За объектом велась целенаправленная слежка, проводилась видеосъемка. Для этого была оборудована специальная машина - что-то вроде строительного вагончика, откуда велось скрытое наблюдение за домом, подъездом, автостоянкой. Перед выполнением задания киллер, кроме устных инструкций и боевого оружия, получал возможность увидеть будущую жертву на экране монитора, познакомиться с ее темпераментом, внешностью, манерой двигаться и реакцией на раздражители.
Подозрительность главаря сказалась и на образе жизни его жены. К ней был приставлен человек, в чьи обязанности входила не только охрана и защита женщины, но слежка за теми, кто и когда с ней встречался, разговаривал. Она не имела права заглянуть к подругам, просто поболтать, пройтись беззаботно по улице. Ей дозволялись лишь прогулки с ребенком, да и то под присмотром "наружки" в лице телохранителя.
Столичных авторитетов Лабоцкий называл белоручками и презирал. Себя он ставил на порядок выше и постепенно намеревался прибрать к рукам все московские группировки. Его методы воздействия прошли проверку практикой: точный расчет, устрашение, демонстративная жестокость. Как-то одна из банд на востоке города решила проучить залетных выскочек. За кольцевой автодорогой Лабоцкому назначили "стрелку", подъехали на трех джипах, вразвалку вышли из содрогавшихся от звуков рок-н-ролла машин и не спеша направились к скромной, давно не мытой "девятке" с тонированными стеклами, на которой прибыли новокузнецкие. Неожиданно стекла "Жигулей" бесшумно сползли вниз и из темного салона затрещали автоматные очереди. Последовавшие затем события очевидец стрельбы обрисовал такими словами: "Они как сайгаки попрыгали в свои джипы и больше о себе не напоминали". Все это очень похоже на правду. Потому что ни Лабоцкому, ни его подручным терять уже было нечего. Прежде чем приехать в Москву, они буквально залили кровью родной Новокузнецк...
Оперативники располагали на момент задержания банды сведениями о 29 убийствах, совершенных группой Лабоцкого в Кемеровской области. Но никто не сомневается, что реально кровавый шлейф гораздо длиннее. В родном Новокузнецке они заявили о себе в 1991 году. Лабоцкий отдавал отчет, что ни пистолетом, ни гранатой теперь никого не удивишь. Поэтому инструментарий бандиты выбрали специфический, чтобы по городу пошли разговоры о беспредельщиках, способных на все. Первые нападения они совершали, вооружившись заточенными до звона в лезвии туристскими топориками. Остановили международный автобус с австрийцами, пятерых пассажиров искалечили, отобрали деньги, ценности. Организовали налет на кафе, где отдыхали конкуренты. Их лидер пытался было "возникнуть" - ему укоротили ногу, отрубив строптивцу ступню. (Позже, проявляя гуманность по отношению к поверженному недругу, Лабоцкий передал жене инвалида ключи от машины: "Бери, будешь катать своего "Мересьева".)
Подвиги банды обрастали домыслами и историями. Цель была достигнута. При одном только упоминании о бригаде Лабоцкого у большинства кемеровских коммерсантов кровь стыла в жилах. Чего стоит такой сюжет. На переговорах с противоборствующей группировкой в нужный момент упрямцам демонстрировался неоспоримый аргумент. По команде главаря к столу подносили атташе-кейс и верный человек извлекал оттуда отрубленные кисти рук... Как тут не вспомнить характеристику, которую дал боссу его лучший ученик Барыбин, сидящий ныне на нарах следственного изолятора: "Таких, как Лабоцкий, в стране больше нет!"
После громкого дебюта банда поменяла тактику. Теперь о них узнали не только барыги и рэкетиры, но и милиция. Поэтому лишний шум и засветка только мешали. Лабоцкий переходит на полуконспиративный образ жизни. Он ни с кем не беседует по телефону, лишь изредка пользуется пейджером или радиотелефоном, для передачи зашифрованного текста. Типичный образчик принятого в банде общения по вертикали выглядел примерно так: "Всем срочно прибыть на точку номер пять". Или: "Жду Чурку и Сметану у башни в полдень". И горе было тому, кто не услышал или недопонял. Ослушание расценивалось как предательство.
