И вдруг выяснилось: мне не удается изнутри вернуть бревна в исходную позицию. Одно - еще кое-как. Но как ни изощрялся я со вторым, шестидюймовый паз зиял черной пустотой по-прежнему. Я углубился в туннель, оставив все как есть.
Тридцать ярдов - и туннель резко поворачивает налево. Я перемещаюсь в прежней манере, ориентируясь с помощью правой руки. И вдруг стена, словно избегая моих касаний, отступает вправо. Преследую ее - и натыкаюсь на холодный металл. Ключ на крючке. Ощупываю пространство вокруг этой находки. Низенькая, узенькая дверца, закрепленная на мощном бруске. Снимаю ключ, шарю в поисках замочной скважины. Вот она. Поворачиваю ключ в замке. Дюйм за дюймом приотворяю дверь. В ноздри бьет едкий запах. Бензин и серная кислота. Дверь - еще на дюйм-другой. Протестуя, шарниры трагически всхлипывают. Внезапное видение: виселица, а на виселице труп, раскачиваемый из стороны в сторону ночным ветром, и не чей-нибудь, мой. Быстро беру себя в руки: пора действовать решительно, хватит цацкаться с собственными галлюцинациями. Распахиваю дверь, закрываю ее за собой, включаю фонарик.
Никого. Быстрый рейд тончайшего луча по стенам небольшой пещеры этак футов двадцать диаметром доказывает: никого. Но, судя по следам, кто-то здесь был, и совсем недавно.
На ощупь продвигаюсь вперед, натыкаюсь на тяжелый предмет. Большой свинцово-кислотный аккумулятор. Провода тянутся к выключателю на стене. Одно прикосновение - и пещера залита светом.
Вероятно, "залита" не то слово. Лампочка без абажура, ватт в сорок, не более, висит под потолком. Но мне этой иллюминации предостаточно.
Посреди помещения -- желтые ящики, один на другом, в два штабеля. Что это такое, догадываюсь заранее, еще не проведя экспертизы. А при виде этикетки мои гипотезы переходят в уверенность. Такие ящики с такой же этикеткой я уже видел в трюме шхуны Флекка. Боеприпасы для пулемета и аммонал. В таком случае огни, подмеченные ночью с рифа, вовсе мне не пригрезились. Грубая явь: капитан Флекк разгружал свой корабль.
У правой стены - стеллажи с автоматами, каких я прежде не видел. Оружие густо покрыто машинным маслом; еще бы, атмосфера в пещере буквально сочится дождевыми каплями. Рядом со стеллажами - три металлических ящика. Надо думать, боеприпасы к автоматам. Я испытываю ажиотаж гурмана, предвкушающего блюда первоклассной кухни. Открываю один ящик, второй, третий. Слюнки гурмана, оказывается, симптом обманчивый. И с салфеткой надо повременить, раз уж метрдотель объявляет, что ресторан закрывается на ночь.
В ящиках нет ни автоматных лент, ни пулеметных. В одном - динамит, в другом - соты аматола, в третьем - ртутные детонаторы, ярды бикфордова шнура, плоская коробка с химическими запалами. Предположительно, материалы, используемые Хьюэллом во время взрывных работ. Мои легкомысленные мечты - вот-де у меня в руках очутится заряженный автомат или пулемет, сразу дающий мне перевес в островном конфликте, - летят к чертовой матери. Есть снаряжение, но нет соответствующего оружия. И наоборот, есть оружие, но нет боеприпасов к нему. Тупик.
Я гашу свет и ухожу. Мне ничего не стоило привести в негодность все эти автоматы и пулеметы. Впоследствии я горько сожалел, я кусал себе локти, досадуя, что эта мысль не осенила меня своевременно.
Двадцатью ярдами дальше я натыкаюсь на похожую дверь в правой стороне туннеля. Ключа нет, да он и не нужен: дверь открыта. Положив ладонь на дверную ручку, я осторожным движением приоткрываю на несколько дюймов вход в темное помещение. Зловонный дух почти осязаемо бьет в лицо, запах гниения чуть не выворачивает меня наизнанку. Волосы на голове встают дыбом. По спине пробегают мурашки.
Открываю дверь пошире, прохожу внутрь, захлопываю дверь за собой. Выключатель находится там же, где и в предыдущей пещере. Я зажигаю свет. Осматриваю пещеру.
