На работе Люба меня, как бы, в упор не видела.
Появление у нас Валентины Степановны Гапанович, вызвало отрицательную реакцию, почти всей группы. Все понимали, а может и говорили между собой об этом, что это шпион Рабиновича. С ней говорили вежливо и старались долго не распространяться. Валентина Степановна чувствовала это отношение всех окружающих и очень злилась.
Однажды Валентина Степановна подошла ко мне.
- Виктор Николаевич, - сказала она - Я хочу поговорить с вами по поводу моей работы.
- Давайте поговорим Валентина Степановна.
- Последнее время я занималась заражением животных больными раковыми клетками и выращиванием клеток в пробирках.
- Да. Я заметил, вы это делаете профессионально и хорошо.
- Я не об этом. Я хочу сказать, какая бы работа не была сделана хорошо, но без цели, без осмысления поставленной задачи, это похоже больше на препараторскую работу.
- Разве вы не читали мой план.
- Читала, но это план. Суть работы я уловила, но не поняла, что делать дальше.
- Дальше, всех этих несчастных зверюшек мы с вами будем лечить. Химики будут делать лекарство, а вы будете его впрыскивать в животных.
- А могу я знать, какие лекарства?
- Естественно, но Геннадий Рувимович сделал только мне и Любовь Владимировне портфели и все рабочие тетради там. Ради этой секретности, у нас каждый работник делает только свою часть работы и не должен совать нос к соседу.
Валентина Степановна покраснела... от ярости.
- Хорошо. Можно, с вашего разрешения, я попрошу Геннадия Рувимовича, что бы он через первый отдел, разрешил мне пользоваться вашими тетрадями.
- Простите Валентина Степановна, у меня есть начальство, пусть оно решает, но если спросят мое мнение, то я дам отрицательный ответ.
- Не знаю, что я вам такого плохого сделала, но вы и ваши сотрудники просто ненавидят меня. Меня сюда прислали, я не по своей воле пришла.
- Если вам не нравиться у нас работать, то попроситесь обратно.
- Нет, нет, - поспешно сказала она - Я попытаюсь убедить, все-таки, вас и всех, кто здесь работает, что ко мне они относятся несправедливо. У меня к вам просьба. Здесь в городе открылся семинар, по микробиологии. Вот пригласительный билет. Разрешите, я по присутствую на этом семинаре. Я взял пригласительный билет. Ведущим программы семинара был Геннадий Рувимович Рабинович.
- Обязательно поезжайте Валентина Степановна.
Я занимался вопросами разрушения и денатурации онкобелков. Работа поганая, в полном смысле слова. Онкобелок можно было разрушить или нарушить конфирмацию его цепи, только в пробирке, но в живом организме, где защитные элементы очень высоки, добавление компонентов сводилось к нулю.
В пробирке я получил интересные результаты исследования. Если питательную среду раковых клеток довести до РН меньше 3 или 4, или довести до РН больше 10, деление клетки ослабляется.
Я пытался вводить подкисленные аминосоединения или соединения с высоким РН, крысам, но вместе с онкобелками разрушал и полезные аминокислоты и глюкозу. Нужен был состав избирательного характера, который отбирал только ТФР и онкобелок.
Работу свою я секретил, все как надо. По вопросу разрушения белков, я писал все как есть, за исключением некоторых условий реакции. Вопросы денантурации белков, старался спрятать в голове.
Я приходил в отчаяние от своих неудач. Однажды, Лена Корзухина, которая занималась у меня синтезом, добавила аминокислоту в раствор сульфамида в гуанидинхлориде и забыла поставить под мешалку. Эта штука простояла всю ночь. А утром, Лена увидела в колбе помутнение и позвала меня. Я мог ей только посоветовать отфильтровать раствор, капнуть для закрепления инсулин и присвоить ему очередной номер. Что она и сделала. Но через два часа раствор опять помутнел. Это было что-то новое, аминокислоты обычно вели себя прилично в инсулине. Я потребовал от Лены повторения опыта, а Наташу просил сделать инъекцию больным крысам, используя промежуточную фазу препарата.