Для окружения он являлся эталоном крутого парня. Он не пил, не курил, никогда не употреблял наркотики, следил за физической формой - ежедневно бегал пятнадцатикилометровые кроссы, плавал в бассейне, парился в сауне, дома установил тренажеры. И в банду гнилой народ не принимал. Каждый был спортсменом - боксером, борцом, биатлонистом или штангистом. Все проходили собеседование, проверялись и лишь потом получали испытательный срок. Лабоцкого, по свидетельству тех, кто еще жив, боялись все. Панически боялись, необъяснимо. Он имел какое-то магнетическое воздействие на окружающих. Достаточно было единственного взгляда, чтобы попавший в немилость бледнел и покрывался испариной.
Патологическая жестокость главаря соседствовала с дерзостью и холодным расчетом. Лабоцкий мог заранее тщательно подготовить место встречи с конкурирующей бандой и отправиться на переговоры без оружия в обманчивом одиночестве. Когда пришедшие убеждались, что он чист, и, зловеще ухмыляясь, вытаскивали стволы, предполагая услышать слова примирения, то неожиданно для себя слышали: "Не смешите, псы. Посмотрите по сторонам..." И растерянные "псы" видели направленные на них из укрытий стволы снайперов в камуфляже.
Скоро в Новокузнецке, Кемерове, Анжеро-Судженске и Белове ему не было равных. Слова Лабоцкого: "Уходите или все", - оппоненты воспринимали всерьез и предпочитали уходить, отдавая новоявленному "дону" позиции без боя. Он же все охотнее принимал заказы на выбивание долгов, устранение конкурентов, наказание за обиды. Ему даже нравилось как опытному егерю обкладывать жертву, изучать распорядок ее жизни, разрабатывать до мельчайших деталей готовившуюся операцию. Деньги за услуги он брал редко, поступал разумно и дальновидно - оговаривал систематическое отчисление с дохода. Отказывать ему никто не решался. Есть сведения, что в западных банках Лабоцкий успел открыть на свое имя три счета. На каждом начисления банковских процентов...
Новокузнецк и другие города Кемеровской области были им освоены и коммерческого интереса не представляли. Акции честолюбивого мафиози росли, и он стал думать о расширении империи. Сначала поехал в Москву один. Как заметил заместитель начальника МУРа Евгений Максимов, Лабоцкий решил завоевать новые "рынки". В столице, как известно, смертью торгуют еще более успешно, чем в других городах. Осмотревшись, он выписал себе двух надежных парней - Барыбина и Гнездича. Бизнес пошел по накатанной колее. Несогласные на сотрудничество устранялись, шедшие на контакт - попадали под колпак новокузнецкого "крестного отца".
Одна из первых акций, проведенная с присущими Лабоцкому дерзостью и размахом, была исполнена 8 января 1993 года. Некая фирма "САК" задолжала новокузнецким значительную сумму. Это и стало поводом для расправы. Киллеры приехали в школу N 1006 в Солнцево, где должники парились в сауне местного спортзала, и хладнокровно расстреляли из двух автоматов "АК-74" заместителя гендиректора фирмы "САК", известного как одного из лидеров ореховской бригады под кличкой Китаец, а также ранили нескольких случайных людей, в том числе старшеклассника. С места происшествия, кроме 58 (!) стреляных гильз калибра 5,45, было изъято два автомата. Их убийцы оставили во дворе школы за ненадобностью. (Кстати, едва ли не первый случай, когда киллеры бросили оружие, что позже стало своеобразной визитной карточкой московских наемных убийц.) Стрелявшие, как рассказали свидетели, спокойно прошли через заснеженный школьный двор, сели в новенькую "девятку" и скрылись. Ничего подобного раньше в Москве не происходило - массовый расстрел в школе. Начальства понаехало столько, что впору было открывать митинг. Введенный общегородской план "Перехват" ничего не дал. Так же как и последующий поиск преступников. Между тем члены банды еще только пробовали силы.
