А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Борьба не исключает страданий. Я могу сражаться, но если я потерплю поражение, я буду по-прежнему страдать.
Долгое время Тельма смотрела на нее. Наконец она кивнула.
– Это то, что я надеялась услышать. О'кэй. Конец дискуссии. Вернемся к другим вещам, о которых я надеялась услышать. Когда ты планируешь купить танк, Шан?
– Их пришлют в понедельник.
– А бомбы, гранаты и базуки?
– Во вторник. Как насчет фильма с Эдди Мерфи?
– Мы заключили контракт два дня назад, – сказала Тельма.
– Прекрасно. Оказывается, моя Тельма собирается сниматься в одном фильме с Эдди Мерфи?
– Твоя Тельма собирается промелькнуть в фильме с Эдди Мерфи. Мне пока не дают главной роли.
– Ты была четвертой в списке ролей в фильме со
Стивом Мартином, третьей – в картине с Чеви Чейзом. На этот раз ты будешь второй, так? А сколько раз ты была хозяйкой ночного шоу? Раз восемь, не так ли? Смирись с этим. Ты звезда.
– Ты, может быть, чуть преувеличила. Но разве это не судьба, Шан? Мы обе вышли из ничего, из приюта Маклярой, и добрались до каких-то вершин. Странно?
– Ничего странного, – сказала Лаура.– Проходя через жизненные трудности, становишься опытной, а опыт – это успех. И жизнь.

ГЛАВА 2
Стефан покинул снежную ночь в горах Сан-Бернардино и мгновение спустя очутился внутри цилиндра на другом конце Дороги Молнии.
Этот цилиндр напоминал те, что были популярны в парках развлечений, только его внутренние стены были сделаны из полированной меди вместо дерева и он не вращался под ногами Стефана. Цилиндр был восемь футов в диаметре и двенадцать футов высотой. Он спустился по ступенькам в главную лабораторию института, где ожидал увидеть вооруженных людей.
Лаборатория была пуста.
Удивленный, он стоял в своем мокром бушлате посреди лаборатории и озирался, не веря своим глазам. Три стены из четырех были заняты от пола до потолка множеством приборов, которые светились и щелкали. Основной свет был выключен, и в комнате было довольно мрачно. Огромные ворота в цилиндр, стоящий посреди множества вспышек светло-зеленых и оранжевых огней, никогда не закрывались; если их закрыть, то для открытия понадобится большое количество энергии и времени, хотя закрыть их можно было относительно легко. В эти дни, когда основная работа сфокусирована на самой машине времени, институтский персонал посещал главную лабораторию только для текущего обслуживания приборов. Если бы все было иначе, Стефану никогда не удалось бы держать все в секрете, ему не удалось бы осуществлять эти путешествия во времени, чтобы вмешаться в жизнь Лауры. Однако это все равно было необычно – застать лабораторию совершенно пустой, особенно сейчас, когда они послали Кокошку вслед за ним и, конечно, когда должны были ждать сообщений от Кокошки. Они должны были предусмотреть провал Кокошки и возвращение не того человека из 1988 года, во всяком случае, они должны были оставить охрану до разрешения воздавшейся ситуации. Где же секретная полиция в своей черной униформе? Где же те ружья, с которыми он готовился встретиться?
Он посмотрел на большие часы на стене и увидел, что было шесть минут двенадцатого по местному времени. Так и должно было быть. Он отправился в путешествие без пяти минут одиннадцать утра и каждое путешествие длилось одиннадцать минут. Никто не знал, почему, но независимо от того, сколько путешественник находился в другом времени, по местному времени проходило только одиннадцать минут. Он находился в Сан-Бернардино почти полтора часа, но это заняло только одиннадцать минут его собственной жизни. Если бы он даже остался с Лаурой на несколько месяцев, прежде чем нажал бы желтую кнопку, включающую маяк, то вернулся бы в институт через одиннадцать минут после времени отбытия.
Но где же власти, ружья и обозленные коллеги? Узнав о его вмешательстве в жизнь Лауры и послав за ним и за Лаурой Кокошку, почему они не могли подождать всего одиннадцать минут, чтобы узнать результат конфронтации?
