Неизвестный мне мужчина начал багроветь. Борис Залманович глупо улыбался своим большим ртом. Любовь Владимировна с испугом смотрела на меня. Анатолий Федорович сидел с непроницаемым лицом и сверлил взглядом стенку. Рабинович ехидно смотрел на мужика и молчал.
- Идеи для него устарели, - разразился в злобном шипении мужик - Не хочешь ли ты сказать молокосос, что наш институт сидит и не хрена не делает. Да ты, дерьмо, еще сиську сосал, когда мы с Геннадий Рувимовичем сделали первые открытия по вирусологии РНК и ДНК. Уже есть успехи в лечении, а эта вонючка вякает, что ничего нет...
Я встал и подошел к столу, за которым сидел Рабинович. На столе стояла двух-литровая колба с чистой водой и стаканом, прикрытым салфеткой. Я налил воду и посмотрел стакан на свет. Все молчали. Потом я повернулся к мужику и, вдруг, мужик отшатнулся и я увидел в его глазах страх. Я поставил стакан перед ним и сказал.
- Сегодня очень душно, рекомендую-холодная дистиллированная вода. В холодильнике держим.
Мужик как рыба, зазевал ртом. Но тут в разговор, наконец-то, вошел Рабинович.
- Полно тебе Миша. Голова у парня варит, у него свои взгляды. Пусть работает. В конце концов, отрицательный результат тоже результат.
- Да я его...
- Сиди тихо Миша. Итак разговоры идут, застряли в дебрях и просвета не видят. А так есть параллельные испытания, по другой теории. Неужели не дошло?
Миша замолчал.
- Значит так, - подвел заключение Рабинович - Геннадий Федорович, обеспечьте работу по этой тематике и проведите все через первый отдел. Хранение и работа со всеми документами, через портфельную. А вы, - обратился он ко мне - тоже умеете довести оппонентов до предела, без научной, как вы выражаетесь, аргументации.
Я молчал.
- Ну что ж, я думаю мы обо всем переговорили. Пошли Миша, у нас еще в своих пенатах дел много.
Мы задвигали стульями, попрощались и побрели по своим местам.
Я только раскрыл папку за столом, когда зазвонил телефон. В трубке раздался голос Стелевича.
- Виктор, срочно ко мне. Я хочу, пока ты не наделал в дальнейшем глупостей, с тобой поговорить.
Я поспешил в его кабинет.
- Виктор, передо мной прошло много всяких личностей. Я много всего здесь видел и знаю и хотелось поговорить вот о чем. Рабинович - это тварь, которую надо бояться. Он носом учуял, что в твоей работе что-то есть. Теперь, он будет вмешиваться во все твои действия и не мешать, нет. Он будет подбираться к твоим работам тайком, как вор, вытягивая из тебя оригинальные мысли и результаты опытов. Он сделает в своей лаборатории аналогичный участок, как у тебя и будет повторять твои опыты. Он быстрей тебя опубликует, переработанные данные и слава победителя рака, если ты, конечно, добьешься этой победы, достанется ему.
- Борис Залманович, мне не верится. Не может того быть, что бы в такое время и этим занимались.
- Не ссылайтесь на время Виктор, пока ни чего не изменилось. Если вы будете сопротивляться, вас сотрут, причем, общими усилиями ваших же сотрудников.
- ???
- Да, да не удивляйтесь. Это уже у нас было. Вы слышали, что Любовь Владимировна была за мужем?
- Да.
- А вы знаете от чего погиб ее муж?
- Как погиб?
- Он покончил жизнь самоубийством. Это был умничка, необычная энергия и талант, прямо светились в нем. Он раскусил Рабиновича и не дал ему материала. Результат плачевный. Весь отдел настроили против него, заклеймили как человека, который борется против социалистической науки. Самое страшное, что жена попала в общий хоровод. Это его и добило.
- Как? Любовь Владимировна?
- Время еще такое. Она только потом поняла, что она сделала. Сейчас она будет оберегать вас, вы ей напоминаете мужа, а Люба перед ним в неоплаченном долгу.
- Как же мне материал уберечь?
- Это будет трудно. Во первых, к вам наверняка пришлют, под видом помощника, соглядатая Рабиновича. Во вторых, под видом комиссии, по пересмотру секретных дел, будут трясти ваш портфель. В третьих, вас будут таскать на разные доклады, отчеты, конференции, где вы будете обязательно выступать, где будут задавать обязательно вопросы и все сведения вытащат по крупице.
