Оба любили этот город, его набережную: Уайлдмен любил океанское побережье. Да, скорее всего он мог бы поехать туда. Хотя нет, вряд ли. Пандора же была матерью, а это самое главное. Она не захочет быть далеко от дочери. Так что скорее всего они могли быть в Санта-Монике. В прошлом Лора и Уайлдмен очень любили изысканный стиль «Шангри-Ла». Лоре показалось, что она ищет не столько Пандору, сколько самое себя.
2
– Мне нужно переодеться, – сказала Пандора, – но я не хочу ехать домой.
– Позволь мне купить тебе что-нибудь. Я это обожаю.
– Я сама могу купить себе одежду.
– Я хотел сказать, позволь мне выбрать ее для тебя.
Странно, подумала Пандора, ни один мужчина ни разу не предлагал ей этого. Никогда в жизни. В их лучшие времена Алек мог купить ей шарфик или пару колготок, но не ходил с ней в магазин или салон, никогда не давал советов, что ей купить, не говорил что ему нравится. Она не обиделась, а наоборот, почувствовала себя польщенной. «Вспомни красное платье». Уайлдмен оказался тогда прав. В конце концов она носит его.
Они отправились в «Юджин» в Санта-Монике, магазинчик, специализирующийся на продаже изделий зарубежных модельеров. Пандора и раньше там кое-что приобретала, обычно во время распродаж. Здесь ей придется раскошелиться: прошли времена разумного ведения хозяйства, прошли времена вообще всего разумного.
Думая о деньгах, Пандора представила отца, выдающего ей в воскресенье после завтрака деньги на карманные расходы, отсчитывающего доллары, как ей казалось, с явной неохотой. Теперь он умер, и она станет богатой. Богатой. Неужели все, что случилось, весь тот хаос, который ей пришлось пережить, будет компенсирован солидным наследством?
Продавщица в «Юджине» узнала Пандору.
– Здравствуйте, миссис Хэммонд, как поживаете? Пандора смутилась. Она не думала, что ее узнают.
Интересно, решит ли эта девушка, что Уайлдмен ее муж? Алек никогда не был в этом магазине. Неужели ее волнует ее супружеская неверность? Пандора заставила себя улыбнуться. Какое это всё теперь имеет значение?
Уайлдмен отошел и стал внимательно изучать развешанные платья. Пандора присоединилась к нему. Он держал серебряное платье с плиссировкой, глядя на этикетку. Это было японское изделие.
– А не слишком ли вызывающе? – Пандоре платье не понравилось.
– Но ты же раньше никогда не носила серебряные платья.
– Никогда.
– Может быть, пора уже попробовать? – Он снял платье с плечиков и протянул Пандоре.
– Примерочная вон там. – Продавщица показала на кабинку в углу магазина. – Великолепное платье.
Но Пандоре оно все равно не нравилось. Ей не хотелось его надевать, но и не хотелось вступать в дискуссию. Стянув через голову красное платье, она взглянула на себя в зеркало. И испугалась. На левой груди был безобразный синяк. Она обнаружила еще два синяка на правом предплечье и левом бедре. У нее был такой вид, как будто ее избили. В сущности, так оно и было. Воспоминание о том, как Алек напал на нее на лестнице вызвало у нее приступ дурноты. С тревогой она повернулась спиной к зеркалу, чтобы рассмотреть ягодицы, и вздрогнула, увидев на теле следы. Она дотронулась до них, нажала и почувствовала тупую боль.
– Ну и как оно?
Пандора подпрыгнула от неожиданности. Уайлдмен раздвинул занавески и смотрел на нее.
– Это он сделал?
– Я не хочу об этом говорить.
– Ты и не обязана говорить. – Уайлдмен не мог понять, как это он не заметил этих синяков накануне. Может быть, они проступили не сразу, или же он был так взволнован ее присутствием, что даже не рассмотрел ее внимательно.
– Ну-ка, дай я тебе помогу. – Он взял серебряное платье, свернул его и набросил на голову и плечи, дернул за подол. Повернул ее лицом к зеркалу.
– Ну, не знаю, – сказала она.
– Просто великолепно.
– Оно не подходит к моим волосам.
– Мы поменяем твои волосы.
– Поменяем? Как?
– Перекрасим. В черный цвет.