Стефан снял сапоги, бушлат, наплечную кобуру и запихал все это за оборудование. Он оставил свой лабораторный халат в укромном месте, прежде чем отправился в другое время, и теперь он облачился в него.
Смущенный отсутствием враждебных встречающих он вышел в коридор, где его, возможно, и ждали неприятности.

ГЛАВА 3
В полтретьего воскресного утра Лаура сидела за печатной машинкой в своем кабинете, смежном со спальней. Одетая в пижаму и халат, она пила яблочный сок и работала над своей новой книгой. Единственный свет в комнате излучала настольная лампа, сфокусированная на отпечатанных еще вчера страницах. Рядом с машинкой на столе лежал револьвер.
Дверь в темный коридор была открыта. Она никогда не закрывала двери, кроме двери в ванную, потому что закрытые двери могли заглушить шаги врагов. Дом был снабжен надежной новейшей сигнализацией, но все же она оставляла двери открытыми, на всякий случай.
Она слышала шаги Тельмы по коридору и обернулась как раз тогда, когда Тельма появилась в дверях.
– Прости, если я произвела шум, который побеспокоил тебя.
– Ничего. Я часто работаю в ночных клубах. Я уже выспалась. А что с тобой? Ты все время встаешь в это время?
– Я не могу спать дольше. Мне хватает четыре-пять часов. Вместо того чтобы просто лежать в постели, я встаю и пишу.
Тельма придвинула стул, села и закинула ноги на стол Лауры. Ее любовь к цветастым ночным сорочкам осталась с детства: на ней была просторная шелковая пижама с красными, зелеными, синими и желтыми абстрактными квадратиками и кружочками.
– Мне нравится, что ты по-прежнему носишь кроличьи шлепанцы, – сказала Лаура.– Это доказывает твое постоянство как личности.
– Такая уж я. Постоянная. Я не нашла кроличьих шлепанцев моего размера, поэтому купила пару взрослых шлепанцев и пару детских, оторвала глаза и уши от детских и пришила к взрослым. Что ты пишешь?
– Очередную скучную книжонку.
– Наверное, с ней будет весело провести уик-энд на пляже?
Лаура вздохнула и расслабилась на стуле с высокой спинкой.
– Это роман о смерти, о несправедливости смерти. Это дурацкая затея потому, что я взялась объяснять то, что не подлежит объяснению. Я пытаюсь объяснить смерть своим читателям потому, что, может быть, только тогда я пойму ее сама. Эта книга о том, что мы должны сражаться даже тогда, когда смерть неотвратима, о том, что мы должны сражаться и страдать. Это черная, тусклая, печальная скорбная и волнующая книга.
– У нее будет много поклонников? Лаура засмеялась.
– Может быть, вообще не будет. Но когда идея очередного романа охватывает писателя… это словно внутренний огонь, который сначала греет тебя и доставляет удовольствие, но потом он начинает пожирать тебя живьем, сжигает все твое внутренности. Ты не можешь уйти от этого огня; он будет продолжать гореть. Единственная возможность загасить его, это – написать эту проклятую книгу. Как бы то ни было, когда я закончу эту книгу, то начну милую маленькую детскую книжку, в которой напишу все о сэре Томми Тоде.
– Ты сумасшедшая, Шан.
– А кто из нас носит кроличьи шлепанцы? Они говорили о том и об этом с обычным юмором,
который был свойственен им обеим. Возможно, причиной тому послужило одиночество Лауры, которое стало еще тяжелее, чем в первые дни после смерти Данни, может быть, причиной был страх перед неизвестностью, но по какой-то причине она заговорила о своем необыкновенном ангеле-спасителе. Во всем мире она могла рассказать об этом только Тельме. В действительности, Тельма была очарована, она опустила ноги со стола и сидела выпрямившись, не выражая недоверия к истории, которая началась с выстрела в бакалейной лавке и закончилась исчезновением спасителя в горах.
Когда Лаура погасила этот внутренний огонь, Тельма сказала:
– Почему ты не рассказала мне об этом… спасителе несколько лет назад? Тогда, в Маклярой?