А это не пещера. Это могила.
Глава 7
Пятница L30 - 3.30 ночи
Некая причуда атмосферы, вероятно, сочетание влажного воздуха с фосфатными испарениями, предохранила трупы от распада. Разлагаться они начали, но только начали, не утратив характерных черт. Лежали тела девять тел - в дальнем углу пещеры, беспорядочно, одно на другом: как их бросили, так и лежали. Темные пятна на ткани, белой или хаки, красноречиво отвечали на вопросы о причине этих смертей.
И вновь ужас провел по спине своей ледяной рукой. Я поспешно оглянулся, как бы опасаясь, что зловещая старуха, подняв беспощадную косу, затаилась среди теней пещеры. Затаилась, ожидая Бентолла. К счастью, в пещере не было теней. И вообще ничего не было, кроме голых сырых стен, бесформенных, беспомощных тел, а еще - батарей, снабжавших током тусклую лампочку чуть ли не у меня под носом.
Зажав этот самый нос, я включил фонарик. Без дополнительного освещения трудно было разглядеть лица мертвецов.
С шестью мне не довелось при их жизни свести знакомство. Судя по одежде, это рабочие. Седьмого я опознал сразу. Седые волосы, седые усы. Подлинный профессор Визерспун, чье сходство с самозванцем даже сейчас поражает. Рядом с ним - рыжеволосый гигант с рыжими же закрученными усами. Без сомнения, это профессор Ред Карстерс, его портрет на журнальной полосе мне только-только продемонстрировали. Девятого покойника, наиболее сохранившегося, я идентифицировал с первого взгляда. Его присутствие в этой комнате неопровержимо свидетельствовало: те, кто через рекламу вели поиски второго специалиста по топливу, на самом деле могли удовольствоваться одним - первым - доктором Чарлзом Фейрфилдом, моим шефом в Гепворте, одним из восьмерки ученых, завербованных в Австралию.
По моему лицу струился пот, а я поеживался от холода. Что здесь делал доктор Фейрфилд? Почему его убили? Он не принадлежал к числу тех, кто всегда суется в непредсказуемые ситуации, рискуя оступиться. Блистательный знаток своего дела, он отличался близорукостью и полным отсутствием интереса ко всему, что было вне его деловых обязанностей и всепоглощающего хобби - страстного увлечения археологией. Археология столь прямолинейно и навязчиво подчеркивала связь между Фейрфилдом и Визерспуном, что сводила ситуацию к абсолютной бессмыслице. Какими бы обстоятельствами ни был продиктован внезапный отъезд Фейрфилда из Англии, совершенно очевидно: читать на островах факультативный курс "Совок и лопата на раскопках" ученый не собирался. Господи, что же тогда он здесь делал?
Я замерз, как в холодильнике, а по моей спине тяжелыми каплями струился пот. Держа по-прежнему фонарик в правой руке, а нож - в левой, я умудрился-таки Достать из кармана платок и промокнуть затылок. Что-то блеснуло на стене прямо передо мной, металлический отблеск. Что такое? Какой там еще металл? Помимо покойников, в пещере ничего не было, никаких неодушевленных предметов. Ну, лампочка. Ну, выключатель. Но они пластмассовые. Я застыл в неподвижности. Зафиксировал фонарик в одном положении. Отсвет не исчез. Я обратился в статую, загипнотизированно созерцая блик на стене. И он сдвинулся с места.
Сердце мое замерло. Остановилось. Что бы там ни думала медицина на сей счет, оно остановилось. Медленно, осторожно я опустил на пол фонарик и платок, взял фонарик в левую руку, как бы намереваясь перебросить платок в правую, тут же выронил платок, перехватил рукой рукоятку ножа и резко развернулся.
Их было двое - в пятнадцати футах от меня. Два китайца, приготовившихся напасть на меня с двух сторон. Оба в хлопчатобумажной одежде. На одном - брюки да рубаха, на другом - шорты. Оба мускулистые, сильные. Оба босиком. Немигающие глаза, невыразительные, застывшие азиатские лица - все это скорее подчеркивало, нежели маскировало холодную, неумолимую решимость. Все это плюс два хищных ножа из тех, что используются для метания.