Лабоцкого не смущали громкие имена и общепризнанные авторитеты. Не раздумывая он дает команду своим людям разобраться с известным спортсменом, организатором Российской лиги кикбоксинга "КИТЭК" тридцатитрехлетнего Юрия Ступенькова. Последний проходил в оперативных документах под кличкой Доктор и подозревался в связях с организованной преступностью. Особый интерес, представляют детали этого заказного убийства, долгое время остававшегося глухим "висяком". Киллерам никак не удавалось установить местонахождение объекта. Тогда к разработке жертвы подключается главарь. Он устанавливает слежку за ближайшей связью Ступенькова неким Вороновым, подключается к его домашнему телефону. Но противники новокузнецких мафиози тоже были не новички. Почувствовав неладное, они перестали пользоваться домашним телефоном и звонили только из автомата. Лабоцкий терпеливо ждал и наконец Ступеньков совершил ошибку. На улице шел проливной дождь и он сделал короткий звонок по телефону. Этого хватило не только для пеленга, но и для выяснения времени пребывания Ступенькова на даче в Видновском районе Подмосковья. Убийца поджидал спортсмена и выпустил в него половину рожка. Но и это не все. Чуть позже, чтобы спрятать концы в воду, шеф новокузнецких отдает распоряжение расправиться с самим киллером. Его вывозят за кольцевую и убивают.
"Нет человека - нет проблемы", - любил приговаривать Лабоцкий. И применял это правило не только к конкурентам и врагам. Иногда молодым парням без рода и имени, купившимся перспективой легких м больших денег, даже не выплачивали обещанные гонорары. В лучшем случае они получали месячную скромную сумму на расходы, обустройство и питание, а иногда, в виде особой награды, могли удостоиться чести донашивать шляпы и плащи своего босса. Но большая часть рядовых наемников устранялась их же подельниками. "Все они - одноразовые", - дал точную характеристику членам банды ведущий сыщик МУРа Алексей Базанов. Забегая вперед, скажу, что Лабоцкий не избежал той же участи.
...Из Новокузнецка в Москву деньги привозил кассир банды Тертышный. Как-то босс проконтролировал гонца - позвонил домой и поинтересовался величиной отправления. Выяснилось, что собранная и доставленная сумма несколько отличаются. Разбираться в причинах "усушки и утруски" Лабоцкий не стал, вопрос решил привычным способом. Тертышный был вывезен в Дмитревский район и получил пулю в затылок. Казалось, выжигая ересь и сомнения каленым железом, главарь мог не опасаться предательства. Как показали дальнейшие события, он несколько недооценил порученцев. Правой рукой Лабоцкого являлся такой же, как он, беспредельщик Барыбин. Некоторое представление о наклонностях последнего дает его любимая присказка: "Всех пококаем и до покоса не доживут". При этих словах Барыбин делал указательным пальцем и мизинцем характерную "козу". Они дружили семьями, причем босс стал крестным отцом ребенка Барыбина, а последний - крестил его сына. Они выстроили дачи рядом, доверяли друг другу.