– В жизни не красила волосы.
– До сегодняшнего дня.
– Что ты пытаешься со мной сделать? Пандора знала – что. Он хочет владеть ею, хочет, чтобы она выглядела так, как он желает. Хочет изменить ее так, чтобы она больше не походила на жену Алека.
– А белье здесь продается?
– Да, по-моему.
– У тебя какой размер? 36-С?
Пандора улыбнулась. Он попал в точку. Интересно, это потому, что он так хорошо изучил ее или здесь сказывается его прошлый опыт, с женщинами?
– Белье черное. Мягкие линии. И непрозрачное, – сказал он.
– Послушай, я не знаю…
– Пандора, я знаю.
Он впервые назвал ее по имени.
Хэммонд остался в белом «мустанге», припаркованном в неположенном месте у набережной, а Лора пошла все выяснить у администратора.
– Скажите, мистер Уайлдмен здесь остановился?
– Нет, такого в гостинице нет. Администратор внимательно посмотрел на экран компьютера, затем покачал головой.
– Странно, – сказала Лора. – Я должна была с ним здесь встретиться. Он очень высокий, под два метра, темноволосый, обычно носит черное. По-моему, он говорил, что будет с женщиной.
Лора знала, что Уайлдмен часто останавливается в гостиницах под чужим именем. У него было несколько кредитных карточек на разные фамилии. Теперь она пыталась их вспомнить.
– Здесь есть один джентльмен, подходящей под ваше описание, но у него другая фамилия. Как вы сказали – Уайлдмен?
– Да, но я не знаю…
– Вы не детектив? – Администратор с подозрением оглядел ее. На самом деле он хотел спросить, уж не жена ли она этого джентльмена, пытающаяся поймать его с другой женщиной.
– Нет, нет. Разве детективы бывают женщинами? Ведь это очень трудная работа. Если мистер Уайлдмен зарегистрировался под другим именем, это не мое дело. Послушайте, у меня здесь скоро еще одна встреча. Можно, я оставлю ему записку, если это тот самый человек?
– Да, пожалуй. – Администратор был еще в нерешительности.
– Я только пойду к своей машине и напишу. Можно воспользоваться вашей бумагой?
– Конечно. Но почему вы не хотите написать записку прямо здесь?
Лора вернулась к Хэммонду. Она не знала, что писать и стоит ли вообще это делать. Она сказала Хэммонду, что, по ее мнению, Уайлдмен здесь, но под чужим именем.
Хэммонд рассмеялся. Вот мерзавец!
– Дайте мне бумагу, – сказал он. «Вот так удача», – подумал он, аккуратно переписывая на листок латинское изречение. Лора же думала, что они просто будут сидеть в машине, ожидая, когда Уайлдмен появится с Пандорой.
Хэммонд запечатал конверт и отдал его Лоре. Она не видела, что он написал. И даже не знала, кому из этих двоих это письмо адресовано. Возможно, Пандоре.
Она отдала конверт администратору, который теперь занимался выпиской одной пары. Тот передал конверт своему помощнику.
– Положи это в ячейку для мистера Хэммонда!
Лора вздрогнула. Вот так чудеса! Уайлдмен зарегистрировался в гостинице под именем своего врага. Она не могла сказать об этом Хэммонду: тот и так был вне себя.
Уайлдмен настоял на том, чтобы Пандора надела серебряное платье и новое белье. Старые вещи продавщица положила в фирменный пакет. Пандора воспользовалась своей платиновой карточкой «Амекс». Она подходила по цвету к ее платью.
– Пандора! – женский голос прозвучал неуверенно, удивленно. В вечернем свете с улицы стояла знакомая женщина. С ней был мужчина.
– Привет, Беверли. – Пандора почувствовала укол вины, ведь она даже не позвонила Беверли, чтобы сообщить ей, что Алек вернулся. Они некоторое время не общались, а теперь Пандора покупает одежду с каким-то незнакомым Беверли мужчиной. На что это все похоже?
– Ух ты, просто блеск! – Беверли не сводила глаз с Уайлдмена. Ей казалось, что она где-то уже видела его прежде. Но где? Уайлдмен приветливо ей улыбнулся. Он и виду не подал, что помнит ее по ресторану отеля «Бель-Эр». Пандора не сделала ни малейшей попытки их познакомить.
