм и даже благоухал дорогим мужским парфюмом.
Лишь темные круги под глазами выдавали следы Вчерашней депрессии и излишних возлияний.
— Пойдем, — сказал Сергей и властно взял меня за руку. — А ты, Никитюша, сиди пока на месте — я скоро вернусь, нам с тобой тоже о многом поговорить надо.
Мы вышли в коридор, и Сергей предупредительно вызвал лифт.
Я видела, что он прекрасно знал, куда сейчас меня ведет, и спокойно, с интересом за ним наблюдала.
Прямо-таки супермен, да и только: уверенная походка, легкая самодовольная усмешка на губах, галантные манеры.
Куда подевался вчерашний грубый тип, который хотел меня силой выставить за дверь?
В лифте Сергей нажал на кнопку одиннадцатого этажа и снова как-то многообещающе улыбнулся.
«Уж не собирается ли он меня сбросить вниз головой с верхнего этажа? — пришла мне вдруг в голову глупая, дикая мысль. — Может быть, я вторглась в какие-то запретные сферы и…»
Но, слава богу, ни на балкон, ни на крышу мы не полезли, и ужасные фантазии пришлось быстренько свернуть.
Конищев открыл какую-то полированную дверь, и мы оказались в небольшом, но очень приятном помещении, что-то вроде ресторанчика, рассчитанного всего на несколько посетителей.
Одно из окон занимало почти всю стену, так что отсюда, как на ладони, с высоты птичьего полета виднелся весь Тарасов: изгиб реки, столбики высоток, разноцветная россыпь частных домов, словно взбирающихся вверх по холмам.
Красиво, но чуточку жутковато!
Такое ощущение, что мы заняли столик у самой бездны и собеседник в любой момент может тебя подтолкнуть и отправить вниз вверх тормашками.
А тем более стены в необычном кафе тоже были голубыми, с нарисованными художником-реалистом перьевыми облаками…
Наверное, такой интерьер придумал кто-нибудь из рисковых ребят, привыкших поддерживать приличный уровень адреналина в крови.
В заведении виднелась стойка со спиртными напитками, бар, на столиках наготове красовались вазы; с фруктами.
Как только мы вошли, из-за ширмы появился немолодой полненький человек с кудрявыми волосами и встал в вопросительной позе возле столика, который занял Конищев, указав мне на место напротив.
— Принеси кофе с коньяком, ну и все… как полагается, — сказал ему Сергей. — Сам разберешься.
— Мне без коньяка, я за рулем, — напомнила я.
— Ах да, я забыл, ты же вчера говорила, — проронил Конищев и, как мне показалось, несколько смутился, вспомнив, что вчера мы эту тему с ним уже обсуждали, — и вообще вспомнив про вчерашнюю встречу. — Здесь у нас что-то вроде маленького закрытого бизнес-клуба для своих. Когда нужно с кем-нибудь встретиться, переговорить в нормальной обстановке или просто посидеть, подумать, я прихожу сюда.
Я лишь кивнула, разглядывая дымящиеся кофейные чашечки, тарелку с бутербродами и тартинками, которые тем временем, словно по волшебству, появлялись на столе.
Чтобы чем-нибудь занять руки, пришлось начать чистить мандарин.
Мне вовсе не хотелось помогать сейчас Конищеву в разговоре наводящими вопросами и тем более хоть как-то показывать заинтересованность в его судьбе.
Если уж начистоту, мне вообще не хотелось с ним ни о чем разговаривать. И вообще, я еще должна подумать, стоит ли…
В конце концов он сам меня сюда привел — значит, ему есть что сказать.
Пусть излагает, я не тороплюсь.
Тем более не люблю слишком горячий кофе.
— М-да… А я хотел извиниться, — проговорил Сергей, тоже зачем-то схватив в руки красное яблоко и принимаясь со всех сторон крутить его в руках. — За вчерашнее. Кажется, я немного того. Точнее — не того… Я потом как вспомнил — да уж…
— Да уж, — подтвердила я без тени улыбки.
— Но ты забудь, ладно? Господи, Танюша, прости меня, идиота, — я ведь только сегодня утром допер, зачем ты приходила. Никогда не думал, что ты у нас станешь частным детективом. И оказывается, тебя в Тарасове многие знают, даже рассказывают о тебе всякие сказки.
— Давай без сказок, — попросила я Сергея. — Значит, ты хотел извиниться, и только? Считай, что все в порядке — сейчас выпьем по чашке кофе, и разойдемся, как в море корабли.
— Как это… разойдемся?
— Ну, не навсегда же! Может быть, увидимся еще когда-нибудь, лет через десять на каком-нибудь новом вечере для бывших выпускников, если у нашей Ермаковой к тому времени не пропадет боевой задор.
— Нет, я ведь сейчас хочу не только… расшаркаться, — чуточку помолчав, проговорил Сергей. — Скажи, тебе Денис рассказал о моих заморочках? Я уже знаю, он сам сегодня меня проинформировал.
Я недовольно сморщилась — мандарин оказался кислющим.
Да и вообще, подобные выяснения мне почему-то совсем не нравились.