Банда превращалась в мощную и влиятельную структуру. Под контролем находился не только Кузбасе, но и некоторые точки в Красноярске, Томске, Иркутске, Твери, Геленджике и Санкт-Петербурге. Лабоцкий, верный своему "принципу домино", задумывает убрать Барыбина - тот явно догоняет шефа по авторитету и влиянию. Босс готовит другу сюрприз - взрывное устройство, замаскированное под сверток. Обстоятельства неудавшейся акции достаточно туманны, зато итог хорошо известен. Лабоцкий сам подорвался на бомбе, получил тяжелые травмы и был дострелян Барыбиным из пистолета "Вальтер" у кооперативных гаражей на Ленинском проспекте. Весть о гибели всемогущего Корлеоне Новокузнецкого оказалась серьезным испытанием для банды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Подозрительность главаря сказалась и на образе жизни его жены. К ней был приставлен человек, в чьи обязанности входила не только охрана и защита женщины, но слежка за теми, кто и когда с ней встречался, разговаривал. Она не имела права заглянуть к подругам, просто поболтать, пройтись беззаботно по улице. Ей дозволялись лишь прогулки с ребенком, да и то под присмотром "наружки" в лице телохранителя.
Столичных авторитетов Лабоцкий называл белоручками и презирал. Себя он ставил на порядок выше и постепенно намеревался прибрать к рукам все московские группировки. Его методы воздействия прошли проверку практикой: точный расчет, устрашение, демонстративная жестокость. Как-то одна из банд на востоке города решила проучить залетных выскочек. За кольцевой автодорогой Лабоцкому назначили "стрелку", подъехали на трех джипах, вразвалку вышли из содрогавшихся от звуков рок-н-ролла машин и не спеша направились к скромной, давно не мытой "девятке" с тонированными стеклами, на которой прибыли новокузнецкие. Неожиданно стекла "Жигулей" бесшумно сползли вниз и из темного салона затрещали автоматные очереди. Последовавшие затем события очевидец стрельбы обрисовал такими словами: "Они как сайгаки попрыгали в свои джипы и больше о себе не напоминали". Все это очень похоже на правду. Потому что ни Лабоцкому, ни его подручным терять уже было нечего. Прежде чем приехать в Москву, они буквально залили кровью родной Новокузнецк...
Оперативники располагали на момент задержания банды сведениями о 29 убийствах, совершенных группой Лабоцкого в Кемеровской области. Но никто не сомневается, что реально кровавый шлейф гораздо длиннее. В родном Новокузнецке они заявили о себе в 1991 году. Лабоцкий отдавал отчет, что ни пистолетом, ни гранатой теперь никого не удивишь. Поэтому инструментарий бандиты выбрали специфический, чтобы по городу пошли разговоры о беспредельщиках, способных на все. Первые нападения они совершали, вооружившись заточенными до звона в лезвии туристскими топориками. Остановили международный автобус с австрийцами, пятерых пассажиров искалечили, отобрали деньги, ценности. Организовали налет на кафе, где отдыхали конкуренты. Их лидер пытался было "возникнуть" - ему укоротили ногу, отрубив строптивцу ступню. (Позже, проявляя гуманность по отношению к поверженному недругу, Лабоцкий передал жене инвалида ключи от машины: "Бери, будешь катать своего "Мересьева".)
Подвиги банды обрастали домыслами и историями. Цель была достигнута. При одном только упоминании о бригаде Лабоцкого у большинства кемеровских коммерсантов кровь стыла в жилах. Чего стоит такой сюжет. На переговорах с противоборствующей группировкой в нужный момент упрямцам демонстрировался неоспоримый аргумент. По команде главаря к столу подносили атташе-кейс и верный человек извлекал оттуда отрубленные кисти рук... Как тут не вспомнить характеристику, которую дал боссу его лучший ученик Барыбин, сидящий ныне на нарах следственного изолятора: "Таких, как Лабоцкий, в стране больше нет!"
После громкого дебюта банда поменяла тактику. Теперь о них узнали не только барыги и рэкетиры, но и милиция. Поэтому лишний шум и засветка только мешали. Лабоцкий переходит на полуконспиративный образ жизни. Он ни с кем не беседует по телефону, лишь изредка пользуется пейджером или радиотелефоном, для передачи зашифрованного текста. Типичный образчик принятого в банде общения по вертикали выглядел примерно так: "Всем срочно прибыть на точку номер пять". Или: "Жду Чурку и Сметану у башни в полдень". И горе было тому, кто не услышал или недопонял. Ослушание расценивалось как предательство.