– Привет, Джимбо, – сказала она мужчине, стоявшему рядом с Беверли. Значит, он вернулся. Должно быть, они помирились. Джимбо со смущенным видом поздоровался с Пандорой за руку. Он слишком нервничал, чтобы поцеловать ее. Наверняка она знала все, что с ним произошло. Джимбо кивнул Уайлдмену. Беверли на днях рассказала ему об исчезновении Алека. Значит, Пандора подцепила себе другого. Быстро это она, подумал Джимбо.
– Алек вернулся. – Теперь Пандора должна была сказать об этом Беверли. «Это похоже на шутку: оба наши мужа вернулись. После тенниса мы сможем поболтать обо всем этом». Только Пандора в течение некоторого времени в теннис играть, не будет.
– Я очень рада. Я гак и думала, что все обойдется. Беверли сдерживала свое любопытство. Та стерва бросила Джимбо, вот он и вернулся. Больше ему некуда деваться. Да и вообще у них ничего серьезного не было. Теперь Беверли чувствовала себя на коне, а Джимбо плелся сзади, униженный и виноватый. С виду все было благополучно.
– Ну, мне надо идти, – сказала Пандора. Когда они прощались, Пандора слышала, как Уайлдмен, пожимая руку Джимбо, сказал ему: «Желаю удачи». Что он имел в виду? Ведь он же не мог знать о бедах Беверли. Очень странная фраза.
Они пошли к стоявшей на стоянке машине. Белые туфли без каблуков не подходили к новому платью. Уайлдмен тронул Пандору за руку.
– Ты выглядишь великолепно, – сказал он, подразумевая под этим, что это он великолепно чувствует себя рядом с ней.
Пока они ехали к гостинице, Пандора с отвращением думала о том, насколько похожи ситуация у нее и у Беверли. Две женщины, у которых есть дети и мужья, исчезнувшие из дома, а потом вернувшиеся. Двое мужчин – один наказанный, другой свихнувшийся, оба пытались совершить содомский грех. Ну и что из этого? Пандора вспомнила, как возмущена была Беверли, когда застала за этим Джимбо. Мужское разочарование, сексуальная жестокость – может быть, мы сами провоцируем это?
Она взглянула на Уайлдмена. Был ли он целителем, смывающим содомские грехи мягкой губкой и теплой водой? У нее была с ним не сердечная, а кишечная связь. Пандора заерзала на сиденье, с отвращением вспомнив то, что произошло на лестнице. Она положила руку на лежащую возле нее сумку и почувствовала твердую тяжесть пистолета.
Уайлдмен брал у портье ключи, а Пандора пошла к лифту. Портье передал ему конверт с надписью «Мистеру Хэммонду». Рука Уайлдмена непроизвольно дрогнула. Кто мог знать, что он здесь? И это «Мистеру Хэммонду»? Откуда кому-то известно, что он записался под этим именем? А может быть, это записка собственно самому Хэммонду? Это все невероятно… если только Лора… Пока Пандора ждала, он вскрыл конверт. Короткая латинская фраза, какое-то изречение. Но он не понимал, что здесь написано, и с изумлением смотрел на текст. Краем глаза он увидел, что Пандора направляется к нему. Уайлдмен запихнул конверт и записку в карман и подошел к ней. Они пошли в номер.
Пандора почувствовала его волнение. Уайлдмен пошел в ванную и закрыл дверь в два приема: сначала оставил ее полуоткрытой, затем запер. Такая нерешительность была совсем ему не свойственна. Пандора посмотрела на себя в зеркало. Неплохо. Очевидно, он оказался прав насчет этого серебристого платья, как тогда насчет красного. Он вел себя очень правильно по отношению к ней – в постели, в одежде, казалось, абсолютно во всем. Это ее и волновало, и пугало. Надо бы позвонить Полетт. И что она ей скажет? Сказать было нечего.
Нужно все-таки идти в полицию или нет? Но как может жена свидетельствовать против мужа? Пандора не знала, что и делать. Просто оставаться с этим человеком, внимательным, понимающим, властным незнакомцем, хотя бы ненадолго, и постараться все продумать. Все так перевернуто, вывихнуто, нет каких-либо прямых путей.