Смешно утверждать, будто я не испугался. Я испугался, да еще как! Два здоровых амбала - против одного полукалеки, четыре мощных руки - против одной, два искусных воина, поднаторевших в рукопашном бою на ножах, против человека, с трудом нарезающего ветчину. Время научит? Увы, для учебы время неподходящее. Но самое время что-то предпринять, и без промедления. Пока ни один, ни другой не смекнул, что за соблазнительная мишень была на расстоянии пяти ярдов. Зачем, взяв за грудки, колоть жертву, если ее можно поразить издалека?
Я бросился на них, занеся над собой нож, как дубинку. Они непроизвольно отступили на пару шагов, может, ошеломленные нелепостью моей акции, а скорее из ритуального уважения, испытываемого восточным человеком при встрече с сумасшедшим. Мой нож со свистои рассек воздух, лампочка с жалобным стоном разлетелась вдребезги, в тот же миг я выключил фонарик, и пещера погрузилась в могильную темень. Что ж, могила она и есть могила.
Надо было пошевеливаться. Надо было действовать побыстрей, прежде чем они осознают, что я располагаю двумя преимуществами. Во-первых, у меня есть фонарик. Во-вторых, я могу размахивать ножом напропалую: кого ни ударю - ударю врага. А каждый из них - пятьдесят процентов за это рискует поразить соратника.
Нимало не избегая шума, я содрал с фонарика пластырь, скинул сандалии, тяжело прошагал к выходу, остановился, шлепнул сандалиями по деревянной двери. Имей хоть десять секунд на размышление, они вряд ли кинулись бы к источнику шума. Но они удовольствовались пятью секундами, придя к естественному выводу, что я пытаюсь бежать. До меня донесся топот босых ног, шум схватки, звук падения, судорожный всхлип, звон оброненного металлического предмета.
Четыре шага - бесшумных, благодаря шерстяным носкам. И вот уже они в ослепляющем луче фонарика. Окаменели. Не то живая картина, не то мрачная скульптурная группа. Стояли они лицом к лицу, едва не соприкасаясь грудными клетками. Тот, что стоял справа, держался левой рукой за рубаху второго. Правая его рука приклеилась к корпусу второго чуть пониже талии. Второй же, отвернувший от меня лицо, выгнулся, как перенапряженный лук, обхватив обеими руками правую руку напарника. Напрягшиеся сухожилия уподобляли эти руки клещам. Костяшки пальцев побелели - ни дать ни взять полированная кость. В двух дюймах от копчика торчал нож.
Секунды две, ну, может быть, три - хотя мне показалось, времени прошло много больше - человек справа, не веря глазам своим, смотрел на умирающего. Потом пришло осознание своего рокового просчета, смертельной угрозы, нависшей над ним самим, и он разорвал парализующие оковы ужаса перед содеянным. Он попытался паническим движением высвободить нож, но напарник, агонизируя, сжимал его правую руку и нож мертвой хваткой. В отчаянии он метнулся ко мне, выбросив вперед левую руку. То ли хотел ударить меня, то ли надеялся прикрыть лицо от слепящего луча. А я все держал под прицелом фонарика его зрачки. В этот момент он оказался беззащитен. Что ж, таких моментов не упускают. Двенадцатидюймовое лезвие моего ножа с дребезжанием напоролось на грудную кость. Он закашлялся. Вскрикнул, словно подавившись. Уголки тонких губ ушли к ушам, обнажив в оскале стиснутые зубы. Жуткая усмешка - уже как бы оттуда. Лезвие звякнуло, и у меня в руках осталась рукоятка с дюймовым огрызком стали. Двое моих противников, все еще сплетенных в поединке, замертво рухнули на известняковое дно пещеры.
Я осветил фонариком их лица. Излишняя предосторожность. Меня они больше не потревожат. Я нашел сандалии, подобрал нож и ушел, прикрыв за собой дверь. Оказавшись снаружи, я прислонился к стенке туннеля, руки бессильно висят, легкие жадно вдыхают чистый, свежий воздух. Я ощущал слабость, но - странное дело! - столь внушительный набор отрицательных факторов - поврежденная рука, ядовитый воздух пещеры, драматический эпизод по ту сторону двери - все это как бы не задело меня 'ни в малейшей степени. А верней, так я считал, пока не ощутил ноющие скулы щек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40