Для окружения он являлся эталоном крутого парня. Он не пил, не курил, никогда не употреблял наркотики, следил за физической формой - ежедневно бегал пятнадцатикилометровые кроссы, плавал в бассейне, парился в сауне, дома установил тренажеры. И в банду гнилой народ не принимал. Каждый был спортсменом - боксером, борцом, биатлонистом или штангистом. Все проходили собеседование, проверялись и лишь потом получали испытательный срок. Лабоцкого, по свидетельству тех, кто еще жив, боялись все. Панически боялись, необъяснимо. Он имел какое-то магнетическое воздействие на окружающих. Достаточно было единственного взгляда, чтобы попавший в немилость бледнел и покрывался испариной.
Патологическая жестокость главаря соседствовала с дерзостью и холодным расчетом. Лабоцкий мог заранее тщательно подготовить место встречи с конкурирующей бандой и отправиться на переговоры без оружия в обманчивом одиночестве. Когда пришедшие убеждались, что он чист, и, зловеще ухмыляясь, вытаскивали стволы, предполагая услышать слова примирения, то неожиданно для себя слышали: "Не смешите, псы. Посмотрите по сторонам..." И растерянные "псы" видели направленные на них из укрытий стволы снайперов в камуфляже.
Скоро в Новокузнецке, Кемерове, Анжеро-Судженске и Белове ему не было равных. Слова Лабоцкого: "Уходите или все", - оппоненты воспринимали всерьез и предпочитали уходить, отдавая новоявленному "дону" позиции без боя. Он же все охотнее принимал заказы на выбивание долгов, устранение конкурентов, наказание за обиды. Ему даже нравилось как опытному егерю обкладывать жертву, изучать распорядок ее жизни, разрабатывать до мельчайших деталей готовившуюся операцию. Деньги за услуги он брал редко, поступал разумно и дальновидно - оговаривал систематическое отчисление с дохода. Отказывать ему никто не решался. Есть сведения, что в западных банках Лабоцкий успел открыть на свое имя три счета. На каждом начисления банковских процентов...
Новокузнецк и другие города Кемеровской области были им освоены и коммерческого интереса не представляли. Акции честолюбивого мафиози росли, и он стал думать о расширении империи. Сначала поехал в Москву один. Как заметил заместитель начальника МУРа Евгений Максимов, Лабоцкий решил завоевать новые "рынки". В столице, как известно, смертью торгуют еще более успешно, чем в других городах. Осмотревшись, он выписал себе двух надежных парней - Барыбина и Гнездича. Бизнес пошел по накатанной колее. Несогласные на сотрудничество устранялись, шедшие на контакт - попадали под колпак новокузнецкого "крестного отца".
Одна из первых акций, проведенная с присущими Лабоцкому дерзостью и размахом, была исполнена 8 января 1993 года. Некая фирма "САК" задолжала новокузнецким значительную сумму. Это и стало поводом для расправы. Киллеры приехали в школу N 1006 в Солнцево, где должники парились в сауне местного спортзала, и хладнокровно расстреляли из двух автоматов "АК-74" заместителя гендиректора фирмы "САК", известного как одного из лидеров ореховской бригады под кличкой Китаец, а также ранили нескольких случайных людей, в том числе старшеклассника. С места происшествия, кроме 58 (!) стреляных гильз калибра 5,45, было изъято два автомата. Их убийцы оставили во дворе школы за ненадобностью. (Кстати, едва ли не первый случай, когда киллеры бросили оружие, что позже стало своеобразной визитной карточкой московских наемных убийц.) Стрелявшие, как рассказали свидетели, спокойно прошли через заснеженный школьный двор, сели в новенькую "девятку" и скрылись. Ничего подобного раньше в Москве не происходило - массовый расстрел в школе. Начальства понаехало столько, что впору было открывать митинг. Введенный общегородской план "Перехват" ничего не дал. Так же как и последующий поиск преступников. Между тем члены банды еще только пробовали силы.