Через неделю у одной из крыс рассосалась опухоль. Я попытался повторить опыт, но на этот раз ничего не получилось. Лена опять, в препарат вводила инсулин, но он как заколдованный, избирательно действовал на крыс и на клетки в пробирке.
Однажды в комнату зашла Люба и я поплакался ей на все мои беды. Она внимательно оглядела колбы с разделенными жидкостями и вдруг сказала.
- Виктор, здесь, по моему, два смешанных соединения. Попробуй разделить их на молекулярных ситах.
- Ты так думаешь. Но почему?
- Я однажды подщелачивала питательную среду и вдруг белок начал делиться, это расслоение заметно в первоначальный момент, а потом, под действием тепла реакции, смеси перемешались.
- Почему он стал делиться?
- Борис Залманович предположил, что произошло изменение в ориентации цепей. Те цепи, которые изменили свое положение относительно других, естественно изменили свою активность. Таким образом в питательной среде появилось два раствора: активный и не активный.
- Света! - заорал я, да так, что она подпрыгнула от неожиданности и чуть не уронила пробирку - Срочно дуй в Академию Наук, на Большой проспект, там они наделали кучу разделительных мембран. Возьми все образцы, которые там есть и срочно сюда. Я сейчас к Геннадий Федоровичу, пусть он туда позвонит, предупредит их.
Света привезла много сортов полотнищ желтой бумаги и мы тут же пустили ее в дело. Мы действительно получили две жидкости и стали их капать в пробирки. Через некоторое время в ряде пробирок раковые клетки прекратили рост.
Началась работа отладки рецептуры. Но через две недели Лена Корзухина уволилась и укатила к мужу в Мурманск. Всю черновую работу я взял на себя.
Наши успехи все же проскользнули в замочную скважину двери. Толи Валентина Степановна усекла, что некоторые крыски начали выздоравливать, толи кто-нибудь из окружающих нечаяно проговорился, толи уровень слежки в институте слишком высок, но первым ворвалась поздравлять меня Валентина Степановна.
- Виктор Николаевич, это правда, что вы что-то нашли. Правда, что ваши крысы выздоровели.
- Кое что мы нашли, Валентина Степановна. Но, к сожалению, стабильности результатов нет.
- Это все равно достижение. Вот обрадуется Геннадий Рувимович, это будет ему подарком к шестидесятилетию.
- Почему должен радоваться Геннадий Рувимович? - в открытых дверях стоял Борис Залманович - Мы все должны радоваться.
Валентина Степановна сжала губы и сузили глазки.
- Заслуги Геннадий Рувимовича здесь велики. Кто разрешил и помог организовать работу, кто помог достать дефицитные аминокислоты, белки и реактивы, кто дал зеленую улицу.
- Очень интересно рассуждаете Валентина Степановна. А кто додумал все это, кто работал здесь днями и ночами? - эти нес- частные ничего не значат.
- Вы вечно все передергиваете Борис Залманович. Они получат свое по заслугам.
Борис Залманович рассмеялся.
- Я в этом не сомневаюсь, они получат по заслугам.
Валентина Степановна выскочила из комнаты.
- Виктор, зайди ко мне, - попросил Борис Залманович.
Мы сидели в комнате, пили чай и ждали Любу, которую позвали по телефону. Когда Люба пришла, Борис Залманович налил ей чашку чая.
- Садись, пей. Вот сахар. Закусить нечем, но я, думаю, перебьешься.
Люба маленькими глоточками поглощала горячий отвар.
- Я собрал вас друзья, сообщить вам пренеприятнейшее известие, к нам едет... сам Рабинович, со своим верным оруженосцем Мишкой Кацем. До них дошли некоторые слухи, что вы что-то сделали и теперь они приезжают, чтобы собрать дань. Поэтому друзья, давайте подумаем, все ли мы подготовили для приема гостей. Вы Виктор Николаевич и вы Любовь Владимировна подготовились?
- Мне об этом заботится не надо, - первой заговорила Люба - У меня опыты не выходят. Здоровый вирус игнорирует больную клетку.
- В моей комнате сложнее, - сказал я - все кто вращается вокруг меня, в чем-то сориентированы и что-то знают. Больше всех, знают три девушки: Наташа, Света и Лена. Остальные: Вера, Александра Ивановна и Москвина знают в объеме, сдохла, не сдохла и прекратила делиться или нет.