- Очень веселая картина.
- Отдавайте весь материал Любе. Это вам мой совет. Поверьте старому еврею.
- А какая роль Анатолия Федоровича?
- Этот будет нейтральный. Умом он все понимает и, по возможности, пакостить незаметно Рабинович будет. Но не обольщайся, когда тебя будут все лупить, он будет молчать. НУ так как?
Я ему поверил.
Вечером я пришел домой к Любе. Она встретила меня по домашнему, в халате, в тапочках, на которых были два громадных банта. Мы пили чай и разговаривали обо всем.
- Что это за Миша, с которым я сцепился? - спросил я.
- Это член корреспондент Академии Наук Михаил Геннадьевич Кац, препротивнейшая личность. Он и Рабинович фактически зажали всю науку по микробиологии в Союзе. Ты приобрел очень опасного противника. Обычно, этот хам, по договоренности с Рабиновичем, начинает нападать и облаивать оппонентов. Кто им не дал отпора, тот будет их раб. Эти хитрые бестии, высасывают из толковых работ лучшие идеи, разрабатывают их, руками рабов и... выдают за свои. У тебя Виктор неприятности будут впереди. Они поняли, что в твоей идее что-то есть и теперь жди массу пакостей, давления общественности, партийных органов. И это до тех пор пока не сдашься, не принесешь им работу на блюдечке.
- Значит война?
- Выходит так.
- Я говорил с Борис Залмановичем о документации, которую надо схоронить от Рабиновича. Он предложил поговорить с тобой.
Люба встала, запахнула халат и подошла к книжному шкафу. Мы молчали. Она вытащила с полки фотографию мужчины и долго на нее смотрела.
- Посмотри, это мой муж, Андрей. Я его предала. На меня давили из парткома, профсоюза, дирекции и я им поверила. Ради развития социалистической науки, я его бросила, когда ему нужна была поддержка. Он из-за меня, может быть и погиб.
Она помолчала.
- Какая же была дура. В партию вступила и от имени ее, отреклась.
- Ты отказываешься?
- Нет. Я буду тебе помогать. Ради памяти Андрея, я все сделаю, чтобы ты победил.
- Даже если я буду с другой женщиной?
Люба вздрогнула.
- Я понимаю, я старше тебя. Когда-нибудь, ты, наверняка, уйдешь от меня. Но если это и произойдет, я все равно буду твоей союзницей. Пока ты не победишь, нет мне прощения перед Андреем.
- Прости Люба.
- Ничего. Ты прав. Это самое ужасное.
Она вложила карточку в книги и подошла к столу.
- Я хочу тебя спросить Виктор, ты не веришь в вирусную идею заражения рака, однако, мою, параллельную программу ты одобрил. Это что, игра с Рабиновичем?
- И да, и нет. Я думаю Люба, здесь есть одна интересная вещь. Я говорил, онкоген есть в каждой клетке, ему предоставлен свой уголок в клетке. Он выполняет какие-то свои функции, помогает каким-то генам перерабатывать глюкозу и клетка здорова. Только когда он смещен, выбит и все это насильственно, в другую область клетки, он просыпается и начинается бедлам. Но есть случаи, когда раковые опухоли рассасываются. Это значит онкоген вернулся на свое место. Но почему? Либо кто-то в клетке, может свои гены, затолкали его обратно. Есть же аналоги с ремонтом, разрушенных ДНК. Либо окружающая среда и поступающее питание в клетку нормальны. А это значит, онкоген не может помочь клетке разделиться. Он всю энергию клетки гонит в ТФР и онкобелок, которые опять кем-то разрушаются за пределами клетки. Природа не терпит трутней и, в это случае, клетка сама должна мобилизовать силы, чтобы вернуть беглеца на место.
- Это я поняла из твоих записей. Но что из этой теории для меня?
- Мысль такова, занести в больную клетку здоровый вирус, что бы он подтолкнул онкоген на место. Вероятность минимальная, он может проскочить мимо. С другой стороны, если клетка примет не один, а несколько вирусов, вероятность возрастет.
- Но этого в моем плане нет.
Я засмеялся.