«Si tu non veneris ad me, Ego veniam ad te»
Записка пришла от Хэммонда. Если Хэммонд не слышал, как Пандора звонила ему, то, значит, все вычислила Лора. Следовательно, она сейчас с ним. Какого черта она это сделала? План прекрасно срабатывал, а теперь жребий брошен снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
2
– Мне нужно переодеться, – сказала Пандора, – но я не хочу ехать домой.
– Позволь мне купить тебе что-нибудь. Я это обожаю.
– Я сама могу купить себе одежду.
– Я хотел сказать, позволь мне выбрать ее для тебя.
Странно, подумала Пандора, ни один мужчина ни разу не предлагал ей этого. Никогда в жизни. В их лучшие времена Алек мог купить ей шарфик или пару колготок, но не ходил с ней в магазин или салон, никогда не давал советов, что ей купить, не говорил что ему нравится. Она не обиделась, а наоборот, почувствовала себя польщенной. «Вспомни красное платье». Уайлдмен оказался тогда прав. В конце концов она носит его.
Они отправились в «Юджин» в Санта-Монике, магазинчик, специализирующийся на продаже изделий зарубежных модельеров. Пандора и раньше там кое-что приобретала, обычно во время распродаж. Здесь ей придется раскошелиться: прошли времена разумного ведения хозяйства, прошли времена вообще всего разумного.
Думая о деньгах, Пандора представила отца, выдающего ей в воскресенье после завтрака деньги на карманные расходы, отсчитывающего доллары, как ей казалось, с явной неохотой. Теперь он умер, и она станет богатой. Богатой. Неужели все, что случилось, весь тот хаос, который ей пришлось пережить, будет компенсирован солидным наследством?
Продавщица в «Юджине» узнала Пандору.
– Здравствуйте, миссис Хэммонд, как поживаете? Пандора смутилась. Она не думала, что ее узнают.
Интересно, решит ли эта девушка, что Уайлдмен ее муж? Алек никогда не был в этом магазине. Неужели ее волнует ее супружеская неверность? Пандора заставила себя улыбнуться. Какое это всё теперь имеет значение?
Уайлдмен отошел и стал внимательно изучать развешанные платья. Пандора присоединилась к нему. Он держал серебряное платье с плиссировкой, глядя на этикетку. Это было японское изделие.
– А не слишком ли вызывающе? – Пандоре платье не понравилось.
– Но ты же раньше никогда не носила серебряные платья.
– Никогда.
– Может быть, пора уже попробовать? – Он снял платье с плечиков и протянул Пандоре.
– Примерочная вон там. – Продавщица показала на кабинку в углу магазина. – Великолепное платье.
Но Пандоре оно все равно не нравилось. Ей не хотелось его надевать, но и не хотелось вступать в дискуссию. Стянув через голову красное платье, она взглянула на себя в зеркало. И испугалась. На левой груди был безобразный синяк. Она обнаружила еще два синяка на правом предплечье и левом бедре. У нее был такой вид, как будто ее избили. В сущности, так оно и было. Воспоминание о том, как Алек напал на нее на лестнице вызвало у нее приступ дурноты. С тревогой она повернулась спиной к зеркалу, чтобы рассмотреть ягодицы, и вздрогнула, увидев на теле следы. Она дотронулась до них, нажала и почувствовала тупую боль.
– Ну и как оно?
Пандора подпрыгнула от неожиданности. Уайлдмен раздвинул занавески и смотрел на нее.
– Это он сделал?
– Я не хочу об этом говорить.
– Ты и не обязана говорить. – Уайлдмен не мог понять, как это он не заметил этих синяков накануне. Может быть, они проступили не сразу, или же он был так взволнован ее присутствием, что даже не рассмотрел ее внимательно.
– Ну-ка, дай я тебе помогу. – Он взял серебряное платье, свернул его и набросил на голову и плечи, дернул за подол. Повернул ее лицом к зеркалу.
– Ну, не знаю, – сказала она.
– Просто великолепно.
– Оно не подходит к моим волосам.
– Мы поменяем твои волосы.
– Поменяем? Как?
– Перекрасим. В черный цвет.
– В жизни не красила волосы.
– До сегодняшнего дня.
– Что ты пытаешься со мной сделать? Пандора знала – что. Он хочет владеть ею, хочет, чтобы она выглядела так, как он желает. Хочет изменить ее так, чтобы она больше не походила на жену Алека.