– Я не знаю. Это похоже на какое-то… волшебство. Мне казалось, что если раскрою его секрет, он никогда не появится снова. После того, как он предоставил мне самой разбираться с Угрем, после того, что он ничего не сделал ради спасения Рути, я почти потеряла веру в него. Я никогда не рассказывала о нем Данни, потому что к тому времени мой спаситель стал для меня не более реальным, чем Сайта Клаус. Затем неожиданно… он снова появился на этой дороге.
– Той ночью в горах он сказал, что объяснит все через несколько дней?
– Но я не видела его с тех пор. Я ждала семь месяцев, но боялась, что вместо моего спасителя материализуется еще один Кокошка с автоматом.
Рассказ взбудоражил Тельму, и она дергалась, как на электрическом стуле. В конце концов она встала и заходила по комнате.
– А что насчет Кокошки? Полиция что-нибудь узнала о нем?
– Ничего. О нем нигде нет никаких сведений. Его «понтиак» был угнан, так же как и красный «джип». Его отпечатки пальцев сравнили с карточкой, но все тщетно. Труп они не могут допросить. Они не знают, кто он, откуда и почему хотел убить нас.
– У тебя было много времени подумать об этом. Есть какие-нибудь идеи? Кто этот спаситель? Откуда он появился?
– Я не знаю.– Все-таки одна мысль у нее была, но она была безумной, к тому же не было фактов, которые бы подтверждали эту теорию. Она утаила ее от Тельмы не потому, что она казалась сумасшедшей, но потому, что казалась сверхъестественной.– Я не знаю.
– А где этот пояс, который он оставил тебе?
– В сейфе, – сказала Лаура, кивнув в угол комнаты, где под ковром был спрятан потайной сейф.
Вместе они отвернули край ковра, раскрыли сейф в виде цилиндра двенадцати дюймов в диаметре. В нем хранилась только одна вещь, и Лаура достала ее.
Они вернулись к столу, чтобы рассмотреть магический пояс при лучшем свете. Лаура включила еще одну лампу.
Пояс был четыре дюйма шириной и сделан из гибкого черного пластика, возможно, нейлона, сквозь который проходили медные провода, образующие сложные и страшные орнаменты. Из-за своей ширины пояс имел две пряжки, которые были сделаны из меди. В дополнение ко всему слева от пряжек была прикреплена коробка размером с сигаретную пачку, которая тоже была из меди. Даже при более подробном осмотре не был ясен способ открывания этой коробочки, на которой находилась одна-единственная желтая кнопка в нижнем левом углу.
Тельма потрогала странный материал, из которого был сделан пояс.
– Скажи мне еще раз, что должно случиться, если нажать желтую кнопку?
– Он сказал мне, чтобы я ни в коем случае не нажимала ее. Когда я спросила почему, он ответил: «Ты попадешь туда, куда бы ты не хотела попасть».
Они стояли рядом при тусклом свете ламп и смотрели на пояс, который держала Тельма. Было четыре часа утра, и в доме стояла такая тишина, какая, должно быть, была в мертвом лунном кратере.
Наконец Тельма сказала:
– Тебе когда-нибудь хотелось нажать эту кнопку?
– Нет, никогда, – сказала Лаура без колебаний.– Когда он упоминал место, в котором я могу оказаться… в его глазах было ужасное выражение. И я знаю, что он возвращался туда с неохотой. Я не знаю, откуда он появился, Тельма, но если я правильно поняла выражение его глаз, то это место в двух шагах от ада.
В воскресенье они надели шорты и рубашки с короткими рукавами, расстелили пару одеял на заднем дворе и устроились на длительный и ленивый пикник с салатом из помидор, холодным мясом, сыром, свежими фруктами, хрустящим картофелем и сладкими булочками. Они играли с Крисом в разные игры, и ему это очень нравилось, потому что Тельма своей иронией и энергией могла запросто зажечь восьмилетнего мальчишку.
Когда Крис увидел белок, прыгающих в конце двора возле деревьев, он ал хотел накормить их. Лаура дала ему булочку и сказала:
– Раскроши ее на мелкие крошки и бросай им. Они не подпустят тебя близко. И не уходи далеко от меня, ты слышишь?
– Конечно, мама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58