- Но Лены нет, она уволилась, - сказала Люба - Это во первых. Во вторых, Свету и Наташу я давно знаю, эти не продадут, тем более Виктора Николаевича. Они в него влюблены по уши. Чтобы не было лишних эксцессов, я еще поговорю с ними. Они все поймут. С остальными женщинами, я мало знакома, но контактируя с ними по работе, они мне показались порядочными.
- Виктор, а как дела с документацией? С ней все в порядке?
- Да. Те маленькие открытия, которые позволили получить конечный продукт, к сожалению, не вошли в рабочие тетради.
- Ты уверен, что эта грымза, не успела пронюхать обо всем?
- Она сидела у Любы, к нам не очень любила приходить. Дело в том, что девчонки игнорировали ее, а Света просто изводила своими каверзами до истерик. Но нюх у нее хороший, первые успехи мимо ее не прошли.
- Я старалась отвлечь Валентину Степановну от работ Виктора, подключилась к разговору Люба - всякими бабьими разговорами и сплетнями. Кроме того, Виктор помогал мне дезинформировать ее, о ходе работ.
- По крайней мере, она проморгала главное и теперь начнет рыть землю, что бы наверстать упущенное.
- Да друзья, вроде мы более-менее подготовлены, только бы не появилось какой-нибудь дыры, через которую может все посыпаться, - подвел итог Борис Залманович - Со своей стороны, я тоже провел кой-какую работу. Уговорил парторга больше не влезать в неприятные истории со смертельным исходом. Прости меня Люба, но ты понимаешь о чем я говорю.
- Я все понимаю.
- Часть начальников отделов и сам директор не уважают и ненавидят Рабиновича. Похоже обстановка в министерстве и в Академии Наук, после прихода Андропова, изменилась. Но Рабинович еще этого не понял. Похоже, начальники ему дадут бой. Тем более зацепка есть, это ты.
Мы еще поговорили о пустяках и разошлись.
Рабинович появился неожиданно. Борис Залманович успел предупредить меня до его прихода, за несколько минут. Но это позволило мне убрать нужные препараты, что бы они не светились в глазах умного человека.
Рабинович ввалился вместе с Кацем и Гапанович.
- А-а, вот и Ньютон. Здравствуйте Виктор Николаевич, - затянул он своим слащавым голосом - Здравствуйте товарищи женщины.
Все нестройно стали здороваться. Кац вертел головой по сторонам, с любопытством оглядывая все предметы, а Гапанович, с видом все знающего человека, вышла вперед, обернулась к Рабиновичу, заслонив своими мощными плечами всех сотрудников лаборатории.
- Вот здесь, Геннадий Рувимович, - указала она на тягу, где была смонтирована установка - синтезирует препарат Виктор Николаевич. А вот здесь, - указала она на против - девочки делают прививки мышам.
Кац гибко выполз из-за спины Рабиновича и полез в тягу, на ходу вытаскивая очки. Он брал каждую баночку с реактивом и подносил ее к носу, долго вчитываясь в надпись на ней.
- Вы, Валентина Степановна, все время работали здесь? - прямо рубанул Кац, высунув голову из тяги.
- Нет я....- замялась Гапанович - Меня посадили в другую комнату к Любовь Владимировне. Здесь работает много людей и повернуться невозможно. Но мы все работаем в контакте.
- Так, так...- протянул Рабинович - Виктор Николаевич. Где вы? Расскажите нам вкратце, что вы сделали.
В дверях показались Геннадий Федорович и Любовь Владимировна. Они поздоровались с присутствующими. Кац отошел от тяги и приготовился слушать.
- Я предлагаю, лучше собраться у меня в комнате, - не дав вымолвить мне слово, сказал Геннадий Федорович - Здесь людям надо работать, а мы мешаем.
- Одна Гапанович, пол комнаты заняла, - зло высказался Кац - Я тоже считаю, пойдем Геннадий в кабинет.
Рабинович кивнул головой, а Гапанович, как рыба открывала и закрывала рот. Мы тронулись в кабинет Геннадий Федоровича.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12