– А белье здесь продается?
– Да, по-моему.
– У тебя какой размер? 36-С?
Пандора улыбнулась. Он попал в точку. Интересно, это потому, что он так хорошо изучил ее или здесь сказывается его прошлый опыт, с женщинами?
– Белье черное. Мягкие линии. И непрозрачное, – сказал он.
– Послушай, я не знаю…
– Пандора, я знаю.
Он впервые назвал ее по имени.
Хэммонд остался в белом «мустанге», припаркованном в неположенном месте у набережной, а Лора пошла все выяснить у администратора.
– Скажите, мистер Уайлдмен здесь остановился?
– Нет, такого в гостинице нет. Администратор внимательно посмотрел на экран компьютера, затем покачал головой.
– Странно, – сказала Лора. – Я должна была с ним здесь встретиться. Он очень высокий, под два метра, темноволосый, обычно носит черное. По-моему, он говорил, что будет с женщиной.
Лора знала, что Уайлдмен часто останавливается в гостиницах под чужим именем. У него было несколько кредитных карточек на разные фамилии. Теперь она пыталась их вспомнить.
– Здесь есть один джентльмен, подходящей под ваше описание, но у него другая фамилия. Как вы сказали – Уайлдмен?
– Да, но я не знаю…
– Вы не детектив? – Администратор с подозрением оглядел ее. На самом деле он хотел спросить, уж не жена ли она этого джентльмена, пытающаяся поймать его с другой женщиной.
– Нет, нет. Разве детективы бывают женщинами? Ведь это очень трудная работа. Если мистер Уайлдмен зарегистрировался под другим именем, это не мое дело. Послушайте, у меня здесь скоро еще одна встреча. Можно, я оставлю ему записку, если это тот самый человек?
– Да, пожалуй. – Администратор был еще в нерешительности.
– Я только пойду к своей машине и напишу. Можно воспользоваться вашей бумагой?
– Конечно. Но почему вы не хотите написать записку прямо здесь?
Лора вернулась к Хэммонду. Она не знала, что писать и стоит ли вообще это делать. Она сказала Хэммонду, что, по ее мнению, Уайлдмен здесь, но под чужим именем.
Хэммонд рассмеялся. Вот мерзавец!
– Дайте мне бумагу, – сказал он. «Вот так удача», – подумал он, аккуратно переписывая на листок латинское изречение. Лора же думала, что они просто будут сидеть в машине, ожидая, когда Уайлдмен появится с Пандорой.
Хэммонд запечатал конверт и отдал его Лоре. Она не видела, что он написал. И даже не знала, кому из этих двоих это письмо адресовано. Возможно, Пандоре.
Она отдала конверт администратору, который теперь занимался выпиской одной пары. Тот передал конверт своему помощнику.
– Положи это в ячейку для мистера Хэммонда!
Лора вздрогнула. Вот так чудеса! Уайлдмен зарегистрировался в гостинице под именем своего врага. Она не могла сказать об этом Хэммонду: тот и так был вне себя.
Уайлдмен настоял на том, чтобы Пандора надела серебряное платье и новое белье. Старые вещи продавщица положила в фирменный пакет. Пандора воспользовалась своей платиновой карточкой «Амекс». Она подходила по цвету к ее платью.
– Пандора! – женский голос прозвучал неуверенно, удивленно. В вечернем свете с улицы стояла знакомая женщина. С ней был мужчина.
– Привет, Беверли. – Пандора почувствовала укол вины, ведь она даже не позвонила Беверли, чтобы сообщить ей, что Алек вернулся. Они некоторое время не общались, а теперь Пандора покупает одежду с каким-то незнакомым Беверли мужчиной. На что это все похоже?
– Ух ты, просто блеск! – Беверли не сводила глаз с Уайлдмена. Ей казалось, что она где-то уже видела его прежде. Но где? Уайлдмен приветливо ей улыбнулся. Он и виду не подал, что помнит ее по ресторану отеля «Бель-Эр». Пандора не сделала ни малейшей попытки их познакомить.