А когда что-то не нравится, не хочется ни перед кем отчитываться — я ведь могу и не отвечать.
— Мы сегодня виделись с братом, он сам сказал, — повторил зачем-то Сергей.
Я только молча пожала плечами — ну и что дальше?
— В общем, я подумал и пришел к выводу, что ты действительно могла бы мне помочь. Да, вчера я вел себя по-хамски. Но у меня были неприятности. Личные и всякие прочие. Просто я не верил, что можно найти воров, потому что тут все ужасно запутано. А когда ты появилась, а точнее, сегодня утром, после того, как поговорил с братом, — поверил. Для меня твое появление — как знак судьбы.
Нет, Конищев определенно не утратил привычки к высоким словам — он всегда во всем искал символику, философскую подоплеку, второй план.
Признаться, меня это еще тогда, в школе, порядком раздражало.
Вместо того, чтобы развернуться и дать кому-нибудь сдачи, Сергей мог глубоко задуматься, а в чем тайная подоплека случившейся неприязни, и словить между глаз вторично.
— Знаешь, я ведь примерно догадываюсь, кто меня обчистил, но это такие люди, что с ними точно нельзя связываться… Всего можно ожидать. Вот только не могу понять: как смогли они вычислить, что именно этой ночью я уеду в Вольск? Это никак не укладывается у меня в голове. Наверное, следили за домом. Или телефон подслушивали. Они ведь на все способны.
— Кто — они?
— Понимаешь, мне трудно тебе это объяснить, — пробормотал Сергей. — Существует определенная группа непонятных личностей, и самый главный из них — Кузнец. Вначале я подумал, что они — простые коллекционеры, помешанные так же, как я, на старинном оружии. Но тут что-то не то. Меня привел к ним один человек, но, как я потом узнал, Кузнец сказал, чтобы я больше не приходил. Наверное, понял, что у меня не так много денег, чтобы быть его постоянным клиентом. Но, получается, мне и одного визита хватило по горло.
— А кто этот Кузнец? Он что, действительно что-то кует?
— Ну, я точно не знаю, — задумался Конищев. — Может быть, и кует. Еще он, кажется, ювелир. И скульптор тоже — я видел у него во дворе и дома много каких-то скульптур, — он постоянно что-то делает на заказ. Живет совершенно один в каком-то двухэтажном огромном доме в деревне Камышовке. В доме чуть ли не веники по стенкам висят, а одет — с иголочки и начитанный очень, особенно по истории. И еще у него дома собираются какие-то люди, как это принято теперь говорить, восточной национальности, очень странные типы. В общем, я думаю, что это именно он, Кузнец, устроил кражу, чтобы заполучить обратно свой меч.
— Но почему ты забрал заявление из милиции? Тебе угрожали? Били?
— Да, на следующий день меня встретил в темной подворотне какой-то тип, отбил мне все ребра и пригрозил, что если я буду высовываться, то вообще лишусь головы.
— И ты испугался?
— Тут дело не только во мне одном и даже совсем не во мне. Этот гад, который меня бил, пока остальные держали за руки и за ноги, вдруг назвал имя девушки, с которой я встречался, и прямым текстом заявил, что следующей жертвой, если я не заткнусь, станет она…
— Лиля?
Конищев посмотрел на меня с удивлением и даже с нескрываемым испугом.
— Вот, и ты уже про нее знаешь. Но они-то — как? Наверное, они давно за мной следили, готовились. Как только я купил у Кузнеца этот самый скрамасакс, будь он трижды проклят, ты не поверишь, но с тех пор, как я его купил, у меня началась сплошная черная полоса. Ты-то, наверное, в такие штуки не веришь…
Я кивнула, а сама подумала: «Знал бы ты…»
На дне моей сумки всегда лежал маленький бархатный мешочек с магическими костями, на которых я гадала чуть ли не перед каждым новым делом.
На первый взгляд — ничего особенного, обычные двенадцатигранные кубики с нарисованными на них цифрами.
Подбрасываешь — и смотришь, какая выпадет комбинация.
Но это только для непосвященных.
Мне же эти цифры давали потрясающую информацию, которую я больше нигде не могла получить.
Вот и сегодня, собираясь на встречу с Володькой, я перед дорожкой пообщалась со своими помощниками, которые озадачили меня предупреждением.
«В жизни самые лучшие условия для развития бывают в трудные моменты, только надо уметь правильно их использовать», — вот что мне подсказала комбинация из цифр 14+25+7.
К чему бы это?
Особенно меня заинтриговало, к каким таким «трудным моментам» я должна была усиленно готовиться?
Но я не стала говорить сейчас Конищеву о своей приверженности к магическому гаданию — пусть видит во мне человека, доверяющего исключительно фактам и законам рассудка, ведь как-никак я — частный детектив!
— Но ты хоть запомнил кого-нибудь из нападавших? — спросила я Конищева. — И вообще — что они говорили?
— Нет, было темно, и потом, они, гады; были в масках. Сказали, что кража — это лишь первый звоночек, и я должен радоваться, что отделался легким испугом. Мол, если задумаю поднимать возню, то очень скоро милиция найдет одну прекрасную девушку, зарезанную моим скрамасаксом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19