- Помнишь, в кинофильме, "Повесть о настоящем человеке" герой говорит, что он не может без ног летать, а ему в ответ: "Но ты же советский человек". Я тебе и говорю, ты же советский человек.
- Я поняла твой намек. Время позднее, пошли спать.
Не успел я войти в лабораторию, как меня позвали к Геннадий Федоровичу. В его кабинете сидела полная, почти квадратная, женщина, с крупными белыми кудряшками волос на голове, с полными губами и маленькими мышиными глазками на полном лице.
- Знакомьтесь, - сказал Геннадий Федорович - Валентина Степановна Гапанович. Геннадий Рувимович прислал нам подкрепление. Так сказать, усиливает вашу группу за счет своих резервов. Валентина Степановна зубр в микробиологии, надеюсь, очень вам поможет.
- Очень приятно вас видеть, - сверля меня глазками, и растянув рот в улыбке пробасила она. - Геннадий Рувимович от вас в восторге и я, надеюсь, мы сработаемся.
Она протянула мне руку и я ее вяло пожал.
- Простите, Геннадий Федорович, но Наташа и Света занимаются в этой области. Пока мне не нужны биологи. Это во первых. Во вторых, у меня в комнате прибавился народ. Помимо Наташи и Светы есть Александра Ивановна, обслуживающая масс-спектрометр, с приборами работает Вера, препаратор Москвина, химик - Корзухина. Всего набралось восемь человек, со мной.
- Ты хочешь, чтобы я от тебя Наташу или Свету взял?
- Нет.
- А если нет, то Валентина Степановна будет работать у тебя. Раз у тебя столы все заняты, мы вам, Валентина Степановна, предоставим место в комнате Любовь Васильевны. Вы не против?
- Нет конечно. Хотя очень бы хотелось работать в гуще событий.
Валентина Степановна неприязненно передернула плечами.
- Вы очень колючий молодой человек, - обратилась она ко мне - Но вы меня еще оцените.
Я переваривал последнюю фразу, стараясь понять, это угроза или хвастовство профессионала.
- Виктор Николаевич, - обратился ко мне Геннадий Федорович - сейчас познакомьте Валентину Степановну с Любовь Васильевной, с ее рабочим местом и введите ее в курс дела.
- Геннадий Федорович, еще вопрос. Валентина Степановна подчиняется мне или вам?
- Как руководителю группы, вам, - нахмурился он - Как начальнику отдела - мне.
Валентина Степановна злобно посмотрела на нас обоих.
В этот день я остался на работе, чтоб просмотреть работы Дильмана и Благосклонного о ТФР. В лаборатории задержалась Света. Она фасовала раковые клетки по пробиркам, с питательными растворами, подготавливая их для работы. Мы работали тихо. Светка, как ни когда молчала. Наконец, она кончила работать и стащила перчатки.
- Виктор Николаевич, - обратилась она ко мне - вы не уйдете? Я здесь сумку, плащ пока оставлю, а сама в душ.
- Хорошо, иди.
Светка испарилась. Через двадцать минут Светка ворвалась в лабораторию.
- Виктор Николаевич, там с краном что-то. Я ни как не могу закрыть. Пойдемте помогите мне.
Душ у нас был только для женщин, он находился в гинекологической комнате на втором этаже. Я вошел туда и услышал шум, падающей воды в кабинке. На мое удивление, кран легко перекрылся и когда я обернулся, то обомлел. Светка была голая, она шла на меня, как танк. Она бросилась мне на грудь и стала выталкивать из кабинки. Я растерялся и, сначала, не понял, как очутился, на очень странном кресле. Потом, я, по слабости своей, сдался и застрял со Светкой на два часа.
Отношения с женщинами у меня сложились очень интересные. Галка или Светка исподтишка, когда ни кого не было, старались приласкаться ко мне. Причем, ни разу при посторонних, не давали повода, чтобы о нас что-то подумали. Галка всякими хитроумными способами, старалась затащить меня к себе домой. Я понимал, ей нужен мужчина. Свою судьбу она уже решила, у нее есть жених, а это, одна из потребностей женщины. Другое дело Светка, у нее большой выбор женихов и каждого она держит на крючке, старательно выбирая и подстраховываясь, на всякий случай. К Любовь Васильевне я ездил часто и иногда оставался у нее на ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12