– Привет, Джимбо, – сказала она мужчине, стоявшему рядом с Беверли. Значит, он вернулся. Должно быть, они помирились. Джимбо со смущенным видом поздоровался с Пандорой за руку. Он слишком нервничал, чтобы поцеловать ее. Наверняка она знала все, что с ним произошло. Джимбо кивнул Уайлдмену. Беверли на днях рассказала ему об исчезновении Алека. Значит, Пандора подцепила себе другого. Быстро это она, подумал Джимбо.
– Алек вернулся. – Теперь Пандора должна была сказать об этом Беверли. «Это похоже на шутку: оба наши мужа вернулись. После тенниса мы сможем поболтать обо всем этом». Только Пандора в течение некоторого времени в теннис играть, не будет.
– Я очень рада. Я гак и думала, что все обойдется. Беверли сдерживала свое любопытство. Та стерва бросила Джимбо, вот он и вернулся. Больше ему некуда деваться. Да и вообще у них ничего серьезного не было. Теперь Беверли чувствовала себя на коне, а Джимбо плелся сзади, униженный и виноватый. С виду все было благополучно.
– Ну, мне надо идти, – сказала Пандора. Когда они прощались, Пандора слышала, как Уайлдмен, пожимая руку Джимбо, сказал ему: «Желаю удачи». Что он имел в виду? Ведь он же не мог знать о бедах Беверли. Очень странная фраза.
Они пошли к стоявшей на стоянке машине. Белые туфли без каблуков не подходили к новому платью. Уайлдмен тронул Пандору за руку.
– Ты выглядишь великолепно, – сказал он, подразумевая под этим, что это он великолепно чувствует себя рядом с ней.
Пока они ехали к гостинице, Пандора с отвращением думала о том, насколько похожи ситуация у нее и у Беверли. Две женщины, у которых есть дети и мужья, исчезнувшие из дома, а потом вернувшиеся. Двое мужчин – один наказанный, другой свихнувшийся, оба пытались совершить содомский грех. Ну и что из этого? Пандора вспомнила, как возмущена была Беверли, когда застала за этим Джимбо. Мужское разочарование, сексуальная жестокость – может быть, мы сами провоцируем это?
Она взглянула на Уайлдмена. Был ли он целителем, смывающим содомские грехи мягкой губкой и теплой водой? У нее была с ним не сердечная, а кишечная связь. Пандора заерзала на сиденье, с отвращением вспомнив то, что произошло на лестнице. Она положила руку на лежащую возле нее сумку и почувствовала твердую тяжесть пистолета.
Уайлдмен брал у портье ключи, а Пандора пошла к лифту. Портье передал ему конверт с надписью «Мистеру Хэммонду». Рука Уайлдмена непроизвольно дрогнула. Кто мог знать, что он здесь? И это «Мистеру Хэммонду»? Откуда кому-то известно, что он записался под этим именем? А может быть, это записка собственно самому Хэммонду? Это все невероятно… если только Лора… Пока Пандора ждала, он вскрыл конверт. Короткая латинская фраза, какое-то изречение. Но он не понимал, что здесь написано, и с изумлением смотрел на текст. Краем глаза он увидел, что Пандора направляется к нему. Уайлдмен запихнул конверт и записку в карман и подошел к ней. Они пошли в номер.
Пандора почувствовала его волнение. Уайлдмен пошел в ванную и закрыл дверь в два приема: сначала оставил ее полуоткрытой, затем запер. Такая нерешительность была совсем ему не свойственна. Пандора посмотрела на себя в зеркало. Неплохо. Очевидно, он оказался прав насчет этого серебристого платья, как тогда насчет красного. Он вел себя очень правильно по отношению к ней – в постели, в одежде, казалось, абсолютно во всем. Это ее и волновало, и пугало. Надо бы позвонить Полетт. И что она ей скажет? Сказать было нечего.
Нужно все-таки идти в полицию или нет? Но как может жена свидетельствовать против мужа? Пандора не знала, что и делать. Просто оставаться с этим человеком, внимательным, понимающим, властным незнакомцем, хотя бы ненадолго, и постараться все продумать. Все так перевернуто, вывихнуто, нет каких-либо прямых путей.
«Si tu non veneris ad me, Ego veniam ad te»
Записка пришла от Хэммонда. Если Хэммонд не слышал, как Пандора звонила ему, то, значит, все вычислила Лора. Следовательно, она сейчас с ним. Какого черта она это сделала? План прекрасно срабатывал, а теперь жребий брошен снова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46