Лабоцкого не смущали громкие имена и общепризнанные авторитеты. Не раздумывая он дает команду своим людям разобраться с известным спортсменом, организатором Российской лиги кикбоксинга "КИТЭК" тридцатитрехлетнего Юрия Ступенькова. Последний проходил в оперативных документах под кличкой Доктор и подозревался в связях с организованной преступностью. Особый интерес, представляют детали этого заказного убийства, долгое время остававшегося глухим "висяком". Киллерам никак не удавалось установить местонахождение объекта. Тогда к разработке жертвы подключается главарь. Он устанавливает слежку за ближайшей связью Ступенькова неким Вороновым, подключается к его домашнему телефону. Но противники новокузнецких мафиози тоже были не новички. Почувствовав неладное, они перестали пользоваться домашним телефоном и звонили только из автомата. Лабоцкий терпеливо ждал и наконец Ступеньков совершил ошибку. На улице шел проливной дождь и он сделал короткий звонок по телефону. Этого хватило не только для пеленга, но и для выяснения времени пребывания Ступенькова на даче в Видновском районе Подмосковья. Убийца поджидал спортсмена и выпустил в него половину рожка. Но и это не все. Чуть позже, чтобы спрятать концы в воду, шеф новокузнецких отдает распоряжение расправиться с самим киллером. Его вывозят за кольцевую и убивают.
"Нет человека - нет проблемы", - любил приговаривать Лабоцкий. И применял это правило не только к конкурентам и врагам. Иногда молодым парням без рода и имени, купившимся перспективой легких м больших денег, даже не выплачивали обещанные гонорары. В лучшем случае они получали месячную скромную сумму на расходы, обустройство и питание, а иногда, в виде особой награды, могли удостоиться чести донашивать шляпы и плащи своего босса. Но большая часть рядовых наемников устранялась их же подельниками. "Все они - одноразовые", - дал точную характеристику членам банды ведущий сыщик МУРа Алексей Базанов. Забегая вперед, скажу, что Лабоцкий не избежал той же участи.
...Из Новокузнецка в Москву деньги привозил кассир банды Тертышный. Как-то босс проконтролировал гонца - позвонил домой и поинтересовался величиной отправления. Выяснилось, что собранная и доставленная сумма несколько отличаются. Разбираться в причинах "усушки и утруски" Лабоцкий не стал, вопрос решил привычным способом. Тертышный был вывезен в Дмитревский район и получил пулю в затылок. Казалось, выжигая ересь и сомнения каленым железом, главарь мог не опасаться предательства. Как показали дальнейшие события, он несколько недооценил порученцев. Правой рукой Лабоцкого являлся такой же, как он, беспредельщик Барыбин. Некоторое представление о наклонностях последнего дает его любимая присказка: "Всех пококаем и до покоса не доживут". При этих словах Барыбин делал указательным пальцем и мизинцем характерную "козу". Они дружили семьями, причем босс стал крестным отцом ребенка Барыбина, а последний - крестил его сына. Они выстроили дачи рядом, доверяли друг другу.
Банда превращалась в мощную и влиятельную структуру. Под контролем находился не только Кузбасе, но и некоторые точки в Красноярске, Томске, Иркутске, Твери, Геленджике и Санкт-Петербурге. Лабоцкий, верный своему "принципу домино", задумывает убрать Барыбина - тот явно догоняет шефа по авторитету и влиянию. Босс готовит другу сюрприз - взрывное устройство, замаскированное под сверток. Обстоятельства неудавшейся акции достаточно туманны, зато итог хорошо известен. Лабоцкий сам подорвался на бомбе, получил тяжелые травмы и был дострелян Барыбиным из пистолета "Вальтер" у кооперативных гаражей на Ленинском проспекте. Весть о гибели всемогущего Корлеоне Новокузнецкого оказалась серьезным испытанием для банды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46